ГЕРАКЛИ́Т

ГЕРАКЛИ́Т (‘Ηράϰλειτος) из Эфе­са (ок. 540 – ок. 480 до н. э., со­глас­но Апол­ло­до­ру Афин­ско­му), др.-греч. фи­ло­соф, по­ли­тич. и ре­ли­ги­оз­но-этич. мыс­ли­тель про­ро­че­ско-ре­фор­ма­тор­ско­го скла­да. Имел на­следств. ти­тул ба­си­лев­са (ца­ря-жре­ца), от ко­то­ро­го от­рёк­ся в поль­зу бра­та. Ав­тор един­ст­вен­но­го со­чи­не­ния (в од­ной кни­ге из трёх глав – «О Все­лен­ной, о го­су­дар­ст­ве, о бо­го­сло­вии»), по пре­да­нию, по­свя­щён­но­го в храм Ар­те­ми­ды Эфес­ской; со­хра­ни­лось бо­лее 100 фраг­мен­тов-ци­тат. Кни­га Г. на­пи­са­на ме­та­фо­рич. язы­ком, с на­ме­рен­ной мно­го­знач­но­стью, прит­ча­ми, ал­ле­го­рия­ми и за­гад­ка­ми (от­сю­да про­зви­ще Тём­ный и труд­но­сти ин­тер­пре­та­ции). Пе­ри­па­те­тич. док­со­гра­фия, бу­к­валь­но по­ни­мая ме­та­фо­ри­ку Г., од­но­сто­рон­не ин­тер­пре­ти­ро­ва­ла его как «фи­зи­ка», но, по сви­де­тель­ст­ву грам­ма­ти­ка Дио­до­та, со­чи­не­ние Г. – не «о при­ро­де», а «о го­су­дар­ст­ве». Г., по су­ще­ст­ву, был пер­вым греч. уто­пи­стом, пред­вос­хи­тив­шим те­му «Го­су­дар­ст­ва» Пла­то­на и на­пи­сав­шим об иде­аль­ном пе­ре­уст­рой­ст­ве об­ще­ст­ва, ре­ли­гии и мо­ра­ли на ос­но­ва­нии «ес­теств. за­ко­на», на­чи­ная с ра­ди­каль­ной ре­фор­мы че­ло­ве­че­ско­го язы­ка и мыш­ле­ния.

Свое­об­ра­зие ми­ро­воз­зренч. и фи­лос. по­зи­ции Г. в том, что он вы­сту­па­ет как про­тив ми­фо­эпич. тра­ди­ции (Го­мер, Ге­си­од), так и про­тив ра­цио­на­лиз­ма Ио­ний­ско­го про­све­ще­ния (Ксе­но­фан, Ге­катей Ми­лет­ский). Фун­дам. оп­по­зи­ция, во­круг ко­то­рой вра­ща­ет­ся мысль Г., – «од­но» и «мно­гое» (или «всё»). В он­то­ло­гии, кос­мо­ло­гии, тео­ло­гии, по­ли­ти­ке и эти­ке Г. ут­вер­жда­ет при­мат «од­но­го» над «мно­гим»: ис­тин­но и ре­аль­но толь­ко «од­но», оно то­ж­де­ст­вен­но с суб­стра­том «это­го кос­мо­са», оно есть един­ст­вен­ный ис­тин­ный Бог, оно об­на­ру­жи­ва­ет се­бя в «ес­те­ст­вен­ном за­ко­не» (па­ра­диг­ма­ти­че­ском для всех че­ло­ве­че­ских за­ко­нов), оно же есть выс­шая этич. цен­ность (т. к. цель фи­ло­соф­ст­во­ва­ния – обо́­же­ние); со­от­вет­ст­вен­но, фе­но­ме­наль­ный мир «мно­го­го» увя­зы­ва­ет­ся с мно­го­бо­жи­ем, де­мо­кра­ти­ей (прав­ле­ни­ем «мно­гих»), ге­до­низ­мом (лю­бовь к чув­ст­вен­но­му мно­же­ст­ву) и от­ри­ца­ет­ся Г. как не­под­лин­ный и ли­шён­ный цен­но­сти. Фор­маль­но мо­низм Г. схо­ден с мо­низ­мом элей­ской шко­лы, но ме­тод диа­мет­раль­но про­ти­во­по­ло­жен. Ес­ли ра­цио­на­лист Пар­ме­нид до­ка­зы­ва­ет те­зис о един­ст­ве пу­тём ло­гич. де­дук­ции, то Г. де­ла­ет то же са­мое, дек­ла­ри­руя чис­тый сен­суа­лизм («что мож­но ви­деть, слы­шать, уз­нать, то я пред­по­чи­таю» – фраг­мент 5), раз­би­вая весь фе­но­ме­наль­ный мир на па­ры про­ти­во­по­лож­но­стей и по­ка­зы­вая «то­ж­де­ст­во» ка­ж­дой из них (зна­чит. часть фраг­мен­тов Г. – кон­крет­ные при­ме­ры та­ко­го сов­па­де­ния про­ти­во­по­лож­но­стей). «Един­ст­во про­ти­во­по­лож­но­стей» у Г. – не «со­еди­нён­ность» или «связ­ность» (ко­то­рая пред­по­ла­га­ла бы их раз­дель­ную