ГРЕ́ЦИЯ ДРЕ́ВНЯЯ

ГРЕ́ЦИЯ ДРЕ́ВНЯЯ, Эл­ла­да (῾Ελλάς), древ­няя стра­на на юге Бал­кан­ско­го п-ова с при­мы­каю­щим с вос­то­ка Эгей­ским ар­хи­пе­ла­гом, на­се­лён­ная др.-греч. пле­ме­на­ми (в осн. сов­па­да­ет с тер­ри­то­ри­ей совр. Гре­ции). Ис­то­рия Г. Д. ох­ва­ты­ва­ет пе­ри­од с сер. 3-го до кон. 1-го тыс. до н. э. В по­ня­тие «Г. Д.» вклю­ча­ют­ся так­же тер­ри­то­рии рас­се­ле­ния древ­них гре­ков в пе­ри­од греч. ко­ло­ни­за­ции 1-й пол. 1-го тыс. до н. э.: зап. бе­ре­го­вая по­ло­са Ма­лой Азии, часть о. Кипр, рай­он чер­но­мор­ских про­ли­вов и по­бе­ре­жья Чёр­но­го и Азов­ско­го мо­рей, на юге – сев.-вост. око­неч­ность Аф­ри­ки (Ки­ре­наи­ка, совр. Ли­вия), а на за­па­де – юж. по­бе­режье Ита­лии и вост. часть Си­ци­лии; на ев­роп. тер­ри­то­рии так­же юг Гал­лии (совр. Фран­ция) и сев.-вост. по­бе­ре­жье Ис­па­нии.

Территория и население

Раз­де­ле­ние тер­ри­то­рии Г. Д. на 3 ре­гио­на бы­ло об­ус­лов­ле­но ес­теств. при­род­ны­ми гра­ни­ца­ми: Сев. Гре­ция (до Фер­мо­пиль­ско­го уще­лья), Сред­няя (до пе­ре­шей­ка Истм) и Юж­ная (Пе­ло­пон­нес), а эти ре­гио­ны, в свою оче­редь, де­ли­лись гор­ны­ми хреб­та­ми на ряд ис­то­рич. об­лас­тей, на­зва­ния ко­то­рых про­ис­хо­дят не­ред­ко от на­име­но­ва­ния пле­мён, их на­се­ляв­ших: в Сев. Гре­ции – Эпир, Ма­ке­до­ния и Фес­са­лия; в Ср. Гре­ции – Акар­на­ния, Это­лия, Фо­ки­да, Бе­о­тия и Ат­тика; в Юж. Гре­ции (Пе­ло­пон­не­се) – Эли­да, Ахайя, Ар­го­ли­да, в цен­тре это­го ре­гио­на – Ар­ка­дия, на са­мом юге – Мес­се­ния и Ла­ко­ни­ка. Гор­ный ланд­шафт в зна­чит. сте­пе­ни оп­ре­де­лил фор­му со­ци­аль­ной ор­га­ни­за­ции древ­них гре­ков: в до­ли­нах, раз­де­лён­ных го­ра­ми, воз­ни­ка­ли не­за­ви­си­мые об­щи­ны, став­шие ос­но­вой го­ро­дов-го­су­дарств (по­ли­сов) клас­сич. эпо­хи.

Эгей­ское м., на вос­то­ке сплошь усе­ян­ное ост­ро­ва­ми, соз­да­ва­ло воз­мож­ность безо­пас­но­го пла­ва­ния от бе­ре­гов Бал­кан­ской Гре­ции к Ма­лой Азии. Ио­ни­че­ское м. на за­па­де от­де­ля­ло Гре­цию от Ита­лии и Си­ци­лии. Бе­ре­го­вая ли­ния Бал­кан­ской Гре­ции осо­бен­но из­ре­за­на на вос­то­ке. Здесь мно­го при­род­ных га­ва­ней, по­это­му ис­то­рич. раз­ви­тие гре­ков осо­бен­но ин­тен­сив­но про­те­ка­ло в вост. об­лас­тях.

В эт­нич. и язы­ко­вом от­но­ше­нии древ­ние гре­ки при­над­ле­жа­ли к груп­пе ин­доев­ро­пей­ских на­ро­дов, чьей пра­ро­ди­ной пред­по­ло­жи­тель­но счи­та­ет­ся рай­он Цен­траль­но­ев­ро­пей­ско­го пла­то, верх­нее и сред­нее те­че­ние Ду­ная. Са­мо­на­зва­ние древ­них и совр. гре­ков – эл­ли­ны, от­ку­да и назв. стра­ны – Эл­ла­да. «Гре­ка­ми» в глу­бо­чай­шей древ­но­сти, по-ви­ди­мо­му, на­зы­ва­лось од­но из сев.-зап. греч. пле­мён, ко­то­рое час­тич­но пе­ре­се­ли­лось в Юж. Ита­лию. Позд­нее рим­ля­не пе­ре­не­сли назв. «гре­ки» на весь на­род эл­ли­нов.

О пре­дыс­то­рии и древ­ней­ших ар­хео­ло­ги­че­ских куль­ту­рах см. в ст. Гре­ция.

Исторический очерк

В ис­то­рии Г. Д. обыч­но вы­де­ля­ют сле­дую­щие пе­рио­ды: кри­то-ми­кен­скую эпо­ху (ок. 2500–1150 до н. э.) – вре­мя воз­ник­но­ве­ния пер­вых ци­ви­ли­за­ций на Кри­те, а за­тем и в Бал­кан­ской Гре­ции; «тём­ные ве­ка», или го­ме­ров­скую эпо­ху (1150–800 до н. э.), – пе­ри­од вре­мен­но­го ре­грес­са, вы­зван­но­го оче­ред­ным пе­ре­дви­же­ни­ем пле­мён; ар­хаи­че­скую эпо­ху (800–500 до н. э.) – вре­мя вто­рич­но­го воз­ник­но­ве­ния ци­ви­ли­за­ции в Г. Д. в фор­ме го­ро­дов-го­су­дарств (по­ли­сов); клас­си­че­скую эпо­ху (500–336 до н. э.) – пе­ри­од рас­цве­та греч. го­ро­дов-го­су­дарств (пре­ж­де все­го Афин Древ­них); эпо­ху эл­ли­низ­ма (336–30 до н. э.) – пе­ри­од гре­ко-ма­кед. экс­пан­сии на Вос­ток, фор­ми­ро­ва­ния и раз­ви­тия т. н. эл­ли­ни­стич. го­су­дарств вплоть до их по­гло­ще­ния Ри­мом.

Крито-микенская эпоха

«Юноша с рыбами». Фрескас о. Фера (Тира).16 в. до н. э. Национальный археологический музей (Афины).

(Ок. 2500–1150 до н. э.) – пе­ри­од эгей­ской куль­ту­ры. Пер­вым оча­гом ци­ви­ли­за­ции в Г. Д. стал о. Крит, куль­ту­ра и ис­то­рия ко­то­ро­го по­лу­чи­ли из­вест­ность бла­го­да­ря рас­коп­кам англ. ар­хео­ло­га А. Эван­са (с 1900). Им бы­ли от­кры­ты как древ­ней­шие по­се­ле­ния, про­дол­жав­шие тра­ди­ции хал­ко­ли­та (эне­о­ли­та), так и бо­лее раз­ви­тые, от­но­ся­щие­ся к соб­ст­вен­но брон­зо­во­му ве­ку. Не­ко­то­рые из этих по­се­ле­ний пре­вра­ти­лись в боль­шие кон­г­ло­ме­рат­ные струк­ту­ры, ко­то­рые ус­лов­но име­ну­ют­ся двор­ца­ми. Са­мое круп­ное из по­се­ле­ний это­го ти­па об­на­ру­же­но у г. Кносс и на­зва­но по име­ни ле­ген­дар­но­го крит­ско­го пра­ви­те­ля двор­цом Ми­но­са. От­сю­да же бы­ло взя­то Эван­сом и оп­ре­де­ле­ние всей древ­ней куль­ту­ры Кри­та как ми­ной­ской. Эванс раз­ра­бо­тал хро­но­ло­гию этой куль­ту­ры, раз­де­лив её на три пе­рио­да: ран­не­ми­ной­ский (2400–2000), сред­не­ми­ной­ский (2000–1550) и позд­не­ми­ной­ский (1550–1150). В ран­не­ми­ной­ский пе­ри­од уро­вень древ­них зем­ле­дельч. по­се­ле­ний был весь­ма при­ми­ти­вен. Это не­боль­шие ро­до­вые по­сёл­ки, жи­ли­ща­ми слу­жи­ли по­лу­зем­лян­ки или не­боль­шие хи­жи­ны, при из­го­тов­ле­нии ору­дий ис­поль­зо­ва­лись как ка­мень, так и брон­за, со­су­ды де­ла­лись без при­ме­не­ния гон­чар­но­го кру­га. В сред­не­ми­ной­ский пе­ри­од воз­ник­ли пер­вые двор­цо­вые ком­плек­сы, наи­бо­лее зна­чи­тель­ные – в Кнос­се и Фес­те. Брон­за вы­тес­ня­ла ка­мень, со­су­ды стали из­го­тав­ли­ваться с по­мо­щью гон­чар­но­го кру­га. Фор­ми­ро­ва­лись го­су­дар­ст­ва ран­не­мо­нар­хич. ти­па, сре­ди ко­то­рых пер­вен­ст­вую­щее по­ло­же­ние за­нял Кносс.

«Львиные ворота» в Микенах.14–13 вв. до н. э.

Ок. 1600 древ­ние двор­цы бы­ли раз­ру­ше­ны то ли в ре­зуль­та­те ка­ко­го-то при­род­но­го ка­так­лиз­ма (зем­ле­тря­се­ния), то ли вслед­ст­вие втор­же­ния с се­ве­ра чу­же­зем­цев. В раз­ва­ли­нах древ­них двор­цов А. Эванс об­на­ру­жил гли­ня­ные таб­лич­ки, на­пи­сан­ные не­из­вест­ны­ми зна­ка­ми. Эта древ­ней­шая пись­мен­ность по­лу­чи­ла назв. ли­ней­но­го пись­ма. Спус­тя не­ко­то­рое вре­мя двор­цо­вые ком­плек­сы были вос­ста­нов­ле­ны, но в на­ча­ле сле­дую­ще­го, позд­не­ми­ной­ско­го, пе­рио­да (ок. 1400) их по­стиг­ла но­вая ка­та­ст­ро­фа. В раз­ва­ли­нах т. н. но­вых двор­цов бы­ли най­де­ны таб­лич­ки, так­же ис­пи­сан­ные ли­ней­ным пись­мом, но не­сколь­ко ино­го ти­па. Древ­ней­шую груп­пу этих таб­ли­чек ста­ли обо­зна­чать как ли­ней­ное пись­мо А, бо­лее позд­нюю – как ли­ней­ное пись­мо Б. Таб­ли­чек с ли­ней­ным пись­мом А об­на­ру­же­но неск. со­тен, таб­ли­чек с ли­ней­ным пись­мом Б – неск. ты­сяч, при­чём таб­лич­ки это­го ти­па най­де­ны не толь­ко на Кри­те, но и в Бал­кан­ской Гре­ции, в Пи­ло­се и Ми­ке­нах. Ли­ней­ное пись­мо А до сих пор не раз­га­да­но, то­гда как ли­ней­ное пись­мо Б бы­ло де­шиф­ро­ва­но англ. лин­гвис­та­ми М. Вен­три­сом и Дж. Чед­ви­ком (1952). Язык таб­ли­чек ли­ней­но­го пись­ма Б ока­зал­ся древ­ней­шим ва­ри­ан­том греч. язы­ка. При­ни­мая во вни­ма­ние осо­бен­но­сти ли­ней­но­го пись­ма А и его судь­бу, мож­но сде­лать вы­вод, что это ли­ней­ное пись­мо бы­ло изо­бре­те­ни­ем ме­ст­но­го, ав­то­хтон­но­го на­се­ле­ния (т. н. эте­ок­ри­тян) (см. так­же Крит­ское пись­мо). Соз­дан­ные этим на­се­ле­ни­ем древ­ние двор­цы бы­ли раз­ру­ше­ны при­шель­ца­ми с се­ве­ра, ве­ро­ят­но греч. пле­ме­нем ио­ний­цев, ко­то­рые рас­се­ли­лись по Кри­ту и за­им­ст­во­ва­ли эле­мен­ты крит­ской куль­ту­ры, при­спо­со­бив, в ча­ст­но­сти, крит­скую пись­мен­ность к ну­ж­дам сво­его язы­ка. Раз­ру­ше­ние т. н. но­вых двор­цов мог­ло быть свя­за­но с но­вой вол­ной греч. пе­ре­се­лен­цев, воз­мож­но пле­ме­ни ахей­цев. Ве­ро­ят­но, ко вре­ме­ни ус­та­нов­ле­ния греч. гос­под­ства на Кри­те от­но­сит­ся пре­да­ние о кнос­ском ца­ре Ми­но­се и его дер­жа­ве, ко­ло­ни­за­ции кри­тя­на­ми ост­ро­вов и по­бе­ре­жья Эгей­ско­го м. и врем. по­ко­ре­ния ими Ат­ти­ки.

Греч. пле­ме­на не бы­ли ис­кон­ным на­се­ле­ни­ем Бал­кан­ско­го п-ова. Они по­яви­лись здесь в нач. 2-го тыс. до н. э. и по­сте­пен­но про­дви­га­лись с се­ве­ра на юг. Наи­бо­лее круп­ны­ми из этих пле­мён бы­ли ио­ний­цы и ахей­цы. К сер. 2-го тыс. до н. э. они прак­ти­че­ски за­се­ли­ли юг Бал­кан­ско­го п-ова, ис­тре­бив, ас­си­ми­ли­ро­вав или вы­тес­нив древ­ней­шие ме­ст­ные пле­ме­на пе­лас­гов, ле­ле­гов, ка­рий­цев и др. При­мер­но то­гда же гре­ки ста­ли рас­се­лять­ся по ост­ро­вам Эгей­ско­го ар­хи­пе­ла­га и ос­но­ва­ли свои пер­вые по­се­ле­ния на ма­ло­азий­ском по­бе­ре­жье. По об­раз­цу хро­но­ло­гии, раз­ра­бо­тан­ной А. Эван­сом для древ­ней куль­ту­ры Кри­та, позд­нее бы­ла соз­да­на хро­но­ло­гия для Бал­кан­ской Гре­ции. Древ­ней­ший пе­ри­од её ис­то­рии был так­же раз­де­лён на три от­рез­ка: ран­не­эл­лад­ский (2500–1900), сред­не­эл­лад­ский (1900–1550) и позд­не­эл­лад­ский (1550–1150) пе­ри­о­ды. Соб­ст­вен­но греч. ис­то­рия на­чи­на­ет­ся на ру­бе­же ран­не­эл­лад­ско­го и сред­не­эл­лад­ско­го пе­рио­дов, т. е. при­мер­но в нач. 2-го тыс. до н. э. В это вре­мя в стра­не поя­ви­лось мно­же­ст­во ук­ре­п­лён­ных по­се­ле­ний гре­ков, при­чём не­ко­то­рые из них вы­рос­ли в круп­ные цен­тры, ко­то­рые по ана­ло­гии с крит­ски­ми так­же на­зы­ва­ют двор­ца­ми. Но в от­ли­чие от крит­ских двор­цов древ­ней­шие греч. цен­тры (по­сколь­ку они воз­ни­ка­ли в ус­ло­ви­ях за­вое­ва­ния) бы­ли ук­ре­п­лён­ны­ми ци­та­де­ля­ми с круп­ны­ми по­строй­ка­ми-двор­ца­ми в цен­тре. Та­кие кре­по­сти об­на­ру­же­ны в раз­ных об­лас­тях греч. ми­ра: Иолк в Фес­са­лии, Ор­хо­мен и Фи­вы в Бе­о­тии, Афи­ны в Ат­ти­ке, Пи­лос, Ми­ке­ны и Ти­ринф в Пе­ло­пон­не­се. Осо­бен­но хо­ро­шо изу­че­ны Пи­лос и Ми­ке­ны. В Ми­ке­нах рас­коп­ки вёл Г. Шли­ман (с 1876). Здесь на ми­кен­ском ак­ро­по­ле от­кры­ты древ­ней­шие, т. н. шах­то­вые, гроб­ни­цы, в не­ко­то­рых из них об­на­ру­же­ны кос­тя­ки и бо­га­тый ин­вен­тарь (зо­ло­тые мас­ки, пе­ре­даю­щие порт­рет­ные чер­ты по­кой­ных, мно­го ору­жия из брон­зы с зо­ло­той ин­кру­ста­ци­ей, юве­лир­ные из­де­лия и пр.). У под­но­жия ак­ро­по­ля най­де­ны бо­лее позд­ние ку­поль­ные гроб­ни­цы, на­ча­ло со­ору­же­ния ко­то­рых да­ти­ру­ет­ся со­от­вет­ст­вен­но: шах­то­вых – 1600, ку­поль­ных – 1500, а воз­ве­де­ние двор­цов – 1400. Эта греч. куль­ту­ра эпо­хи брон­зы име­ну­ет­ся ми­кен­ской. Её фор­ми­ро­ва­ние про­ис­хо­ди­ло под силь­ным влия­ни­ем бо­лее древ­ней крит­ской куль­ту­ры, а рас­цвет от­но­сит­ся к кон­цу позд­не­эл­лад­ско­го пе­рио­да.

Ар­хео­ло­гич. ис­сле­до­ва­ния, письм. ма­те­риа­лы, пред­став­лен­ные боль­шим чис­лом гли­ня­ных таб­ли­чек ли­ней­но­го пись­ма Б, и, на­ко­нец, древ­ние ре­ми­нис­цен­ции в го­ме­ров­ском эпо­се да­ют воз­мож­ность ре­кон­ст­руи­ро­вать со­ци­аль­ный и по­ли­тич. строй ми­кен­ских цен­тров. Это бы­ли не­боль­шие го­су­дар­ст­ва с дос­та­точ­но раз­ви­той со­ци­аль­ной и по­ли­тич. ие­рар­хи­ей. На вер­ши­не со­ци­аль­ной пи­ра­ми­ды – царь (ва­на­ка) и его во­ен­но-бю­ро­кра­тич. ок­ру­же­ние (вое­на­чаль­ник – ла­ва­ге­та, чи­нов­ни­ки сред­ней ру­ки – те­ре­ты и ба­си­лев­сы и пр.), ни­же – сво­бод­ные об­щин­ни­ки, вла­дев­шие на­де­ла­ми и обя­зан­ные слу­жить в вой­ске. При­ви­ле­ги­ров. часть это­го сред­не­го слоя со­став­ля­ли ре­мес­лен­ни­ки, куз­не­цы и ору­жей­ни­ки, жив­шие при двор­це. В ос­но­ва­нии пи­ра­ми­ды – до­воль­но мно­го­чис­лен­ные ра­бы, ко­то­рые ис­поль­зо­ва­лись в разл. сфе­рах про­из­вод­ст­ва и в ка­че­ст­ве че­ля­ди. В струк­ту­ре этих древ­них ахей­ских го­су­дарств при­чуд­ли­во пе­ре­пле­та­ют­ся эле­мен­ты мо­нар­хии и об­щин­но­го бы­та. По­след­нее на­хо­дит вы­ра­же­ние во встре­чаю­щих­ся на гли­ня­ных таб­лич­ках упо­ми­на­ни­ях о «да­мо­се» – на­ро­де, под ко­то­рым на­до по­ни­мать ли­бо отд. сель­скую об­щи­ну, ли­бо всё сво­бод­ное на­се­ле­ние. От­сю­да ко­ле­ба­ния у совр. ис­сле­до­ва­те­лей в оцен­ке ми­кен­ской го­судар­ст­вен­но­сти: од­ни со­пос­тав­ля­ют её с пе­ред­не­во­сточ­ны­ми го­су­дар­ст­ва­ми – Ак­ка­дом, Ва­ви­ло­ном, Ас­си­ри­ей и др. (в отеч. ис­то­рио­гра­фии – Я. А. Ленц­ман), дру­гие – с позд­ней­шей соб­ст­вен­но ан­тич­ной го­су­дар­ст­вен­но­стью (А. И. Тю­ме­нев, С. Я. Лу­рье); во­прос ос­та­ёт­ся от­кры­тым.

К кон­цу позд­не­эл­лад­ско­го пе­рио­да от­но­сит­ся и пер­вое круп­ное со­бы­тие греч. ис­то­рии, дос­то­вер­ность ко­то­ро­го не под­ле­жит со­мне­нию, – со­вмест­ный по­ход гре­ков в сев.-зап. часть Ма­лой Азии про­тив го­ро­да Трои, или Илио­на (т. н. Тро­ян­ская вой­на, 1193–1183 по наи­бо­лее на­дёж­ной хро­но­гра­фич. тра­ди­ции). Вско­ре по­сле это­го на­сту­пил за­кат кри­то-ми­кен­ской ци­ви­ли­за­ции. Его при­чи­ной ста­ло но­вое пе­ре­се­ле­ние ин­до­ев­ро­пей­ских пле­мён с се­ве­ра, за­тро­нув­шее не толь­ко Бал­кан­ский п-ов с при­мы­каю­щи­ми ост­ро­ва­ми, но и Ма­лую Азию, Ближ­ний Вос­ток и да­же Еги­пет. В егип. до­ку­мен­тах эти явив­шие­ся с се­ве­ра вра­ж­деб­ные пле­ме­на име­ну­ют­ся на­ро­да­ми мо­ря. В хо­де это­го пе­ре­се­ле­ния про­изош­ло так­же втор­же­ние на Бал­кан­ский п-ов но­вой вол­ны греч. пле­мён, ко­то­рое по назв. наи­бо­лее круп­но­го пле­ме­ни – до­рий­цев – име­ну­ет­ся до­рий­ским пе­ре­се­ле­ни­ем или за­вое­ва­ни­ем. До­рий­цы раз­гра­би­ли и раз­ру­ши­ли б. ч. цен­тров ми­кен­ской Гре­ции. Часть преж­ней ио­ний­ской и ахей­ской зна­ти бы­ла ис­треб­ле­на, часть сли­лась с за­вое­ва­те­ля­ми, а часть пе­ре­се­ли­лась за пре­де­лы Бал­кан­ской Гре­ции на вос­ток, на по­бе­ре­жье Ма­лой Азии и да­же на да­лё­кий Кипр. До­рий­цы и др. при­шед­шие с ни­ми греч. пле­ме­на стоя­ли на бо­лее при­ми­тив­ной ста­дии раз­ви­тия, чем ра­нее рас­се­лив­шие­ся на юге Бал­кан­ско­го п-ова ио­ний­цы и ахей­цы. До­рий­ское за­вое­ва­ние вы­зва­ло па­де­ние куль­ту­ры и при­ве­ло, в ча­ст­но­сти, к заб­ве­нию древ­ней ли­ней­ной пись­мен­но­сти. При­зна­ка­ми упад­ка от­ме­че­на об­ществ. жизнь да­же в тех об­лас­тях Эл­ла­ды, ко­то­рые не­по­сред­ст­вен­но не бы­ли за­тро­ну­ты до­рий­ским втор­же­ни­ем (напр., Ат­ти­ка).

«Тёмные века», или гомеровская эпоха

(1150–800 до н. э.). При­ня­тое в ис­то­рио­гра­фии двой­ное на­име­но­ва­ние это­го пе­рио­да обу­слов­ле­но как со­стоя­ни­ем ис­точ­ни­ков, так и от­но­ше­ни­ем к ним совр. учё­ных. Од­ни спра­вед­ли­во от­ме­ча­ют, что в ис­то­рич. тра­ди­ции гре­ков поч­ти не со­хра­ни­лось упо­ми­на­ний о сколь­ко-ни­будь зна­чи­мых со­бы­ти­ях это­го вре­ме­ни, за ис­клю­че­ни­ем отд. со­об­ще­ний об ос­но­ва­нии но­вых по­се­ле­ний на ма­ло­азий­ском по­бе­ре­жье. От­сю­да при­ня­тое у час­ти совр. ис­то­ри­ков назв. это­го пе­рио­да – «тём­ные ве­ка». При этом не­ред­ко вни­ма­ние учё­ных со­сре­до­то­чи­ва­ет­ся на не слиш­ком бо­га­тых ар­хео­ло­гич. на­ход­ках, пре­им. ке­ра­ми­ке. Дру­гие по­ла­га­ют, что для ре­кон­ст­рук­ции со­циаль­ной жиз­ни гре­ков в этот пе­ри­од мож­но при­влечь дан­ные го­ме­ров­ско­го эпо­са, вслед­ст­вие че­го по­яв­ля­ет­ся по­ня­тие го­ме­ров­ской эпо­хи. Про­бле­ма го­ме­ров­ско­го эпо­са, т. е. про­ис­хо­ж­де­ния и со­ста­ва двух по­эм – «Илиа­ды» и «Одис­сеи», от­но­ся­щих­ся к те­ме Тро­ян­ской вой­ны, – не про­стая. Спо­ры ве­дут­ся от­но­си­тель­но лич­но­сти ле­ген­дар­но­го твор­ца этих по­эм Го­ме­ра, о жан­ре са­мих про­из­ве­де­ний и дос­то­вер­но­сти со­об­щае­мых в них све­де­ний. Всё же мож­но ут­вер­ждать, что по­эмы «Илиа­да» и «Одис­сея» бы­ли соз­да­ны на ру­бе­же 9–8 вв., т. е. на ру­бе­же го­ме­ров­ско­го и ар­хаи­че­ско­го вре­ме­ни, что их фа­бу­ла от­но­сит­ся к древ­ней­ше­му пред­при­ятию ми­кен­ских гре­ков – Тро­ян­ской вой­не, а зна­чит. часть бы­то­вых под­роб­но­стей за­им­ст­во­ва­на ав­то­ром (или ав­то­ра­ми) из бо­лее позд­не­го вре­ме­ни, по­это­му толь­ко с из­вест­ной ос­то­рож­но­стью мож­но вос­поль­зо­вать­ся эти­ми дан­ны­ми для ре­кон­струк­ции со­ци­аль­но­го строя гре­ков эпо­хи «тём­ных ве­ков». В ре­зуль­та­те ком­би­ни­ро­ва­ния дан­ных го­ме­ров­ско­го эпо­са с дан­ны­ми ар­хео­ло­гии соз­да­ёт­ся дос­та­точ­но дос­то­вер­ная кар­ти­на жиз­ни и бы­та гре­ков той эпо­хи – это бы­ло вре­мя за­стоя.

По­сле ги­бе­ли ми­кен­ских цен­тров ве­ду­щей со­ци­аль­ной ячей­кой ста­ла не­за­ви­си­мая сель­ская об­щи­на, вер­хуш­ку кото­рой со­став­ля­ла ро­до-пле­мен­ная знать. Знат­ные се­мьи вла­де­ли луч­ши­ми и боль­ши­ми по пло­ща­ди уча­ст­ка­ми зем­ли (те­ме­но­са­ми), то­гда как про­стые об­щин­ники име­ли мень­шие на­де­лы (кле­ры). Знат­ные лю­ди, воз­глав­ляв­шие об­щи­ну, име­ну­ют­ся у Го­ме­ра ба­си­лея­ми. Это мог­ли быть еди­но­лич­ные во­ж­ди или не­боль­шие груп­пы знат­ных ли­де­ров. Все де­ла в об­щи­нах ре­ша­ла знать (ари­сто­кра­тия), ме­ж­ду тем как кре­сть­ян­ская мас­са бы­ла прак­ти­че­ски бес­прав­на. Из этой мас­сы по­сте­пен­но вы­де­ля­лись бо­лее креп­кие хо­зяе­ва, «му­жи мно­го­клер­ные», и бед­ня­ки, по­те­ряв­шие свои на­де­лы, – «му­жи бес­клер­ные», вы­ну­ж­ден­ные под­дер­жи­вать своё су­ще­ст­во­ва­ние тру­дом бат­ра­ка. Ещё ни­же этих бат­ра­ков – фе­тов – стоя­ли ни­щие и, на­ко­нец, ра­бы. Упо­ми­на­ния о ни­щих и ра­бах до­ста­точ­но час­ты у Го­ме­ра, что сви­де­тель­ст­ву­ет о да­ле­ко за­шед­шем про­цес­се иму­ще­ст­вен­ной и со­ци­аль­ной диф­фе­рен­циа­ции.

Аттическая амфора геометрического стиля. Сер. 8 в. до н. э. Собрания античного искусства (Мюнхен).

Пе­ри­од за­стоя был от­но­си­тель­но не­дол­гим. На­се­ле­ние в мас­се сво­ей ос­та­лось преж­ним, со­хра­нив­шим как ос­нов­ные тех­но­ло­гич. на­вы­ки (воз­де­лы­ва­ния поч­вы, об­ра­бот­ки де­ре­ва и ме­тал­ла, из­го­тов­ле­ния ке­ра­мич. из­де­лий), так и куль­тур­ные тра­ди­ции (ре­лиг. пред­став­ле­ния и ми­фо­ло­гич. ска­за­ния). Со­хра­ни­лась зна­чит. часть древ­ней зна­ти (в Ат­ти­ке, Ма­лой Азии), ко­то­рая бы­ла но­си­те­лем об­ре­тён­ных ра­нее ин­тел­лек­ту­аль­ных цен­но­стей. Ги­бель двор­цо­вых цен­тров обер­ну­лась, с од­ной сто­ро­ны, куль­тур­ным рег­рес­сом, с дру­гой – ста­ла пред­по­сыл­кой но­во­го раз­ви­тия, по­сколь­ку сель­ские об­щи­ны из­ба­ви­лись от тя­го­ст­ной опе­ки древ­них мо­нар­хий и по­ро­ж­дён­ных ими бю­ро­кра­тий. На­ко­нец, по­яви­лась важ­ная тех­но­ло­гич. но­ва­ция – зна­ком­ст­во гре­ков с при­шед­шей с вос­то­ка (из Ма­лой Азии) тех­ни­кой об­ра­бот­ки же­ле­за. Уже в 10 в. до н. э. гре­ки ши­ро­ко ста­ли ис­поль­зо­вать же­лезо, ко­то­рое вы­тес­ни­ло брон­зу и при­да­ло им­пульс тех­но­ло­гич. и эко­но­мич. про­грес­су. Хо­тя осн. ви­дом за­ня­тий ос­та­ва­лось зем­ле­де­лие, фор­ми­ро­ва­лись как осо­бые от­рас­ли ре­мес­ло и тор­гов­ля. Об­мен, ко­то­рый пер­во­на­чаль­но но­сил на­ту­раль­ный ха­рак­тер, на­чал про­из­во­дить­ся по­сред­ст­вом ме­но­вых еди­ниц, ко­то­ры­ми слу­жи­ли круп­ный ро­га­тый скот, отд. ре­мес­лен­ные из­де­лия (тре­нож­ни­ки, кот­лы, ме­тал­лич. бру­сья) и да­же пред­ше­ст­вен­ни­ки мо­не­ты – не­боль­шие желу­де­об­раз­ные сли­точ­ки зо­ло­та, т. н. та­лан­ты и по­лу­та­лан­ты. Из мас­сы де­ре­вен­ских по­сёл­ков на­ча­ли вы­де­лять­ся бо­лее круп­ные (обыч­но в при­мор­ской об­лас­ти, ря­дом с ес­теств. га­ва­нью), ко­то­рые ста­но­ви­лись пер­вы­ми го­ро­да­ми в но­вом со­цио­ло­ги­че­ском смыс­ле, т. е. как цен­тры ре­мес­ла и тор­гов­ли. Та­кие про­то­го­ро­да ар­хео­ло­ги­че­ски про­сле­жи­ва­ют­ся на ма­ло­азий­ском по­бе­ре­жье и близ­ле­жа­щих ост­ро­вах (Смир­на, Хи­ос), а у Го­ме­ра при­ме­ра­ми та­ких ран­них горо­дов слу­жат: в «Илиа­де» (в пес­не ХХIII) – бе­зы­мян­ный го­род, где зем­леде­лец или пас­тух мо­жет при­об­ре­сти же­ле­зо для из­го­тов­ле­ния не­об­хо­ди­мых ору­дий тру­да; в «Одис­сее» (VI–VIII) – го­род ска­зоч­ных мо­ре­хо­дов феа­ков, рас­по­ла­гаю­щий га­ва­ня­ми и ар­се­на­ла­ми с ко­ра­бель­ны­ми при­над­леж­но­стя­ми. К кон­цу это­го пе­рио­да стре­ми­тель­но раз­ви­ва­ют­ся тор­го­вые от­но­ше­ния ме­ж­ду фор­ми­рую­щи­ми­ся у гре­ков но­вы­ми го­ро­да­ми, с од­ной сто­ро­ны, и древ­ни­ми пе­ред­не­во­сточ­ны­ми цен­тра­ми (го­ро­да­ми Ли­дии, Си­рии, Фи­ни­кии) – с дру­гой. Вос­точ­ная куль­ту­ра ока­за­ла силь­ное воз­дей­ст­вие на гре­ков. На ру­бе­же 10–9 вв. гре­ки за­им­ст­во­ва­ли у фи­ни­кий­цев (ве­ро­ят­но, на Ки­пре) ал­фа­вит­ное пись­мо и при­спо­со­би­ли его к ну­ж­дам сво­его язы­ка. Про­цесс ус­вое­ния но­вой пись­мен­но­сти был столь стре­ми­те­лен, что уже че­рез сто­летие ока­за­лось воз­мож­ным со­ста­вить письм. вер­сию го­ме­ров­ских по­эм. Су­ще­ст­ву­ет точ­ка зре­ния, оп­ре­де­ляю­щая рас­про­ст­ра­не­ние ал­фа­вит­но­го пись­ма у гре­ков и за­пись го­ме­ров­ских по­эм бо­лее позд­ним вре­ме­нем (см. так­же ста­тьи Гре­че­ское пись­мо, Гоме­ров­ский воп­рос­).

Архаическая эпоха

«Гончарная мастерская». Изображение на пинаке. 625–600 до н. э. Лувр (Париж).

«Мастерская башмачника». Изображение на афинской пелике. Ок. 520–510 до н. э. Ашмолеанский музей (Оксфорд).

(800–500 до н. э.). На ру­бе­же 9–8 вв. в Гре­ции ус­ко­рил­ся эко­но­ми­че­ский и со­ци­аль­ный про­гресс, важ­ней­шим про­яв­ле­ни­ем ко­то­ро­го ста­ло окон­ча­тель­ное ста­нов­ле­ние го­ро­да как цен­тра ре­мес­ла и тор­гов­ли. В осо­бен­но­сти бур­но раз­ви­ва­лись го­ро­да Ио­нии, об­лас­ти на зап. по­бе­ре­жье Ма­лой Азии, где ак­тив­но про­ис­хо­ди­ло взаи­мо­дей­ст­вие греч. и пе­ред­не­во­сточ­ной ци­ви­ли­за­ций. Воз­дей­ст­вие вост. куль­ту­ры ощу­ща­лось как в ма­те­ри­аль­ной, так и в ду­хов­ной сфе­ре: фор­ми­ро­ва­ние го­ро­да со­про­во­ж­да­лось у гре­ков раз­ви­ти­ем но­вых ар­хит. форм, но­ва­ция­ми в изо­бра­зит. иск-ве, нау­ке и фи­ло­со­фии, и по­всю­ду свою роль сыг­ра­ло пло­до­твор­ное взаи­мо­дей­ст­вие куль­тур. Эко­но­мич. про­гресс на­шёл своё вы­ра­же­ние в бо­лее кон­крет­ных фор­мах – в со­вер­шен­ст­во­ва­нии ре­мёсел, опи­рав­ших­ся на но­вую тех­но­ло­гич. ба­зу (же­ле­зо), в раз­ви­тии внут­рен­ней и меж­го­род­ской тор­гов­ли, что при­ве­ло к ус­пе­хам в мо­ре­пла­ва­нии и ко­раб­ле­строе­нии (изо­бре­те­ние яко­ря, спе­циа­ли­за­ция ти­пов ко­раб­лей, во­ен­ных и тор­го­вых, и т. п.), на­ко­нец, в вы­ра­бот­ке точ­ных мер объ­ё­ма и ве­са и в изо­бре­те­нии (так­же, впро­чем, не без вост. влия­ния) че­кан­ной мо­не­ты. Со­глас­но ан­тич­ной тра­ди­ции, пер­вы­ми ста­ли че­ка­нить мо­не­ту пра­ви­те­ли Ли­дии (в Ма­лой Азии), от них в 7 в. че­кан­ку мо­не­ты за­им­ст­во­ва­ли их со­се­ди – гре­ки в Ио­нии, а от­ту­да эта прак­ти­ка рас­про­стра­ни­лась и на др. эко­но­ми­че­ски раз­ви­тые цен­тры Гре­ции (Эги­на, Ко­ринф, Афи­ны).

«Гоплиты». Изображениена коринфской вазе. 7 в. до н. э. Национальный этрусский музей Виллы Джулия (Рим).

Од­на­ко эко­но­мич. про­гресс на пер­вых по­рах обер­нул­ся со­ци­аль­ны­ми ме­та­мор­фо­за­ми и труд­но­стя­ми для ши­ро­ких сло­ёв на­се­ле­ния. Тор­гов­ля и день­ги разъ­е­да­ли тра­диц. зем­ле­дельч. хо­зяй­ст­во, при­во­ди­ли к силь­ней­шей иму­ще­ст­вен­ной диф­фе­рен­циа­ции. Ос­но­вы­ва­ясь на тек­сте по­эмы Ге­сио­да «Тру­ды и дни» (ру­беж 8–7 вв.), мож­но сде­лать вы­вод, что в греч. де­рев­не стре­ми­тель­но шёл про­цесс раз­ме­же­ва­ния: вы­де­ля­лись силь­ные хо­зяй­ст­ва, но мно­гие ра­зо­ря­лись и ни­ща­ли. Кре­сть­ян­ст­во стра­да­ло от рас­ту­ще­го ма­ло­зе­ме­лья, от дол­гов и дол­го­вой ка­ба­лы. Всё это обо­ра­чи­ва­лось обо­ст­ре­ни­ем со­ци­аль­ных от­но­ше­ний в ка­ж­дой об­щи­не. Про­те­ст­ное дви­же­ние кре­сть­ян­ст­ва смы­ка­лось с вы­сту­п­ле­ния­ми гор. на­се­ле­ния, как пра­ви­ло, ут­ра­тив­ше­го связь с древ­ни­ми ро­до-пле­мен­ны­ми струк­ту­ра­ми и по­то­му сто­яв­ше­го вне по­ли­тич. жиз­ни. На­род (де­мос) вы­сту­пал про­тив по­ли­тич. за­си­лья ро­до­вой зна­ти, тре­буя ра­ди­каль­ных эко­но­мич. и по­ли­тич. ре­форм.

Ре­зуль­та­том это­го об­ществ. бро­же­ния ста­ло ши­ро­кое де­мо­кра­тич. дви­же­ние, не­ред­ко име­нуе­мое в лит-ре «ар­хаи­че­ской ре­во­лю­ци­ей». Осн. мо­мен­та­ми это­го дви­же­ния на ран­ней и позд­ней ста­ди­ях бы­ли за­ко­но­дат. ре­фор­мы. На ран­ней ста­дии они не­ред­ко про­во­ди­лись осо­бы­ми со­ци­аль­ны­ми по­сред­ни­ка­ми – эсим­не­та­ми, ко­то­рых об­щи­на на­де­ля­ла чрез­вы­чай­ны­ми пол­но­мо­чия­ми. Та­ко­вы бы­ли Эпи­мен в Ми­ле­те (в Ио­нии) и Пит­так в Ми­ти­ле­не (на о. Лес­бос), а так­же, по су­ще­ст­ву, все ран­ние за­ко­но­да­те­ли – За­левк в Ло­крах Эпи­зе­фир­ских (Юж. Ита­лия), Ха­ронд в Ка­та­не (Си­ци­лия), Дра­конт и Со­лон в Афи­нах. Пер­вые ре­фор­мы со­стоя­ли в со­став­ле­нии письм. за­ко­нов, упо­ря­до­че­нии су­до­про­из­вод­ст­ва, ус­та­нов­ле­нии га­ран­тий лич­ной сво­бо­ды и в этой свя­зи об­лег­че­нии по­ло­же­ния долж­ни­ков, на­ко­нец, в ре­ор­га­ни­за­ции по­ли­тич. строя, це­лью ко­то­рой бы­ло ес­ли не пол­ное уст­ра­не­ние из по­ли­тич. жиз­ни ро­до­вой зна­ти, то, по край­ней ме­ре, ог­ра­ни­че­ние её ро­ли и пе­ре­да­ча важ­ней­ших пол­но­мо­чий ин­сти­ту­там ро­ж­даю­щей­ся де­мо­кра­тии – нар. со­б­ра­нию, гос. со­ве­ту и нар. су­ду.

Амфора. 2-я пол. 6 в. до н. э. Найдена на о. Березань (близ Ольвии). Эрмитаж (С.-Петербург).

Важ­ны­ми со­пут­ст­вую­щи­ми яв­ле­ния­ми бы­ли ко­ло­ни­за­ция и ти­ра­ния. Во мно­гих об­щи­нах из­бы­точ­ное аг­рар­ное на­се­ле­ние бо­лее или ме­нее ор­га­ни­зо­ван­но вы­се­ля­лось в за­мор­ские ко­ло­нии. На раз­ви­тие ко­ло­ни­за­ци­он­но­го про­цес­са так­же влия­ли ин­те­ре­сы тор­гов­ли и ре­мес­ла, за­ин­те­ре­со­ван­ность ве­ду­щих гор. кру­гов в на­ла­жи­ва­нии тор­го­во­го об­ме­на с пе­ри­фе­рий­ны­ми на­ро­да­ми. Ещё од­ной при­чи­ной слу­жи­ли по­ли­тич. рас­при, в осо­бен­но­сти не­до­воль­ст­во млад­ших ари­сто­кра­тич. се­мей или отд. знат­ных от­пры­сков сво­им по­ло­же­ни­ем и же­ла­ние по­пра­вить его уча­сти­ем в за­мор­ской аван­тю­ре. Ос­но­ва­ние гре­ка­ми ко­ло­ний в 8–6 вв. при­об­ре­ло та­кой раз­мах, что за­тро­ну­ло все ре­гио­ны Сре­ди­зем­но­мо­рья и При­чер­но­мо­рья. Греч. ко­ло­нии бы­ли вы­ве­де­ны: на за­па­де – в Юж. Ита­лию (Ку­мы, Ре­гий, Си­ба­рис, Кро­тон, Та­рент) и Си­ци­лию (Си­ра­ку­зы) и да­же ещё даль­ше – в Юж. Гал­лию, в устье р. Ро­дан (ныне Рона; Мас­са­лия); на юге – в сев.-вост. Аф­ри­ку (Ки­ре­на); на се­ве­ро-вос­то­ке – в зо­ну про­ли­вов (Хал­ке­дон, Ви­зан­тий) и на всё по­бе­ре­жье Чёр­но­го м. (Ис­т­рия, Оль­вия, Хер­со­нес Тав­ри­че­ский, Пан­ти­ка­пей, Фа­на­го­рия, Дио­ску­риа­да, Си­но­па, Ге­рак­лея Пон­тий­ская). В си­лу та­ко­го раз­ма­ха, а так­же вви­ду важ­ных по­след­ст­вий для жиз­ни греч. мет­ро­по­лии этот про­цесс по­лу­чил назв. Ве­ли­кой греч. ко­ло­ни­за­ции.

Ко­гда же не­до­воль­ные сво­им по­ло­же­ни­ем от­ка­зы­ва­лись по­ки­дать ро­ди­ну и си­туа­ция обо­ст­ря­лась, воз­ни­ка­ли ус­ло­вия для вы­сту­п­ле­ния силь­ной лич­но­сти, чес­то­лю­би­во­го де­ма­го­га, ко­то­рый ув­ле­кал мас­су не­до­воль­ных разл. обе­ща­ния­ми и при их под­держ­ке за­хва­ты­вал власть. Так поя­ви­лась ран­не­гре­че­ская ти­ра­ния (са­мо сло­во, оче­вид­но, бы­ло за­им­ст­во­ва­но гре­ка­ми у вост. со­се­дей, из Ли­дии или Фри­гии, для обо­зна­че­ния не­тра­ди­ци­он­ной мо­нар­хич. вла­сти). Ти­ра­нич. ре­жи­мы из­вест­ны во мно­гих го­ро­дах Бал­кан­ской Гре­ции: в Ко­рин­фе – прав­ле­ние Кип­се­ла и его потом­ков, в Си­кио­не – Ор­фа­го­ра и его пре­ем­ни­ков, в Ме­га­рах – Феа­ге­на, в Афи­нах – Пи­си­ст­ра­та и его сы­но­вей. На греч. Вос­то­ке ос­та­ви­ли след в тра­ди­ции прав­ле­ния Фра­си­бу­ла в Ми­ле­те и По­ли­кра­та на Са­мо­се, на греч. За­па­де, в Си­ци­лии, – жес­то­кая ти­ра­ния Фа­ла­ри­са в Ак­ра­ган­те и прав­ле­ние в Ге­ле и Си­ра­ку­зах по­сле­до­ва­тель­но сме­няв­ших друг дру­га бр. Дей­но­ме­ни­дов – Ге­ло­на, Гие­ро­на I и Фра­си­бу­ла. Ти­ра­ны, как пра­ви­ло, бы­ли вы­ход­ца­ми из ари­сто­кра­тич. сре­ды, но, пре­одо­ле­вая со­про­тив­ле­ние про­чей зна­ти, об­ру­ши­ва­лись на неё с ре­прес­сия­ми. Их по­лити­ка при­во­ди­ла к умень­ше­нию слоя древ­ней ари­сто­кра­тии, к па­де­нию её по­ли­тич. ро­ли. В этом за­клю­ча­лось ис­то­рич. зна­че­ние ран­не­гре­че­ской ти­ра­нии: по-сво­ему она под­го­тав­ли­ва­ла бу­ду­щее тор­жест­во де­мо­кра­тии, хо­тя окон­ча­тель­ное ут­вер­жде­ние по­след­ней бы­ло обу­слов­ле­но пред­ва­рит. уст­ра­не­ни­ем са­мой ти­ра­нии.

"Тираноубийцы" (изображены Гармодийи Аристогитон, заплатившие жизньюза убийство Гиппарха, сына тирана Писистрата). Римская копия. С греческого бронзового оригинала скульпторов Крития и Несиота (477&nd...

«Работы в рудниках». Изображение на коринфской пинаке. Ок. 575–550 до н. э. Государственные музеи (Берлин).

За­клю­чи­тель­ным мо­мен­том это­го дос­та­точ­но дли­тель­но­го про­цес­са яви­лись ре­фор­мы, в ре­зуль­та­те ко­то­рых об­рёл окон­ча­тель­ную фор­му но­вый тип со­ци­аль­но-по­ли­тич. ор­га­ни­за­ции – гражд. гор. об­щи­на, го­род-го­су­дар­ст­во, по­лис. Са­мо сло­во «по­лис» се­ман­ти­че­ски ана­ло­гич­но рус­ско­му «го­род». Оно мо­жет по­сле­до­ва­тель­но обо­зна­чать при­ми­тив­ное го­ро­ди­ще, слу­жив­шее убе­жи­щем для пле­ме­ни, бо­лее раз­ви­тый про­то­го­род и го­род как центр ре­мес­ла и тор­гов­ли, об­щи­ну на­се­ляю­щих его гра­ж­дан и, на­ко­нец, об­ра­зо­ван­ное этой об­щи­ной го­су­дар­ст­во. Осо­бен­но­стя­ми по­ли­са бы­ли: во-пер­вых, кор­по­ра­тив­ное един­ст­во уро­жен­цев дан­ной об­лас­ти – сво­бод­ных гра­ж­дан, чёт­кое пра­во­вое раз­гра­ни­че­ние ме­ж­ду ни­ми и чу­же­зем­ца­ми – не­пол­но­прав­ны­ми пе­ре­се­лен­ца­ми или во­все бес­прав­ны­ми, но всё бо­лее ум­но­жав­ши­ми­ся в чис­ле ра­ба­ми; во-вто­рых, эле­мен­тар­ное, обу­слов­лен­ное са­мим ланд­шаф­том един­ст­во го­ро­да и при­мы­каю­щей сель­ской ок­ру­ги, свя­зан­ных взаи­мо­вы­год­ным об­ме­ном про­дук­тов и обес­пе­чи­ваю­щих ав­тар­кич­ное, са­мо­дов­лею­щее су­ще­ст­во­ва­ние об­щи­ны; в-треть­их, по­ли­тич. не­за­ви­си­мость та­ко­го ор­га­низ­ма, при­су­щее ему ка­че­ст­во са­мо­стоят. го­су­дар­ст­ва; в-чет­вёр­тых, ха­рак­тер­ная для гра­ж­дан идео­ло­гич. общ­ность, за­кре­п­ляв­шая их про­ти­во­стоя­ние ос­таль­но­му на­се­ле­нию (гражд. пат­рио­тизм, лю­бовь к оте­че­ской зем­ле, по­чи­та­ние до­маш­не­го оча­га и мо­гил пред­ков, куль­ти­ви­руе­мое гра­ж­да­на­ми в сво­ей сре­де ра­вен­ст­во пе­ред за­ко­ном [исо­но­мия] и рав­ное пра­во на по­ли­тич. ак­тив­ность, на вы­сту­п­ле­ние [исе­го­рия]). Со­во­куп­ность этих ка­честв при­да­ва­ла греч. по­ли­су ис­клю­чи­тель­ную жиз­не­спо­соб­ность и ус­той­чи­вость, так что он мог про­дол­жать су­ще­ст­во­вать да­же по­сле ут­ра­ты по­ли­тич. не­за­ви­си­мо­сти, в ка­че­ст­ве ав­то­ном­ной еди­ни­цы боль­шо­го тер­ри­то­ри­аль­но­го го­су­дар­ст­ва – эл­ли­ни­стич. мо­нар­хии или Рим. дер­жа­вы. Ис­то­ри­че­ски раз­ли­ча­ют­ся два ти­па по­ли­са – де­мо­кра­ти­че­ский и оли­гар­хи­че­ский. Клас­сич. мо­де­лью пер­во­го бы­ли Афи­ны, вто­ро­го – Спар­та. Раз­ли­чие в про­цес­се их фор­ми­ро­ва­ния из­на­чаль­но оп­ре­де­ля­лось си­туа­ци­ей, свя­зан­ной с до­рий­ским за­вое­ва­ни­ем. В Ат­ти­ке, ко­то­рую до­рий­цы обош­ли сто­ро­ной, про­цесс об­ра­зо­ва­ния го­су­дар­ст­ва но­сил им­ма­нент­ный ха­рак­тер, то­гда как в Спар­те боль­шую роль сыг­ра­ло имен­но за­вое­ва­ние. По­сле врем. упад­ка и де­цен­тра­ли­за­ции древ­не­го по­ли­тич. со­об­ще­ст­ва в Ат­ти­ке во­зоб­но­ви­лось по­сту­па­тель­ное по­ли­тич. раз­ви­тие, опо­рой для ко­то­ро­го ста­ло воз­ник­но­ве­ние близ древ­ней ци­та­де­ли но­во­го го­ро­да – Афин. На­чав­шее­ся объ­е­ди­не­ние ат­тич. зе­мель от­ра­же­но в тра­ди­ции как древ­ний си­ной­кизм – ссе­ле­ние час­ти на­се­ле­ния, в пер­вую оче­редь знат­ных се­мейств, в один центр и воз­ник­но­ве­ние об­ще­ат­ти­че­ских ор­га­нов вла­сти. Часть ан­тич­но­го пре­да­ния (Фу­ки­дид, Ари­сто­тель, Плу­тарх) свя­зы­ва­ла этот си­ной­кизм с ини­циа­тив­ной ро­лью ле­ген­дар­но­го ат­тич. ге­роя и ца­ря Те­сея. Од­на­ко об­щая ми­фо­ло­гич. и хро­но­гра­фич. тра­ди­ция от­но­сит Те­сея ещё к ми­кен­ско­му вре­ме­ни (ча­ще все­го к 13 в.), вслед­ст­вие че­го связь это­го ге­роя с позд­ней­шим си­ной­киз­мом долж­на быть от­верг­ну­та. Од­но­вре­мен­но с раз­ви­ти­ем го­ро­да шло об­ра­зо­ва­ние пер­во­на­чаль­ных со­сло­вий – зем­ле­дель­цев (гео­мо­ров), ре­мес­лен­ни­ков (де­ми­ур­гов) и зна­ти (ев­пат­ри­дов). Раз­ло­же­ние сель­ских об­щин, обед­не­ние кре­сть­ян­ст­ва, стра­дав­ше­го от дол­гов и ма­ло­зе­ме­лья, при­ве­ло в Афи­нах, как и по­всю­ду в Гре­ции в ар­хаич. пе­ри­од, к обо­ст­ре­нию со­ци­аль­ной об­ста­нов­ки и на­ча­лу де­мо­кра­тич. дви­же­ния. Его про­воз­ве­ст­ни­ка­ми ста­ли рас­пря в сре­де са­мой ари­сто­кра­тии (т. н. сму­та Ки­ло­на, ок. 630) и пер­вый опыт письм. за­ко­но­да­тель­ст­ва – за­ко­ны ар­хон­та Дра­кон­та (621). Гл. эта­па­ми фор­ми­ро­ва­ния афин­ско­го де­мо­кра­тич. по­ли­са ста­ли ре­фор­мы Со­ло­на (594–593), ти­ра­ния Пи­си­ст­ра­та и его сы­но­вей (560–510) и ре­фор­мы Клис­фе­на (508). Осн. мас­са на­ро­да – ко­рен­ное на­се­ле­ние Ат­ти­ки – от­стоя­ло свою сво­бо­ду и сфор­ми­ро­ва­ло гражд. кол­лек­тив, чёт­ко от­гра­ни­чен­ный от чу­же­зем­цев – пе­ре­се­лен­цев (ме­те­ков) и ра­бов.

Иная кар­ти­на на­блю­да­ет­ся в Спар­те. За­вое­ва­ние до­рий­ца­ми Ла­ко­ни­ки при­ве­ло к по­ра­бо­ще­нию ме­ст­но­го ахей­ско­го на­се­ле­ния, что бы­ло за­кре­п­ле­но пер­во­на­чаль­ной за­ко­но­дат. ре­фор­мой, свя­зан­ной с име­нем Ли­кур­га. Тра­ди­ция при­пи­сы­ва­ет это­му ле­ген­дар­но­му за­ко­но­да­те­лю, жизнь ко­то­ро­го от­но­сят ко вре­ме­ни ру­бе­жа 9–8 вв., все­объ­ем­лю­щее пре­об­ра­зо­ва­ние со­ци­аль­но­го и по­ли­тич. строя Спар­ты: на­де­ле­ние зем­лёй гос­под­ствую­ще­го со­сло­вия спар­тиа­тов и лич­но сво­бод­но­го, но не­пол­но­прав­но­го слоя пе­ри­эков; при­кре­п­ле­ние ме­ст­но­го зем­ле­дельч. на­се­ле­ния к на­де­лам спар­тиа­тов, уч­ре­ж­де­ние для по­след­них сво­его ро­да муж­ских то­ва­ри­ществ – сис­си­тий; на­ко­нец, оформ­ле­ние сис­те­мы управ­ле­ния в сле­дую­щем со­ста­ве: нар. со­б­ра­ние (апел­ла), со­вет ста­рей­шин (ге­ру­сия), два ца­ря, ис­пол­няв­ших функ­ции вер­хов­ных жре­цов и вое­на­чаль­ни­ков, и кон­троль­ный ко­ми­тет из пя­ти эфо­ров. Про­дол­же­ние до­рий­ца­ми Ла­ко­ни­ки за­вое­ват. по­ли­ти­ки при­ве­ло в 8–7 вв. к под­чи­не­нию ими со­сед­ней Мес­се­нии, зем­ля ко­то­рой бы­ла по­де­ле­на ме­ж­ду спар­тиа­та­ми, а на­се­ле­ние при­кре­п­ле­но к их на­де­лам. Та­ким об­ра­зом, в Спар­те за­вер­ши­лось фор­ми­ро­ва­ние осо­бо­го ва­ри­ан­та по­лис­ной, кор­по­ра­тив­ной струк­ту­ры: гражд. пра­ва­ми поль­зо­ва­лись толь­ко по­том­ки до­рий­цев-за­вое­ва­те­лей, спар­тиа­ты; за ни­ми за­кре­п­ля­лись в на­след­ст­вен­ное поль­зо­ва­ние уча­ст­ки зем­ли с при­кре­п­лён­ным к ним зем­ле­дельч. на­се­ле­ни­ем, по­лу­кре­по­ст­ны­ми-по­лу­ра­ба­ми ило­та­ми. При­ви­ле­ги­ров. ста­тус спар­тиа­тов под­чёр­ки­вал­ся тем, что они не долж­ны бы­ли за­ни­мать­ся ни зем­ле­де­ли­ем, ни ре­мёс­ла­ми – их един­ст­вен­ным за­ня­ти­ем бы­ло во­ен. де­ло. Ко­рен­ное от­ли­чие спар­тан­ско­го по­ли­са от Афин за­клю­ча­лось в том, что в Спар­те гражд. кор­по­ра­ция вклю­ча­ла в се­бя толь­ко до­рий­цев-за­вое­ва­те­лей, ме­ж­ду тем как ос­нов­ная, го­раз­до боль­шая по чис­лу мас­са ме­ст­но­го на­се­ле­ния, за­ня­тая про­из­во­дит. тру­дом, бы­ла низ­ве­де­на на по­ло­же­ние под­не­воль­но­го (ило­ты) или за­ви­си­мо­го (пе­ри­эки) слоя и ос­та­лась вне этой кор­по­ра­ции. От­сю­да осо­бая жё­ст­кость кор­по­ра­тив­но­го строя в Спар­те; по су­ще­ст­ву гражд. об­ще­ст­во здесь яв­ля­ло со­бой во­ен. ла­герь, все­гда го­то­вый к по­дав­ле­нию лю­бо­го де­мо­кра­тич. дви­же­ния, и в пер­вую оче­редь вос­ста­ний ило­тов. От­сю­да же це­ле­на­прав­лен­ная внеш­няя по­ли­ти­ка Спар­ты, ори­ен­ти­ро­ван­ная на соз­да­ние дру­же­ст­вен­но­го бло­ка го­сударств, оди­на­ко­во за­ин­те­ре­со­ван­ных в со­хра­не­нии кон­сер­ва­тив­ных со­ци­аль­но-по­ли­тич. тра­ди­ций. К кон. 6 в. эта цель бы­ла дос­тиг­ну­та по­сред­ст­вом ор­га­ни­за­ции Пе­ло­пон­нес­ско­го сою­за.

Классическая эпоха

«Прощание воина». Роспись стамноса. После 440 до н. э. Собрания античного искусства (Мюнхен).

(500–336 до н. э.). Фор­ми­ро­ва­ние греч. го­ро­дов-го­су­дарств в осн. чер­тах за­вер­ша­ет­ся к ис­хо­ду 6 в., и сра­зу же эти но­во­об­ра­зо­вав­шие­ся го­су­дар­ст­ва под­верг­лись тя­жё­ло­му ис­пы­та­нию. Ещё в сер. 6 в. на вост. ру­бе­жах греч. ми­ра поя­ви­лась вра­ж­деб­ная си­ла – перс. дер­жа­ва, Ахе­ме­ни­дов го­су­дар­ст­во. Его ца­ри не толь­ко под­чи­ни­ли се­бе стра­ны Пе­ред­не­го Вос­то­ка и Еги­пет, но и на­ча­ли на­сту­п­ле­ние на греч. го­ро­да. При Ки­ре II бы­ли под­чи­не­ны го­ро­да на по­бе­ре­жье Ма­лой Азии (546), при Кам­би­зе II пер­сы по­ко­ри­ли о. Са­мос (522), а Да­рий I на­чал на­сту­п­ле­ние на Бал­кан­скую Гре­цию. За­те­ян­ный им скиф­ский по­ход (512) хо­тя и не дос­тиг сво­ей пря­мой це­ли – раз­гро­ма пле­мен­ного сою­за при­чер­но­мор­ских ски­фов, но имел след­ст­ви­ем ут­вер­жде­ние пер­сов в зо­не чер­но­мор­ских про­ли­вов и под­чи­не­ние Фра­кии и Ма­ке­до­нии. Этой си­туа­ци­ей вос­поль­зо­ва­лись древ­ние тор­го­вые кон­ку­рен­ты гре­ков – фи­ни­кий­цы, чьи су­да ста­ли бо­роз­дить во­ды Эгей­ского мо­ря. Ог­ра­ни­че­ния тор­го­вой ак­тив­но­сти, с од­ной сто­ро­ны, и по­ли­тич. гнёт, в осо­бен­но­сти вслед­ст­вие на­са­ж­де­ния пер­са­ми за­ви­си­мых от них ти­ра­нич. ре­жи­мов, – с дру­гой, вы­зва­ли воз­муще­ние ио­ний­ских гре­ков (Ио­ний­ское вос­ста­ние, 500–494). Это со­бы­тие от­кры­ло дли­тель­ную по­ло­су гре­ко-пер­сид­ских войн (500–449). Рас­тя­нув­шие­ся на пол­сто­ле­тия, эти вой­ны под­твер­ди­ли жиз­не­спо­соб­ность но­вой греч. ци­ви­ли­за­ции и обес­пе­чи­ли ей все­мир­но-ис­то­рич. ус­пех. В борь­бе с пер­са­ми мир греч. об­щин про­де­мон­ст­ри­ро­вал вы­со­кую сте­пень по­ли­тич. ор­га­ни­за­ции (под­твер­жде­ние то­му – соз­да­ние об­ще­эл­лин­ско­го сою­за в 481) и вы­дви­нул це­лую плея­ду вы­даю­щих­ся во­ен­но-по­ли­тич. ли­де­ров, в чис­ле ко­то­рых бы­ли афи­ня­не Миль­ти­ад, Фе­ми­стокл, Ари­стид, Ки­мон и спар­тан­цы Ле­о­нид и Пав­са­ний. В осо­бен­но­сти ве­ли­ка бы­ла роль Афин, ко­то­рые сна­ча­ла вме­сте со Спар­той ру­ко­во­ди­ли от­ра­же­ни­ем чу­же­зем­но­го на­ше­ст­вия, а за­тем еди­но­лич­но воз­гла­ви­ли на­сту­п­ле­ние гре­ков на ази­ат. вла­де­ния пер­сов. В ито­ге по­бе­до­нос­ное от­ра­же­ние гре­ка­ми втор­же­ний пер­сов на Бал­кан­ский п-ов (по­бе­ды при Ма­ра­фо­не в 490, при Са­ла­ми­не в 480, при Пла­те­ях и Ми­ка­ле в 479) обес­пе­чи­ло не толь­ко са­мим гре­кам, но и по­сле­дую­щим ев­роп. го­су­дар­ст­вам воз­мож­ность сво­бод­но­го са­мо­стоят. раз­ви­тия, хо­тя и про­ло­жи­ло раз­гра­ни­чи­тель­ную чер­ту ме­ж­ду Ази­ей и Ев­ро­пой, что на мн. ве­ка не­га­тив­но ска­за­лось на про­цес­се взаи­мо­дей­ст­вия и сбли­же­ния ци­ви­ли­за­ций Вос­то­ка и За­па­да.

Панафинейские амфоры (с изображением Афины на лицевой стороне и сцены состязания бегунов – на другой). 2-я пол. 5 в. до н. э.,аул Уляп, курган 4 (Кубань). Музей Востока (Москва).

По­бе­да в гре­ко-перс. вой­нах име­ла важ­ные по­след­ст­вия для раз­ви­тия греч. по­ли­сов как в сфе­ре со­ци­аль­но-эко­но­ми­че­ской, так и в по­ли­тич. от­но­ше­нии. Бла­го­да­ря ус­пеш­ным вой­нам вы­рос­ла эко­но­ми­ка греч. го­ро­дов, ко­то­рая те­перь окон­ча­тель­но пе­ре­шла на ан­тич­ный путь раз­ви­тия за счёт мас­со­во­го ис­поль­зо­ва­ния об­ра­щён­ных в раб­ст­во чу­же­зем­цев. На­вод­не­ние го­ро­дов во­ен­но­плен­ны­ми ра­ба­ми при­ве­ло к вне­дре­нию раб­ско­го тру­да во все сфе­ры со­ци­аль­ной жиз­ни: в до­бы­ваю­щую пром-сть (в руд­ни­ках и ка­ме­но­лом­нях), в разл. ре­мёс­ла, где к кон. 5 в. воз­ник осо­бый тип боль­шой мас­тер­ской, ис­поль­зо­вав­шей труд ра­бов, – эр­га­сте­рий, да­же в сфе­ру кре­дита, фи­нан­со­вых опе­ра­ций, где, на­ря­ду с соб­ст­вен­но фи­нан­си­ста­ми, рос­тов­щи­ка­ми-тра­пе­зи­та­ми, поя­ви­лись их до­верен­ные аген­ты из чис­ла ра­бов. В до­мах бо­га­тых лю­дей воз­рос­ло чис­ло че­ля­ди, то­же ра­бов (слу­жа­нок, по­ва­ров, флей­ти­сток и др.). Да­же в гос. жиз­ни ши­ро­ко ис­поль­зо­вал­ся труд ра­бов (в ка­че­ст­ве кан­це­ля­ри­стов, а в Афи­нах так­же и по­ли­цей­ских). Та­ки­ми по­ли­цей­ски­ми бы­ли за­ку­п­лен­ные афин­ским пра­ви­тель­ст­вом в При­чер­но­мо­рье (ок. 476) 300 ра­бов-ски­фов (позд­нее их чис­ло бы­ло до­ве­де­но до 1000). Они жи­ли в осо­бых ка­зар­мах, но­си­ли тра­диц. оде­ж­ду (пё­ст­рые ша­ро­ва­ры, каф­тан, баш­лык) и со­хра­ня­ли при­выч­ное воо­ру­же­ние (лук и не­боль­шой меч), а их гл. обя­зан­но­стью бы­ло под­дер­жа­ние по­ряд­ка в об­ществ. мес­тах, для че­го их снаб­жа­ли до­пол­нит. ору­ди­ем – би­чом. Имен­но раб­ст­во ста­ло тем фун­да­мен­том, на ко­то­ром вы­рос­ло зда­ние ан­тич­но­го гражд. об­ще­ст­ва. Бла­го­да­ря раб­ст­ву зна­чит. часть сво­бод­ных лю­дей в греч. го­ро­дах по­лу­чи­ла воз­мож­ность жить, не об­ре­ме­няя се­бя фи­зи­че­ским, про­из­во­ди­тель­ным тру­дом, а на­ли­чие ма­те­ри­аль­но обес­пе­чен­но­го до­су­га ста­ло ос­но­ва­ни­ем для раз­ви­тия вы­со­кой гу­ма­ни­тар­ной куль­ту­ры, для пыш­но­го рас­цве­та твор­че­ской дея­тель­но­сти ху­дож­ни­ков, пи­са­те­лей, учё­ных. От­ли­чит. при­зна­ком сво­бод­но­го че­ло­ве­ка, гра­ж­да­ни­на ста­ло, по оп­ре­де­ле­нию Ари­сто­те­ля, на­ли­чие дос­та­точ­но­го до­су­га (схо­лэ). По­ка­за­тель­но, что сло­во «схо­лэ» ста­ло так­же обо­зна­че­ни­ем та­ких яв­ле­ний куль­тур­ной жиз­ни, как учё­ная бе­се­да, лек­ция на­став­ни­ка-фи­ло­со­фа, на­уч. трак­тат, на­ко­нец, са­мо по­ме­ще­ние, где лю­ди пре­да­ва­лись ин­тел­лек­ту­аль­ным за­ня­ти­ям. В Но­вое вре­мя че­рез лат. по­сред­ст­во (schola) это сло­во ста­ло обо­зна­че­ни­ем гл. об­ра­зо­ва­тель­но­го уч­ре­ж­де­ния – шко­лы.

«Перикл». Римская копия. С греческого оригинала работы Кресилая (3-я четв. 5 в. до н. э.). Мрамор. Британский музей (Лондон).