ин­ди­ви­ду­аль­ность, от­ри­цае­мую Г.), но «пол­ное сов­па­де­ние», аб­со­лют­ное «то­ж­де­ст­во» (ταὐτόν), вплоть до не­раз­ли­чи­мо­сти. Объ­ек­тив­ное («по при­ро­де») «од­но» эм­пи­ри­че­ски об­на­ру­жи­ва­ет­ся как «два». Т. о., имен­но ан­ти­те­ти­че­ская струк­ту­ра «яв­ле­ний» сви­де­тель­ст­ву­ет о не­рас­тор­жи­мой «гар­мо­нии» и аб­со­лют­ном един­ст­ве «скры­той при­ро­ды» – кос­мич. Бо­га. Со­кро­вен­ные «мир» и «гар­мо­ния» об­на­ру­жи­ва­ют­ся как яв­лен­ные «вой­на» и «раз­дор». Но лю­ди «не по­ни­ма­ют, что вра­ж­деб­ное ла­дит с со­бой: пе­ре­вёр­ну­тая гар­мо­ния, как лу­ка и ли­ры» (фраг­мент 27). Два ат­ри­бу­та Апол­ло­на (ко­то­ро­го Г. счи­тал сво­им фи­лос. на­став­ни­ком) сов­па­да­ют в схе­ма­тич. А («аль­фе») – об­раз­ной фи­гу­ре лу­ка (сим­вол вой­ны), ко­то­рый при «пе­ре­вёр­ты­ва­нии» ока­зы­ва­ет­ся ли­рой (сим­во­лом ми­ра).

Эпи­сте­мо­ло­гия Г. свя­за­на с его фи­лосо­фи­ей име­ни и ос­но­ва­на на ме­та­форич. мо­де­ли «мир как речь» (ло­гос), от­сы­лаю­щей к «то­му, что у нас пе­ред глаза­ми», к ви­ди­мой «ре­чи» при­ро­ды, к фи­зич. кос­мо­су, не­по­сред­ст­вен­но вос­при­ни­мае­мо­му чув­ст­ва­ми. Кни­гу (речь) при­ро­ды нель­зя про­чи­тать (ус­лы­шать), не зная язы­ка, на ко­то­ром она на­пи­са­на; отд. ве­щи суть «сло­ва» этой ре­чи. По­сколь­ку греч. пись­мо бы­ло сплош­ным (без раз­де­ле­ния тек­ста на сло­ва), фи­ло­со­фия по­ни­ма­ет­ся как ис­кус­ст­во пра­виль­но­го чте­ния (ин­тер­пре­та­ции) и де­ле­ния чув­ст­вен­но­го тек­ста на «сло­ва-и-ве­щи». За­да­ча фи­ло­со­фа – вы­чле­нять из по­то­ка сен­сор­ных дан­ных ка­ж­дую па­ру про­ти­во­по­лож­но­стей, «схва­ты­вая» их «вме­сте», в од­ном сло­ве-по­ня­тии. Лю­ди же раз­де­ли­ли «этот ло­гос» не «по при­ро­де», в ре­зуль­та­те все сло­ва че­лове­че­ско­го язы­ка – лишь бес­смыс­лен­ные «сло­ги» при­род­ных имён, а весь че­ло­ве­че­ский язык (и мыш­ле­ние) по­добен бес­связ­но­му бор­мо­та­нию спя­ще­го или глос­со­ла­лии су­ма­сшед­ше­го. Мир как ло­гос, про­чи­тан­ный (ус­лы­шан­ный) пра­виль­но, есть «од­но», про­чи­тан­ный не­пра­виль­но – «мно­гое». Че­ло­ве­че­ст­во жи­вёт в не­вер­но де­шиф­ро­ван­ном ми­ре мне­ния-док­сы: «боль­шин­ст­во не вос­при­ни­ма­ет ве­щи та­ки­ми, ка­ки­ми встре­ча­ет их [в опы­те]… но во­об­ра­жа­ет» (фраг­мент 3). Лю­ди «стал­ки­ва­ют­ся» с ре­аль­но­стью ли­цом к ли­цу, но не ви­дят её, т. к. по­гру­же­ны в «соб­ст­вен­ное со­зна­ние»; они, «при­сут­ст­вуя, от­сут­ст­ву­ют» (фраг­мент 2) и ви­дят толь­ко собст­вен­ные сны. Учё­ные на­ка­п­ли­ва­ют эм­пи­рич. фак­ты, не по­ни­мая, что толь­ко ум­но­жа­ют своё не­ве­же­ст­во: по­зна­ние «яв­ле­ний» по­доб­но лов­ле вшей – чем боль­ше «уви­дел и схва­тил», тем мень­ше ос­та­лось. «Бы­тие лю­бит пря­тать­ся» (фраг­мент 8): что­бы най­ти зо­ло­тую кру­пи­цу ис­ти­ны, на­до пе­ре­ко­пать го­ру пус­той по­ро­ды «яв­ле­ний» (фраг­мент 10). Но тот, кто про­де­ла­ет этот ти­та­нич. труд и эли­ми­ни­ру­ет весь фе­но­ме­наль­ный мир це­ли­ком, при­дёт к ис­ход­ной точ­ке и встре­тит­ся с са­мим со­бой: «я ис­кал са­мо­го се­бя» (фраг­мент 15).