С ус­пе­ха­ми в вой­нах с пер­са­ми бы­ло свя­за­но и др. важ­ное яв­ле­ние в жиз­ни др.-греч. об­ще­ст­ва – раз­ви­тие де­мо­кра­тии в пе­ре­до­вых в эко­но­мич. от­но­ше­нии по­ли­сах. Осо­бен­но ве­ли­ко бы­ло зна­че­ние ус­пе­хов де­мо­кра­тии в Афи­нах. Здесь сло­жил­ся ха­рак­тер­ный для де­мо­кра­тии по­ли­тич. строй, опи­раю­щий­ся на по­ня­тие нар. су­ве­ре­ни­те­та и со­от­вет­ст­вую­щие ин­сти­ту­ты – нар. со­б­ра­ние, гос. со­вет (Со­вет 500) и нар. суд (ге­ли­эя). Для гра­ж­дан обес­пе­чи­ва­лось не толь­ко по­ли­тич. рав­но­пра­вие, но и ре­аль­ная воз­мож­ность уча­стия в об­ществ. и по­ли­тич. жиз­ни. Это дос­ти­га­лось ши­ро­кой со­ци­аль­ной по­ли­ти­кой, вклю­чав­шей в се­бя оп­ла­ту долж­но­стей, вы­да­чу де­нег из т. н. зре­лищ­но­го фон­да – тео­ри­ко­на для по­се­ще­ния те­ат­раль­ных пред­став­ле­ний, ор­га­ни­за­цию стро­ит. ра­бот, вы­вод из­быт­ка аг­рар­но­го на­се­ле­ния в во­ен­но-зем­ле­дельч. ко­ло­нии (кле­ру­хии), на­ко­нец, при­вле­че­ние бо­га­тых гра­ж­дан к не­се­нию по­вин­но­стей в поль­зу на­ро­да (ли­тур­гии). Боль­шую роль в ор­га­ни­за­ции и осу­ще­ст­в­ле­нии этой со­ци­аль­ной про­грам­мы сыг­рал ли­дер афин­ской де­мо­кра­тии Пе­рикл, дея­тель­ность ко­то­рого при­хо­дит­ся на 460–430. При нём окон­ча­тель­но офор­ми­лись не толь­ко соб­ст­вен­но де­мо­кра­тия в Афи­нах, но и её важ­ное внеш­не­по­ли­тич. объ­е­ди­не­ние – Де­лос­ский со­юз (позд­нее Афин­ский мор. со­юз), воз­ник­ший в 478/477 как объ­еди­не­ние мор. по­ли­сов, за­ин­те­ре­со­ван­ных в по­бе­до­нос­ном за­вер­ше­нии войн с пер­са­ми. Уси­лия­ми его ли­де­ра – Афин – этот со­юз ско­ро пре­вра­тил­ся в Афин­скую дер­жа­ву, став­шую важ­ным ис­точ­ни­ком ма­те­ри­аль­но­го бла­го­сос­тоя­ния Афин­ско­го гос-ва и ору­ди­ем афин­ской внеш­ней по­ли­ти­ки, на­це­лен­ной на дос­ти­же­ние ге­ге­мо­нии в Эл­ла­де.

Афин­ские пре­тен­зии на по­ли­тич. ли­дер­ст­во в Гре­ции вы­зва­ли, од­на­ко, про­ти­во­дей­ст­вие со сто­ро­ны др. силь­но­го гос-ва – Спар­ты. По­след­няя с тре­во­гой сле­ди­ла за уси­ле­ни­ем Афин, опа­са­ясь рос­та де­мо­кра­тич. тен­ден­ций в опе­кае­мых ею го­ро­дах Пе­ло­пон­не­са. К Спар­те ста­ли об­ра­щать­ся за по­мо­щью те греч. об­щи­ны, ко­то­рые опа­са­лись по­сяга­тельств Афин на их не­за­ви­си­мость. В мик­ро­кос­ме греч. по­ли­сов про­изош­ло раз­ме­же­ва­ние: ес­ли раз­ви­тые мор. по­ли­сы (гл. обр. ио­ний­ские) тя­го­те­ли к Афи­нам и до по­ры до вре­ме­ни ос­та­ва­лись в ор­би­те их влия­ния, то бо­лее кон­сер­ватив­ные об­щи­ны (до­рий­цев и эо­лий­цев) сим­па­ти­зи­ро­ва­ли оли­гар­хич. строю Спар­ты и ожи­да­ли от неё за­щи­ты. По­ли­тич. рас­кол до­пол­нял­ся эко­но­мич. со­пер­ни­че­ст­вом ме­ж­ду Афи­на­ми и тор­го­вы­ми цен­тра­ми Пе­ло­пон­нес­ско­го сою­за – Ко­рин­фом и Ме­га­ра­ми, а так­же идео­ло­гич. про­ти­во­стоя­ни­ем афин­ской де­мо­кра­тии и спар­тан­ской оли­гар­хии. Ре­зуль­та­том это­го со­пер­ни­че­ст­ва ста­ла меж­гре­че­ская Пе­ло­пон­нес­ская вой­на (431–404), явив­шая­ся не толь­ко столк­но­ве­ни­ем двух ве­ду­щих по­ли­сов Эл­ла­ды – Афин и Спар­ты, не толь­ко про­ти­во­бор­ст­вом двух бло­ков го­су­дарств – Афин­ско­го и Пе­лопон­нес­ско­го, но и кон­флик­том двух раз­ных ис­то­рич. тен­ден­ций – тор­го­во-де­мо­кра­ти­че­ской и аг­рар­но-кон­сер­ва­тив­ной. В этом кон­флик­те по­бе­да ос­та­лась за вто­рой: Пе­ло­пон­нес­ский со­юз не толь­ко су­мел из­мо­тать Афи­ны, слиш­ком по­на­де­яв­шие­ся на свою фи­нан­со­вую и мор­скую мощь, но и при­вёл их к пол­но­му во­ен. раз­гро­му. По­ра­же­ни­ем окон­чи­лось втор­же­ние афи­нян в Си­ци­лию (415–413), что обер­ну­лось для них ог­ром­ны­ми, прак­ти­че­ски не­вос­пол­ни­мы­ми по­теря­ми, а де­сять лет спус­тя афин­ский флот был окон­ча­тель­но раз­гром­лен спар­тан­ца­ми при Эгос­по­та­мах (в Гел­лес­пон­те, 405). Од­на из гл. при­чин по­ра­же­ния Афин – не­проч­ность соз­дан­но­го ими дер­жав­но­го един­ст­ва, Афин­ско­го мор. сою­за, ко­то­рый раз­ва­лил­ся вско­ре по­сле не­уда­чи в Си­ци­лии. Ска­за­лись так­же не­ров­ность и не­по­сле­до­ва­тель­ность афин­ско­го ру­ко­во­дства вой­ной. На за­клю­чит. эта­пе та­лант­ли­во­му, но не­по­сле­до­ва­тель­но­му во­ен­но-по­ли­тич. ли­де­ру афи­нян Ал­ки­виа­ду с ус­пе­хом про­ти­во­сто­ял на­де­лён­ный твёр­дой во­лей спар­тан­ский фло­то­во­дец Ли­сандр, по­бе­ди­тель при Эгос­по­та­мах. Боль­шую роль при этом сыг­ра­ло вме­ша­тель­ст­во Пер­сии в греч. де­ла. В кон­це вой­ны пер­сы фи­нан­си­ро­ва­ли строи­тель­ст­во спар­тан­ско­го фло­та, бла­го­да­ря че­му спар­тан­цы до­би­лись ре­шаю­ще­го пе­ре­ве­са. По ми­ру, за­клю­чён­но­му в 404, Афи­ны долж­ны бы­ли со­гла­сить­ся на прак­ти­че­ски пол­ное ра­зо­ру­же­ние и от­ка­зать­ся от пре­тен­зий на ка­кое бы то ни бы­ло ли­дер­ст­во в греч. ми­ре.

Общий вид раскопок древнего Коринфа.

По­бе­да Спар­ты в Пе­ло­пон­нес­ской вой­не не соз­да­ла ни­ка­кой прин­ци­пи­аль­но но­вой по­ли­тич. сис­те­мы в Гре­ции. Для мно­же­ст­ва мор. по­ли­сов, вхо­див­ших в Афин­ский мор. со­юз, тор­же­ст­во Спар­ты оз­на­ча­ло толь­ко сме­ну ге­ге­мо­на (вме­сто Афин – Спар­та). Ис­то­щён­ные вой­ной греч. го­ро­да всту­пи­ли в по­ло­су дли­тель­но­го и ост­ро­го со­ци­аль­но-по­ли­тич. кри­зи­са. Он был под­го­тов­лен ис­под­воль пре­ды­ду­щим эко­но­мич. раз­ви­ти­ем: рост круп­но­го ра­бо­вла­дельч. хо­зяй­ст­ва при­во­дил к ра­зо­ре­нию мел­ких сво­бод­ных про­из­во­ди­те­лей, кре­сть­ян и ре­мес­лен­ни­ков. Дли­тель­ная Пе­ло­пон­нес­ская вой­на усу­гу­би­ла этот про­цесс, сти­му­ли­ро­вав спе­ку­ля­цию, рост круп­ных со­стоя­ний, с од­ной сто­ро­ны, и ра­зо­ре­ние мел­ких хо­зяйств – с дру­гой. Иму­ще­ст­вен­ная диф­фе­рен­циа­ция со­дей­ст­во­ва­ла со­ци­аль­но­му рас­ко­лу, так что, по сло­вам Пла­то­на, в ка­ж­дом греч. по­ли­се об­ра­зо­ва­лись два про­ти­во­стоя­щих друг дру­гу ла­ге­ря – бед­ных и бо­га­тых, го­товых ис­тре­бить друг дру­га. Кри­зис со­ци­аль­ный уг­луб­лял­ся кри­зи­сом по­ли­ти­че­ским. Об­ни­щав­шая мас­са гра­ж­дан тре­бо­ва­ла вспо­мо­ще­ст­во­ва­ния от по­лис­но­го го­су­дар­ст­ва, а ес­те­ст­вен­ный в та­ких ус­ло­ви­ях пе­ре­ход от нар. опол­че­ния к на­ём­ной ар­мии предъ­яв­лял до­пол­нит. тре­бо­ва­ния к гос. каз­не. Да и сам пе­ре­ход к ис­поль­зо­ва­нию на­ём­ных от­ря­дов был чре­ват опас­но­стью для по­лис­но­го го­су­дар­ст­ва вви­ду оче­вид­ной не­ло­яль­но­сти на­ём­ни­ков. Упа­док фи­нан­со­во­го и во­ен. ве­дом­ст­ва со­про­во­ж­дал­ся упад­ком су­ве­рен­ных ор­га­нов вла­сти: нар. со­б­ра­ние и су­ды ста­но­ви­лись аре­ной све­де­ния со­ци­аль­ных счё­тов, а вме­сто прин­ци­пи­аль­ных по­ли­тич. ли­де­ров три­бу­ну в нар. со­б­ра­нии за­ня­ли ора­то­ры-де­ма­гоги. К это­му до­ба­вил­ся ещё и кри­зис тра­диц. по­лис­ной идео­ло­гии. Зна­ме­ни­ем вре­ме­ни ста­ла мас­со­вая апо­ли­тич­ность, т. е. рав­но­ду­шие гра­ж­дан к судь­бам сво­его го­су­дар­ст­ва-по­ли­са. В сре­де про­сто­го на­ро­да раз­ви­ва­лось ув­ле­че­ние уто­пич. меч­та­ния­ми о ми­ре все­об­ще­го ра­вен­ст­ва и дос­тат­ка (эти на­строе­ния на­шли яр­кое от­ра­же­ние в пье­сах афин. ко­ме­дио­гра­фа Ари­сто­фа­на «За­ко­но­да­тель­ни­цы» и «Бо­гат­ст­во»), то­гда как по­лис­ная эли­та меч­та­ла о силь­ном еди­но­лич­ном пра­ви­те­ле, спо­соб­ном по­ло­жить ко­нец внутр. сму­там и объ­е­ди­нить стра­ну ра­ди за­вое­ва­тель­ной кам­па­нии на Вос­то­ке (вы­ра­зи­те­лем этих идей ста­ло твор­че­ст­во круп­ней­ше­го афин­ско­го ри­то­ра-пуб­ли­ци­ста Исо­кра­та).

Эти мо­нар­хи­че­ские и па­нэл­лин­ские уст­рем­ле­ния под­дер­жи­ва­лись так­же не­здо­ро­вой внеш­не­по­ли­тич. си­туа­ци­ей. В кон. 5 в. на сме­ну афи­но-спар­тан­ско­му дуа­лиз­му при­шла еди­но­лич­ная ге­ге­мо­ния Спар­ты, од­на­ко кон­сер­ва­тив­ное, пол­но­стью вое­ни­зи­ро­ван­ное спар­тан­ское гос-во бы­ло не в со­стоя­нии за­ме­нить Афи­ны в ро­ли ли­де­ра тор­го­вых го­ро­дов, тем бо­лее стать та­ким ли­де­ром для всей Эл­ла­ды. Мор­ские по­ли­сы, ис­по­кон ве­ков тя­го­тев­шие к де­мо­кра­тии, а так­же ряд кон­ти­нен­таль­ных об­щин, в т. ч. и пе­ло­пон­нес­ские го­ро­да, на­ча­ли тя­го­тить­ся спар­тан­ским дик­та­том и в кон­це кон­цов вы­сту­пи­ли про­тив Спар­ты (т. н. Ко­ринф­ская вой­на, 395–387). Ге­ге­мо­ния Спар­ты бы­ла унич­то­же­на, но обо­зна­чи­лась но­вая про­бле­ма для гре­ков – рас­ту­щее вме­ша­тель­ст­во Пер­сии. Под­дер­жи­вав­шая Спар­ту в Пе­ло­пон­нес­ской вой­не, Пер­сия за­тем ока­за­лась в ла­ге­ре её греч. не­дру­гов. Ко­гда воюю­щие в Гре­ции сто­ро­ны из­мо­та­ли друг дру­га, перс. царь Ар­так­серкс II (см. в ст. Ар­та­ксеркс) вла­ст­но вме­шал­ся в меж­гре­ческий кон­фликт и про­дик­то­вал ус­ло­вия т. н. Ан­тал­ки­до­ва (или цар­ско­го) ми­ра, за­вер­шив­ше­го Ко­ринф­скую вой­ну, а за­тем сно­ва стал под­дер­жи­вать уже обес­си­лен­ную Спар­ту в ка­че­ст­ве про­ти­во­ве­са др. греч. го­су­дар­ст­вам, в пер­вую оче­редь бе­о­тий­ским Фи­вам и Афи­нам. Эти два по­ли­са так­же за­яв­ля­ли пре­тен­зии на пер­вен­ст­во в Эл­ла­де. Воз­гла­вив­шие Бе­о­тий­ский со­юз (см. в ст. Бе­о­тия) Фи­вы на­нес­ли ряд по­ра­же­ний Спар­те (осо­бен­но силь­ное – при Лев­к­трах в 371) и со­дей­ст­во­ва­ли раз­ру­ше­нию Пе­ло­пон­нес­ско­го сою­за и ог­ра­ни­че­нию спар­тан­ско­го гос-ва тер­ри­то­ри­ей Ла­ко­ни­ки. Од­на­ко, ко­гда к Спар­те при­сое­ди­ни­лись Афи­ны, Бе­о­тий­ский со­юз на­столь­ко ос­ла­бел в борь­бе с про­тив­ни­ка­ми, что по­сле бит­вы при Ман­ти­нее в 362 со­шёл с ис­то­рич. сце­ны как ве­ду­щая дер­жа­ва. Точ­но так же не­уда­чей за­кон­чи­лась и по­пыт­ка Афин вновь за­нять по­ло­же­ние греч. ли­де­ра. Им уда­лось вос­ста­но­вить в 378 свой мор­ской со­юз, но ко­гда они вновь по­пы­та­лись пе­рей­ти к дер­жав­ной по­ли­ти­ке, со­юз­ни­ки под­ня­ли вос­ста­ние (Со­юз­ни­че­ская вой­на, 357–355). Вто­рой Афин­ский со­юз прак­ти­че­ски рас­пал­ся, и это под­ве­ло чер­ту под ге­ге­мо­ни­ст­ски­ми при­тя­за­ния­ми Афин. К 350-м гг. греч. мир на­хо­дил­ся в со­стоя­нии по­ли­тич. хао­са, чем и вос­поль­зо­ва­лась сло­жив­шая­ся на се­ве­ре это­го ми­ра но­вая дер­жа­ва – Ма­ке­до­ния.

Золотой ларец из гробницы Филиппа II в Вергине. На крышке эмблема македонской династии – звезда.4 в. до н. э. Археологический музей (Фессалоники).

Форма для оттиска протомы (поясного изображения) богини Кибелы. Нач. 4 в. до н. э. Археологический музей г. Полийирос (Греция).

Ис­то­рич. раз­ви­тие древ­ней Ма­ке­до­нии от­ли­ча­лось свое­об­ра­зи­ем. Рас­по­ло­жен­ная вда­ли от куль­тур­ных цен­тров Эл­ла­ды, она дол­го со­хра­ня­ла тра­ди­ции пат­ри­ар­халь­но­го бы­та. Со­хра­ня­лась цар­ская власть, тем бо­лее что стра­на под­вер­га­лась втор­же­ни­ям со­сед­них во­ин­ст­вен­ных вар­ва­ров – фра­кий­цев и ил­ли­рий­цев, от­ра­же­ние ко­то­рых тре­бо­ва­ло кон­со­ли­ди­ро­ван­ных уси­лий все­го на­ро­да. Мно­го­числ. зем­ле­дельч. на­се­ле­ние стра­ны бы­ло ес­теств. ос­но­вой для силь­но­го опол­че­ния. По­след­нее не толь­ко со­став­ля­ло во­ен. си­лу го­су­дар­ст­ва, но и яв­ля­лось су­ве­рен­ным ор­га­ном вла­сти: ут­вер­жда­ло но­во­го ца­ря, ис­пол­ня­ло роль вер­хов­но­го су­да по де­лам об из­ме­не. По­сте­пен­но Ма­ке­до­ния сбли­жа­лась с эл­лин­ским ми­ром. Осо­бен­но зна­чит. роль в этом пла­не сыг­ра­ло прав­ле­ние ца­рей Алек­сан­д­ра I (ок. 495 – ок. 455), Ар­хе­лая (413–399) и Фи­лип­па II (359–336). С име­нем по­след­не­го свя­зан ряд важ­ных пре­об­ра­зо­ва­ний и реформ: окон­ча­тель­ное фор­ми­ро­ва­ние силь­ной по­сто­ян­ной ар­мии, вве­де­ние в мо­нет­ное де­ло сис­те­мы би­ме­тал­лиз­ма (т. е. че­кан­ки на­ря­ду с обыч­ной се­реб­ря­ной ещё и зо­лотой мо­не­ты) и за­вер­ше­ние цен­тра­ли­за­ции стра­ны, что на­шло вы­ра­же­ние в обуз­дании свое­во­лия знат­ных кла­нов. Фи­липп II вы­вел Ма­ке­дон­ское гос-во в ряд пер­вых эл­лин­ских дер­жав, бо­лее то­го, до­бил­ся для Ма­ке­до­нии гос­под­ства в Эл­ла­де. Он уве­ли­чил ма­кед. вла­де­ния, за­хва­тив Ам­фи­поль в устье р. Стри­мон (357) и ан­нек­си­ро­вав Хал­ки­ди­ку (348), при­сое­ди­нил к Ма­ке­до­нии в фор­ме лич­ной унии Фес­са­лию (353), раз­гро­мил Фо­ки­ду и до­бил­ся пред­се­да­тель­ст­ва (346) в важ­ном ре­лиг.-по­ли­тич. объ­е­ди­не­нии гре­ков – Дель­фий­ской ам­фик­тио­нии. Он рас­про­стра­нил свою власть по фра­кий­ско­му по­бе­ре­жью вплоть до про­ли­вов и, на­ко­нец, на­нёс по­ра­же­ние коа­ли­ции сво­бод­ных греч. го­ро­дов во гла­ве с Афи­на­ми и Фи­ва­ми (при Хе­ро­нее, 338). За­вер­шаю­щим мо­мен­том по­ли­тич. дея­тель­но­сти Фи­лип­па II ста­ло про­ве­де­ние кон­грес­са пред­ста­ви­те­лей греч. го­ро­дов в Ко­рин­фе (338/337). На этом кон­грес­се по ини­циа­ти­ве Фи­лип­па бы­ли при­ня­ты важ­ные ре­ше­ния, офор­мив­шие соз­да­ние но­вой по­ли­тич. сис­те­мы – гре­ко-ма­кед. дер­жав­но­го объ­е­ди­не­ния. На пер­вой сес­сии кон­грес­са осе­нью 338 объ­яв­ля­лось об ус­та­нов­ле­нии гра­ж­дан­ско­го и об­ще­эл­лин­ско­го ми­ра, о соз­да­нии во­ен. сою­за ме­ж­ду гре­ка­ми и ма­кед. ца­рём, уч­ре­ж­дал­ся со­юз­ный со­вет – си­нед­ри­он, а ма­кед. царь про­воз­гла­шал­ся ге­ге­мо­ном сою­за. На вто­рой сес­сии вес­ной 337 бы­ло при­ня­то ре­ше­ние о вой­не с Пер­си­ей и на­зна­че­нии Фи­лип­па II ко­ман­дую­щим с чрез­вы­чай­ны­ми пол­но­мо­чия­ми (стра­те­гом-ав­то­кра­то­ром) на вре­мя бу­ду­щей вой­ны. Эти ре­ше­ния бы­ли под­дер­жа­ны ча­стью греч. об­ще­ст­ва (зем­ле­вла­дельч. зна­тью, круп­ным ку­пе­че­ст­вом, отд. пред­ста­ви­те­ля­ми ин­тел­лек­ту­аль­ной эли­ты), но в це­лом вся сис­те­ма бы­ла на­вя­за­на греч. ми­ру бо­лее силь­ной сто­ро­ной – ма­кед. мо­нар­хи­ей. От­сю­да не­дол­го­веч­ность этой сис­те­мы, су­ще­ст­во­вав­шей толь­ко по­ка дли­лось прав­ле­ние Фи­лип­па II и его сы­на Алек­сан­д­ра. Так или ина­че Фи­липп го­то­вил­ся на­чать вой­ну с Пер­си­ей, и лишь преж­де­вре­мен­ная смерть (он пал жерт­вой при­двор­но­го за­го­во­ра) по­ме­ша­ла ему са­мо­му осу­ще­ст­вить своё на­ме­ре­ние.

Эпоха эллинизма

(336–30 до н. э.). Вой­на с Пер­си­ей бы­ла на­ча­та сы­ном Фи­лип­па II Алек­сан­дром III (Алек­сан­дром Ма­ке­дон­ским). Прав­ле­ние Алек­сан­д­ра (336–323 до н. э.) от­кры­ло но­вую ис­торич. эпо­ху, ко­то­рую вслед за нем. ис­то­ри­ком И. Г. Дрой­зе­ном име­ну­ют вре­ме­нем эл­ли­низ­ма. Это был пе­ри­од гран­ди­оз­но­го рас­ши­ре­ния греч. по­ли­тич. гос­под­ства и куль­тур­но­го влия­ния на стра­ны клас­сич. Вос­то­ка, но вме­сте с тем и вре­мя бо­лее об­ще­го, бо­лее или ме­нее про­дук­тив­но­го взаи­мо­дей­ст­вия зап. и вост. ци­ви­ли­за­ци­он­ных на­чал.

"Александр Македонский". Римская копия кон. 1 в. до н. э. статуэтки, выполненной Лисиппом в память победы македонцев над персами в битве при Гранике (334 до н. э.). Бронза. Национальный археологически...

Прав­ле­ние Алек­сан­д­ра оз­на­ме­но­ва­лось пре­ж­де все­го гран­ди­оз­ным за­вое­ва­тель­ным пред­при­яти­ем – Вос­точ­ным по­хо­дом, в хо­де ко­то­ро­го гре­ко-ма­ке­дон­цы раз­гро­ми­ли Пер­сию и по­ко­ри­ли все стра­ны Пе­ред­не­го Вос­то­ка от Ма­лой Азии, Фи­ни­кии и Егип­та до вост. пре­де­лов Ира­на и зап. об­лас­тей Ин­дии. Сло­жив­шее­ся в ре­зуль­та­те за­вое­ва­ния го­су­дар­ст­во бы­ло яр­ким при­ме­ром ми­ро­вой дер­жа­вы в ис­то­рии че­ло­ве­че­ст­ва, по­сколь­ку власть Алек­сан­д­ра рас­про­стра­ня­лась на б. ч. тер­ри­то­рии из­вест­но­го к то­му вре­ме­ни «на­се­лён­но­го ми­ра» – ой­ку­ме­ны: соз­на­тель­но ут­вер­жда­лась аб­со­лют­ная власть мо­нар­ха с важ­ным идео­ло­гич. об­рам­ле­ни­ем – апо­фе­о­зом ца­ря; по­дав­ля­лась вся­кая оп­по­зи­ция ма­ке­дон­цев и гре­ков, при­вер­жен­ных к древ­ним пат­ри­ар­халь­ным или гражд. тра­ди­ци­ям; при­ла­га­лись осо­бен­ные уси­лия к то­му, что­бы на­ла­дить взаи­мо­дей­ст­вие с перс. зна­тью и да­же осу­ще­ст­вить сим­би­оз ма­ке­дон­цев и пер­сов. С этой це­лью по окон­ча­нии по­хо­да (324) в Су­зах бы­ла сыг­ра­на гран­ди­оз­ная свадь­ба, ко­гда, по ука­за­нию ца­ря, в один день 10 тыс. гре­ко-ма­кед. вои­нов взя­ли се­бе в жё­ны де­ву­шек из перс. се­мей. Вме­сте с тем не­пре­рыв­но ос­но­вы­ва­лись на за­воё­ван­ных зем­лях но­вые греч. го­ро­да (Алек­сан­д­рий и др.), ко­то­рые, как по­ка­за­ла прак­ти­ка, од­ни толь­ко мог­ли стать опо­рой ма­кед. мо­нар­хии.

«Присяга граждан Херсонеса Таврического» (фрагмент полностью сохранившегося памятника). Мраморная стела. Нач. 3 в. до н. э. Национальный заповедник «Херсонес Таврический» (Севастополь).

По­сле преж­де­вре­мен­ной смер­ти Алек­сан­д­ра раз­го­ре­лась борь­ба (323–281) за на­след­ст­во ме­ж­ду его пол­ко­вод­ца­ми, за ко­то­ры­ми за­кре­пи­лось назв. диа­до­хи («пре­ем­ни­ки»). Од­ни из них, как Пер­дик­ка и Ан­ти­гон, пы­та­лись со­хра­нить един­ст­во им­пе­рии и пре­тен­до­ва­ли на власть во всём го­су­дар­ст­ве. Дру­гие, ока­зав­шие­ся бо­лее реа­ли­стич­ны­ми, де­ла­ли став­ку на соз­да­ние для се­бя но­вых го­су­дарств в рам­ках впол­не оп­ре­де­лён­ных, ре­аль­но за­щи­ти­мых тер­ри­то­рий. Так воз­ник­ли го­су­дар­ст­ва Пто­ле­ме­ев в Егип­те, Се­лев­ки­дов в Си­рии и Ме­со­по­та­мии, Мит­ри­да­ти­дов – Пон­тий­ское цар­ст­во (на се­ве­ре Ма­лой Азии), Ат­та­ли­дов в Пер­га­ме (в зап. час­ти Ма­лой Азии), Ан­ти­го­ни­дов в Ма­ке­до­нии. Но­вые го­су­дар­ст­ва от­ли­ча­лись ря­дом ха­рак­тер­ных при­зна­ков: боль­шая тер­ри­то­рия, пе­ст­ро­та эт­нич. со­ста­ва на­се­ле­ния (в вост., соб­ст­вен­но эл­ли­ни­сти­че­ских, го­су­дар­ст­вах), цар­ская власть и на­ём­ное гре­ко-ма­кед. вой­ско как важ­ней­ший ин­ст­ру­мент этой вла­сти, мно­го греч. го­ро­дов, со­став­ляв­ших опо­ру гре­ко-ма­кед. гос­под­ства на за­воё­ван­ных зем­лях. В 3 в. эти но­вые эл­ли­ни­стич. го­су­дар­ст­ва дос­тиг­ли боль­шой сте­пе­ни про­цве­та­ния, чем во мно­гом бы­ли обя­за­ны взве­шен­ной по­ли­ти­ке сво­их пра­ви­те­лей, т. н. эпи­го­нов (букв. – ро­ж­дён­ных по­сле).

Иной бы­ла си­туа­ция в греч. мет­ро­по­лии, в ста­рин­ных цен­трах греч. ми­ра. Там про­дол­жа­ли дей­ст­во­вать раз­ру­ши­тель­ные тен­ден­ции, вы­зван­ные к жиз­ни кри­зи­сом по­ли­са. Б. ч. го­ро­дов Бал­кан­ской Гре­ции всё боль­ше кло­ни­лась к упад­ку, при­чём Афи­ны и Спар­та не со­став­ля­ли ис­клю­че­ния. И хо­тя в Спар­те уси­лия­ми ца­рей-ре­фор­ма­то­ров Аги­са IV (см. в ст. Агис) (244–241) и Клеоме­на III (235–222) бы­ли сде­ла­ны по­пыт­ки пре­дот­вра­тить даль­ней­ший кри­зис гражд. об­ще­ст­ва, ре­фор­мы, за­те­ян­ные ими с це­лью воз­ро­ж­де­ния древ­них гражд. ус­то­ев, на­толк­ну­лись на со­про­тив­ле­ние круп­ных зем­ле­вла­дель­цев. Ца­ри-ре­фор­ма­то­ры по­гиб­ли. Т. о., пред­при­ня­тые в 3 в. по­пыт­ки воз­ро­дить в Спар­те древ­ний по­лис­ный строй окон­чи­лись не­уда­чей. Прав­да, в эл­ли­ни­стич. пе­ри­од из­вест­ное зна­че­ние при­об­ре­ли но­вые фе­де­ра­тив­ные об­ра­зо­ва­ния – Ахей­ский со­юз и Это­лий­ский со­юз. Од­на­ко они ис­то­щи­ли свои си­лы в меж­до­усоб­ной борь­бе, а так­же со­пер­ни­че­ст­вом с ма­кед. ца­ря­ми из-за ге­ге­мо­нии в Эл­ла­де. Ха­рак­тер­ной чер­той вре­ме­ни стал упа­док греч. го­ро­дов, ко­то­рые стра­да­ли от внутр. смут и не­пре­рыв­ных втор­же­ний ар­мий эл­ли­ни­стич. ца­рей.

Так или ина­че по­сле срав­ни­тель­но не­дол­го­го пе­рио­да рас­цве­та для эл­ли­ни­стич. го­су­дарств на­сту­пи­ла труд­ная по­ра. При­чи­ной бы­ло пре­ж­де все­го из­мене­ние внеш­не­по­ли­тич. си­туа­ции. На гра­ни­цах эл­ли­ни­стич. ми­ра вы­рос­ли два мощ­ных и опас­ных со­се­да – Пар­фия на вос­то­ке и Рим на за­па­де. Но боль­шую опас­ность для эл­ли­низ­ма пред­став­ля­ла имен­но Пар­фия, на­след­ни­ца древ­не­пер­сид­ской дер­жа­вы, стре­мив­шая­ся к пол­но­му вы­тес­не­нию гре­ков с вос­то­ка и ис­ко­ре­не­нию их куль­тур­ных тра­ди­ций. В этих ус­ло­ви­ях ес­те­ст­вен­ным бы­ло об­ра­ще­ние гре­ков к Ри­му, близ­ко­му им и в со­ци­аль­но-по­ли­тич., и в куль­тур­ном от­но­ше­нии. Опи­ра­ясь на это рас­по­ло­же­ние, по край­ней ме­ре, час­ти греч. об­ще­ст­ва и в то же вре­мя не от­ка­зы­ва­ясь от при­ме­не­ния си­лы, Рим. гос-во по­ве­ло на­сту­п­ле­ние на греч. мир, под­чи­няя тер­ри­то­рию за тер­ри­то­ри­ей. Пер­вой под­вер­глась раз­гро­му Ма­ке­до­ния, ко­то­рая сна­ча­ла ли­ши­лась не­за­ви­си­мо­сти (168), а за­тем бы­ла пре­вра­ще­на в рим. про­вин­цию (148). То­гда же был ус­та­нов­лен рим. про­тек­то­рат над ос­таль­ной Бал­кан­ской Гре­ци­ей. Пос­ле раз­гро­ма рим­ля­на­ми Ахей­ско­го сою­за и раз­ру­ше­ния Ко­рин­фа зна­чит. часть Г. Д. бы­ла прев­ра­ще­на в рим. пров. Ахайя (146). За­тем по­сле­до­ва­ли ан­нек­сия Пер­га­ма (133–129), при­сое­ди­не­ние Ви­фи­нии и Пон­та (74–66), раз­гром дер­жа­вы Се­лев­ки­дов и под­чи­не­ние её гл. яд­ра – Си­рии (63) и, на­ко­нец, ан­нек­сия Егип­та (30 до н. э.).

На этом за­вер­ша­ет­ся ис­то­рия не­за­ви­си­мой Г. Д. Греч. на­род про­дол­жил своё су­ще­ст­во­ва­ние, но уже не са­мо­стоя­тель­но, а в рам­ках ве­ли­кой сре­ди­зем­но­мор­ской дер­жа­вы – Рим. им­пе­рии, где греч. го­ро­да, не­смот­ря на их под­чи­нён­ное по­ло­же­ние, ос­та­ва­лись важ­ным ком­по­нен­том со­ци­аль­ной и куль­тур­ной жиз­ни. Об­ре­те­ние гре­ка­ми вновь по­ли­тич. не­за­ви­си­мо­сти свя­за­но с рас­па­дом Рим. им­пе­рии и воз­ник­но­ве­ни­ем в её вост. час­ти но­во­го гос-ва – Ви­зан­тии.

Образование и педагогическая мысль

Пред­став­ле­ние об иде­аль­ном об­раз­це по­ве­де­ния су­ще­ст­ву­ет уже у ге­ро­ев по­эм Го­ме­ра, ко­то­ро­го Пла­тон на­зы­вал пер­вым вос­пи­та­те­лем эл­ли­нов. Из по­эм Го­ме­ра и ми­фо­ло­гич. пре­да­ний из­вест­но, что маль­чи­ков учи­ли ме­та­нию ко­пья, бе­гу, вер­хо­вой ез­де, охо­те, иг­ре на ли­ре и ки­фа­ре. Дос­той­но дер­жать се­бя не толь­ко на со­ве­те и в бою, но и во вре­мя спор­тив­ных со­стя­за­ний, и на пи­ру тре­бу­ет честь ге­роя, а его доб­лесть по­зво­ля­ет под­дер­жи­вать дос­то­ин­ст­во.

Осн. ме­тод вос­пи­та­ния – под­ра­жа­ние об­раз­цам, в т. ч. и ми­фо­ло­ги­че­ским; са­ми го­ме­ров­ские ге­рои впо­след­ст­вии ста­но­вят­ся об­раз­ца­ми для бла­го­род­но­го юно­ши-ари­сто­кра­та. В греч. по­ли­се вос­пи­та­ние рас­смат­ри­ва­лось как од­на из осн. функ­ций гос-ва; здесь впер­вые бы­ла по­став­ле­на за­да­ча обу­че­ния и вос­пита­ния де­тей (гл. обр. маль­чи­ков) сво­бод­ных гра­ж­дан по­ли­са. Осн. вос­пи­тат. ин­сти­ту­том в по­ли­сах 7–6 вв. до н. э. бы­ла сис­те­ма ре­лиг. празд­неств, тре­бо­вав­ших пред­ва­рит. обу­че­ния «му­си­че­ским ис­кус­ст­вам»: тан­цу, му­зы­ке, ри­то­ри­ке. Др. осн. эле­мен­том вос­пи­та­ния ста­но­ви­лась во­ен. под­го­тов­ка, при­няв­шая ги­пер­тро­фи­ро­ван­ные фор­мы в Спар­те (т. н. спар­тан­ское вос­пи­та­ние). Гл. на­прав­ле­ни­ем спар­тан­ской сис­те­мы бы­ло нравств. вос­пи­та­ние, це­лью ко­то­ро­го счи­та­лось пол­ное под­чи­не­ние лич­но­сти ин­те­ре­сам со­ци­аль­ной груп­пы. Важ­ней­шей от­ли­чит. чер­той яв­ля­лась жё­ст­кая рег­ла­мен­та­ция со сто­ро­ны гос-ва раз­ных сто­рон жиз­ни, в т. ч. вос­пи­та­ния и об­ра­зо­ва­ния де­тей. В пе­ри­од кри­зи­са афин­ской де­мо­кра­тии не­ко­то­рые мыс­ли­те­ли (Пла­тон, Ксе­но­фонт) ус­мат­ри­ва­ли в этом по­ло­жит. сто­ро­ны, за­слу­жи­ваю­щие под­ра­жа­ния. Гос. обу­че­ние маль­чи­ков, на­хо­див­шее­ся в ве­де­нии гос. чи­нов­ни­ка пе­до­но­ма, на­чи­на­лось с 8 лет и со­стоя­ло из 3 цик­лов: двух цик­лов по 4 го­да – от 8 до 11 лет (маль­чи­ки) и от 11 до 15 лет (под­ро­ст­ки) и 5-лет­ней «эфе­бии» – от 16 до 20 лет («ире­ны», или «эй­ре­ны», – спар­тан­ское имя эфе­бов).

Ин­тел­лек­ту­аль­ное вос­пи­та­ние спар­тиа­тов бы­ло све­де­но к ми­ни­му­му (на­чат­ки чте­ния и пись­ма) и пре­дос­тав­ле­но ча­ст­ным учи­те­лям. В му­зы­ке це­ни­ли её спо­соб­ность ор­га­ни­зо­вать и мо­би­ли­зо­вать вои­нов. Сви­де­тель­ст­вом вое­ни­за­ции вос­пи­тат. про­грам­мы в Спар­те слу­жат пес­ни Тир­тея (2-я пол. 7 в.), при­зы­вав­шего пре­неб­ре­гать лю­бой сла­вой (в т. ч. и спор­тив­ной), кро­ме во­ин­ской.

На ха­рак­тер фи­зич. под­го­тов­ки влия­ла про­грам­ма об­ще­гре­чес­ких (Олим­пий­ские игры, Ист­мий­ские игры и др.) и ме­ст­ных спор­тив­ных со­стя­за­ний. На Пи­фий­ских иг­рах в честь Апол­ло­на со­рев­но­ва­лись так­же флей­ти­сты и ки­фа­ри­сты, уст­раи­ва­лись со­стя­за­ния в муд­ро­сти. По­пу­ляр­ность об­ще­гре­че­ских и ме­ст­ных спор­тив­ных со­стя­за­ний сви­де­тель­ст­во­ва­ла о не­обык­но­вен­ном раз­ви­тии у гре­ков аго­наль­ного (со­рев­но­ва­тель­но­го) ду­ха, ко­то­рый про­яв­лял­ся так­же в ин­тел­лек­ту­аль­ной сфе­ре. К кон. 6 в. гре­ки ста­ли по­сте­пен­но куль­ти­ви­ро­вать ин­тел­лек­ту­аль­ные дос­то­ин­ст­ва, хо­тя фи­зич. ка­че­ст­ва про­дол­жа­ли со­хра­нять пре­иму­ще­ст­вен­ное зна­че­ние.

«Обучение борьбе и кулачному бою». Изображение на килике. 490–480 до н. э. Ашмолеанский музей (Оксфорд).

К 5 в. до н. э. осн. эле­мен­том вос­пи­та­ния юно­шей ста­ло обу­че­ние крас­но­ре­чию. Важ­ное зна­че­ние име­ло фор­ми­ро­ва­ние письм. тра­ди­ции в лит-ре: чте­ние и за­учи­ва­ние наи­зусть го­ме­ров­ских по­эм ста­ли ос­но­вой школь­но­го об­ра­зо­ва­ния. Од­но­вре­мен­но фор­ми­ро­ва­лись на­уч. зна­ния. В пи­фа­го­рей­ской фи­лос. шко­ле (ок. 532, в Кро­то­не), но­сив­шей так­же ха­рак­тер по­ли­тич. ор­га­ни­за­ции и ре­лиг. об­щи­ны, изу­ча­лись кос­мо­ло­гия, ариф­ме­ти­ка, гео­мет­рия, ас­тро­но­мия и гар­мо­ния. В кон. 6 в. в Кро­то­не и Ки­ре­не бы­ли ос­но­ва­ны мед. шко­лы. Боль­шим влия­ни­ем поль­зо­ва­лась мед. шко­ла о. Кос (к ней при­над­ле­жал Гип­по­крат).

«Учитель и ученик». Роспись блюда. 5 в. до н .э. Лувр (Париж).

Де­мо­кра­ти­за­ция и ин­тел­лек­туа­ли­за­ция по­лис­ной жиз­ни от­ра­зи­лись на греч. куль­ту­ре и об­ра­зо­ва­нии. В их раз­ви­тии с кон. 6 в. ве­ду­щую роль ста­ла иг­рать Ат­ти­ка во гла­ве с Афи­на­ми. Сис­те­ма афин­ско­го вос­пи­та­ния пре­ду­смат­ри­ва­ла со­че­та­ние ум­ст­вен­но­го (му­си­че­ско­го) и фи­зи­че­ско­го (гим­на­сти­че­ско­го) вос­пи­та­ния. С 7-лет­не­го воз­рас­та маль­чи­ки, со­про­во­ж­дае­мые ра­ба­ми-пе­да­го­га­ми, по­се­ща­ли од­но­вре­мен­но па­ле­ст­ру (где при­об­ща­лись к фи­зич. куль­ту­ре), муз. и грам­ма­тич. шко­лы, ко­то­рые, как пра­ви­ло, бы­ли ча­ст­ны­ми.

«Юноша, пишущий на восковой табличке». Роспись на килике. 490–480 до н. э. Университетский музей (Филадельфия).

Уже в сер. 5 в. т. н. со­фис­ты пы­та­лись сфор­му­ли­ро­вать осн. идеи эл­лин­ской пе­да­го­гич. мыс­ли. Куль­ти­ви­ро­ва­лось по­ня­тие «пай­дейа» (все­сто­рон­няя раз­ви­тость, об­ра­зо­ван­ность и куль­ту­ра), иде­ал «ка­ло­ка­га­тии» (фи­зич. и нравств. со­вер­шен­ст­во). Со­фис­ты ус­та­но­ви­ли на­бор на­ук и ис­кусств, ко­то­рые долж­ны бы­ли обес­пе­чить сво­бод­ным юно­шам ус­пех на гражд. по­при­ще. Пре­ж­де все­го обу­ча­ли диа­лек­ти­ке (иск-ву ве­де­ния бе­се­ды, ко­то­рое час­то сво­ди­лось к эри­сти­ке, иск-ву спо­ра) и ри­то­ри­ке, тре­бо­вав­шим, в свою оче­редь, зна­ния ми­фо­ло­гии, ис­то­рии, за­ко­но­да­тель­ст­ва. Не­смот­ря на то что в ан­тич­но­сти не бы­ло чёт­кой сис­те­мы на­чаль­но­го, сред­не­го и выс­ше­го об­ра­зо­ва­ния, мож­но ска­зать, что с со­фис­тов на­чи­на­ет­ся ста­нов­ле­ние выс­ше­го об­ра­зо­ва­ния: поя­ви­лись со­от­вет­ст­вую­щие про­грам­мы, учеб­ные по­со­бия, но ещё от­сут­ст­во­ва­ли по­сто­ян­ные ин­сти­ту­ции. Ре­ля­ти­визм со­фис­тов (напр., ут­вер­жде­ние о воз­мож­но­сти до­ка­зать и пра­виль­ность, и не­пра­виль­ность лю­бо­го по­ло­же­ния в за­ви­си­мо­сти от об­стоя­тельств) раз­ру­шал ус­тои тра­диц. бла­го­чес­тия и по­стро­ен­но­го на нём вос­пи­тания. От­но­си­тель­ность нравств. норм, про­по­ве­до­вав­ших­ся со­фис­та­ми, вы­зва­ла воз­ра­же­ния уже со сто­ро­ны Со­кра­та, ко­то­рый про­ти­во­пос­та­вил прак­ти­циз­му со­фис­тич. шко­лы пред­став­ле­ние о са­мо­сто­ят. зна­че­нии доб­ро­де­те­ли, объ­ек­тив­но­сти нравств. норм.

К 4 в. до н. э. де­мо­кра­тич. по­лис и са­ма по­лис­ная сис­те­ма всту­пи­ли в эпо­ху упад­ка. Од­на­ко имен­но в это вре­мя соз­да­ва­лись фи­лос. шко­лы – уче­ни­ка­ми Со­кра­та Евк­ли­дом (в Ме­га­ре), Фе­до­ном (в Эли­де), Ан­ти­сфе­ном и Пла­то­ном (в Афи­нах). Ок. 390 от­крыл ри­тор­скую шко­лу Исо­крат, ко­то­рый ог­ра­ни­чил ком­пе­тен­цию со­фис­тич. «нау­ки»: нрав­ст­вен­но­сти, доб­ро­де­те­ли нель­зя на­у­чить, как учат иск-ву счё­та или спо­ра. Со­фис­ты млад­ше­го по­ко­ле­ния уже не иг­ра­ли ве­ду­щей ро­ли в раз­ви­тии пе­да­го­гич. мыс­ли Гре­ции. Важ­ней­шая роль в ис­то­рии ан­тич­ной пе­да­го­ги­ки при­над­ле­жит кри­ти­ко­вав­ше­му со­фис­тов Пла­то­ну, впер­вые проч­но свя­зав­ше­му по­ли­тич. и пе­да­го­гич. дея­тель­ность и ука­зав­ше­му на он­то­ло­гич. смысл об­ра­зо­ва­ния, и Ари­сто­те­лю, про­дол­жив­ше­му на­ча­тую со­фис­та­ми ра­бо­ту по раз­ви­тию ме­то­дов школь­но­го об­ра­зо­ва­ния.

На­ря­ду с Ака­де­ми­ей Афин­ской и Ли­ке­ем в Афи­нах в кон. 4 в. воз­ник­ли фи­лос. шко­лы Эпи­ку­ра («Сад») и стои­ков, что пре­вра­ти­ло Афи­ны в центр вос­пи­та­ния, свое­об­раз­ную «пе­да­го­гич. про­вин­цию» эл­ли­ни­стич. ми­ра, иде­ал ко­то­рой вдох­нов­лял мыс­ли­те­лей и пе­да­го­гов Зап. Ев­ро­пы эпо­хи Воз­ро­ж­де­ния и Про­све­ще­ния. В эпо­ху эл­ли­низ­ма (о раз­ви­тии ес­те­ст­вен­но-на­уч­ных взгля­дов в этот пе­ри­од см. в ст. Элли­ни­сти­че­ская куль­ту­ра) соз­да­ва­лись но­вые на­уч. и куль­тур­ные цен­тры: в Алек­сан­д­рии в нач. 3 в. был ор­га­ни­зо­ван Алек­санд­рий­ский му­сей­он с Алек­сан­д­рий­ской биб­лио­те­кой, зве­рин­цем и бо­та­нич. са­дом. Дру­гим на­уч. цен­тром был Пер­гам; круп­ные биб­лио­те­ки су­ще­ст­во­ва­ли в Апа­мее, Ан­ти­охе, Си­ра­ку­зах. Зна­ме­ни­тым цен­тром ри­то­ри­ки был о. Ро­дос.

Поя­ви­лись на­уч. раз­ра­бот­ки и учеб­ные по­со­бия по всем об­лас­тям зна­ния. До нас до­шёл учеб­ник алек­сан­д­рий­ской тра­ди­ции – грам­ма­ти­ка Дио­ни­сия Фра­кий­ца. В нач. 3 в. Евк­лид соз­дал «На­ча­ла». Ха­рак­тер на­чаль­но­го об­ра­зо­ва­ния в эпо­ху эл­ли­низ­ма прак­ти­че­ски не из­ме­нил­ся. В воз­рас­те 7–14 лет маль­чи­ки по­се­ща­ли под ру­ко­во­дством «пе­да­го­га» шко­лу ки­фа­ри­ста, па­ле­ст­ру, шко­лу грам­ма­ти­ста, где изу­ча­ли ал­фа­вит, учи­лись пи­сать сло­ги и за­тем пе­ре­пи­сы­ва­ли связ­ные тек­сты из Го­ме­ра или тра­ги­ков; учи­лись чи­тать (вслух) по вы­бор­кам из Го­ме­ра, ино­гда адап­ти­ро­ван­ным, по бас­ням Эзо­па, а так­же на­зи­дат. ан­то­ло­ги­ям из ли­ри­ков; ве­лось обу­че­ние счё­ту (че­ты­ре ариф­ме­тич. дей­ст­вия, дро­би, де­неж­ные еди­ни­цы, ме­ры ве­са и дли­ны). При­ме­ня­лись те­лес­ные на­ка­за­ния.

Круг за­ня­тий на бо­лее вы­со­кой сту­пени – в грам­ма­тич. шко­ле – уже оп­ре­де­лял­ся но­вым ха­рак­те­ром эл­ли­ни­стич. об­ра­зо­ван­но­сти. Под ру­ко­во­дством грам­ма­ти­ка, обыч­но в по­ме­ще­нии гим­на­сия, чи­та­ли «ав­то­ров», пре­ж­де все­го Го­ме­ра, Ге­сио­да, позд­нее Апол­ло­ния Ро­дос­ско­го; ли­ри­ков Алк­ма­на, Ал­кея, Сап­фо и др. (по вы­бо­ру учи­те­ля); тра­ги­ков – Эс­хи­ла, Со­фок­ла, Эв­ри­пи­да, а из ко­ме­дио­гра­фов – Ме­нан­д­ра. В мень­шем объ­ё­ме изу­ча­лась про­за – Ге­ро­дот, Ксе­но­фонт и др. Из ора­то­ров осо­бое вни­ма­ние уде­ля­лось Де­мос­фе­ну. Чте­ние и тол­ко­ва­ние «ав­то­ров» со­про­во­ж­да­лись уп­раж­не­ни­ем в со­чи­ни­тель­ст­ве, при­чём бы­ли от­ра­бо­та­ны школь­ные жан­ры этих уп­раж­не­ний – про­гим­нас­мы (пред­ва­рит. уп­раж­не­ния). Обу­че­ние крас­но­ре­чию бы­ло спец. за­да­чей ри­тор­ской шко­лы, тра­ди­ции ко­то­рой ещё в 4 в. до н. э. под­дер­жи­ва­ли Ги­ме­рий, Фе­ми­стий и Ли­ба­ний. Языч. фи­лос. шко­лы так­же со­хра­ня­лись и по­сле рим. за­вое­ва­ния. При рим. имп. Мар­ке Ав­ре­лии они ста­ли полу­чать го­сударственную под­держ­ку, хо­тя в осн. ос­та­ва­лись ча­ст­ны­ми и в та­ком ви­де про­су­ще­ст­во­ва­ли вплоть до 529 н. э., ко­гда имп. Юс­ти­ни­ан за­пре­тил языч­ни­кам пре­по­да­ва­ние.

Культура

В ос­но­ве пе­рио­ди­за­ции др.-греч. куль­ту­ры ле­жит при­ня­тая пе­рио­ди­за­ция ис­то­рии Г. Д. Од­на­ко вре­мен­ны́е рам­ки по­след­не­го пе­рио­да раз­ви­тия др.-греч. куль­ту­ры (преж­де все­го фи­ло­со­фии и лит-ры) по при­чи­не ти­по­ло­гич. общнос­ти куль­тур­ных тра­ди­ций в эл­ли­ни­сти­че­скую (336–30 до н. э.) и по­сле­дую­щую пос­ле за­вое­ва­ния Ри­мом эпо­хи рас­ши­ря­ют­ся (до кон. 5 в. н. э.).

Мифология и религия

Пред­став­ле­ние древ­них гре­ков о сво­их бо­гах ме­ня­лось на про­тя­же­нии ты­ся­че­лет­не­го раз­ви­тия, по­сте­пен­но скла­ды­ва­ясь в сис­те­му ус­той­чи­вых пре­да­ний – ми­фов, и вы­ра­жа­лось в ре­лиг. об­ря­дах (свя­щен­ных ри­туа­лах, жерт­во­при­но­ше­ни­ях, мо­лит­вах и хра­мо­вых празд­не­ст­вах, мис­те­ри­ях). По­ли­теи­сти­че­ская греч. ре­ли­гия вос­хо­дит к глу­би­нам ты­ся­че­ле­тий, ко­гда не воз­ник­ло ещё раз­де­ле­ния на ми­фо­ло­гию и ре­ли­гию, вме­сте с ми­фо­ло­ги­ей она про­шла пе­рио­ды до­клас­си­че­ский (или ар­хаи­че­ский) и клас­си­че­ский. Од­на­ко в от­ли­чие от жи­во­го ми­фо­мыш­ле­ния, ис­чез­нув­ше­го в нач. 1-го тыс. до н. э., ре­ли­гия су­ще­ст­во­ва­ла в сво­их осн. фор­мах, с не­ко­то­ры­ми мо­ди­фи­ка­ция­ми, до кон­ца пе­рио­да языч. ан­тич­но­сти, хо­тя и не име­ла стро­гой сис­те­мы куль­та, но ско­рее сле­до­ва­ла тра­ди­ции.

«Совет богов» (слева направо: Гера, Гермес, Афина, Зевс, Ганимед, Гестия, Афродита, Арес). Роспись килика Ольтоса. Ок. 510 до н. э. Археологический музей (Тарквиния).

Греч. бо­ги яв­ля­ют со­бой обоб­щён­ное пред­став­ле­ние древ­не­го че­ло­ве­ка – чле­на ро­до­вой об­щи­ны о жиз­нен­ных про­цес­сах и яв­ле­ни­ях, про­ис­хо­дя­щих и бес­ко­неч­но по­вто­ряю­щих­ся в ок­ру­жаю­щем его ми­ре: об­раз бо­ги­ни зем­ле­де­лия Де­мет­ры обоб­ща­ет всё раз­но­об­ра­зие яв­ле­ний, свя­зан­ных с по­се­вом зер­на, про­рас­та­ни­ем зла­ков, их воз­де­лы­ва­ни­ем и со­би­ра­ни­ем; об­раз Ге­фе­ста – бо­же­ст­вен­но­го куз­не­ца – во­пло­ща­ет в се­бе куз­неч­ное мас­тер­ст­во зем­ных лю­дей с наи­выс­шей сте­пе­нью твор­че­ст­ва; Ар­те­ми­да есть обоб­щён­ный об­раз охот­ничь­е­го ис­кус­ст­ва; бо­ги­ня Афи­на – са­ма муд­рость, про­ни­зы­ваю­щая весь мир. Стрем­ле­ние древ­не­го че­ло­ве­ка дать од­но имя ты­ся­чам раз­но­об­раз­ных про­цес­сов жиз­ни, со­брать их во­еди­но, за­кре­пить их в оп­ре­де­лён­ном сло­ве сви­де­тель­ст­ву­ет о боль­шой си­ле обоб­щаю­ще­го мыш­ле­ния пер­во­быт­но­го гре­ка. Не­да­ром «миф» по-гре­че­ски оз­на­ча­ет «сло­во», и бо­ги, о ко­то­рых по­ве­ст­ву­ет ми­фо­ло­гия, не­пре­мен­но яв­ля­ют­ся тем или иным обоб­ще­ни­ем, по­сколь­ку с ни­ми как с чем-то об­щим все­гда со­от­но­сит­ся оп­ре­де­лён­ная об­ласть дей­ст­ви­тель­но­сти как со­во­куп­ность бес­ко­неч­но­го мно­же­ст­ва раз­но­об­раз­ных яв­ле­ний.

«Богиня со змеями». Статуэтка из святилища в Кноссе. Терракота. 1600–1580 до н. э. Археологический музей (Ираклион).

С раз­ви­ти­ем и ста­нов­ле­ни­ем ро­до­во­го об­ще­ст­ва ме­ня­ет­ся мир греч. бо­гов. В древ­ней­шую, ар­хаи­че­скую эпо­ху вся ок­ру­жаю­щая че­ло­ве­ка при­ро­да пред­став­ля­ет­ся как не­кое жи­вое и оду­шев­лён­ное фи­зи­че­ское те­ло, ко­то­рое на­прав­ле­но гл. обр. на функ­ции пи­та­ния, рос­та и раз­мно­же­ния. А т. к. бли­же все­го пер­во­быт­но­му соз­на­нию зем­ля, жи­вая и оду­шев­лён­ная, ро­ж­даю­щая всё из се­бя, то ми­фо­ло­гия и ре­ли­гия это­го пе­рио­да на­зы­ва­ет­ся хто­ни­че­ской (греч. χϑών – «зем­ля»). Зем­ля – это все­об­щая мать, ис­точ­ник всех жи­вых су­ществ, лю­дей, де­мо­нов и бо­гов; она гла­ва ро­да, мать, кор­ми­ли­ца и вос­пи­та­тель­ни­ца, по­это­му древ­ней­шие бо­ги, т. н. до­олим­пий­ские (Олимп – го­ра на се­ве­ре Гре­ции, где, по пре­да­нию, оби­та­ли бо­ги), все ро­ж­де­ны Зем­лёй – Ге­ей, ко­то­рая по­ро­ди­ла из се­бя да­же Не­бо – Уран. В этот пе­ри­од, ухо­дя­щий в глубь ты­ся­че­ле­тий, весь мир и вся при­ро­да оду­шев­ле­ны и, сле­до­ва­тель­но, на­де­ле­ны осо­бой ма­гич. си­лой, ко­то­рая про­ни­зы­ва­ет ка­ж­дую вещь, ка­ж­дый ка­мень, ка­ж­дое де­ре­во, ка­ж­дое су­ще­ст­во, вхо­дя­щее в жи­вое те­ло Ма­те­ри-Зем­ли. Т. к. оду­шев­лён­ный сверхъ­ес­те­ст­вен­ной си­лой пред­мет име­ну­ет­ся фе­ти­шем, и фе­тиш этот мыс­лит­ся как жи­вой и имею­щий ду­шу (лат. anima – «ду­ша»), то и ре­лиг.-ми­фич. мыш­ле­ние это­го вре­ме­ни на­зы­ва­ет­ся фе­ти­ши­ст­ско-ани­ми­сти­че­ским. Древ­ней­шей бо­же­ст­вен­ной си­лой на­де­ле­ны, по пред­став­ле­ни­ям древ­них, кам­ни, рас­те­ния, жи­вот­ные и сам че­ло­век. И эта все­об­щая бо­же­ст­вен­ность и ма­гия, раз­ли­тая по все­му ми­ру, по­зво­ля­ет од­ним яв­ле­ни­ям пе­ре­хо­дить в дру­гие, од­но­му су­ще­ст­ву пе­ре­во­пло­щать­ся в дру­гое: по­это­му у гре­ков та­кое мно­же­ст­во древ­них пре­да­ний об обо­рот­нях и пре­вра­ще­ни­ях (ме­та­мор­фо­зах) бо­гов.

Древ­ние бо­ги по­чи­та­лись в ви­де кам­ня (Зевс), по­ле­на (бо­ги­ня Ла­то­на), двух со­еди­нён­ных пе­ре­кла­ди­на­ми брё­вен (бра­тья Дио­ску­ры). Бо­же­ст­во яв­ля­лось в ви­де пти­цы, муд­рой со­вы или не ме­нее муд­рой змеи (Афи­на). Ви­но­град­ная ло­за и плющ бы­ли фе­ти­ша­ми, но­сив­шими имя Дио­ни­са. Об­раз Зев­са на Кри­те был не­от­де­лим от образа бы­ка. Эпи­тет Ге­ры «во­лоокая» ука­зы­ва­ет на её древ­нее ото­жде­ст­в­ле­ние с ко­ро­вой (из­вес­тен культ Ге­ры-ко­ро­вы в г. Ар­гос). Он, как и эпи­тет Афи­ны «со­во­окая», – ру­ди­мент зоо­морф­но­го про­шло­го бо­ги­ни. Ар­те­ми­да по­чи­та­лась как мед­ве­ди­ца в Брав­ро­не, а культ Апол­ло­на Ли­кей­ско­го был свя­зан с пред­став­ле­ни­ем о его вол­чь­ем об­ли­чье.

«Горгона Медуза». Раскрашенный терракотовый рельеф из храма Афиныв Сиракузах. 2-я пол. 7 в. до н. э. Национальный музей (Сиракузы).

Древ­ние бо­ги и де­мо­ны, как пра­ви­ло, ужас­ны, страш­ны и ли­ше­ны гар­мо­нии и по­ряд­ка. Они так же чу­до­вищ­ны, как и мир, ко­то­рый по­вёр­нут к пер­во­быт­но­му че­ло­ве­ку сво­ей та­ин­ст­вен­ной, за­га­доч­ной и жут­кой сто­ро­ной. Ге­си­од в по­эме «Тео­го­ния» под­роб­но рас­ска­зы­ва­ет о по­ро­ж­де­ни­ях Зем­ли и Не­ба – ти­та­нах, кик­ло­пах и сто­ру­ких; о ро­ж­де­нии сто­гла­во­го Ти­фо­на и це­лого сон­ма чу­до­вищ – Ехид­ны, со­ба­ки Ор­фа, Кер­бе­ра, Лер­ней­ской гид­ры, Хи­ме­ры, Сфин­кса, Не­мей­ско­го льва; есть де­мо­ны, ко­то­рые со­еди­ня­ют в се­бе че­ло­ве­че­ские и жи­вот­ные чер­ты (мик­сан­тро­пи­че­ские), т. к. че­ло­век ещё мыс­лит се­бя на од­ном уров­не со всем жи­вот­ным ми­ром: кен­тав­ры – че­ло­ве­ко-ко­ни; си­ре­ны – пти­цы-жен­щи­ны, Ехид­на – де­ва со змеи­ным хво­стом, или та­кое жен­ское су­ще­ст­во, как сфинкс с ту­ло­ви­щем льва (греч. σφίγς зна­чит «ду­ши­тель­ни­ца»). Весь этот чу­до­вищ­ный (те­ра­то­морф­ный, греч. τέρας  – «чу­до­ви­ще») мир до­во­дит до со­вер­шен­ст­ва своё без­обра­зие, и ужас его со­еди­нён с гу­би­тель­ной кра­со­той: «пре­крас­но­ли­кая» Ехид­на зав­ле­ка­ет в свою пе­ще­ру пут­ни­ков и гу­бит их; де­вы-пти­цы Си­ре­ны оча­ро­вы­ва­ют пе­ни­ем мо­ре­пла­ва­те­лей, но кра­со­та это­го пе­ния гу­би­тель­на, рас­пла­той за вос­хи­ще­ние им яв­ля­ет­ся смерть.

Ар­ха­ич. до­олим­пий­ские бо­ги, в ко­то­рых во­пло­ще­ны все сти­хии ми­ра, гу­би­тель­ны, мсти­тель­ны и злы. Но с ук­ре­п­ле­ни­ем пат­ри­ар­халь­ной об­щи­ны (2-е тыс. до н. э.) на­сту­па­ет эпо­ха т. н. олим­пий­ской клас­сич. ре­ли­гии и ми­фо­ло­гии, ко­гда са­ма жизнь че­ло­ве­ка пре­об­ра­зу­ет­ся, ук­ре­п­ля­ет­ся эко­но­ми­че­ски и со­ци­аль­но. Бо­ги клас­сич. пе­рио­да (его рас­цвет при­хо­дит­ся на эпо­ху кри­то-ми­кен­ской куль­ту­ры) во­пло­ща­ют в се­бе си­лу и ве­ли­чие древ­них во­ж­дей и пра­ви­те­лей – ба­си­лев­сов. Ге­рой, вождь и гла­ва ро­да, его за­щит­ник и ох­ра­ни­тель, бе­рёт на се­бя функ­ции уст­рой­ст­ва и упо­ря­до­че­ния жиз­ни. Упо­ря­до­че­ние ми­ра и ут­вер­жде­ние за­ко­но­мер­ных ос­нов жиз­ни, осу­ж­де­ние хао­са и сти­хий­но­сти, ус­та­нов­ле­ние ми­ро­вой гар­мо­нии ра­зу­ма ха­рак­тер­ны для оби­та­те­лей бо­же­ст­вен­но­го ми­ра.

«Фемида, Гермес, Зевс и Афина». Роспись пелики из Пантикапея. 350–340 до н. э. Эрмитаж (С.-Петербург).

Бо­ги во гла­ве с Зев­сом очи­сти­ли мир от ужас­ных чу­до­вищ и ти­та­нов. Ге­си­од в са­мых воз­вы­шен­ных и па­те­ти­че­ских то­нах ри­су­ет бит­ву олим­пий­цев и ти­та­нов, де­тей и от­цов («Тео­го­ния», 666–735); Зевс со­кру­ша­ет свои­ми мол­ния­ми и гро­ма­ми сто­гла­во­го Ти­фо­на (там же, 820–880), бо­ги-олим­пий­цы вме­сте с ге­ро­ем Ге­рак­лом по­бе­ж­да­ют ги­ган­тов («Ги­ган­то­ма­хия» рим. по­эта 5 в. н. э. Клав­диа­на). Бо­ги низ­вер­га­ют ти­та­нов в мрач­ный Тар­тар и де­лят ме­ж­ду со­бой мир. Зев­су – вер­хов­но­му бо­же­ст­ву – дос­та­ёт­ся вла­ды­че­ст­во над зем­лёй и не­бом; его брать­ям По­сей­до­ну и Аи­ду – мор­ские про­сто­ры и цар­ст­во мёрт­вых в глу­би­не зем­ли. Бо­ги, унич­то­жая чу­до­вищ, са­ми об­ре­та­ют об­лик пре­крас­ных, мощ­ных ан­тро­по­морф­ных су­ществ. Они ста­но­вят­ся по­мощ­ни­ка­ми и за­щит­ни­ка­ми лю­дей. Бо­лее то­го, они всту­па­ют в брак со смерт­ны­ми жен­щи­на­ми и ро­ж­да­ют ге­ро­ев (Ге­ракл, Те­сей, Пер­сей, Бел­ле­ро­фонт), ко­то­рые осу­ще­ст­в­ля­ют за­мы­сел олим­пий­цев на зем­ле, очи­ща­ют её от чу­до­вищ (напр., Ге­ракл со­вер­шил 12 под­ви­гов и да­же всту­пил в еди­но­бор­ст­во со смер­тью). Ка­ж­дое бо­же­ст­во по­лу­ча­ет твёр­до ус­та­нов­лен­ные функ­ции, под­дер­жи­вая ми­ро­вой по­ря­док и гар­мо­нию. В по­эмах Го­ме­ра «Илиа­да» и «Одис­сея» да­на ши­ро­кая кар­ти­на ми­ра бо­гов и ге­ро­ев: Зевс – вер­хов­ный вла­ды­ка, «отец лю­дей и бо­гов»; Ге­ра – его суп­ру­га, по­кро­ви­тель­ни­ца бра­ка и се­мей­ных ус­то­ев; Де­мет­ра – бо­ги­ня пло­до­ро­дия и ор­га­ни­зов. зем­ле­де­лия; Афи­на Пал­ла­да – бо­ги­ня че­ст­ной и спра­вед­ли­вой вой­ны (в про­ти­во­вес бо­гу Аре­су с его упое­ни­ем кро­вью и бит­ва­ми); Аф­ро­ди­та – бо­ги­ня кра­со­ты и люб­ви и т. д. Не­ко­то­рые бо­ги, напр. Ге­фест, ста­но­вят­ся бла­го­де­те­ля­ми че­ло­ве­че­ско­го ро­да бла­го­да­ря сво­ему мас­тер­ст­ву, Апол­лон же – не толь­ко бог, стре­лы ко­то­ро­го не­сут смерть, но так­же це­ли­тель и вра­че­ва­тель лю­дей, про­ри­ца­тель и ох­ра­ни­тель со­ци­аль­ных ус­то­ев жиз­ни.

Мир­ные функ­ции бо­гов рас­ши­ря­ют­ся, и Афи­на ока­зы­ва­ет­ся не толь­ко вои­тель­ни­цей, но так­же муд­рой уст­рои­тель­ни­цей че­ло­ве­че­ских от­но­ше­ний, по­кро­ви­тель­ни­цей ре­мё­сел на­ря­ду с Ге­фе­стом и да­же по­мощ­ни­цей Про­ме­тея. Выс­шим про­яв­ле­ни­ем т. н. олим­пий­ской клас­сической ми­фо­ло­гии яв­ля­ет­ся миф о ро­ж­де­нии Афи­ны из го­ло­вы Зев­са, чем до­ка­зы­ва­ет­ся гла­вен­ст­вую­щая роль муж­ско­го на­ча­ла и ума­ле­ние древ­них ма­те­рин­ских прав.