Он­то­ло­гич. аб­со­лют то­ж­де­ст­вен субъ­ек­ту по­зна­ния (ср. то­ж­де­ст­во Брах­ма­на и ат­ма­на в ад­вай­та-ве­дан­те). По уст­ра­не­нии кон­вен­цио­наль­ной мно­же­ст­вен­но­сти «этот-вот кос­мос» пред­ста­ёт здра­во­му уму как «веч­но жи­ву­щий огонь, мер­но вспы­хи­ваю­щий, мер­но уга­саю­щий», он «не соз­дан ни­кем из [тра­ди­ци­он­ных] бо­гов, ни­кем из лю­дей, но был, есть и бу­дет» (фраг­мент 51). «Огонь» – са­краль­ная ме­та­фо­ра, обо­зна­чаю­щая «чис­тую сущ­ность» или «не­вос­при­ни­мае­мый суб­страт», к ко­то­ро­му «при­меши­ва­ют­ся» чув­ст­вен­ные бла­го­во­ния («день – ночь», «зи­ма – ле­то» и т. д.), вос­ку­ряе­мые на Ал­та­ре кос­мо­са в Хра­ме при­ро­ды. Смерт­ные вос­при­ни­ма­ют толь­ко бла­го­во­ния (т. е. «яв­ле­ния») и оши­боч­но да­ют им «име­на» – «по за­паху ка­ж­до­го», то­гда как един­ст­вен­ная ре­аль­ная ос­но­ва («при­ро­да») всех этих имён – «огонь». «Огонь» Г. об­ла­да­ет жиз­нью, соз­на­ни­ем, про­ви­ден­ци­аль­ной во­лей и «пра­вит все­лен­ной» под име­нем «Пе­рун» (фраг­мент 79), т. е. ото­жде­ст­в­ля­ет­ся с Зев­сом. Он – но­си­тель кос­мич. пра­во­су­дия (Ди­кэ) и гроз­ный Су­дия, ка­раю­щий греш­ни­ков в кон­це времён. Греч. сло­во πῦρ, оз­на­чаю­щее не столь­ко «огонь» в смыс­ле «ви­ди­мо­го пла­ме­ни», сколь­ко «пыл, жар» (ср. др.-инд. та­пас), у Г. при­об­ре­та­ет зна­че­ние ог­нен­ной энер­гии, кос­мич. ду­ха, по­сколь­ку про­ти­во­пос­тав­ля­ет­ся плот­ско­му, те­лес­но­му бы­тию как его по­тен­ци­ал. «Уга­са­ние» ог­ня в на­ча­ле кос­мич. цик­ла при­во­дит к его во­пло­ще­нию в чув­ст­вен­но ося­зае­мое те­ло рас­чле­нён­но­го кос­мо­са, со­стоя­ще­го из 4 эле­мен­тов. На­сту­па­ет эпо­ха «ну­ж­ды» и стра­да­ний кос­мич. Бо­га, рас­тра­тив­ше­го се­бя на под­лун­ные эле­мен­ты (воз­дух, во­ду, зем­лю), но по ис­те­че­нии это­го сро­ка ог­нен­ный дух раз­во­п­ло­ща­ет­ся и на­сла­ж­да­ет­ся «Из­быт­ком». Эта цик­лич. пуль­са­ция Все­лен­ной бес­ко­неч­на и фа­таль­но не­из­беж­на. В кос­мо­го­нии Г. от­чёт­ли­во вид­ны сле­ды ми­фа о стра­стях уми­раю­ще­го и вос­кре­саю­ще­го Бо­же­ст­ва. От­сю­да его «тра­ги­че­ский пес­си­мизм»: мы жи­вём в эпо­ху де­ге­не­ра­ции бы­тия, но бу­ду­щее че­ло­ве­че­ст­ва ещё страш­нее на­стоя­ще­го (ср. ле­ген­ду о Г. как «пла­чу­щем фи­ло­со­фе»).