«Аполлон». Римская копияс греческого оригинала Фидия (ок. 460 до н. э.). Мрамор. Художественные собрания (Кассель).

Греч. бо­ги и де­мо­ны, ка­че­ст­вен­но из­ме­нив­шись с раз­ви­ти­ем об­ще­ст­ва, ста­но­вят­ся по­кро­ви­те­ля­ми и уст­рои­те­ля­ми го­ро­дов-го­су­дарств (по­ли­сов), об­ре­тая вме­сте с тем ме­ст­ные и об­ще­гре­че­ские свя­ти­ли­ща, хра­мы и празд­не­ст­ва. Сла­ви­лись ора­ку­лы Апол­ло­на в Дель­фах, Кла­ро­се и Ди­ди­мах, свя­ти­ли­ща Зев­са в Олим­пии и До­до­не, бо­га-вра­че­ва­те­ля Аск­ле­пия в Эпи­дав­ре, По­сей­до­на на мы­се Су­нии. Афи­не был по­свя­щён Пар­фе­нон, а бо­ги­не Ни­ке (По­бе­де) – храм на Ак­ро­по­ле.

«Афродита Книдская». Римская копияс греческого оригинала Праксителя (350–340 до н. э.). Мрамор. Ватиканские музеи.

Хра­мы име­ли свои свя­щен­ные уча­ст­ки, зем­лю, хо­зяй­ст­ва и зна­ме­ни­тые об­ще­гре­че­ские свя­ти­ли­ща (напр., Де­лос, Дель­фы), вла­де­ли бо­га­той каз­ной, ко­то­рую ино­гда ис­поль­зо­ва­ли, ру­ко­во­дству­ясь по­ли­тич. ин­те­ре­са­ми. Храм не счи­тал­ся не­по­сред­ст­вен­ным жи­ли­щем бо­же­ст­ва. Там обыч­но на­хо­ди­лось его свя­щен­ное изо­бра­же­ние, про­ис­хо­ди­ли жерт­во­при­но­ше­ния, об­ря­ды по­свя­ще­ния, очи­ще­ния от сквер­ны. В хра­ме че­ло­век всту­пал в лич­ное об­ще­ние с бо­же­ст­вом, и его мо­лит­ва уси­ли­ва­лась при­сут­ст­ви­ем и мо­лит­вой жре­ца, хо­тя твёр­до ус­та­нов­лен­ной кас­ты жре­цов не су­ще­ст­во­ва­ло, и в ро­до­вом об­ще­ст­ве эти функ­ции мог вы­пол­нять гла­ва ро­да или ба­си­левс. Важ­ную роль об­ре­та­ло сло­во, об­ра­щён­ное к бо­же­ст­ву, оно не­сло в се­бе осо­бую энер­гию и, по­сто­ян­но ус­лож­ня­ясь и раз­рас­та­ясь, пре­вра­ща­лось в при­зыв­ные, про­си­тель­ные или бла­го­дар­ст­вен­ные гим­ны, в ко­то­рых пе­ре­чис­ля­лись функ­ции бо­же­ст­ва, все его свя­щен­ные име­на и вос­про­из­во­ди­лась его свя­щен­ная ис­то­рия. По­сте­пен­но соз­да­ва­лись це­лые сб-ки этих пес­но­пе­ний, имею­щих са­краль­ное зна­че­ние (напр., ор­фи­че­ские гим­ны), а так­же час­то ли­те­ра­тур­ных (т. н. го­ме­ров­ские гим­ны) и фи­ло­соф­ских (гим­ны не­оп­ла­то­ни­ка 5 в. н. э. Про­кла). Т. о., олим­пий­ская ре­ли­гия и ми­фо­ло­гия, быв­шая ос­но­вой пат­ри­ар­халь­ных от­но­ше­ний, ста­ла в даль­ней­шем идео­ло­гич. ос­но­вой жиз­ни греч. по­ли­са.

В 6–5 вв. до н. э. раз­ви­тие нау­ки и фи­ло­со­фии в Гре­ции по­дор­ва­ло на­ив­ную ве­ру в бо­гов и спо­соб­ст­во­ва­ло по­пыт­кам пред­ста­вить бо­же­ст­во в его выс­шей, ду­хов­ной, а не в те­лес­ной и ма­те­ри­аль­ной сущ­но­сти, ко­то­рой бы­ли свой­ст­вен­ны все не­дос­тат­ки и по­ро­ки че­ло­ве­ка (фи­лос. воз­зре­ния Ге­рак­ли­та, Анак­са­го­ра, Пла­то­на). Фи­ло­со­фы-не­оп­ла­то­ни­ки (3–5 вв. н. э.) соз­да­ли строй­ную мо­но­теи­стич. ре­лиг. сис­те­му (ве­ра в еди­но­го бо­га, ча­ще все­го пред­став­ляе­мо­го в ви­де Солн­ца), про­ти­во­пос­тав­ляя её хри­сти­ан­ст­ву.

Ми­фо­ло­гия, уте­ряв зна­че­ние ве­ры, ста­ла со вре­ме­ни клас­сич. Гре­ции иг­рать вспо­мо­гат. роль, во­пло­ща­ясь в лит-ре и иск-ве. На­чи­ная с эпо­хи Воз­ро­ж­де­ния греч. ми­фо­ло­гия ока­за­ла ог­ром­ное влия­ние на раз­ви­тие ми­ро­вой лит-ры и иск-ва. Ре­ли­гия же в собств. смыс­ле про­су­ще­ст­во­ва­ла до кон­ца ан­тич­но­сти (5 в. н. э.), по­сте­пен­но те­ряя свою зна­чи­мость и ог­ра­ни­чи­ва­ясь об­ла­стью при­ми­тив­ных язы­че­ских суе­ве­рий, ко­то­рые унич­то­жа­лись ши­ро­ко рас­про­стра­няю­щим­ся в Рим. им­пе­рии хри­сти­ан­ст­вом.

Философия

Гре­че­ская фи­ло­со­фия воз­ник­ла в 6 в. до н. э. в Ио­нии (п-ов Ма­лая Азия) и су­ще­ст­во­ва­ла бо­лее 1000 лет вплоть до за­кры­тия Афин­ской Ака­де­мии Юс­ти­ниа­ном в 529 н. э. Раз­ли­ча­ют сле­дую­щие пе­рио­ды её ис­то­рич. раз­ви­тия: ран­няя греч. фи­ло­со­фия (ино­гда на­зы­вае­мая до­со­кра­тов­ской) – 6–5 вв. до н. э., при­чём в кон­це это­го пе­рио­да вы­де­ля­ют эпо­ху Со­кра­та и со­фис­тов, ина­че на­зы­вае­мую эпо­хой греч. Про­све­ще­ния (ок. 450 – 400 до н. э.); эпо­ха Пла­то­на и Ари­сто­те­ля, а так­же со­кра­ти­че­ских школ (4 в. до н. э.), ино­гда на­зы­вае­мая ат­ти­че­ским пе­рио­дом; фи­ло­со­фия эл­ли­ни­стич. эпо­хи (336–30 до н. э.); эпо­ха Рим. им­пе­рии пер­вых ве­ков н. э. (от 30 до н. э. до воз­ник­но­ве­ния не­оп­ла­то­низ­ма в сер. 3 в. н. э.); эпо­ха позд­ней ан­тич­но­сти (3 в. – 1-я треть 6 в. н. э.).

Ран­няя греч. фи­ло­со­фия пред­став­ле­на дву­мя осн. тра­ди­ция­ми: бо­лее ран­ней вос­точ­ной – ио­ний­ской (с нач. 6 в. до н. э.) и бо­лее позд­ней за­пад­ной – ита­лий­ской (с по­след­ней тре­ти 6 в. до н. э.). Пер­вая воз­ник­ла в греч. по­ли­сах ио­ний­ско­го До­де­ка­по­ли­са (Две­на­дца­ти­гра­дья), та­ких как Ми­лет, Эфес, Кла­зо­ме­ны, Са­мос, и ро­до­на­чаль­ни­ком её счи­та­ет­ся Фа­лес. За­пад­ног­ре­че­ская, или ита­лий­ская, тра­ди­ция обя­за­на сво­им про­ис­хо­ж­де­ни­ем Пи­фа­го­ру из Са­мо­са, пе­ре­се­лив­ше­му­ся в т. н. Ве­ли­кую Гре­цию, т. е. Юж. Ита­лию (Кро­тон) ок. 532 и ос­новав­ше­му там пи­фа­го­рей­скую шко­лу. К ио­ний­ской тра­ди­ции от­но­сят­ся ми­лет­ская шко­ла (Фа­лес, Анак­си­мандр, Анак­си­мен – 6 в.), Ге­рак­лит Эфес­ский, Анак­са­гор из Кла­зо­мен; к ней при­мы­ка­ет и аб­дер­ская шко­ла греч. ато­ми­сти­ки (Де­мок­рит, Мет­ро­дор из Хио­са и др.). К ита­лий­ской тра­ди­ции, по­ми­мо пи­фа­го­ре­из­ма, при­над­ле­жат Ксе­но­фан, элей­ская шко­ла (Пар­ме­нид, Зе­нон Элей­ский, Ме­лисс Са­мос­ский) и Эм­пе­докл из Аг­ри­ген­та в Си­ци­лии. Пер­вые греч. фи­ло­со­фы (осо­бен­но ио­ний­цы) бы­ли од­но­вре­мен­но и пер­вы­ми учё­ны­ми: Ари­сто­тель ха­рак­те­ри­зо­вал их как фи­сио­ло­гов, или «ис­сле­до­ва­те­лей при­ро­ды», а их со­чи­не­ния, как пра­ви­ло, бы­ли оза­глав­ле­ны «О при­ро­де».

Ио­ний­ская тра­ди­ция за­ро­ди­лась в не­по­средств. свя­зи с мо­ре­пла­ва­ни­ем, тор­гов­лей и ко­ло­ни­зац. прак­ти­кой Ми­ле­та – мет­ро­по­лии бо­лее 90 до­чер­них го­ро­дов (ко­ло­ний), раз­бро­сан­ных по бе­ре­гам Чёр­но­го и Сре­ди­зем­но­го мо­рей. Мор. экс­пе­ди­ции тре­бо­ва­ли зна­ний по гео­гра­фии, на­ви­гац. ас­тро­но­мии, ме­тео­ро­ло­гии и т. д. Так, Фа­ле­су при­пи­сы­ва­лась «Мор­ская ас­тро­но­мия», а Анак­си­мандр, по пре­да­нию, воз­гла­вил ко­ло­ни­зац. экс­пе­ди­цию в Апол­ло­нию на Пон­те (ныне г. Со­зо­пол в Бол­га­рии). Ио­ний­цы впер­вые от­ка­за­лись от ми­фо­ло­гич. кар­ти­ны ми­ра и за­ме­ни­ли её ран­не­на­уч­ной кар­ти­ной ми­ра, в ко­то­рой кос­мос воз­ни­ка­ет ес­те­ст­вен­ным пу­тём из хао­тич. со­стоя­ния пра­ма­те­рии (во­ды у Фа­ле­са, бес­пре­дель­ной при­ро­ды у Анак­си­ман­д­ра, воз­ду­ха у Анак­си­ме­на). В сво­их об­ще­фи­ло­соф­ских взгля­дах ио­ний­цы при­дер­жи­ва­лись на­ту­ра­ли­стич. мо­низ­ма и эво­лю­цио­низ­ма, а в тео­рии по­зна­ния – эм­пи­риз­ма и сен­суа­лиз­ма, впер­вые при­знав уни­вер­саль­ность и един­ст­во фи­зич. за­ко­нов и тем са­мым от­ме­нив ми­фо­ло­гич. де­ле­ние Все­лен­ной на «бо­же­ст­вен­ную» – не­бес­ную и «смерт­ную» – зем­ную час­ти. В ме­то­до­ло­гии ио­ний­цев на­блю­де­ние и экс­пе­ри­мент (ко­неч­но, не в совр. смыс­ле это­го сло­ва) иг­ра­ли су­ще­ст­вен­ную роль: они де­ла­ли умо­зак­лю­че­ния о «не­ви­ди­мом» на ос­но­ва­нии «эм­пи­ри­че­ских сви­де­тельств» (тек­ме­ри­он). Так, Анак­си­мандр вы­ска­зал ге­ни­аль­ную до­гад­ку о про­ис­хо­ж­де­нии пер­вых жи­вот­ных из во­ды на ос­но­ва­нии на­блю­де­ния ока­ме­не­лых иг­ло­ко­жих, Ана­кса­гор на ос­но­ва­нии изу­че­ния эгос­по­там­ско­го ме­тео­ри­та за­клю­чил, что Солн­це – ме­тал­ли­че­ская мас­са, а Ал­кме­он из Кро­то­на впер­вые ло­ка­ли­зо­вал соз­на­ние в го­лов­ном моз­ге на ос­но­ва­нии ана­то­мич. от­кры­тия зри­тель­ных нер­вов. Вер­ши­ной ио­ний­ской на­уч. мыс­ли бы­ла сис­тема ато­миз­ма – са­мая эле­гант­ная и по­сле­до­ват. сис­те­ма ме­ха­ни­стич. де­тер­ми­низ­ма в фи­ло­со­фии, соз­дан­ная Де­мок­ри­том из Аб­дер и опе­ре­див­шая своё вре­мя на 2000 лет.

На­про­тив, пред­ста­ви­те­ли ита­лий­ской тра­ди­ции с са­мо­го на­ча­ла бы­ли убе­ж­дён­ны­ми дуа­ли­ста­ми, ве­рив­ши­ми в то, что ду­ша – осо­бая бо­же­ст­вен­ная суб­стан­ция, слу­чай­но и вре­мен­но свя­зан­ная с те­лом. В от­ли­чие от ио­ний­цев, в тео­рии по­зна­ния они бы­ли ра­цио­на­ли­ста­ми и при­зна­ва­ли не толь­ко ре­аль­ность, но и он­то­ло­гич. и гно­сео­ло­гич. при­мат фор­мы (осо­бен­но чис­ла) над ма­те­ри­ей, а чув­ст­вен­ный мир дви­же­ния и из­ме­не­ния счи­та­ли ил­лю­зи­ей и об­ма­ном чувств (элей­цы). Дуа­лизм ита­лий­цев про­яв­лял­ся не толь­ко в ре­ше­нии пси­хо­фи­зич. про­бле­мы, но да­же в кос­мо­ло­гии – они раз­ли­ча­ли бо­же­ст­вен­ный над­лун­ный и тлен­ный под­лун­ный мир: это ита­лий­ское воз­зре­ние, не­при­ем­ле­мое для ио­ний­цев, бы­ло позд­нее ус­вое­но Пла­то­ном и Ари­сто­те­лем и че­рез них оп­ре­де­ли­ло раз­ви­тие ев­роп. кос­мо­ло­гии до эпо­хи Воз­ро­ж­де­ния. Но имен­но бла­го­да­ря сво­ему анти­эво­лю­цио­низ­му и ан­ти­эм­пи­риз­му пи­фа­го­рей­цы вне­сли зна­чит. вклад в раз­ви­тие ма­те­ма­тич. на­ук, со­ста­вив­ших впо­след­ст­вии ср.-век. квад­ри­ви­ум. Тра­ди­ция ев­роп. фи­лос. идеа­лиз­ма и хри­сти­ан­ское уче­ние о бес­смер­тии ду­ши че­рез Пла­то­на вос­хо­дят имен­но к пи­фа­го­рей­цам и элеа­там.

Ес­ли ио­ний­ская тра­ди­ция воз­ник­ла из прак­тич. нужд на­ви­га­ции и эм­пи­рич. «ис­сле­до­ва­ния» при­ро­ды, а ита­лий­ская – из мис­тич. куль­тов Юж. Ита­лии и ув­ле­че­ния ма­те­ма­ти­кой, то ат­ти­че­ская фи­ло­со­фия про­ник­ну­та ду­хом диа­лек­ти­ки и ро­ди­лась на аго­ре и в су­дах – в спо­рах и ар­гу­мен­та­ции. Не­ко­то­рые ис­сле­до­ва­те­ли оха­рак­те­ри­зо­ва­ли её как «глос­со­гон­ную», т. е. воз­ник­шую из изу­че­ния язы­ка. В эпо­ху греч. Про­све­ще­ния со­фис­ты, стран­ст­вую­щие учи­те­ли «муд­ро­сти» (пред­те­чи совр. про­фес­со­ров), пре­по­да­вав­шие в Афи­нах мо­ло­дым лю­дям весь круг на­ук то­го вре­ме­ни, де­ла­ли упор на ри­то­ри­ке и диа­лек­ти­ке, т. к. в де­мо­кра­тич. по­ли­се имен­но вла­де­ние сло­вом и уме­ние убе­ж­дать со­бе­сед­ни­ка или оп­по­нен­та обес­пе­чи­ва­ли по­ли­тич. и ма­те­ри­аль­ный ус­пех в жиз­ни. В со­ци­аль­ной и по­ли­тич. фи­ло­со­фии они, по­доб­но фи­ло­со­фам франц. Про­све­ще­ния, вы­дви­ну­ли тео­рию об­ще­ст­вен­но­го до­го­во­ра, или док­три­ну кон­вен­цио­на­лиз­ма, объ­яв­ляв­шую по­ня­тие спра­вед­ли­во­сти и все со­ци­аль­ные и пра­во­вые ин­сти­ту­ты ус­лов­но­стя­ми (но­мос), не уко­ре­нён­ны­ми в при­ро­де ве­щей (фю­сис). Тем са­мым они под­ве­ли тео­ре­тич. ба­зис под нор­маль­ную за­ко­но­дат. прак­ти­ку де­мо­кра­тич. Афин, где «веч­ные», «оте­че­ские» за­ко­ны от­ме­ня­лись про­стым го­ло­со­ва­ни­ем. Кон­вен­цио­на­лизм и ре­ля­ти­визм со­фис­тов ос­но­вы­вал­ся, в ча­ст­но­сти, на эт­но­гра­фич. дан­ных о раз­но­об­ра­зии по­ли­тич. ин­сти­ту­тов и мо­раль­ных цен­но­стей у раз­ных на­ро­дов.

С ре­ля­ти­виз­мом со­фис­тов по­ле­ми­зи­ро­вал уже Со­крат, ко­то­рый в сво­их по­ис­ках точ­но­го оп­ре­де­ле­ния мо­раль­ных по­ня­тий от­стаи­вал по­зи­ции нравств. реа­лиз­ма кон­сер­ва­тив­но­го, ан­ти­де­мо­кра­тич. тол­ка (от­сю­да его одоб­ре­ние Дель­фий­ским ора­ку­лом). Уже по­сле смер­ти Со­кра­та его уче­ник Пла­тон, ещё бо­лее не­при­ми­ри­мый про­тив­ник афин­ской де­мо­кра­тии, оп­ро­вер­гал ан­тро­по­ло­гич. ус­та­нов­ки со­фис­та Про­та­го­ра («Че­ло­век есть ме­ра всех ве­щей»). Ис­то­ри­че­ски фи­лос. дея­тель­ность Пла­то­на мо­жет рас­смат­ри­вать­ся как по­пыт­ка оп­ро­верг­нуть са­мые ос­но­ва­ния со­фис­ти­ки и за­щи­тить аб­со­лют­ность и уни­вер­саль­ность мо­раль­ных цен­но­стей, а так­же обес­пе­чить в бу­ду­щем не­по­бе­ди­мость Афин в вой­нах (по­зор­ное по­ра­же­ние Афин в Пе­ло­пон­нес­ской вой­не Пла­тон при­пи­сы­вал мо­раль­но­му раз­ло­же­нию, ви­нов­ни­ка­ми ко­то­ро­го бы­ли со­фис­ты и их уче­ни­ки – де­ма­го­ги). О том, что дви­жу­щей си­лой пла­то­нов­ско­го фи­ло­соф­ст­во­ва­ния был имен­но по­иск по­ли­тич. идеа­ла, сви­де­тель­ст­ву­ет сам Пла­тон в сво­ей фи­лос. ав­то­био­гра­фии – Седь­мом пись­ме. В рус­ле этой про­грам­мы на­хо­дит­ся об­ра­ще­ние к ар­ха­ич. фи­ло­со­фии пи­фа­го­рей­цев и элеа­тов и воз­ро­ж­де­ние идеа­ли­стич. ме­та­фи­зи­ки в Афи­нах в 1-й пол. 4 в. Пла­тон по­пы­тал­ся уко­ре­нить со­кра­тов­скую эти­ку в элей­ской ме­та­фи­зи­ке: ре­зуль­та­том это­го яви­лась тео­рия «идей», или веч­ных «форм», на вер­ши­не ие­рар­хии ко­то­рых на­хо­дит­ся идея До­б­ра. В мо­раль­ной Все­лен­ной Пла­то­на ме­сто фи­зич. Солн­ца за­ни­ма­ет идея До­б­ра, ме­сто те­ла – ду­ша, а ме­сто 4 эле­мен­тов – 4 доб­ро­де­те­ли (муд­рость, му­же­ст­во, са­мо­кон­троль и спра­вед­ли­вость). Ис­сле­до­ва­ние при­ро­ды в ду­хе ио­ний­цев, от­верг­ну­тое в диа­ло­ге «Фе­дон» как бес­смыс­лен­ное и бес­по­лез­ное, в позд­нем «Ти­мее» бы­ло реа­би­ли­ти­ро­ва­но в пи­фаго­рей­ском ва­ри­ан­те – как сво­его ро­да кос­мо­ло­гич. ар­гу­мент в поль­зу су­ще­ст­во­ва­ния бо­га-твор­ца (де­ми­ур­га).

Уче­ник Пла­то­на Ари­сто­тель, в от­ли­чие от учи­те­ля, соз­дал еди­ную эн­цик­ло­пе­дич. сис­те­му зна­ния, вклю­чая нау­ки тео­ре­ти­че­ские (ме­та­фи­зи­ка и фи­зи­ка), прак­ти­че­ские (эти­ка и по­ли­ти­ка) и твор­че­ские (по­эти­ка и ри­то­ри­ка), пред­ва­ряе­мые «Ор­га­но­ном» (ин­ст­ру­мен­том), или сво­дом со­чи­не­ний по ло­ги­ке. Осо­бен­но ве­лик вклад Ари­сто­те­ля в ме­то­до­ло­гию, диф­фе­рен­циа­цию фи­лос. дис­ци­п­лин (Ари­сто­тель впер­вые от­де­лил эти­ку от по­ли­ти­ки и тео­ре­тич. ра­зум от прак­ти­че­ско­го) и вы­ра­бот­ку на­уч. тер­ми­но­ло­гии (воз­мож­ность и дей­ст­ви­тель­ность, фор­ма и ма­те­рия и т. д.). Ари­сто­тель от­верг пла­то­нов­ский дуа­лизм ду­ши и те­ла, а вме­сте с ним и тео­рию транс­цен­дент­ных («от­дель­ных от ве­щей») иде­аль­ных форм, но при этом при­зна­вал он­то­ло­гич. и эпи­сте­мо­ло­гич. при­мат фор­мы над ма­те­ри­ей. Его фи­ло­со­фия при­ро­ды пы­та­лась со­еди­нить ио­ний­ский на­ту­ра­лизм с пла­то­нов­ской те­лео­ло­ги­ей (две ве­щи не­со­вме­ст­ные). Ака­де­мия, ос­но­ван­ная Пла­то­ном, и Ли­кей (или Пе­ри­па­тос), ос­но­ван­ный Ари­сто­те­лем в 4 в., а так­же воз­ник­шие в кон. 4 в. стои­цизм и эпи­ку­ре­изм ста­ли че­тырь­мя осн. фи­лос. шко­ла­ми ан­тич­но­го ми­ра.

Ес­ли фи­ло­со­фия ар­ха­ич. и клас­сич. пе­рио­дов воз­ник­ла и раз­ви­ва­лась в не­за­ви­си­мых го­ро­дах-го­су­дар­ст­вах (по­ли­сах), то эл­ли­ни­стич. фи­ло­со­фия су­ще­ст­во­ва­ла уже в эпо­ху мо­нар­хий. Фи­ло­соф пе­ре­ста­ёт быть гра­ж­да­ни­ном ком­пакт­но­го по­ли­са, ак­тив­но уча­ст­вую­щим в по­ли­тич. жиз­ни, и ста­но­вит­ся под­дан­ным об­шир­но­го го­су­дар­ст­ва, в ко­то­ром диа­лог гра­ж­дан за­ме­ня­ет­ся бю­ро­кра­тич. ин­ст­рук­ция­ми и цар­ски­ми ука­за­ми. По­ли­тич. фи­ло­со­фия, столь важ­ная для Пла­то­на и Ари­сто­те­ля, те­ря­ет свою зна­чи­мость, за­то эти­ка как «ис­кус­ст­во жиз­ни» и «за­бо­та о ду­ше», имею­щая так­же пси­хо­те­ра­пев­тич. за­да­чи, ста­но­вит­ся до­ми­ни­рую­щей фи­лос. дис­ци­п­ли­ной и в стои­циз­ме, и в шко­ле Эпи­ку­ра. Фи­ло­соф ста­но­вит­ся «вра­че­ва­те­лем душ» (бо­лез­ни ко­то­рых – это «стра­сти», или эмо­ции), а фи­ло­со­фия – ме­ди­ци­ной ду­ха (т. н. вра­чеб­ная ана­ло­гия), це­лью жиз­ни ста­но­вит­ся без­мя­теж­ность ду­ха (ата­рак­сия) и ис­ко­ре­не­ние стра­стей (апа­тия). Идеа­ли­стич. ме­та­фи­зи­ка Пла­то­на пре­да­ёт­ся заб­ве­нию: для эл­ли­ни­стич. фи­ло­со­фов вся ре­аль­ность те­лес­на и трёх­мер­на. Стои­ки за­им­ст­ву­ют свою эти­ку у Со­кра­та (культ доб­ро­де­те­ли), а фи­ло­со­фию при­ро­ды – у Ге­рак­ли­та (все­объ­ем­лю­щий ор­га­ни­цизм, уп­разд­няю­щий к.-л. ин­ди­ви­дуа­лизм); эпи­ку­рей­цы под­во­дят под свой ге­до­низм ато­ми­стич. ос­но­ву. Па­рал­лель­но с эти­ми дву­мя ве­ду­щи­ми шко­ла­ми эпо­хи эл­ли­низ­ма раз­ви­ва­ет­ся скеп­ти­цизм ан­тич­ный в двух вер­си­ях, пред­став­лен­ных Пир­ро­ном и Афин­ской Ака­де­ми­ей.

Ко­нец эл­ли­ни­стич. эпо­хи зна­ме­ну­ет­ся в 1 в. до н. э. воз­ро­ж­де­ни­ем клас­сич. пла­то­низ­ма (Ан­ти­ох из Ас­ка­ло­на от­казы­ва­ет­ся от скеnтицизма и воз­ро­ж­да­ет древ­нюю Пла­то­нов­скую Ака­де­мию) и поч­ти од­но­вре­мен­ным воз­ро­ж­де­ни­ем aристотелизма и на­ча­лом ари­сто­те­ли­ан­ской ком­мен­та­тор­ской тра­ди­ции бла­го­да­ря эпо­халь­но­му из­да­нию сво­да со­чи­не­ний Ари­сто­те­ля Ан­д­ро­ни­ком Ро­дос­ским. Хо­тя ос­нов­ные эл­ли­ни­стич. шко­лы – стои­че­ская и эпи­ку­рей­ская – про­дол­жа­ют су­ще­ст­во­вать и оп­ло­до­тво­ря­ют pим. фи­ло­со­фию (Се­не­ка, Марк Ав­ре­лий, Лук­ре­ций), в пер­вые ве­ка н. э. всё бо­лее до­ми­ни­рую­щую роль при­об­ре­та­ет пла­то­нич. тра­ди­ция, пред­став­лен­ная сред­ним пла­то­низ­мом. Бла­го­да­ря куль­тур­но­му фи­лэл­лин­ст­ву Ан­то­ни­нов во 2 в. н. э. в Афи­нах бы­ли воз­ро­ж­де­ны ка­фед­ры че­ты­рёх глав­ных фи­лос. школ – Ака­де­мии, Ли­кея, Стои и эпи­ку­ров­ско­го Са­да.

За­вер­шаю­щий этап ан­тич­ной мыс­ли (3 в. – 1-я треть 6 в.) ха­рак­те­ри­зу­ет­ся вы­тес­не­ни­ем всех фи­лос. школ не­оп­ла­то­низ­мом, ос­но­ван­ным Пло­ти­ном из Ли­ко­по­ля. Это эпо­ха, с од­ной сто­ро­ны, ре­лиг. мис­ти­циз­ма, с дру­гой – школь­но­го ком­мен­ти­ро­ва­ния клас­сич. тек­стов. В неоплатонизмe дуа­ли­стич. фи­ло­со­фия Пла­то­на под влия­ни­ем стои­ков пре­вра­ти­лась в сис­те­му аб­со­лют­но­го мо­ни­стич. идеа­лиз­ма: из Еди­но­го эма­ни­ру­ет Ра­зум (Нус), из Ра­зу­ма – ми­ро­вая Ду­ша, оп­ло­до­тво­ряю­щая ма­те­рию. Не­о­пла­то­ни­ки ком­мен­ти­ро­ва­ли как со­чи­не­ния Пла­то­на, так и Ари­сто­те­ля, ко­то­ро­го они счи­та­ли пред­ста­ви­те­лем древ­ней Пла­то­нов­ской Ака­де­мии. Имен­но не­оп­ла­то­ни­ки бы­ли про­та­го­ниста­ми в по­ле­ми­ке с апо­ло­ге­та­ми ран­не­хри­сти­ан­ски­ми, взяв на се­бя защитy и сис­те­ма­ти­за­цию эл­лин­ской по­ли­теи­стич. ре­ли­гии; при этом они впер­вые при­да­ли ор­фи­че­ской «Тео­го­нии» ста­тус эл­лин­ско­го свя­щен­но­го пи­са­ния, про­ти­во­пос­та­вив его Биб­лии.

По­след­ним оп­ло­том эл­лин­ской мыс­ли бы­ла aфинская шко­ла не­оп­ла­то­низ­ма, а са­мым вид­ным её пред­ста­ви­те­лем – Прокл, пред­при­няв­ший по­пыт­ку сис­те­ма­ти­за­ции все­го фи­лос. зна­ния. По­сле за­кры­тия Афин­ской Ака­де­мии в 529 по­след­ние не­оп­ла­то­ни­ки – Сим­пли­кий, Да­ма­ский и др. эмиг­ри­ро­ва­ли ко дво­ру перс. ца­ря Хос­ро­ва.

Ос­нов­ные про­бле­мы. Ан­тич­ная мысль все­гда ха­рак­те­ри­зо­ва­лась мно­го­об­ра­зи­ем и борь­бой мне­ний; в этой мно­го­ве­ко­вой по­ле­ми­ке, од­на­ко, на­блю­да­ют­ся ус­той­чи­вые па­ра­диг­мы и тра­диц. фор­мы мыс­ли.

В ме­та­фи­зи­ке ос­но­во­по­ла­гаю­щим бы­ло про­ти­во­стоя­ние на­ту­ра­ли­стич. мо­низ­ма (ио­ний­цы, ато­ми­сты, позд­нее эпи­ку­рей­цы) дуа­лиз­му пи­фа­го­рей­ско-пла­то­нич. тра­ди­ции (вплоть до не­оп­ла­то­ни­ков). Это­му в зна­чит. ме­ре со­от­вет­ст­ву­ет ан­ти­те­за ме­ха­ни­стич. де­тер­ми­низ­ма и те­лео­ло­гии в фи­ло­со­фии при­ро­ды (Ге­рак­лит про­тив ми­лет­цев, Пла­тон про­тив Де­мок­ри­та, стои­ки и пла­то­ни­ки про­тив эпи­ку­рей­цев); ди­лем­ма «ли­бо бо­же­ст­вен­ное про­ви­де­ние, ли­бо ато­мы» ос­та­ёт­ся ми­ро­воз­зрен­че­ски клю­че­вой и у Мар­ка Ав­ре­лия. Столь важ­ное для пла­то­низ­ма раз­ли­че­ние бы­тия и ста­нов­ле­ния не име­ет для ио­ний­ской тра­ди­ции и её про­дол­жа­те­лей ни­ка­ко­го смыс­ла, т. к. при­ро­да по­ни­ма­ет­ся в ней как на­де­лённая веч­ным дви­же­ни­ем и веч­но эво­лю­цио­ни­рую­щая. В кос­мо­ло­гии сто­рон­ни­кам тео­рии еди­но­го ми­ра (пи­фа­го­рей­цы, Ге­рак­лит, Пла­тон, Ари­сто­тель, cтоики) про­ти­во­стоя­ли мыс­ли­те­ли, при­зна­вав­шие бес­ко­неч­ное чис­ло ми­ров в бес­ко­неч­ной Все­лен­ной (Анак­си­мандр, Анак­са­гор, Де­мок­рит и ато­ми­сты, эпи­ку­рей­цы). В эпи­сте­мо­ло­гии ис­клю­чи­тель­но про­дук­тив­ным ока­за­лось раз­ли­че­ние объ­ек­тив­но­го зна­ния (эпи­сте­мэ), или ис­ти­ны, и субъ­ек­тив­но­го мне­ния (док­са) в фи­ло­со­фии элеа­тов и Пла­то­на; под этой ан­тич­ной фор­му­ли­ров­кой уга­ды­ва­ет­ся зна­ко­мая из фи­ло­со­фии Но­во­го вре­ме­ни ан­ти­те­за ра­цио­на­лиз­ма и эм­пи­риз­ма. Ра­цио­на­ли­стом был так­же в зна­чит. ме­ре и Ари­сто­тель, а ра­ди­каль­ным сен­суа­ли­стом явил­ся Эпи­кур.

В фи­ло­со­фии ре­ли­гии греч. фи­ло­со­фы, на­чи­ная с ар­ха­ич. эпо­хи (Ксе­но­фан, Ге­рак­лит, пи­фа­го­рей­цы), от­бро­си­ли ан­тро­по­мор­физм и по­ли­те­изм на­род­ной ве­ры и по­этов и впер­вые скон­ст­руи­ро­ва­ли «бо­га фи­ло­со­фов», по­ни­мае­мо­го как Ра­зум (нус), ино­гда за­пре­дель­ный фи­зич. кос­мо­су (как у Пла­то­на и Ари­сто­те­ля), ино­гда им­ма­нент­ный ему (как у Анак­са­го­ра и стои­ков).

В греч. фи­лос. эти­ке мож­но вы­де­лить две осн. груп­пы тео­рий, имев­шие ме­та­фи­зич. ли­бо ан­тро­по­ло­гич. обос­но­ва­ние. В пер­вой груп­пе мо­раль­ные цен­но­сти (как и пра­во­вые по­ня­тия) уко­ре­не­ны в са­мой струк­ту­ре уни­вер­су­ма или бо­же­ст­вен­ном за­ко­не (в умо­по­сти­гае­мом ми­ре, как у Пла­то­на; в са­мом фи­зич. кос­мо­се, как у Ге­рак­ли­та и стои­ков); во вто­рой – они вы­во­дят­ся из че­ло­ве­че­ской при­ро­ды и обос­но­вы­ва­ют­ся ли­бо пси­хо­ло­ги­че­ски (Эпи­кур), ли­бо ра­цио­наль­но (Со­крат), ли­бо социaльнo и ис­то­ри­че­ски (со­фис­ты). Ари­сто­тель по­пы­тал­ся по­стро­ить ан­тро­по­ло­ги­че­ски обос­но­ван­ную эти­ку, со­хра­няя в то же вре­мя по­зи­цию мо­раль­но­го реа­лиз­ма. Ан­тич­ная эти­ка в совр. эпо­ху из­вест­на как «эти­ка доб­ро­де­те­ли» (или эти­ка мо­раль­но­го совершeнства) в от­ли­чие от анг­лосак­сон­ско­го ути­ли­та­риз­ма и кан­ти­ан­ской де­он­то­ло­гии; она фо­ку­си­ру­ет­ся не на мо­раль­ном дей­ст­вии, а на его субъ­ек­те, т. е. мо­раль­ной лич­но­сти, и по­то­му уде­ля­ет мно­го вни­ма­ния мо­раль­ной пси­хо­ло­гии (осо­бен­но про­бле­ме «стра­стей», или эмо­ций, и их кон­тро­ли­ро­ва­нию ло­го­сом – ра­зу­мом).

В греч. фи­ло­со­фии пра­ва и по­ли­тич. фи­ло­со­фии сто­рон­ни­ки на­ту­ра­ли­стич. эво­лю­цио­низ­ма (Ксе­но­фан, со­фис­ты, Де­мок­рит, эпи­ку­рей­цы) обыч­но при­ни­ма­ли ту или иную фор­му тео­рии об­ще­ст­вен­но­го до­го­во­ра, по­ни­мае­мо­го ис­то­ри­че­ски – как со­вер­шён­ный «во вре­мя оно» пе­ре­ход от со­стоя­ния вой­ны всех про­тив всех к ци­ви­ли­за­ции и вла­сти за­ко­на; они по­ле­ми­зи­ро­ва­ли с тра­диц. пред­став­ле­ния­ми о бо­же­ст­вен­ном про­ис­хо­ж­де­нии пра­ва и кон­сер­ва­тив­ны­ми мыс­ли­те­ля­ми ти­па пи­фа­го­рей­цев и Пла­то­на, ве­рив­ши­ми в веч­ность и не­из­мен­ность Прав­ды. В фи­ло­со­фии язы­ка, по сви­де­тель­ст­ву пла­то­нов­ско­го диа­ло­га «Кра­тил», в 5 в. до н. э. тео­рии «ес­те­ст­вен­но­го» про­ис­хо­ж­де­ния имён про­ти­во­стоя­ла тео­рия их ус­лов­но­го «ус­та­нов­ле­ния».

На­ко­нец, в эс­те­ти­ке и фи­ло­со­фии иск-ва сле­ду­ет осо­бо вы­де­лить зна­ме­ни­тый спор ме­ж­ду Пла­то­ном и Ари­сто­те­лем о мо­раль­ном ста­ту­се и со­ци­аль­ной функ­ции по­эзии. В сво­ём «Го­су­дар­ст­ве» Пла­тон осу­дил по­эзию как без­нрав­ст­вен­ное ис­кус­ст­во, рас­тле­ваю­щее ду­ши «стра­стя­ми», и при­го­во­рил по­этов к из­гна­нию из иде­аль­но­го гос-ва. Ари­сто­тель от­ве­тил на это сво­ей тео­ри­ей тра­гич. ка­тар­си­са, или очи­ще­ния ду­ши от стра­стей че­рез пе­ре­жи­ва­ние стра­ха и со­стра­да­ния, тем са­мым при­знав пси­хо­те­ра­пев­тич. функ­цию по­эзии. «Ста­рин­ная вра­ж­да» (Пла­тон) ме­ж­ду по­эзи­ей и фи­ло­со­фи­ей объ­яс­ня­ет­ся тем зна­че­ни­ем, ко­то­рое при­да­ва­лось изу­че­нию Го­ме­ра в греч. шко­ле, а так­же тем, что греч. пред­став­ле­ния о бо­гах (амо­раль­ные, со­глас­но Пла­то­ну) в зна­чит. ме­ре ос­но­вы­ва­лись на по­эмах Го­ме­ра и Ге­сио­да.

Все­мир­но-ис­то­ри­че­ское зна­че­ние греч. фи­ло­со­фии оп­ре­де­ля­ет­ся пре­ж­де все­го тем, что в ней впер­вые бы­ли от­кры­ты и чёт­ко сфор­му­ли­ро­ва­ны мн. фун­дам. про­бле­мы фи­ло­со­фии, со­хра­няю­щие свою ак­ту­аль­ность до на­ших дней, а так­же тем, что она в зна­чит. ме­ре создалa тер­ми­но­ло­гич. лек­си­кон ев­роп. фи­ло­со­фии. В от­ли­чие от вост. фи­ло­со­фии, как пра­ви­ло свя­зан­ной с ре­лиг. тра­ди­ция­ми и ри­туа­лом, греч. «фи­ло-со­фия» («лю­бо-муд­рие», или лю­бовь к зна­нию) впер­вые при­зна­ла ав­то­но­мию ра­зу­ма и про­воз­гла­си­ла са­мо­цен­ность ра­цио­наль­но­го зна­ния, без ко­то­рых не мог­ла бы воз­ник­нуть нау­ка Но­во­го вре­ме­ни. О мно­го­ве­ко­вом влия­нии ан­тич­ной фи­ло­со­фии на ср.-век. фи­ло­со­фию раз­ных на­ро­дов см. в cтатьях Не­оп­ла­то­низм и Ари­сто­те­лизм.

Литература

«Корабль Одиссея приближается к острову сирен». Мозаика из Дугги (Тунис), иллюстрирующая эпизод из «Одиссеи» Гомера. Ок. 260 н. э. Национальный музей Бардо (Тунис).

По­яв­ле­нию письм. па­мят­ни­ков на др.-греч. яз. пред­ше­ст­во­вал дли­тель­ный пе­ри­од нар. ми­фо­твор­че­ст­ва в фор­ме ска­за­ний о бо­гах и ге­ро­ях. Лит-ра Г. Д. про­шла в сво­ём раз­ви­тии три пе­рио­да: ар­хаи­че­ский, или до­клас­си­че­ский (до 5 в. до н. э.), ат­ти­че­ский, или клас­си­че­ский (5–4 вв. до н. э.), эл­ли­ни­сти­че­ский (кон. 4 в. до н. э. – 4/5 вв. н. э.; ран­ний, соб­ст­вен­но эл­ли­ни­сти­че­ский, – до кон. 1 в. до н. э., и позд­ний, т. н. рим­ский, пе­ри­од – 1 – 4/5 вв. н. э.). Пер­вы­ми па­мят­ни­ка­ми др.-греч. (и всей ев­ро­пей­ской) лит-ры ста­ли соз­дан­ные на ио­ний­ском диа­лек­те эпич. по­эмы «Илиа­да» и «Одис­сея» (обе пред­по­ло­жи­тель­но 8–7 вв. до н. э.), ав­то­ром ко­то­рых счи­тал­ся Го­мер – ле­ген­дар­ный аэд. В их ос­но­ву лег­ла пе­ре­да­вав­шая­ся из по­ко­ле­ния в по­ко­ле­ние об­щая, не­смот­ря на тер­ри­то­ри­аль­ную раз­дроб­лен­ность и на­ли­чие диа­лек­тов, ис­то­рия со­вме­ст­ной во­ен. экс­пе­ди­ции (или по­хо­да) гре­ков-ахей­цев в сев.-зап. Ма­лую Азию (Тро­ян­ская вой­на); ре­аль­ные со­бы­тия ока­за­лись тес­но пе­ре­пле­те­ны с древ­ней­ши­ми ми­фо­ло­гич. сю­же­та­ми, вос­хо­дя­щи­ми ещё к ми­кен­ско­му пе­рио­ду. Раз­ли­чия ме­ж­ду по­эма­ми (ес­ли в «Илиа­де» ме­сто дей­ст­вия прак­ти­че­ски не ме­ня­ет­ся, то в «Одис­сее» это про­ис­хо­дит дос­та­точ­но час­то; в «Одис­сее», в от­ли­чие от «Илиа­ды», по­ве­ст­во­ва­ние со­дер­жит от­сту­п­ле­ния от хро­но­ло­гич. по­сле­до­ва­тель­но­сти, и др.) тол­ко­ва­лись фи­ло­ло­гич. нау­кой как след­ст­вие их при­над­леж­но­сти раз­ным ав­то­рам или раз­ным жан­ро­вым ти­пам эпо­са (во­ен­но-ге­рои­че­ско­му и ска­зоч­но-при­клю­чен­че­ско­му), ни один из дру­гих об­раз­цов ко­то­рых не со­хра­нил­ся. Го­ме­ру в ан­тич­но­сти при­пи­сы­ва­лись т. н. го­ме­ров­ские гим­ны, а так­же ко­мич. по­эма о ге­рое-ду­рач­ке «Мар­гит», на­пи­сан­ная эпич. гек­са­мет­ром с до­бав­ле­ни­ем про­сто­на­род­но­го ям­ба, и па­ро­дий­ный эпос «Вой­на мы­шей и ля­гу­шек». Ран­ние эпич. про­из­ве­де­ния бы­то­ва­ли в уст­ной фор­ме – в ис­пол­не­нии стран­ст­вую­щих рап­со­дов. Ди­дак­тич. эпос, раз­вив­ший­ся в Бе­о­тии, ста­вил це­лью сум­ми­ро­вать зна­ния в оп­ре­де­лён­ной об­лас­ти; к не­му при­над­ле­жат по­эмы Ге­сио­да «Тру­ды и дни», где вос­пе­ва­ет­ся кре­сть­ян­ский труд, и «Тео­го­ния», ка­та­ло­ги­зи­рую­щая ми­фо­ло­гич. све­де­ния.

Рост ин­ди­ви­ду­аль­но­го са­мо­соз­на­ния стал при­чи­ной бур­но­го раз­ви­тия др.-греч. по­эзии в 7–6 вв. Фор­ми­ру­ют­ся её осн. ви­ды: эле­гия, ям­бы, а так­же ме­ли­ка, имев­шая мно­го­числ. раз­но­вид­но­сти, но в це­лом де­лив­шая­ся на соль­ную (мо­но­ди­че­скую) и хо­ро­вую. Ме­ли­ка пе­лась (в со­про­во­ж­де­нии струн­но­го ин­ст­ру­мен­та, ре­же ав­ло­са); эле­гия дек­ла­ми­ро­ва­лась или пе­лась в со­про­во­ж­де­нии ав­ло­са; для яз­ви­тель­но-са­ти­рич. ям­бов пе­ние бы­ло не­ха­рак­тер­но.

«Алкей и Сапфо». Роспись вазы. Ок. 480 до н. э. Собрания античного искусства (Мюнхен).

Эле­гия, со­че­таю­щая гек­са­метр и пен­та­метр (эле­ги­че­ский ди­стих), из­на­чаль­но, ви­ди­мо, пред­став­ля­ла со­бой плач по умер­шим, ис­пол­няе­мый во вре­мя тризн. Ос­но­во­по­лож­ник лит. эле­гии Кал­лин, а вслед за ним Тир­тей со­сре­до­то­чи­ли вни­ма­ние на во­ен. те­ма­ти­ке; лю­бов­ные мо­ти­вы до­ми­ни­ру­ют в твор­че­ст­ве Мим­нер­ма, а пат­рио­ти­че­ские – у Со­ло­на и Фео­гни­да. Ям­бы с при­су­щи­ми им раз­го­вор­ны­ми ин­то­на­ция­ми и жи­вым, не­по­сред­ст­вен­ным вос­при­яти­ем ре­аль­но­сти пред­став­ле­ны твор­че­ст­вом Ар­хи­ло­ха – ос­но­во­по­лож­ни­ка ям­бич. по­эзии, Се­мо­ни­да, а так­же Гип­по­нак­та, ко­то­рый па­ро­ди­ро­вал «вы­со­кий стиль» гим­нов и эпо­са и ввёл в по­эзию но­вый раз­мер – хо­ли­ямб. Ес­ли эле­гия и ямб в боль­шин­ст­ве сво­ём скла­ды­ва­лись на ио­ний­ском диа­лек­те, то соль­ная ме­ли­ка – на эо­лий­ском. В 6 в. в этом ви­де по­эзии тво­ри­ли вы­ход­цы с о. Лес­бос Ал­кей и Сап­фо – ро­до­на­чаль­ни­ки но­вых мет­рич. форм (ал­кее­вой стро­фы и сап­фи­че­ской стро­фы); их гл. дос­ти­же­ни­ем ста­ло об­ра­ще­ние к внутр. ми­ру че­ло­ве­ка, у Сап­фо – ох­ва­чен­но­го силь­ней­шим лю­бов­ным чув­ст­вом, у Ал­кея – пе­ре­жи­ваю­ще­го со­ци­аль­ные по­тря­се­ния. Глав­ные те­мы по­эзии Сап­фо – лю­бовь и кра­со­та; у Ал­кея пре­об­ла­да­ют мо­ти­вы вой­ны – но вой­ны не с внеш­ним вра­гом, как у Тир­тея, а гра­ж­дан­ской. В от­ли­чие от эо­лий­ских по­этов, жизнь третье­го круп­но­го пред­ста­ви­те­ля соль­ной ме­ли­ки, Анак­ре­он­та, про­те­ка­ла не на ро­ди­не, а при дво­рах ти­ра­нов, стре­мив­ших­ся при­бли­жать к се­бе по­этов, что­бы тем са­мым при­дать сво­ему прав­ле­нию пыш­ность и блеск. В его сти­хах лю­бов­ная те­ма трак­то­ва­на бо­лее про­сто и по­верх­но­ст­но, чем у Сап­фо. Хо­ро­вая ме­ли­ка, соз­да­вав­шая­ся пре­им. на до­рий­ском диа­лек­те, бы­ла об­ра­ще­на не к ин­ди­ви­дуу­му, а к кол­лек­ти­ву гра­ж­дан и пред­на­зна­ча­лась для ис­пол­не­ния в со­ста­ве разл. об­ря­дов, в т. ч. куль­то­вых; ми­фо­ло­гич. мо­ти­вы име­ли в ней го­раз­до боль­шее зна­че­ние, чем в эле­гии, ям­бах и соль­ной ме­ли­ке. Са­мый ран­ний её об­ра­зец – пар­фе­ний («де­ви­чья пес­ня») Алк­ма­на, ис­пол­няв­ший­ся хо­ром де­ву­шек на празд­не­ст­ве Ар­те­ми­ды. Си­ци­ли­ец Сте­си­хор в об­лас­ти хо­ро­вой ме­ли­ки соз­да­вал боль­шие по­эмы, в ком­по­зи­ции ко­то­рых зна­чит. роль иг­ра­ла триа­ди­че­ская стро­фи­ка (стро­фа, ан­ти­стро­фа, эпод-при­пев); его ори­ги­наль­ная трак­тов­ка ми­фов впо­след­ст­вии ис­поль­зо­ва­лась ав­то­ра­ми тра­ге­дий. Ивик ввёл в хо­ро­вую ме­ли­ку лю­бов­ные мо­ти­вы, Си­мо­нид уве­ко­ве­чи­вал в ней под­ви­ги гре­ков в вой­нах с пер­сами, Пин­дар и Вак­хи­лид в хо­ро­вых эпи­ни­ки­ях про­слав­ля­ли по­бе­ди­те­лей в спор­тив­ных со­стя­за­ни­ях.

В 6 в. в Ио­нии за­ро­ж­да­ет­ся про­за, пер­во­на­чаль­но свя­зан­ная с раз­ви­ти­ем фи­ло­со­фии (Анак­си­мандр и др. фи­ло­со­фы ио­ний­ской шко­лы), гео­гра­фии и ис­то­рио­гра­фии (Ге­ка­тей Ми­лет­ский).

В 5 в. центр по­ли­тич. и куль­тур­ной жиз­ни со­сре­до­то­чил­ся в Афи­нах; пат­рио­тич. подъ­ём обу­сло­вил взлёт тра­ге­дии и ко­ме­дии, став­ших ве­ду­щи­ми жан­ра­ми в лит-ре Г. Д. Пер­вый из ве­ли­ких др.-греч. дра­ма­тур­гов, Эс­хил, ис­поль­зу­ет не толь­ко ми­фо­ло­гич. сю­же­ты, но от­кли­ка­ет­ся и на совр. ему со­бы­тия: так, тра­ге­дия «Пер­сы» по­свя­ще­на по­бе­де, одер­жан­ной над пер­са­ми у о. Са­ла­мин в 480. В ос­но­ве твор­че­ст­ва Эс­хи­ла ле­жал тет­ра­ло­ги­че­ский прин­цип, ко­гда к по­ста­нов­ке го­то­ви­лись сра­зу три тра­ге­дии, объ­е­ди­нён­ные об­щим сю­же­том, а весь цикл за­вер­шал­ся са­ти­ров­ской дра­мой – пред­став­ле­ни­ем на иной сю­жет, с не­пре­мен­ным уча­сти­ем в ка­че­ст­ве пер­со­на­жей са­ти­ров и сча­ст­ли­вым кон­цом. По­эт пе­рио­да ста­нов­ле­ния афин­ской де­мо­кра­тии, Эс­хил изо­бра­жа­ет по­бе­ду греч. по­лис­ной де­мо­кра­тии над вост. дес­по­тиз­мом («Пер­сы»), го­су­дар­ст­вен­но­сти, су­да – над ро­до­вы­ми по­ряд­ка­ми (три­ло­гия «Оре­стея», «Се­ме­ро про­тив Фив»), тор­же­ст­во прин­ци­пов се­мьи («Да­наи­ды») и ци­ви­ли­за­ции («Про­ме­тей»); дей­ст­вие бо­же­ст­вен­ных сил сли­ва­ет­ся с соз­на­тель­ным вы­бо­ром че­ло­ве­ка и его лич­ной от­вет­ст­вен­но­стью. В даль­ней­шем Со­фокл от­ка­зы­ва­ет­ся от тет­ра­ло­ги­че­ско­го прин­ци­па и ста­вит отд. тра­ге­дии, что по­зво­ля­ет ему скон­цен­три­ро­вать со­бы­тия не во­круг все­го ро­да, но во­круг от­дель­ных его пред­ста­ви­те­лей. У Со­фок­ла, дра­ма­тур­га эпо­хи рас­цве­та афин­ской де­мо­кра­тии, лю­ди впол­не са­мо­стоя­тель­ны в сво­ём по­ве­де­нии; в цен­тре тра­ге­дии – судь­ба отд. че­ло­ве­ка, кото­рая реа­ли­зу­ет­ся в кон­флик­тах ме­ж­ду за­ко­ном го­су­дар­ст­ва и не­пи­са­ны­ми за­ко­на­ми ре­ли­гии и мо­ра­ли («Ан­ти­го­на»), в столк­но­ве­нии че­ст­но­го пря­мо­ду­шия и лу­ка­вой муд­ро­сти («Фи­лок­тет»), стра­да­нии во имя дол­га («Элек­тра»). Ошиб­ки и стра­да­ния, вы­те­каю­щие из че­ло­ве­че­ско­го не­ве­де­ния, изо­бра­же­ны в «Тра­хи­нян­ках» и «Ца­ре Эди­пе». В сце­п­ле­нии стро­го мо­ти­ви­ро­ван­ных со­бы­тий, вы­те­каю­щих из ха­рак­те­ров и по­ступ­ков дей­ст­вую­щих лиц, про­яв­ля­ет­ся скры­тое дей­ст­вие ра­зум­ных бо­же­ст­вен­ных сил, управ­ляю­щих ми­ром.

Ев­ри­пид, по­эт пе­рио­да кри­зи­са афин­ской де­мо­кра­тии, ис­хо­дит из ав­то­ном­ной эти­ки ин­ди­ви­да и кри­ти­ку­ет тра­диц. ми­фы. Ри­суя лю­дей «ка­ко­вы они на са­мом де­ле», он изо­бра­жа­ет их вне­зап­ные по­ры­вы («Ге­ракл»), не­ук­ро­ти­мые стра­сти («Ме­дея», «Ип­по­лит»). Стра­да­ние уже не име­ет нравств. смыс­ла («Тро­ян­ки»), и по­эт час­то упо­ми­на­ет роль Слу­чая. Де­ге­рои­за­ция со­еди­ня­ет­ся с ре­лиг. скеп­си­сом и по­сте­пен­ным раз­мы­ва­ни­ем жан­ро­вой спе­цифи­ки тра­ге­дии, что при­во­дит к по­яв­ле­нию у Ев­ри­пи­да тра­ге­дий со сча­ст­ли­вым кон­цом («Еле­на», «Ион»). Твор­че­ст­во Ев­ри­пи­да по­влия­ло на фор­ми­рова­ние но­вых жан­ров и на­прав­ле­ний в др.-греч. лит-ре: но­вой ат­ти­че­ской ко­ме­дии, лю­бов­но­го ро­ма­на, алек­сан­д­рий­ской по­эзии и др.

Изображение драматурга (возможно, Менандра). Мозаика римского временииз Тубурбо-Майуса (Тунис). Национальный музей Бардо (Тунис).

Ко­ме­дия, воз­ник­шая в Си­ци­лии (Эпи­харм, 6–5 вв.), но по­лу­чив­шая раз­ви­тие в Афи­нах 5 в. (т. н. древ­няя ат­ти­че­ская ко­ме­дия), ста­вит не ме­нее слож­ные со­ци­аль­ные и куль­тур­ные во­про­сы, чем тра­ге­дия, но в бо­лее ак­ту­аль­ном и да­же зло­бо­днев­ном об­ла­че­нии. Древ­няя ат­тическая ко­ме­дия со­хра­ни­ла ста­рин­ные кар­на­валь­но-иг­ро­вые фор­мы, на­пол­нив их но­вым об­ще­ст­вен­но-са­ти­рич. со­дер­жа­ни­ем. Из­вест­но­стью поль­зо­ва­лись ко­ме­дии Кра­ти­на, Ев­по­ли­да и др. ав­то­ров, но пол­но­стью со­хра­ни­лись лишь пье­сы Ари­сто­фа­на – сме­лая и глу­бо­кая са­ти­ра на об­ществ.-по­ли­тич. и куль­тур­ную жизнь де­мо­кра­тич. Афин кон. 5 – нач. 4 вв. («Всад­ни­ки», «Осы»), со­фис­ти­че­скую фи­ло­со­фию («Об­ла­ка»), тра­ге­дии Ев­ри­пи­да («Ля­гуш­ки»). В ко­ме­ди­ях «Ахар­ня­не», «Ли­си­ст­ра­та» Ари­сто­фан при­зы­ва­ет к пре­кра­ще­нию меж­до­усоб­ной Пе­ло­пон­нес­ской вой­ны. Вме­сто ин­ди­ви­дуа­ли­за­ции пер­со­на­жей древ­няя ко­ме­дия соз­да­ёт обоб­щён­ные ка­ри­ка­тур­ные об­ра­зы с ис­поль­зо­ва­ни­ем фольк­лор­ных ма­сок. В сред­ней ат­ти­че­ской ко­ме­дии (Ан­ти­фан, Алек­сид и др., 4–3 вв.) ха­рак­тер­ная для древ­ней ат­ти­че­ской ко­ме­дии по­ли­тич. за­ост­рён­ность ос­ла­би­лась, что­бы окон­ча­тель­но ис­чез­нуть в но­вой ат­ти­че­ской (Фи­ле­мон, Ди­фил и др., 4–3 вв.): не­ус­той­чи­вые об­ществ. от­но­ше­ния окон­ча­тель­но по­дор­ва­ли ве­ру в бо­гов и во­ца­рил­ся Слу­чай, за­няв­ший центр. ме­сто в ко­меди­ях Ме­нан­д­ра, ко­то­ро­го се­мей­ные цен­но­сти и пси­хо­ло­гия сред­не­го афи­ня­ни­на вол­но­ва­ли боль­ше, чем со­ци­аль­ные по­тря­се­ния и во­про­сы вой­ны и ми­ра. Кон­фликт в но­вой ат­ти­че­ской ко­ме­дии всё бо­лее фор­ма­ли­зи­ро­вал­ся, пре­вра­тив­шись в стан­дарт­ную схе­му (по­те­ряв­ший­ся и най­ден­ный ре­бё­нок, ос­во­бо­ж­де­ние плен­ни­цы и т. д.), при этом оп­ре­де­лён­ную ин­ди­ви­дуа­ли­за­цию по­лу­чи­ли об­ра­зы-мас­ки, от­ра­зив­шие влия­ние ха­рак­те­ро­ло­гии Фео­фра­ста.

На­ря­ду с те­ат­ром, в 5–4 вв. раз­ви­ва­лась про­за, от­ве­чав­шая ну­ж­дам по­лис­ной де­мо­кра­тии. В Афи­нах и на Си­ци­лии под воз­дей­ст­ви­ем со­фис­ти­ки вы­со­ко­го рас­цве­та дос­тиг­ло ора­тор­ское ис­кус­ст­во – по­ли­ти­че­ское (Де­мос­фен, Исей и др.), су­деб­ное (Ли­сий, Эс­хин, Ги­пе­рид и др.) и тор­же­ст­вен­ное (Исо­крат, Фео­помп, Эфор). Ис­то­рио­гра­фия оз­на­ме­но­ва­на твор­че­ст­вом Ге­ро­до­та, «Ис­то­рии» ко­то­ро­го, на­пи­сан­ной по ти­пу вос­точ­ных хро­ник, не чу­ж­да но­вел­ли­стич. и эт­но­гра­фич. ув­ле­ка­тель­ность, а так­же Фу­ки­ди­да и Ксе­но­фон­та, ко­то­рых в боль­шей сте­пе­ни ин­те­ре­со­ва­ла точ­ность ис­поль­зо­ван­ной ин­фор­ма­ции, чем фольк­лор­ные и ска­зоч­ные мо­ти­вы. Ксе­но­фонт стал так­же соз­да­те­лем ис­то­рич. ме­муа­ри­сти­ки («Ана­ба­сис»), жан­ров ис­то­ри­ко-нра­во­учит. ро­ма­на («Ки­ро­пе­дия») и лит. порт­ре­та («Вос­по­ми­на­ния о Со­кра­те»). У ис­то­ков но­во­го про­за­ич. жан­ра – фи­ло­соф­ско­го диа­ло­га – сто­ял Пла­тон, ге­рои ко­то­ро­го ре­ша­ют, в ча­ст­но­сти, ха­рак­тер­ные ещё для тра­ге­дии мо­раль­ные во­про­сы, но жи­вут уже не в тра­гич. ми­ре не­из­беж­но­го ро­ка, но в обыч­ной ре­аль­но­сти. Уче­ник Пла­то­на Ари­сто­тель в «Ри­то­ри­ке» и «По­эти­ке» соз­дал пер­вую строй­ную тео­рию ора­тор­ской про­зы и по­эзии.

В кон. 4 в. до н. э., ко­гда Афи­ны уже не иг­ра­ли ве­ду­щей по­ли­тич. ро­ли в греч. ми­ре, куль­тур­ная жизнь пе­ре­мес­ти­лась в эл­ли­ни­стич. мо­нар­хии, из ко­то­рых са­мым важ­ным для ис­то­рии лит-ры ока­зал­ся пто­ле­ме­ев­ский Еги­пет с цен­тром в Алек­сан­д­рии. Об­щи­ми чер­та­ми алек­сан­д­рий­ской по­эзии ста­ли де­мон­ст­ра­ция эру­ди­ции, изы­скан­ная от­дел­ка де­та­лей, ин­те­рес к гео­гра­фич. ко­ло­ри­ту и чис­то эс­те­тич. вос­при­ятие ми­фа, ко­то­рый ли­шил­ся ре­лиг. смыс­ла. Три ве­ду­щих по­эта это­го вре­ме­ни – Кал­ли­мах, Апол­ло­ний Ро­дос­ский и Фео­крит – ка­ж­дый по-сво­ему при­ни­ма­ли уча­стие в соз­да­нии но­вой по­эти­ки: Кал­ли­мах раз­ви­вал ма­лые фор­мы и тя­го­тел к сти­ли­стич. экс­пе­ри­мен­ту, Апол­ло­ний пы­тал­ся вос­кре­сить ге­ро­ич. эпос, Фео­крит соз­дал но­вый жанр – бу­ко­ли­ку, ко­то­рый в даль­ней­шем раз­ви­ли Бион и Мосх. По­пу­ляр­ностью поль­зо­ва­лись эпи­грам­ма (Аск­ле­пи­ад, По­си­дипп, Кал­ли­мах, Ме­ле­агр, Фи­ло­дем, Ан­ти­патр Си­дон­ский и др.). В твор­че­ст­ве Фе­ник­са и Кер­ки­да воз­ро­ж­да­ет­ся ин­те­рес к ям­бам. Про­за пред­став­ле­на ис­то­рио­гра­фи­ей, час­то с весь­ма боль­шой до­лей фан­та­сти­ки (Ев­ге­мер и др.), ди­ат­ри­бой, но­вел­лой (Ари­стид Ми­лет­ский); осо­бый вид псев­до­учё­ной лит-ры со­ста­ви­ла па­ра­док­со­гра­фия, пред­став­лен­ная сво­да­ми не­бы­лиц (Ан­ти­фан и др.), а так­же смы­каю­щая­ся с ней аре­та­ло­гия (рас­ска­зы о чу­до­ви­щах и про­мыс­ле бо­гов), ко­то­рая ста­ла осо­бен­но по­пу­ляр­на в позд­нем эл­ли­низ­ме. В крас­но­ре­чии гос­под­ство­вал азиа­низм, во мно­гом оп­ре­де­лив­ший стиль всей позд­не­ан­тич­ной про­зы. Свое­об­раз­ное яв­ле­ние дра­ма­тур­гии это­го вре­ме­ни – про­ник­ну­тые на­ту­ра­лиз­мом ми­ми­ям­бы Ге­ро­да. Са­ти­рич. диа­ло­ги Ме­нип­па, пе­ре­ме­жаю­щие­ся сти­ха­ми, стоя­ли у ис­то­ков но­во­го жан­ра – ме­нип­по­вой са­ти­ры.

Твор­че­ст­во мн. ав­то­ров пе­рио­да позд­не­го эл­ли­низ­ма (с 1 в. н. э.) на­прав­ле­но на ос­мыс­ле­ние мно­го­ве­ко­вой ис­то­рии и куль­ту­ры греч. на­ро­да: Плу­тарх на­хо­дит в нац. ис­то­рии вы­со­кие нравств. об­раз­цы и соз­да­ёт био­гра­фии ве­ли­ких лю­дей про­шло­го («Срав­ни­тель­ные жиз­не­опи­са­ния»). Са­ти­рич., вы­смеи­ваю­щая упа­док совр. нра­вов про­за Лу­киа­на, на­про­тив, на­пол­не­на ду­хом скеп­си­са и от­ри­ца­ния. Сис­те­ма­ти­за­ция др.-греч. ми­фов пред­при­ня­та в «Биб­лио­те­ке», при­пи­сы­вае­мой Апол­ло­до­ру. Ре­ак­ци­ей на гос­под­ство­вав­ший ра­нее азиа­низм стал ат­ти­кизм, про­воз­гла­сив­ший культ клас­сич. ат­ти­че­ско­го язы­ка. В рус­ле ат­ти­киз­ма воз­ник­ли ри­то­ри­че­ские тру­ды Дио­ни­сия Га­ли­кар­нас­ско­го и при­пи­сы­вае­мый Лон­ги­ну трак­тат «О воз­вы­шен­ном», оз­на­ме­но­вав­ший на­ча­ло лит. кри­ти­ки. Но­вый рас­цвет ри­то­рич. ис­кус­ст­ва, про­ис­шед­ший под влия­ни­ем идей со­фис­ти­ки вто­рой, был свя­зан те­перь не с по­ли­тич. или су­деб­ной дея­тель­но­стью, а с ус­та­нов­кой на эс­те­тич. на­сла­ж­де­ние ху­дож. сло­вом (По­ле­мон, Ирод Ат­тик, Элий Ари­стид и др.); его бе­зы­дей­ность ста­ла пред­ме­том ост­рой кри­ти­ки Лу­киа­на. Твор­че­ст­во Элиа­на ха­рак­те­ри­зу­ет­ся раз­но­об­ра­зи­ем жан­ро­вых форм (но­вел­ла, эк­фра­сис, афо­ризм, ис­то­рич. анек­дот и др.). При­ме­той вре­ме­ни ста­ло уга­са­ние по­эзии (пред­став­лен­ной гл. обр. ди­дак­тич. по­эма­ми Оп­пиа­на, твор­че­ст­вом Баб­рия) и боль­шая по­пу­ляр­ность но­во­го про­за­ич. жан­ра – ро­ма­на, ко­то­рый су­ще­ст­во­вал в двух раз­но­вид­но­стях: бу­ко­ли­ко-идил­ли­че­ской (Лонг) и аван­тюр­ной (Ха­ри­тон, Ксе­но­фонт Эфес­ский, Ямв­лих, Ге­лио­дор, Ахилл Та­тий). С 4–5 вв. н. э. ан­тич­ная греч. лит-ра ус­ту­па­ет ве­ду­щее ме­сто хри­сти­ан­ской, хо­тя ста­рые фор­мы ещё не­ко­то­рое вре­мя про­дол­жа­ют су­ще­ст­во­вать.