Че­ло­век, как и кос­мос, со­сто­ит из све­та и но­чи (ду­ха и те­ла), по­пе­ре­мен­ное пре­об­ла­да­ние ко­то­рых друг над дру­гом («вспы­хи­ва­ние и уга­са­ние») вы­зы­ва­ет че­ре­до­ва­ние бодр­ст­во­ва­ния и сна, жиз­ни и смер­ти: уми­рая, че­ло­век «про­бу­ж­да­ет­ся» от смер­ти плот­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния. Под­лун­ный мир, в ко­то­ром мы жи­вём, – за­гроб­ное цар­ст­во (Аид), а те­ло – мо­ги­ла ду­ши. «Ду­ши» во­вле­че­ны в кос­мич. кру­го­во­рот эле­мен­тов (ср. сан­са­ра), из ко­то­ро­го ис­клю­чён толь­ко огонь. По­это­му, что­бы вы­рвать­ся из кру­га пе­ре­ро­ж­де­ний и из­ба­вить­ся от стра­да­ний, на­до сде­лать свою ду­шу «су­хой», т. е. при­бли­зить её к «ог­ню». Дос­ти­же­ние «су­хо­сти» тре­бу­ет ас­ке­зы: дие­ты (ве­ге­та­ри­ан­ст­во), по­ло­во­го воз­дер­жа­ния (т. к. се­мя есть из­лия­ние влаж­ной ду­ши) и во­об­ще от­ка­за от чув­ст­венных удо­воль­ст­вий. Нис­па­дая в мир ста­нов­ле­ния, ду­ша на­чи­на­ет пи­тать­ся ис­па­ре­ни­ем из кро­ви собств. те­ла, по­сто­ян­ное «ув­лаж­не­ние» де­ла­ет её «пья­ной» и сво­дит с ума: она за­бы­ва­ет мир бы­тия и вос­при­ни­ма­ет толь­ко по­ток ста­нов­ле­ния. «Влаж­ная ду­ша» и есть суб­страт ощу­ще­ния. Веч­но те­ку­щие ду­ши-ис­па­ре­ния Г. срав­ни­вал с ре­ка­ми: «на вхо­дя­щих в те же са­мые ре­ки те­кут то од­ни, то дру­гие во­ды» (фраг­мент 40). «Вхо­дя­щий в ре­ку» – это соз­наю­щее Я, по­гру­жаю­щее­ся в по­ток ощу­ще­ний. Т. о., мир ста­нов­ле­ния – про­ек­ция пси­хич. по­то­ка соз­на­ния на объ­ек­тив­ную ре­аль­ность. Жи­ву­щий «со­глас­но при­ро­де» и «вни­маю­щий» ло­го­су, дос­тиг­нув ог­нен­но­го про­свет­ле­ния ума, мо­жет об­рес­ти «не­ча­ян­ное» и стать бо­гом при жиз­ни. «Лич­ность – бо­же­ст­во [или "судь­ба"] че­ло­ве­ка» (фраг­мент 94).

Фраг­мен­тов по­ли­тич. раз­де­ла кни­ги Г. поч­ти не со­хра­ни­лось. Ве­ро­ят­но, его по­ли­тич. идеа­лом бы­ла уто­пич. про­све­щён­ная мо­нар­хия – прав­ле­ние «од­но­го наи­луч­ше­го» (фраг­мент 98), фи­ло­со­фа на тро­не, опи­раю­ще­го­ся не на пи­са­ные за­ко­ны, при­ни­мае­мые и от­ме­няе­мые по «свое­во­лию» боль­шин­ст­ва, а на «один, бо­же­ст­вен­ный», на­чер­тан­ный в веч­ной «Кни­ге при­ро­ды». Воз­мож­но, од­на­ко, что эту мо­нар­хию он ото­жде­ст­в­лял с Кос­мо­по­ли­сом и, сле­до­ва­тель­но, был анар­хи­стом-кос­мо­по­ли­том (имен­но так по­ни­ма­ли его ки­ни­ки). По­ли­те­изм, по Г., дол­жен быть за­ме­нён куль­том од­но­го Бо­га: «При­зна­вать од­но Муд­рое Су­ще­ст­во: Дух (Γνώμη), мо­гу­щий пра­вить всей Все­лен­ной» (фраг­мент 85). На Г. мог­ла по­вли­ять мо­но­теи­стич. ре­фор­ма Да­рия (по­это­му его срав­ни­ва­ли с Зо­роа­ст­ром), но сте­пень иран. влия­ния ос­та­ёт­ся пред­ме­том дис­кус­сий.