Др.-греч. лит-ра ока­за­ла ре­шаю­щее воз­дей­ст­вие на всё даль­ней­шее раз­ви­тие ми­ро­вой сло­вес­но­сти, на­чи­ная с древ­не­рим­ской и ви­зан­тий­ской. Это воз­дей­ст­вие не ог­ра­ни­чи­ва­ет­ся пря­мы­ми об­ра­ще­ния­ми позд­ней­ших ав­то­ров к сю­же­там, мо­ти­вам и об­раз­ам др.-греч. ли­те­ра­ту­ры, но про­яв­ля­ет­ся так­же в твор­че­ском ус­вое­нии её эс­те­тич. прин­ци­пов, жан­ро­вых и сти­ли­стич. мо­де­лей, сис­те­мы сти­хо­сло­же­ния, ко­то­рые ос­та­ва­лись ак­ту­аль­ны­ми на всех эта­пах лит. раз­ви­тия.

Ар­хи­тек­ту­ра и изо­бра­зи­тель­ное ис­кус­ст­во. Пре­дыс­то­рию греч. иск-ва в брон­зо­вом ве­ке пред­став­ля­ет со­бой эгей­ское ис­кус­ст­во 3–2-го тыс. до н. э. В 3-м тыс. (ран­няя брон­за) на пер­вый план в Эгей­ском бас­сей­не вы­хо­дит куль­ту­ра Троа­ды (Троя, Лем­нос, Лес­бос). На Кик­лад­ских о-вах (см. Кик­ла­ды) в этот пе­ри­од из­го­тов­ля­ют­ся мра­мор­ные ста­туи и ста­ту­эт­ки («кик­лад­ские идо­лы»), слу­жив­шие по­гре­баль­ны­ми при­но­ше­ния­ми. Эпо­ха рас­цве­та ми­ной­ско­го ис­кус­ст­ва Кри­та на­чи­на­ет­ся на ру­бе­же 3–2-го тыс. до н. э. и ох­ва­ты­ва­ет пе­риоды Ста­рых (ок. 2000–1700 до н. э.) и сме­нив­ших их Но­вых (1700–1400 до н. э.) двор­цов. Па­мят­ни­ки ми­ной­ско­го иск-ва от­кры­ты так­же на др. ост­ро­вах Эгей­ско­го м. и на ма­те­ри­ке, где влия­ние крит­ских ху­дож. школ ос­та­ёт­ся оп­ре­де­ляю­щим для ми­кен­ской куль­ту­ры. Её па­мят­ни­ки 17–16 вв. из­вест­ны по на­ход­кам из шах­то­вых гроб­ниц Ми­кен, а пе­ри­од зре­ло­сти ми­кен­ской ар­хи­тек­ту­ры при­хо­дит­ся на 14–13 вв., ко­гда воз­во­дят­ся ци­та­де­ли в Ми­ке­нах и Ти­рин­фе, а так­же дво­рец в Пи­ло­се, цен­тром ко­то­ро­го слу­жит ме­га­рон, ха­рак­тер­ный для ма­те­ри­ко­вой ар­хи­тек­ту­ры со вре­мён не­оли­та, но не­из­вест­ный на Кри­те. Вы­со­кий рас­цвет кри­то-ми­кен­ско­го ис­кус­ст­ва об­ры­ва­ет­ся вне­зап­но ок. 1200 до н. э.

Иск-во Гре­ции 1-го тыс. до н. э. вклю­ча­ет в се­бя эпо­хи «тём­ных ве­ков» (11–8 вв. до н. э.), ар­хаи­ки (нач. 7 – нач. 5 вв. до н. э.) и клас­си­ки (5 – кон. 4 вв. до н. э.; ран­няя клас­си­ка – 500/480 – ок. 450; вы­со­кая клас­си­ка – ок. 450 – ок. 400; позд­няя клас­си­ка – ок. 400–336), за ко­то­ры­ми сле­ду­ет эпо­ха эл­ли­низ­ма (336–30 до н. э.), ко­гда др.-греч. иск-во рас­про­стра­ни­лось да­ле­ко за пре­де­лы соб­ст­вен­но Гре­ции в ре­зуль­та­те по­хо­дов Алек­сан­д­ра Ма­ке­дон­ско­го, и рим­ский пе­ри­од.

Храм Геры I (т. н. Базилика) в Пестуме. 1-я пол. 6 в. до н. э.

Парфенон на афинском Акрополе. Западный фасад. 447–438 до н. э. Архитекторы Иктин и Калликрат. Фото В. М. Паппе

Храм Афины в Приене. Сер. 4 в. до н. э. Архитектор Пифей. Фото В. М. Паппе

Ар­хи­тек­ту­ра Г. Д. 1-го тыс. до н. э. пред­став­ле­на па­мят­ни­ка­ми разл. со­хран­но­сти на тер­ри­то­рии совр. Гре­ции, зап. по­бе­ре­жья Тур­ции и при­ле­гаю­щих ост­ро­вов (Ио­ния и др.), а так­же юж. Ита­лии и Си­ци­лии (т. н. Ве­ли­кая Гре­ция). Пла­ны древ­ней­ших греческих хра­мов (11–8 вв.) вос­хо­дят к ме­га­ро­ну. Ти­по­ло­ги­че­ски бли­же все­го к не­му при­мыкает храм Апол­ло­на Кар­ней­ско­го на о. Фе­ра, хо­тя он да­ти­ру­ет­ся кон. 8 в. На фун­да­мен­тах ме­га­ро­нов Фер­мо­са (Это­лия) 11–9 вв. был возве­дён храм Апол­ло­на (7 в.). Древ­ней­шим рас­ко­пан­ным хра­мом Пе­ло­пон­не­са счи­та­ет­ся храм Ар­те­ми­ды Ор­фии в Спар­те (1-я пол. 8 в.). В Дре­росе (о. Крит) от­крыт храм Апол­ло­на (кон. 8 в.); на о. Эв­бея, в Леф­кан­ди, – ге­ро­он (свя­ти­ли­ще в честь ге­роя) 9–8 вв., ок­ру­жён­ный ко­лон­на­дой. Все пе­ре­чис­лен­ные хра­мы пред­вос­хи­ща­ют по­яв­ле­ние ор­де­ра ар­хи­тек­тур­но­го, как до­ри­че­ско­го, так и ио­ни­че­ско­го. Тер­ра­ко­то­вые мо­де­ли по­стро­ек из Ар­го­са и Пе­ра­хо­ры да­ют ос­но­ва­ние для их ре­кон­ст­рук­ции. В это же вре­мя фор­ми­ру­ет­ся про­стей­ший тип позд­ней­ше­го др.-греч. хра­ма – храм в ан­тах. К осн. ти­пам др.-греч. хра­ма от­но­сят­ся так­же про­стиль – храм с пор­ти­ком, вы­не­сен­ным на­ру­жу; ам­фи­про­стиль – снаб­жён­ный дву­мя та­ки­ми же ко­лон­ны­ми пор­ти­ка­ми на тор­це­вых фа­са­дах; пе­рип­тер – об­не­сён­ный ко­лон­на­ми со всех 4 сто­рон (са­мый рас­про­стра­нён­ный тип в греч. ар­хи­тек­ту­ре); дип­тер – об­не­сён­ный двой­ным ря­дом ко­лонн (пре­им. в ио­нич. ар­хи­тек­ту­ре). Ги­по­те­за о сло­же­нии ар­хит. ор­де­ров как «ока­ме­нев­ших» де­ре­вян­ных кон­ст­рук­ций, вос­хо­дя­щая к Вит­ру­вию, не под­твер­жда­ет­ся совр. на­уч. дан­ны­ми. Пер­вые до­рич. ка­мен­ные хра­мы на Пе­ло­пон­не­се и в Ве­ли­кой Гре­ции [Ге­ры в Олим­пии, Апол­ло­на в Си­ра­ку­зах, Ге­ры I (т. н. Ба­зи­ли­ка) в Пес­ту­ме, хра­мы «С» в Се­ли­нун­те и Апол­ло­на в Ко­рин­фе] да­ти­ру­ют­ся 1-й пол. 6 в. Они вну­ши­тель­ны и тя­же­ло­вес­ны, даль­ней­шая тен­ден­ция в раз­ви­тии до­рич. ор­де­ра со­сто­ит в об­лег­че­нии про­пор­ций зда­ния. Ио­нический ор­дер воз­ник ок. 560–540 в Ио­нии. В ар­ха­ич. эпо­ху он пред­став­лен ги­гант­ски­ми мра­мор­ны­ми ди­пте­ра­ми: храм Ар­те­ми­ды в Эфе­се, хра­мы Ге­ры на о. Са­мос, Апол­ло­на в Ди­ди­мах, впо­след­ст­вии не­од­но­крат­но пе­ре­страи­вав­шие­ся, бы­ли са­мы­ми гран­ди­озны­ми со­ору­же­ния­ми Древ­ней Гре­ции.

Театр в Эпидавре. 4 в. до н. э. Архитектор Поликлет Младший. Фото В. М. Паппе

По­сле не­удач­но­го вос­ста­ния греч. го­ро­дов Ма­лой Азии про­тив пер­сов (500 до н. э.) и раз­ру­ше­ния Ми­ле­та строи­тель­ст­во в ио­нич. ор­де­ре при­ос­та­нав­ли­ва­ет­ся, за­то до­ри­ка пе­ре­жи­ва­ет рас­цвет. В 1-й пол. 5 в. по­строе­на бо́ль­шая часть до­шед­ших до нас па­мят­ни­ков стро­гой до­ри­ки: но­вый храм Афи­ны Афайи на о. Эги­на, Ге­рай­он (храм Ге­ры) в Се­ли­нун­те, хра­мы Ге­ры (т. н. Юно­ны Ла­ци­нии) и Зев­са в Ак­ра­ган­те, Зев­са в Олим­пии, Ге­ры II (т. н. храм По­сей­до­на) в Пес­ту­ме и др. В со­ору­же­ни­ях афин­ско­го Ак­ро­по­ля (2-я пол. 5 в.) ве­ли­ко­леп­но со­че­та­ют­ся фор­мы и прин­ци­пы до­рич. и ио­нич. ор­де­ра. Ик­тин, ар­хи­тек­тор Пар­фе­но­на, по­стро­ил храм Апол­ло­на в Бас­сах (кон. 5 в.), в ин­терь­е­ре ко­то­ро­го впер­вые при­ме­нил ко­лон­ну ко­ринф­ско­го ор­де­ра, изо­бре­тён­но­го, по пре­да­нию, скульп­то­ром Кал­ли­ма­хом. Ар­хи­тек­ту­ра 4 в. ха­рак­те­ри­зу­ет­ся рас­ши­ре­ни­ем ре­пер­туа­ра стро­ит. ти­пов. На­ря­ду с хра­ма­ми (са­мый зна­чит. из них – ио­нич. храм Афи­ны в Прие­не, сер. 4 в.) воз­во­ди­лись те­ат­ры (в Эпи­дав­ре, в Ме­га­ло­по­ле – круп­ней­ший в Г. Д., и др.), мо­ну­мен­таль­ные гроб­ни­цы (Га­ли­кар­нас­ский мав­зо­лей), бу­лев­те­рии (зда­ния гор. со­ве­та), па­ле­ст­ры, гим­на­сии (зда­ния для фи­зич. уп­раж­не­ний). Греч. гра­до­строи­тель­ст­во луч­ше все­го из­вест­но по рас­коп­кам Олин­фа, раз­ру­шен­но­го Фи­лип­пом II Ма­ке­дон­ским в 348 и с тех пор не вос­ста­нов­лен­но­го. В этом горо­де от­чёт­ли­во про­сле­жи­ва­ет­ся ре­гу­ляр­ная Гип­по­да­мо­ва сис­те­ма пла­ни­ров­ки, от­кры­тая так­же в Ми­ле­те, Кни­де, Прие­не и др. го­ро­дах, по­лу­чив­шая ши­ро­кое рас­про­ст­ра­не­ние с 5 в. до н. э. В эпо­ху эл­ли­низ­ма су­ще­ст­во­ва­ло неск. Алек­сан­д­рий, ос­но­ван­ных Алек­сан­дром Ма­ке­дон­ским, сре­ди ко­то­рых вы­де­ля­лась Алек­сан­д­рия Еги­пет­ская – круп­ней­ший го­род Вост. Сре­дизем­но­мо­рья. Из эл­ли­ни­стич. го­ро­дов луч­ше дру­гих изу­чен Пер­гам, воз­вы­сив­ший­ся в 3–2 вв. (хо­ро­шо со­хра­нил­ся ак­ро­поль с двор­ца­ми пер­гам­ских ца­рей, руи­на­ми свя­ти­ли­ща Афи­ны Ни­ке­фо­ры, биб­лио­те­кой, фун­да­мен­та­ми Боль­шо­го ал­та­ря Зев­са, те­ат­ром и др. по­строй­ка­ми).

Тео­ре­ти­ка­ми ар­хи­тек­ту­ры в Г. Д. бы­ли круп­ней­шие прак­ти­кую­щие ар­хи­тек­то­ры: Хер­сиф­рон и Ме­та­ген (6 в. до н. э.) – строи­те­ли ар­ха­ич. хра­ма Ар­те­ми­ды в Эфе­се, Ик­тин (5 в. до н. э.) – строи­тель Пар­фе­но­на, Пи­фей и Са­тир (4 в. до н. э.) – строи­те­ли мав­зо­лея в Га­ли­кар­на­се, Фи­лон (4 в. до н. э.) – строи­тель Ар­се­на­ла в Пи­рее. Их со­чи­не­ния не со­хра­ни­лись; не­ко­то­рое пред­став­ле­ние о них да­ёт трак­тат Вит­ру­вия.

Скульп­ту­ра дош­ла до нас как в под­лин­ни­ках из из­вест­ня­ка, мра­мо­ра, брон­зы, тер­ра­ко­ты 9–1 вв. до н. э., так и в рим. ко­пи­ях (гл. обр. из мра­мо­ра, 1–2 вв. н. э.) про­слав­лен­ных ори­ги­на­лов (в т. ч. брон­зо­вых). Древ­ней­шие па­мят­ни­ки др.-греч. скульп­ту­ры (9–8 вв. до н. э.) при­над­ле­жат к гео­мет­ри­че­ско­му сти­лю. Это схе­ма­тич. фи­гур­ки лю­дей и жи­вот­ных из брон­зы и тер­ра­ко­ты, най­ден­ные в Афи­нах, Олим­пии, в Бе­о­тии. По­яв­ле­ние мо­ну­мен­таль­ной скульп­ту­ры в Гре­ции от­но­сит­ся к сер. 7 в. и ха­рак­те­ри­зу­ет­ся ори­ен­та­ли­зи­рую­щи­ми сти­ля­ми, из ко­то­рых наи­боль­шее зна­че­ние имел де­да­лов­ский, свя­зан­ный с име­нем по­лу­ми­фич. скульп­то­ра Де­да­ла. К кру­гу «де­да­лов­ской» скульп­ту­ры при­над­ле­жит ста­туя Ар­те­ми­ды Де­лос­ской (Нац. ар­хео­ло­гич. му­зей, Афи­ны) и жен­ская ста­туя «Да­ма из Ок­сер­ра» крит­ской ра­бо­ты (сер. 7 в., Лувр, Па­риж). Над­гроб­ная, по­свя­ти­тель­ная и куль­то­вая ста­туи пред­став­ле­ны в ар­хаи­ке ти­па­ми ку­ро­са и ко­ры, по­яв­ле­ние ко­то­рых так­же да­ти­ру­ет­ся сер. 7 в. Сре­ди зна­мени­тых па­мят­ни­ков ар­ха­ич. круг­лой скульп­ту­ры – го­ло­ва Ге­ры, най­ден­ная воз­ле её хра­ма в Олим­пии (Ар­хео­ло­гич. му­зей, Олим­пия), ста­туи Кле­о­би­са и Би­то­на (Ар­хео­ло­гич. му­зей, Дель­фы), Ге­ра Са­мос­ская (Лувр), ста­туи си­дя­щих жре­цов из Ди­ди­мы (Бри­тан­ский му­зей, Лон­дон), Мос­хо­фор («Тель­це­но­сец») с афин­ско­го Ак­ро­по­ля (Му­зей Ак­ро­по­ля, Афи­ны), Ни­ка Архер­ма (Нац. ар­хео­ло­гич. му­зей, Афи­ны). По­след­няя ста­туя де­мон­ст­ри­ру­ет ар­ха­ич. схе­му т. н. ко­лено­пре­кло­нён­но­го бе­га, ис­поль­зо­вав­шую­ся для изо­бра­же­ния ле­тя­щей или бе­гу­щей фи­гу­ры. В ар­ха­ич. скульп­ту­ре при­нят ещё це­лый ряд ус­лов­но­стей – напр., т. н. ар­хаи­че­ская улыб­ка на ли­цах ста­туй. К это­му же вре­ме­ни от­но­сит­ся пер­вая скульп­тур­ная хра­мо­вая де­ко­ра­ция: рель­е­фы фри­за и ста­туи из При­нии на о. Крит (Археологич. му­зей, Ирак­ли­он). В даль­ней­шем скульп­тур­ная де­ко­ра­ция за­пол­ня­ет сво­бод­ные по­ля, обу­слов­лен­ные кон­ст­рук­ци­ей хра­ма: фрон­то­ны и ме­то­пы в до­рич. хра­ме, не­пре­рыв­ный фриз (зо­фор) – в ио­ни­че­ском. Наи­бо­лее ран­ние фрон­тон­ные ком­по­зи­ции (нач. 6 в.) про­ис­хо­дят из раз­ных хра­мов афин­ско­го Ак­ро­по­ля (Му­зей Ак­ро­по­ля, Афи­ны) и из хра­ма Ар­те­ми­ды на о. Кор­фу (Ар­хео­ло­гич. му­зей, Кер­ки­ра), а са­мые ран­ние ме­то­пы – из хра­ма «С» в Се­ли­нун­те (Нац. му­зей, Па­лер­мо). Ар­ха­ич. рель­е­фы ук­ра­ша­ют так­же над­гроб­ные сте­лы и ба­зы ста­туй.

«Геракл и Атлас». Метопа храма Зевса в Олимпии. Мрамор. Ок. 468–456 до н. э. Археологический музей (Олимпия).

«Всадники». Фрагмент западного фриза Парфенона. Мрамор. 447–432 до н. э. Британский музей (Лондон).

Статуя Посейдона с мыса Артемисий. Бронза. 2-я четв. 5 в. до н. э. Национальный археологический музей (Афины).

Женская статуэтка из Танагры. Терракота. Кон. 4–3 вв. до н. э. Государственные музеи (Берлин).

Клас­сич. пе­ри­од др.-греч. скульп­ту­ры при­хо­дит­ся на 5–4 вв. до н. э. Пе­ре­ход­ным от ар­хаи­ки к клас­си­ке яв­ля­ет­ся де­кор хра­ма Афи­ны Афайи на о. Эги­на (Глип­то­те­ка, Мюн­хен). На ме­сто рель­ефов во фрон­то­нах при­хо­дит круг­лая скульп­ту­ра. Ар­ха­ич. скульп­ту­ры зап. фрон­то­на от­но­сят­ся ко вре­ме­ни ос­но­ва­ния хра­ма (510–500), скульп­ту­ры вто­ро­го вост. фрон­то­на, за­ме­нив­шие бо­лее ран­ние, – к ран­не­клас­сич. вре­ме­ни (490–480). Центр. памят­ник скульп­ту­ры ран­ней клас­си­ки – фрон­то­ны и ме­то­пы хра­ма Зев­са в Олим­пии (ок. 468–456, Ар­хео­ло­гич. му­зей, Олим­пия). Дру­гое зна­чит. про­из­ве­де­ние ран­ней клас­си­ки – «Трон Лудо­ви­зи» (470–450, Нац. му­зей, Рим), ук­ра­шен­ный рель­е­фа­ми. От это­го вре­ме­ни до­шёл так­же ряд брон­зо­вых ста­туй: По­сей­до­на с мы­са Ар­те­ми­сий (Нац. ар­хео­ло­гич. му­зей, Афи­ны), «Дель­фий­ский воз­ни­чий» (Ар­хео­ло­гич. му­зей, Дель­фы), две брон­зо­вые фи­гу­ры вои­нов из Риа­че (Нац. ар­хео­ло­гич. му­зей, Ред­жо-ди-Ка­лаб­рия). Круп­ней­шие скульп­то­ры ран­ней клас­си­ки – Пи­фа­гор Ре­гий­ский, Ка­ла­мид и Ми­рон. В их твор­че­ст­ве, о ко­то­ром мож­но су­дить гл. обр. по позд­ним ко­пи­ям их про­из­ве­де­ний и лит. сви­де­тель­ст­вам, ар­ха­ич. сти­ли­за­ция сме­ня­ется ран­не­клас­сич. «стро­гим сти­лем», пред­вос­хи­щаю­щим приё­мы идеа­ли­за­ции, ха­рак­тер­ные для вы­со­кой клас­си­ки. Вы­со­кая клас­си­ка во­пло­ти­лась в ра­бо­тах По­ли­кле­та и Фи­дия. По­след­не­му при­над­ле­жа­ли про­из­ве­де­ния хри­со­эле­фан­тин­ной скульп­ту­ры – ста­туи Афи­ны Пар­фе­нос и Зев­са Олим­пий­ско­го (обе не со­хра­ни­лись), ко­то­рые бы­ли, по-ви­ди­мо­му, вер­ши­ной др.-греч. пла­сти­ки. Крат­ко­врем. рас­цвет вы­со­кой клас­си­ки свя­зан со скульп­тур­ной де­ко­ра­ци­ей Пар­фе­но­на (дош­ли фрон­то­ны, ме­то­пы и зо­фор, 447–432; Бри­тан­ский му­зей, Лон­дон; Му­зей Ак­ро­по­ля, Афи­ны), осу­щест­в­лён­ной по за­мыс­лу Фи­дия. Про­из­ве­де­ни­ям Кал­ли­ма­ха, Ал­ка­ме­на, Аго­рак­ри­та и др. скульп­то­ров кон. 5 в. свой­ст­вен «бо­га­тый стиль» с его де­ко­ра­тив­ной и ли­ней­ной изо­щрён­но­стью. Его ха­рак­тер­ные па­мят­ни­ки – рель­е­фы ба­лю­ст­ра­ды не­боль­шо­го хра­ма Ни­ки Ап­те­рос на афин­ском Ак­ро­по­ле (ок. 410, Му­зей Ак­ро­по­ля) и ряд над­гроб­ных стел, сре­ди ко­то­рых наи­бо­лее из­вест­на сте­ла Ге­ге­со (кон. 5 в., Нац. ар­хео­ло­гич. му­зей, Афи­ны).

«Галл, убивающий себя и свою жену». Римская копия. С греческого оригинала (ок. 220 до н. э.). Национальный музей (Рим).

Скульптурная группа с восточного фронтона храма Афины Афайина о. Эгина. 490–480 до н. э. Глиптотека (Мюнхен).

«Ника Самофракийская». Мрамор. Ок. 190 до н. э. Лувр (Париж).

«Битва при Иссе». Мозаика из «Дома Фавна» в Помпеях. 2 в. до н. э. Копия с картины живописца Филоксена из Эретрии. Национальный археологический музей (Неаполь).

«Дионис на пантере». Галечная мозаика. Кон. 4 в. до н. э. Археологическая коллекция (Пелла).

Важ­ней­шие про­из­ве­де­ния др.-греч. пла­сти­ки позд­ней клас­си­ки – скульп­тур­ный де­кор хра­мов Аск­ле­пия в Эпи­дав­ре (ок. 400–375), Афи­ны Алеи в Те­гее (ок. 370–350), Ар­те­ми­ды в Эфе­се (ок. 355–330) и Га­ли­кар­нас­ско­го мав­зо­лея (ок. 350, скульп­то­ры Ско­пас, Бри­ак­сис, Ти­мо­фей и Ле­о­хар). Ле­о­ха­ру при­пи­сы­ва­ют­ся так­же ори­ги­на­лы ста­туй, из­вест­ных в ко­пи­ях 1–2 вв. н. э., – Апол­ло­на Бель­ве­дер­ско­го (Ва­ти­кан­ские му­зеи) и Диа­ны Вер­саль­ской (Лувр). Круп­ней­шие скульп­то­ры позд­ней клас­си­ки – идил­ли­че­ский Прак­си­тель, стра­ст­ный Ско­пас и вир­ту­оз­ный Ли­сипп, во мно­гом пред­вос­хи­тив­шие по­сле­дую­щую эпо­ху эл­ли­низ­ма с её ил­лю­зио­ни­стич. тен­ден­ция­ми. В эпо­ху эл­ли­низ­ма др.-греч. скульп­ту­ра зна­чи­тель­но диф­фе­рен­ци­ро­ва­лась по шко­лам. С алек­сан­д­рий­ской шко­лой свя­за­на дея­тель­ность по­сле­до­ва­те­лей Прак­си­те­ля. Пер­гам­ская шко­ла пред­став­ле­на мра­мор­ны­ми рим. ко­пия­ми с брон­зо­вых ори­ги­на­лов ок. 220 до н. э. («Уми­раю­щий галл», Ка­пи­то­лий­ские му­зеи, Рим, и «Галл, уби­ваю­щий се­бя и свою же­ну», Нац. му­зей, Рим), а так­же фри­зом Пер­гам­ско­го ал­та­ря с изо­бра­же­ни­ем ги­ган­то­ма­хии (ок. 180–160, Пер­га­мон-му­зей, Бер­лин). С ро­дос­ской шко­лой свя­за­на, по-ви­ди­мо­му, ста­туя Ни­ки Са­моф­ра­кий­ской (ок. 190 до н. э., Лувр);

позд­нее из этой шко­лы вы­шли скульп­то­ры Аге­сандр, По­ли­дор и Афа­но­дор – соз­да­те­ли скульп­тур­ной груп­пы «Лао­ко­он» (сер. 1 в. до н. э., Ва­ти­кан­ские му­зеи), а так­же мра­мор­ной мно­го­фи­гур­ной ком­по­зи­ции «Ос­ле­п­ле­ние По­ли­фе­ма» (Нац. ар­хео­ло­гич. му­зей, Спер­лон­га). К это­му же вре­ме­ни от­но­сит­ся дея­тель­ность скульп­то­ра Апол­ло­ния из Афин, соз­да­те­ля «Бель­ве­дер­ско­го тор­са» (1 в. до н. э., Ва­ти­кан­ские му­зеи) и, ве­ро­ят­но, ста­туи «Ку­лач­но­го бой­ца» (1-я пол. 1 в. до н. э., Пла­не­та­рий Нац. му­зея, Рим). То­гда же Апол­ло­ний и Тав­риск из Тралл соз­да­ли груп­пу «Фар­нез­ский бык» (сер. 2 – сер. 1 вв. до н. э., Нац. ар­хео­ло­гич. му­зей, Не­аполь), до­шед­шую в позд­ней рим. вер­сии. В 4–3 вв. в мас­тер­ских Та­наг­ры (в Бе­о­тии) дос­ти­га­ет вы­со­ко­го со­вер­шен­ст­ва иск-во тер­ра­ко­то­вой ма­лой пла­сти­ки (ко­ро­пла­сти­ка). Из­го­тов­ле­ние фи­гу­рок из тер­ра­ко­ты со­стоя­ло из сле­дую­щих по­сле­до­ват. опе­ра­ций: под­го­тов­ка гли­ня­но­го тес­та (от­му­чи­ва­ние), леп­ка от ру­ки или фор­мов­ка в фор­ме-мат­ри­це (по­лые фор­мы поя­ви­лись в Гре­ции во 2-й пол. 7 в.; для од­ной ста­ту­эт­ки мог­ло ис­поль­зо­вать­ся до 14 отд. форм); до­ра­бот­ка пе­ред об­жи­гом (ре­тушь); об­жиг (по­сле пред­ва­рит. про­суш­ки) и, на­ко­нец, рас­крас­ка.

Мо­ну­мен­таль­ная и стан­ко­вая жи­вопись Г. Д. поч­ти не со­хра­ни­лась до на­ших дней. Не­ко­то­рое пред­став­ле­ние о ней да­ют лит. ис­точ­ни­ки (важ­ней­ший из ко­то­рых – «Ес­те­ст­во­зна­ние» Пли­ния Стар­ше­го), в т. ч. анек­до­ты о ху­дож­ни­ках. О др.-греч. жи­во­пи­си мож­но су­дить так­же по од­но­врем. тен­ден­ци­ям в ва­зо­пи­си (осо­бен­но в бе­ло­фон­ной), рос­пи­сям эт­рус­ских (7–1 вв. до н. э.) и пес­тум­ских (5–4 вв.) гроб­ниц, а так­же по ко­пи­ям рим. вре­ме­ни (гл. обр. по жи­во­пи­си и мо­заи­кам Кам­па­нии). Пер­вый греч. жи­во­пи­сец Савр с Са­мо­са (8–7 вв.), по пре­да­нию, об­вёл тень ко­ня, зна­ме­ни­тый мас­тер 7 в. Кле­анф из Ко­рин­фа соз­да­вал лишь кон­ту­ры фи­гур. В до­шед­ших рос­пи­сях 7–6 вв. [ме­то­пы хра­ма в Фер­мо­се, сте­ла Ли­сия, пи­на­ки (кар­ти­ны) из Пи­цы] гл. роль иг­ра­ет кон­тур, внут­ри ко­то­ро­го плос­ко­сти ок­ра­ше­ны в чис­тые цве­та без по­лу­то­нов – жёл­тый, си­ний, бе­лый, чёр­ный, ро­зо­вый, пур­пур. Но под­лин­ным ос­но­во­по­лож­ни­ком греч. жи­во­пи­си был По­ли­гнот с о. Фа­сос (2-я четв. – сер. 5 в.). Ис­пол­нен­ные им гран­ди­оз­ные (до 90 фи­гур) ком­по­зи­ции «Па­де­ние Трои» и «Не­кийю» («Цар­ст­во мёрт­вых») в Лес­хе (зал для бе­сед кни­дян в Дель­фах) под­роб­но опи­сы­ва­ет Пав­са­ний. По­ли­гнот впер­вые пе­ре­хо­дит от еди­ной ли­нии поч­вы к сво­бод­но­му раз­ме­ще­нию фи­гур на раз­ной вы­со­те, до­би­ва­ясь эф­фек­та мно­го­пла­но­во­го про­стран­ст­ва. Сле­дую­щий шаг де­ла­ет Ага­тарх (сер. 5 в.), вы­пол­нив­ший жи­во­пис­ные де­ко­ра­ции для те­ат­раль­ных по­ста­но­вок Эс­хи­ла, в ко­то­рых впер­вые раз­ра­ба­ты­ва­лись прин­ци­пы ли­ней­ной пер­спек­ти­вы. Чуть позд­нее Апол­ло­дор на­чал мо­де­ли­ро­вать фи­гу­ры све­то­те­нью, за что по­лу­чил про­зви­ще «скиа­граф» («те­не­пи­сец»). На ру­бе­же 5–4 вв. ра­бо­та­ли жи­во­пис­цы-со­пер­ни­ки Пар­ра­сий из Эфе­са и Зев­ксис. В 4 в. до н. э. скла­ды­ва­ют­ся 3 са­мо­сто­ят. шко­лы жи­во­пи­си – фи­ван­ская (Ари­стид Стар­ший, Ни­ко­мах, Ари­стид Млад­ший), афин­ская (Ев­фра­нор, Ни­кий) и си­ки­он­ская (Пам­фил, Пав­сий). Ес­ли фре­ска цар­ской гроб­ни­цы в Вер­ги­не («По­хи­ще­ние Пер­се­фо­ны») дей­ст­ви­тель­но вы­пол­не­на Ни­ко­ма­хом, как пред­по­ла­га­ет её рас­коп­щик М. Ан­д­ро­ни­кос, то пе­ред на­ми впер­вые пред­ста­ёт ори­ги­нал ра­боты круп­но­го греч. жи­во­пис­ца. Вме­сте с тем ока­зы­ва­ет­ся воз­мож­ным вы­явить ре­п­ли­ки греч. жи­во­пи­си на­чи­ная с Ни­кия в пом­пей­ских фре­сках («Пер­сей и Ан­дро­ме­да», ко­пии нач. 1 в. н. э., Нац. ар­хео­ло­гич. му­зей, Не­аполь). К кар­ти­не «Бит­ва при Ис­се» жи­во­пис­ца Фи­лок­се­на из Эрет­рии, уче­ни­ка Ни­ко­ма­ха, за­ка­зан­ной ца­рём Кас­сан­дром, вос­хо­дит зна­ме­ни­тая мо­заи­ка 2 в. до н. э. из «До­ма Фав­на» в Пом­пе­ях. Пам­фил из Си­кио­на был круп­ным тео­ре­ти­ком жи­во­пи­си, а его уче­ник Пав­сий зна­чи­тель­но усо­вер­шен­ст­во­вал тех­ни­ку эн­кау­сти­ки (см. в ст. Вос­ко­вая жи­во­пи­сь), в ко­то­рой пре­им. ра­бо­та­ли мас­те­ра эпо­хи рас­цве­та греч. жи­во­пи­си (2-я пол. 4 в. до н. э.) – Апел­лес, Про­то­ген, Аэти­он, Феон, Ан­ти­фил. Со сти­лем Пав­сия свя­за­ны и га­леч­ные мо­заи­ки Пел­лы, сто­ли­цы ма­кед. ца­рей (кон. 4 в. до н. э.). Жи­во­пись эпо­хи эл­ли­низ­ма пред­став­ле­на весь­ма раз­но­об­раз­ны­ми сти­ля­ми и бо­га­той те­ма­ти­кой – ми­фо­ло­гич. и ис­то­рич. сю­же­та­ми, жан­ро­вы­ми, бу­ко­ли­че­ски­ми, эро­тич. сце­на­ми, порт­ре­та­ми, пей­за­жа­ми, на­тюр­мор­та­ми. Обо всём бо­гат­ст­ве эл­ли­ни­стич. жи­во­пи­си мож­но су­дить по со­хра­нив­шим­ся до на­ших дней ко­пи­ям и ре­п­ли­кам, от­кры­тым в Пом­пе­ях, Гер­ку­ла­ну­ме и Ста­би­ях.

Из всех ви­дов де­ко­ра­тив­но-при­клад­но­го ис­кус­ст­ва луч­ше все­го со­хра­ни­лась рас­пис­ная ке­ра­ми­ка, до­шед­шая до на­ше­го вре­ме­ни во мно­же­ст­ве эк­зем­п­ля­ров (по об­щим оцен­кам, 30–40 тыс. ваз и их зна­чит. фраг­мен­тов в разл. му­зе­ях ми­ра). Как про­стая ке­ра­ми­че­ская та­ра, так и рас­пис­ная пир­ше­ст­вен­ная по­су­да ха­рак­те­ри­зо­ва­лись ис­клю­чи­тель­ной функ­цио­наль­но­стью форм. Осн. фор­мы греч. ке­ра­мич. со­су­дов оп­ре­де­ля­лись их на­зна­че­ни­ем. Рас­пис­ная ке­ра­ми­ка, про­шед­шая в сво­ей эво­лю­ции ряд эта­пов, дос­тиг­ла наи­боль­ше­го раз­но­об­ра­зия форм (неск. де­сят­ков) в 6–5 вв. То­гда же зна­чи­тель­но рас­ши­рил­ся те­ма­тич. ре­пер­ту­ар рос­пи­сей, вклю­чая, на­ря­ду с бы­то­вы­ми и ри­ту­аль­ны­ми сю­же­та­ми (осо­бен­но дио­ни­сий­ски­ми), сю­же­ты ми­фов, не­ред­ко от­сут­ст­вую­щие в дос­туп­ных нам лит. ис­точ­ни­ках. На сим­по­си­ях (пи­рах) ва­за бы­ла не толь­ко ути­ли­тар­ным или чис­то де­ко­ра­тив­ным пред­ме­том оби­хо­да, она слу­жи­ла для об­ще­ния и иг­ры. Осн. тех­нич. эле­мен­том рас­пис­ной ке­ра­ми­ки был чёр­ный лак пре­вос­ход­но­го ка­че­ст­ва, ре­цепт при­го­тов­ле­ния ко­то­ро­го сей­час не­из­вес­тен. Сфор­мо­ван­ная на гон­чар­ном кру­ге из хо­ро­шо от­му­чен­ной гли­ны, рас­пи­сан­ная чёр­ным ла­ком (в чер­но­фи­гур­ной или крас­но­фи­гур­ной ва­зо­пи­си), ва­за про­хо­ди­ла об­жиг неск. раз. Вла­дель­цем ке­ра­мич. мас­тер­ской был, как пра­ви­ло, гон­чар; его по­сто­ян­ным по­мощ­ни­ком – ва­зо­пи­сец. Ино­гда гон­ча­ры и ва­зо­пис­цы под­пи­сы­ва­ли свои име­на на ва­зах, пер­вые с гла­го­лом «сде­лал» (ἐποίησεν), вто­рые – «рас­пи­сал» (ἔγραψεν). Сей­час из­вест­но ок. 40 та­ких имён. По­сколь­ку по сти­ли­стич. при­зна­кам рос­пи­сей мож­но вы­де­лить го­раз­до боль­ше мас­те­ров (неск. со­тен), ва­зо­пис­цам при­ня­то при­сваи­вать ус­лов­ные име­на – по име­ни гон­ча­ра [Ва­зо­пи­сец (Мас­тер) Бри­га, см. Бриг], по мес­ту хра­не­ния наи­бо­лее из­вест­ной ва­зы (Бер­лин­ский ва­зо­пи­сец), по име­ни её вла­дель­ца (Ва­зо­пи­сец Шу­ва­ло­ва), по ми­фо­ло­гич. сю­же­ту (Ва­зо­пи­сец Нио­бид) или ге­рою (Ва­зо­пи­сец Ахил­ла), по име­ни «лю­бим­ца» (Ва­зо­пи­сец Эвай­он).

Диадема из Артюховского кургана. Работа греческого мастера 3–2 вв. до н. э. Золото, гранаты. Эрмитаж (С.-Петербург).

На­ря­ду с ке­ра­ми­кой в хо­ро­шем со­стоя­нии со­хра­ни­лись из­де­лия то­рев­ти­ки (ху­дож. об­ра­бот­ка ме­тал­ла) и близ­ко свя­зан­но­го с ней юве­лир­но­го де­ла, а осо­бен­но глип­ти­ки (иск-во рез­ных кам­ней). Во мно­же­ст­ве эк­зем­п­ля­ров дош­ли мо­не­ты раз­лич­ных греч. цен­тров. Не­пло­хо пред­став­ле­но так­же ху­дож. стек­ло. На­про­тив, ме­бель и тка­ни из­вест­ны по еди­нич­ным на­ход­кам.

В рим­ский пе­ри­од (1 в. до н. э. – 4 в. н. э.) иск-во Г. Д. вклю­ча­ет­ся в круг др.-рим. ху­дож. тра­ди­ции. Греч. ар­хи­тек­то­ры и скульп­то­ры ра­бо­та­ют в Ри­ме; ста­туи и кар­ти­ны це­лы­ми ко­раб­ля­ми вы­во­зят­ся из Гре­ции в Ита­лию; рим­ские им­пе­ра­то­ры (Ав­густ, Не­рон, Тра­ян, а осо­бен­но Ад­ри­ан) и ме­це­на­ты одари­ва­ют Гре­цию но­вы­ми по­строй­ка­ми. По­жа­луй, толь­ко в об­лас­ти скульп­тур­но­го порт­ре­та Г. Д. в этот пе­ри­од рас­по­ла­га­ет соб­ст­вен­ной ху­дож. шко­лой, ос­та­вив­шей ряд пер­во­класс­ных про­из­ве­де­ний. В 4 в. центр ху­дож. дея­тель­но­сти пе­ре­ме­ща­ет­ся на се­вер стра­ны, в Са­лони­ки, свя­зы­вав­шие За­пад и Вос­ток Рим­ской им­пе­рии.

Воз­ник­нув в кру­гу куль­тур Древ­не­го Вос­то­ка, в не­по­сред­ст­вен­ном взаи­мо­дей­ст­вии с ни­ми, греч. иск-во осу­ще­ст­ви­ло ре­шит. пе­ре­во­рот во всех об­лас­тях ху­дож. твор­че­ст­ва. Од­ни ви­ды греч. иск-ва, как рас­пис­ная ке­ра­ми­ка, не по­лу­чи­ли раз­ви­тия в по­сле­дую­щие эпо­хи; дру­гие, как скульп­ту­ра и жи­во­пись, тща­тель­но ко­пи­ро­ва­лись уже в им­пе­ра­тор­ском Ри­ме; тре­тьи, как ор­дер­ная ар­хи­тек­ту­ра, за­ло­жи­ли ос­но­вы для всей даль­ней­шей эво­лю­ции ху­дож. куль­ту­ры.

Театр

Греч. те­атр воз­ник из ри­ту­аль­ных празд­неств (мис­те­рий) в честь бо­га Дио­ни­са, во вре­мя ко­то­рых ис­пол­ня­лись хо­ро­вые пес­ни – ди­фи­рам­бы, со­дер­жа­щие в се­бе за­чат­ки диа­ло­га (ме­ж­ду за­пе­ва­лой и хо­ром). Со­глас­но «По­эти­ке» Ари­сто­те­ля (гл. 4), тра­ге­дия ве­дёт своё на­ча­ло «от за­пе­вал ди­фи­рам­ба», а ко­ме­дия – «от за­пе­вал фал­ли­че­ских пе­сен». Тра­ди­ция при­пи­сы­ва­ет изо­бре­те­ние дра­мы по­эту Фес­пи­ду, ко­то­рый пре­вра­тил за­пе­ва­лу хо­ра в ак­тё­ра, но­сив­ше­го мас­ки и изо­бра­жав­ше­го не­сколь­ких пер­со­на­жей. В 534 до н. э. в Афи­нах со­стоя­лось пер­вое из­вест­ное нам дра­ма­тич. со­стя­за­ние, на ко­то­ром одер­жа­ла по­бе­ду од­на из тра­ге­дий Фес­пи­да.

Афинский театр. 5 в. до н. э. Реконструкция Г. Булле и Г. Вирсинга с изображением представления «Агамемнона» Эсхила.

План греческого театра классической эпохи.

Рас­цвет др.-греч. те­ат­ра от­но­сит­ся к 5 – нач. 4 вв. до н. э. Те­атр рас­смат­ри­вал­ся как один из об­ществ. ин­сти­ту­тов по­лис­ной де­мо­кра­тии. Ор­га­ни­за­цию пред­став­ле­ний бра­ло на се­бя го­с-во в ли­це долж­но­ст­ных лиц – ар­хон­тов. Рас­хо­ды по со­дер­жа­нию и обу­че­нию хо­ра не­сли как по­чёт­ную об­ществ. обя­зан­ность бо­га­тые гра­ж­да­не, по­лу­чав­шие назв. хо­ре­гов. Спек­так­ли да­ва­лись на празд­ни­ках в честь Дио­ни­са – Ма­лых, или Сель­ских, Дио­ни­си­ях (де­кабрь – ян­варь по гри­го­ри­ан­ско­му ка­лен­да­рю); Ле­не­ях (ян­варь – фев­раль); Ве­ли­ких, или Го­род­ских, Дио­ни­си­ях (март – ап­рель) – и но­си­ли ха­рак­тер со­стя­за­ния. В др.-греч. те­ат­ре в жен­ских ро­лях вы­сту­па­ли муж­чи­ны. Один и тот же ак­тёр иг­рал неск. ро­лей, от не­го тре­бо­ва­лось уме­ние не толь­ко хо­ро­шо дек­ла­ми­ро­вать сти­хи, но так­же петь и тан­це­вать. Ак­тё­ры на­де­ва­ли на ли­цо мас­ки, сме­няв­шие­ся в разл. ро­лях, а ино­гда и во вре­мя ис­пол­не­ния од­ной ро­ли. Обя­за­тель­ным уча­ст­ни­ком спек­так­ля был хор, воз­глав­лял его пред­во­ди­тель – ко­ри­фей. Др.-греч. дра­ма ос­но­ва­на на че­ре­до­ва­нии ре­че­вых сцен (эпи­со­ди­ев) и хо­ро­вых пар­тий; к по­след­ним от­но­си­лись: в тра­ге­дии – па­род (всту­пит. песнь хо­ра при его вы­хо­де на ор­хе­ст­ру), ста­сим (пес­ни хо­ра на ор­хе­ст­ре), ги­пор­хе­ма (ра­до­ст­ная пес­ня хо­ра, со­про­во­ж­дав­шая­ся пля­ской), ком­мос (со­вме­ст­ная пар­тия хо­ра и ак­тё­ров); в ко­ме­дии – па­ра­ба­са (об­ра­ще­ние хо­ра к зри­те­лям). Хор, взаи­мо­дей­ст­вуя с про­та­го­ни­ста­ми (ак­тё­ра­ми, ис­пол­няв­ши­ми пер­вые ро­ли), так­же вы­пол­нял функ­цию «иде­аль­но­го зри­те­ля» – да­вал в сво­их ре­п­ли­ках обоб­щён­ный ком­мен­та­рий к со­бы­ти­ям.

Клас­сич. те­атр, ка­ким он сло­жил­ся ко 2-й пол. 5 в. до н. э., со­сто­ял из 3 осн. час­тей: ор­хе­ст­ры (до­слов­но «ме­сто для тан­цев»), ске­ны («па­лат­ка») и теа­тро­на («мес­та для зри­те­лей»). Древ­ней­шей из них яв­ля­ет­ся ор­хе­ст­ра – круг­лая пло­щад­ка для хо­ра и ак­тё­ров. Вна­ча­ле зри­те­ли сво­бод­но рас­по­ла­га­лись во­круг ор­хе­ст­ры; позд­нее поя­ви­лись осо­бые мес­та для пуб­ли­ки, рас­по­ло­жен­ные на скло­нах при­ле­гаю­щих хол­мов. Ске­на, пер­во­на­чаль­но пред­на­зна­чав­шая­ся ис­клю­чи­тель­но для пе­ре­оде­ва­ния и вы­хо­да ак­тё­ров, на­хо­ди­лась вне кру­га ор­хе­ст­ры, позд­нее – уже на ка­са­тель­ной к его ок­руж­но­сти. Воз­вы­шаю­щий­ся над ор­хе­ст­рой по­мост (про­ске­ний) при­об­рёл со вре­ме­нем боль­шое зна­че­ние при оформ­ле­нии спек­так­ля. Ме­ж­ду ске­ной и мес­та­ми для зри­те­лей на­хо­ди­лись па­ро­ды – про­хо­ды, че­рез ко­то­рые на ор­хе­ст­ру вы­хо­дил хор (от­сю­да назв. всту­пит. пес­ни хо­ра). Древ­ней­шее те­ат­раль­ное зда­ние в Гре­ции – Те­атр Дио­ни­са в Афи­нах (6 в. – 326 до н. э.). Здесь в 460–450 к вос­то­ку от мест для зри­те­лей по ини­циа­ти­ве Пе­рик­ла был по­стро­ен Оде­он – пер­вый кры­тый те­атр. В по­ста­нов­ке ис­поль­зо­ва­лись те­ат­раль­ные ма­ши­ны. Наи­бо­лее упот­ре­би­тель­ны­ми бы­ли: эк­кик­ле­ма – вы­движ­ная пло­щад­ка на низ­ких ко­лё­сах, по­ка­зы­вав­шая зри­те­лям, что про­ис­хо­дит или про­изош­ло внут­ри по­ме­ще­ния (в тра­ге­ди­ях – обыч­но сце­ны убий­ст­ва); эо­ре­ма, или ме­ха­нэ (т. е. про­сто «ма­ши­на»), – при­спо­соб­ле­ние, по­зво­ляв­шее бо­гам и др. дей­ст­вую­щим ли­цам под­ни­мать­ся в воз­дух и опус­кать­ся. С его по­мо­щью Ев­ри­пид при­ме­нял свой из­люб­лен­ный при­ём – яв­ле­ние бо­га на ор­хе­ст­ре или на кры­ше ске­ны, позд­нее по­лу­чив­ший назв. де­ус экс ма­хи­на («бог из ма­ши­ны»).

Глав­ные жан­ры др.-греч. те­ат­ра – тра­ге­дия и ко­ме­дия; по оп­ре­де­ле­нию Ари­сто­те­ля («По­эти­ка», гл. 2), ко­ме­дия «пред­по­чи­та­ет изо­бра­жать худ­ших, тра­ге­дия – луч­ших, чем на­ши со­вре­мен­ни­ки». Тра­ге­дия пред­став­ле­на твор­че­ст­вом трёх ве­ли­ких дра­ма­тур­гов – Эс­хи­ла, Со­фок­ла, Ев­ри­пи­да. «Отец тра­ге­дии» Эс­хил ввёл 2-го ак­тё­ра, от­крыв этим воз­мож­ность бо­лее глу­бо­кой раз­ра­бот­ки тра­ге­дий­но­го кон­флик­та и уси­ле­ния дей­ст­вен­ной сто­ро­ны те­ат­раль­но­го пред­став­ле­ния. При Эс­хи­ле оп­ре­де­ли­лись клас­сич. фор­ма строе­ния и по­ря­док пред­став­ле­ния тра­ге­дии. Со­фокл, вы­ра­зив­ший в сво­их тра­ге­ди­ях гражд. и нравств. идеа­лы ан­тич­ной де­мо­кра­тии эпо­хи её рас­цве­та, ввёл 3-го ак­тё­ра, умень­шил роль хо­ра и уве­ли­чил диа­ло­гич. час­ти тра­ге­дии. В тра­ге­ди­ях Ев­ри­пи­да уси­ли­лось вни­ма­ние к внутр. ми­ру че­ло­ве­ка, пе­ре­да­че ду­шев­ных пе­ре­жи­ва­ний ге­ро­ев.

Маски трагедии: 1 – варвар, 2 – женщина; маски новой комедии: 3 – горожанин, 4 – гетера, 5 – крестьянин.

Древ­няя ат­ти­че­ская ко­ме­дия дос­тиг­ла ху­дож. рас­цве­та в са­ти­рич. ко­ме­ди­ях Ари­сто­фа­на. Кро­ме тра­ге­дий и ко­ме­дий, ста­ви­лись са­ти­ров­ские дра­мы – ве­сё­лые пье­сы, в ко­то­рых хор со­сто­ял из спут­ни­ков Дио­ни­са – са­ти­ров. С 5 в. до н. э. в Г. Д. ра­зыг­ры­ва­лись так­же не­боль­шие сцен­ки (ча­ще все­го – им­про­ви­за­ции) бы­то­во­го и па­ро­дий­но-са­ти­рич. ха­рак­те­ра – ми­мы. Сре­ди ис­пол­ни­те­лей ми­ма бы­ли и жен­щи­ны; ак­тё­ры иг­ра­ли без ма­сок. Ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние в эл­ли­ни­стич. эпо­ху по­лу­чил так­же пан­то­мим – ми­мич. та­нец, обыч­но на ми­фо­ло­гич. сю­жет. Как пра­ви­ло, ак­тёр пан­то­ми­ма вы­сту­пал один; жен­ские ро­ли иг­ра­ли гл. обр. муж­чи­ны. В Юж. Ита­лии и Си­ци­лии в 4–3 вв. ис­пол­ня­лись флиа­ки – не­боль­шие ко­ме­дий­ные сцен­ки, от­ли­чав­шие­ся от ми­ма обя­за­тель­ным при­ме­не­ни­ем мас­ки. Флиа­ки па­ро­ди­ро­ва­ли тра­ге­дии, но бра­лись и те­мы из по­все­днев­ной жиз­ни.

В эпо­ху эл­ли­низ­ма те­ат­раль­ное иск-во ста­ло од­ним из про­вод­ни­ков греч. куль­ту­ры на Вос­то­ке. Но­вая ат­ти­че­ская ко­ме­дия, круп­ней­шим пред­ста­ви­те­лем ко­то­рой был Ме­нандр, вос­про­из­во­ди­ла совр. жизнь толь­ко в пла­не се­мей­но-бы­то­вых от­но­ше­ний и лич­ных пе­ре­жи­ва­ний че­ло­ве­ка. Бы­то­вые тен­ден­ции но­вой ко­ме­дии по­тре­бо­ва­ли со­от­вет­ст­вую­ще­го из­ме­не­ния сти­ля иг­ры ак­тё­ров; для воз­мож­но боль­шей ин­ди­ви­дуа­ли­за­ции тра­диц. ха­рак­те­ров ко­ме­дии уве­ли­чи­лось чис­ло упот­реб­ляе­мых ма­сок (9 для ро­лей муж­чин, 17 для жен­щин, 11 для юно­шей, 7 для ра­бов). На сме­ну клас­сич. сан­да­ли­ям или са­пож­кам на каб­лу­ках при­шли ко­тур­ны. В эл­ли­ни­стич. эпо­ху поя­ви­лись ак­тёр­ские то­ва­ри­ще­ст­ва, а так­же круп­ные объ­е­ди­не­ния проф. ор­га­ни­за­то­ров зре­лищ – «умель­цы Дио­ни­са». Всю тер­ри­то­рию Сре­ди­зем­но­мо­рья ох­ва­ты­ва­ли га­ст­роль­ные по­езд­ки афин­ских ак­тё­ров, для че­го в го­ро­дах обыч­но воз­во­ди­ли де­рев. сце­ны. Сре­ди те­ат­ров эл­ли­ни­стич. эпо­хи из­вест­ны те­ат­ры в Эпи­дав­ре, Ме­га­ло­по­ле (Пе­ло­пон­нес), Прие­не, Эфе­се (Ма­лая Азия), Оро­пе (се­ве­ро-вос­ток Ат­ти­ки) и др.

Др.-греч. те­атр ока­зал ог­ром­ное влия­ние на раз­ви­тие ми­ро­во­го те­ат­раль­но­го иск-ва. Ши­ро­ко ис­поль­зо­ва­ли греч. те­ат­раль­ное на­сле­дие рим­ля­не (осо­бен­но на ран­них эта­пах раз­ви­тия), дея­те­ли эпох Воз­ро­ж­де­ния и Про­све­ще­ния. Вплоть до нач. 21 в., осо­бен­но в пе­ре­лом­ные мо­мен­ты ис­то­рии, дра­ма­тур­ги и ре­жис­сё­ры ищут в ан­тич­ном ми­фе и ин­тер­пре­ти­ро­вав­шей его др.-греч. дра­ме от­ве­ты на совр. во­про­сы.

Музыка

«Рапсод». Бронза. 8 в. до н. э. Археологический музей (Ираклион).

«"Мусическое" образование детей». Роспись килика. Художник Дурис. Ок. 480 до н. э. Государственные музеи (Берлин).

В ар­ха­ич. и клас­сич. пе­рио­ды му­зы­ка со­став­ля­ла един­ст­во со мно­ги­ми фор­ма­ми по­эзии и тан­цем; это син­кре­ти­че­ское искусство обо­зна­ча­лось тер­ми­ном μουσιϰή [τέχνη] – «му­си­че­ское (т. е. на­хо­дя­щее­ся в ве­де­нии муз) [ис­кус­ст­во, ре­мес­ло]». В эпо­ху элли­низ­ма про­изош­ло час­тич­ное обо­соб­ле­ние му­зы­ки как ви­да иск-ва, од­на­ко в во­каль­ной му­зы­ке по­эзия и ме­лос про­дол­жа­ли пре­бы­вать в «му­си­че­ском» един­ст­ве, при­чём муз. фор­ма обу­слов­ли­ва­лась фор­мой по­этич. тек­ста. По пред­по­ло­же­нию Ю. Н. Хо­ло­по­ва, по­этич. стро­фы рас­пе­ва­лись на ме­ло­дию-мо­дель (ном), ко­то­рая мно­го­крат­но по­вто­ря­лась с но­вым тек­стом.

«Авлетка». Рельеф т. н. трона Лудовизи. Мрамор. 470–450 до н. э. Национальный музей (Рим).

Центр. ме­сто в раз­ви­той сис­те­ме муз.-по­этич. жан­ров за­ни­ма­ли по­свящ. бо­гам гим­ны и их раз­но­вид­но­сти (пе­ан, ди­фи­рамб, пар­фе­ний и др.). Му­зы­ка со­про­во­ж­да­ла важ­ней­шие со­бы­тия об­ществ. и ча­ст­ной жиз­ни, зву­ча­ла на свадь­бах (ги­ме­ней, эпи­та­ла­ма) и по­хо­ро­нах (тре­но­дия), бы­ла не­отъ­ем­ле­мой ча­стью ре­лиг. оби­хо­да (во вре­мя ал­тар­ных про­цес­сий ис­пол­нял­ся гимн-про­со­дий) и свет­ско­го бы­та. Тор­же­ст­вен­ные пес­ни эпи­ни­кий и эн­ко­мий по­свя­ща­лись по­бе­ди­те­лям спор­тив­ных игр; по­сле сим­по­сия гос­ти по­оче­рёд­но ис­пол­ня­ли ско­лии, ак­ком­па­ни­руя се­бе на ли­ре.

С древ­ней­ших вре­мён му­зы­ка иг­ра­ла зна­чит. роль в греч. те­ат­ре. Ак­тив­ным уча­ст­ни­ком и од­ним из гл. дей­ст­вую­щих лиц те­ат­раль­но­го пред­став­ле­ния был хор (с сер. 4 в. до н. э. в нём уча­ст­во­ва­ли ис­клю­чи­тель­но проф. пев­цы). Фор­мы те­ат­раль­ной му­зы­ки бы­ли жё­ст­ко рег­ла­мен­ти­ро­ва­ны. Осн. фор­мы хо­ро­вой му­зы­ки: па­род, ста­сим, па­ра­ба­са и др. (см. в раз­де­ле Те­атр). Ак­тё­ры (они же пев­цы) пе­ли со сце­ны соль­но и всту­па­ли в диа­лог с хо­ром (напр., в фор­ме тра­ге­дий­но­го ком­мо­са – пла­ча над умер­шим или уми­раю­щим ге­ро­ем). Со­хра­нив­шие­ся но­ти­ро­ван­ные фраг­мен­ты те­ат­раль­ной му­зы­ки (к тра­ге­ди­ям «Орест» и «Ифи­ге­ния в Ав­ли­де» Ев­ри­пи­да) сви­де­тель­ст­ву­ют о слож­ной свя­зи му­зы­каль­но­го и сти­хо­во­го рит­ма (со­глас­но Т. Ма­ти­се­ну, «му­зы­ка фак­ти­че­ски ме­ня­ет ритм тек­ста»), о ме­ло­дич. изы­скан­но­сти [не­ожи­дан­ные ин­тер­валь­ные скач­ки на фо­не мик­ро­хро­ма­ти­ки, ме­та­бо­лы (пе­ре­хо­ды из од­но­го ла­да и ин­тер­валь­но­го ро­да в дру­гой), эле­мен­ты зву­ко­изо­бра­зи­тель­но­сти]. В те­ат­раль­ных пред­став­ле­ни­ях уча­ст­во­ва­ли му­зы­кан­ты-ин­ст­ру­мен­та­ли­сты.

Зна­чит. ме­сто сре­ди муз. ин­ст­ру­мен­тов за­ни­ма­ли идио­фо­ны – ким­ва­лы (ме­тал­лич. та­рел­ки и та­ре­лоч­ки), кро­та­лы (по­до­бие кас­тань­ет), систр и др. тре­щот­ки и по­гре­муш­ки; мем­бра­но­фо­ны – роптр, тим­пан. Ру­ко­во­ди­тель хо­ра на­де­вал спец. сан­да­лию с при­крё­п­лен­ной к по­дош­ве де­рев. ко­ро­боч­кой для от­би­ва­ния мет­рич. сто­пы. Са­мый по­пу­ляр­ный ин­ст­ру­мент, на­ря­ду с мно­го­струн­ной ли­рой, – ду­хо­вой языч­ко­вый ав­лос, из­вест­ный во мн. ло­каль­ных и функ­цио­наль­ных раз­но­вид­но­стях. Др. аэ­ро­фо­ны: тро­ст­ни­ко­вая флей­та си­рин­га (как про­доль­ная, так и мно­го­стволь­ная), гид­рав­лос; сиг­наль­ные ин­ст­ру­мен­ты – тру­ба саль­пин­га, рог. Обу­че­ние иг­ре на лире бы­ло обя­за­тель­ной ча­стью об­ра­зо­ва­ния сво­бод­но­ро­ж­дён­ных гра­ж­дан; са­мые из­вест­ные раз­но­вид­но­сти ли­ры: хе­лис (с кор­пу­сом из пан­ци­ря че­ре­па­хи), бар­бит, фор­мин­га, ки­фа­ра. Др. хор­до­фо­ны: цит­ро­вид­ные – псал­те­рий, эпи­го­ней, си­ми­кий; цим­ба­ло­вид­ные – ма­га­ди­да, пек­ти­да, фе­никс; ар­фы – три­гон (рам­ная) и сам­би­ка (уг­ло­вая). На двух по­след­них иг­ра­ли толь­ко жен­щи­ны. Прак­ти­ко­ва­лось пе­ние под ак­ком­па­не­мент ли­ры и ав­ло­са, а в эл­ли­ни­стич. эпо­ху и соль­ное ин­ст­ру­мен­таль­ное му­зи­ци­ро­ва­ние. Опи­са­ния муз. ин­ст­ру­мен­тов (вплоть до кон­ст­рук­тив­ных осо­бен­но­стей) со­дер­жат­ся в ан­тич­ной ху­дож. и на­уч. лит-ре. Со­стя­за­ния ис­пол­ни­те­лей при­уро­чи­ва­лись к Пи­фий­ским, а поз­же к Олим­пий­ским иг­рам. Греч. ис­точ­ни­ки на­зы­ва­ют име­на ле­ген­дар­ных му­зы­кан­тов: «лир­ни­ки» Тер­пандр и Ти­мо­фей Ми­лет­ский, ав­ле­ты Ти­мо­фей Фи­ван­ский и Ис­ме­ний Фи­ван­ский, ав­лет­ка Ла­мия (ок. 300 до н. э.; про­сла­ви­лась уча­сти­ем в муз. со­стя­за­ни­ях на­рав­не с муж­чи­на­ми).

«Муза, играющаяна лире».Деталь росписи белофонного лекифа. Ок. 445 до н. э. Частное собрание (Лугано).

«Гимн Музе» Месомеда. Транскрипция Т. Матисена.

Со­хра­ни­лись мно­го­числ. изо­бра­же­ния му­зы­кан­тов, в т. ч. му­зи­ци­рую­щих бо­гов, в ви­де рос­пи­сей, рель­е­фов (в т. ч. хра­мо­вые фре­ски и рель­е­фы), ста­ту­эток и др. Не­боль­шое чис­ло ори­ги­наль­ных муз. ин­ст­ру­мен­тов най­де­но в хо­де ар­хео­ло­гич. рас­ко­пок (пре­крас­но со­хра­нив­шие­ся эк­зем­п­ля­ры ав­ло­сов 4 в. до н. э. вы­став­ле­ны в Лув­ре, в Му­зее греч. ар­хео­ло­гии в ун-те г. Ре­динг, США). Не ме­нее 45 но­ти­ро­ван­ных па­мят­ни­ков др.-греч. му­зы­ки со­хра­ни­лось в по­свя­ти­тель­ных над­пи­сях на над­гроб­ных кам­нях, в на­стен­ных хра­мо­вых рос­пи­сях, фраг­мен­тах па­пи­ру­са, а так­же в позд­ней­ших (ср.-век. и ре­нес­санс­ных) ру­ко­пи­сях. Раз­ли­ча­ют­ся 2 ти­па но­та­ции: т. н. во­каль­ная и ин­ст­ру­мен­таль­ная. Пол­но­стью со­хра­ни­лись 4 од­но­го­лос­ные ме­ло­дии: ско­лий Сей­ки­ла (1 в. н. э.) и 3 гим­на Ме­со­ме­да (Му­зе, Ге­лио­су, Не­ме­си­де; ок. 130 н. э.). Со­хра­нив­шие­ся час­тич­но два пеа­на из хра­ма Апол­ло­на в Дель­фах (1-я пол. 2 в. н. э.) – са­мые про­тя­жён­ные из из­вест­ных ме­ло­дий. Совр. зна­ние о др.-греч. му­зы­ке су­ще­ст­вен­но до­пол­ня­ет­ся сви­де­тель­ст­ва­ми фи­ло­со­фов, ма­те­ма­ти­ков, ис­то­ри­ков, «му­зы­кан­тов» (т. е. ис­сле­до­ва­те­лей «му­си­че­ско­го»). Уче­ник Ари­сто­те­ля Ари­сток­сен (4 в. до н. э.) по­ло­жил на­ча­ло зап.-ев­роп. муз. нау­ке. Др. до­шед­шие до нас муз.-тео­ре­тич. тек­сты зна­чи­тель­но бо­лее позд­не­го про­ис­хо­ж­де­ния; сре­ди ав­то­ров – Ни­ко­мах из Ге­ра­сы и Пто­ле­мей (1-я пол. 2 в. н. э.), Кле­о­нид (пред­по­ло­жи­тель­но 2 в. н. э.), Ари­стид Квин­ти­ли­ан (кон. 3 – нач. 4 вв. н. э.), Али­пий (4–5 вв. н. э.). Часть важ­ных тек­стов ано­ним­на («Про­бле­мы» Псев­до-Ари­сто­те­ля, 3 в. до н. э.; «О му­зы­ке» Псев­до-Плу­тар­ха, 2 в. н. э.). Круп­ный ис­точ­ник по ис­то­рии и тео­рии др.-греч. му­зы­ки – трак­та­ты рим. ав­то­ров, осо­бен­но зна­чи­мы «Шесть книг о му­зы­ке» Ав­гу­сти­на (387 н. э.) и «Ос­но­вы му­зыки» Бо­эция (ок. 500 н. э.). Цен­ные све­де­ния по ан­тич­ной фи­ло­со­фии и эс­те­ти­ке му­зы­ки, клас­си­фи­ка­ции и строе­нию муз. ин­ст­ру­мен­тов, функ­цио­ни­ро­ва­нию му­зы­ки в бы­ту со­дер­жат та­кие тру­ды, как «Го­су­дар­ст­во», «За­ко­ны» и «Ти­мей» Пла­то­на, «По­эти­ка» и «По­ли­ти­ка» Ари­сто­те­ля, «Пир муд­ре­цов» Афи­нея, «За­столь­ные бе­се­ды» Плу­тар­ха, «Об ар­хи­тек­ту­ре» Вит­ру­вия (пер­вый в ис­то­рии трак­тат на лат. язы­ке, со­держа­щий гла­вы о му­зы­ке), «Слов­ник» («Оно­ма­сти­кон») Пол­лук­са, «Хре­сто­ма­тия» Про­кла.

Ан­тич­ные мыс­ли­те­ли счи­та­ли, что му­зы­ка ак­тив­но влия­ет на об­ществ. нра­вы (см. Этос), об­ла­да­ет вос­пи­тат. и те­ра­пев­тич. эф­фек­том [«мы ут­вер­жда­ем, что му­зы­кой сле­ду­ет поль­зо­вать­ся не ра­ди од­ной це­ли, а ра­ди не­сколь­ких: и ра­ди вос­пи­та­ния, и ра­ди очи­ще­ния (ϰάθαρσις) … (и) ра­ди вре­мя­пре­про­во­ж­де­ния, т. е. ра­ди ус­по­кое­ния и от­дох­но­вения от на­пря­жён­ной дея­тель­но­сти» (Ари­сто­тель, «По­ли­ти­ка», 1341b)]. В со­от­вет­ст­вии с эти­ми пред­став­ле­ния­ми они ре­ко­мен­до­ва­ли оп­ре­де­лён­ные ро­ды ме­ло­са, ла­ды, рит­мы, муз. ин­ст­ру­мен­ты и от­ри­ца­ли дру­гие (вплоть до за­ко­но­дат. за­пре­тов). «Му­си­че­ское» иск-во гре­ков на про­тя­же­нии мно­гих сто­ле­тий вос­при­ни­ма­лось ев­роп. ци­ви­ли­за­ци­ей как эс­те­тич. иде­ал.