ДРА́МА

ДРА́МА (греч. δρᾶμα – дей­ст­вие), 1) один из трёх ро­дов ли­те­ра­тур­ных (на­ря­ду с эпо­сом и ли­ри­кой). Д. при­над­ле­жит од­но­вре­мен­но те­ат­ру и лит-ре: яв­ля­ясь пер­во­ос­но­вой спек­так­ля, она вме­сте с тем мо­жет вос­при­ни­мать­ся и в чте­нии. Пред­на­зна­чен­ная для кол­лек­тив­но­го вос­при­ятия, Д. все­гда тя­го­те­ла к наи­бо­лее ост­рым об­ществ. про­бле­мам; её ос­но­ва – со­ци­аль­но-ис­то­рич. про­ти­во­ре­чия или из­веч­ные, об­ще­че­ло­ве­че­ские ан­ти­но­мии. На­зна­че­ние Д., по сло­вам А. С. Пуш­ки­на, – «дей­ст­во­вать на мно­же­ст­во, за­ни­мать его лю­бо­пыт­ст­во» и ра­ди это­го за­пе­чат­ле­вать «ис­ти­ну стра­стей»; «смех, жа­лость и ужас суть три стру­ны на­ше­го во­об­ра­же­ния, по­тря­сае­мо­го дра­ма­ти­че­ским ис­кус­ст­вом» («О на­род­ной дра­ме и дра­ме "Мар­фа По­сад­ни­ца"», 1830).

Боль­шин­ст­во Д. по­строе­но на еди­ном внеш­нем дей­ст­вии с его пе­ри­пе­тия­ми (что со­от­вет­ст­ву­ет прин­ци­пу един­ст­ва дей­ст­вия, вос­хо­дя­ще­му к Ари­сто­те­лю). Дра­ма­тич. дей­ст­вие свя­за­но, как пра­ви­ло, с пря­мым про­ти­во­бор­ст­вом ге­ро­ев. Оно ли­бо про­сле­жи­ва­ет­ся от за­вяз­ки до раз­вяз­ки, за­хва­ты­вая боль­шие про­ме­жут­ки вре­ме­ни (ср.-век. и вост. Д., напр., «Ша­кун­та­ла» Ка­ли­да­сы), ли­бо бе­рёт­ся лишь куль­ми­на­ци­он­ный мо­мент, близ­кий к раз­вяз­ке (ан­тич­ные тра­ге­дии или мн. дра­мы Но­во­го вре­ме­ни, напр., «Бес­при­дан­ни­ца» А. Н. Ост­ров­ско­го).

Клас­сич. эс­те­ти­ка 19 в. аб­со­лю­ти­зи­ро­ва­ла эти прин­ци­пы по­строе­ния Д. Рас­смат­ри­вая её (вслед за Г. В. Ф. Ге­ге­лем) как вос­про­из­ве­де­ние стал­ки­ваю­щих­ся ме­ж­ду со­бой во­ле­вых им­пуль­сов («ак­ций» и «ре­ак­ций»), В. Г. Бе­лин­ский по­ла­гал, что «в дра­ме не долж­но быть ни од­но­го ли­ца, ко­то­рое не бы­ло бы не­об­хо­ди­мо в ме­ха­низ­ме её хо­да и раз­ви­тия» и что «ре­ше­ние в вы­бо­ре пу­ти за­ви­сит от ге­роя дра­мы, а не от со­бы­тия» (Полн. собр. соч. М., 1954. Т. 5. С. 53, 20). Од­на­ко в хро­ни­ках У. Шек­спи­ра и в тра­ге­дии «Бо­рис Го­ду­нов» А. С. Пуш­ки­на един­ст­во внеш­не­го дей­ст­вия ос­лаб­ле­но, а у А. П. Че­хо­ва от­сут­ст­ву­ет во­все: здесь од­но­вре­мен­но раз­вёр­ты­ва­ет­ся неск. рав­но­прав­ных сю­жет­ных ли­ний. Не­ред­ко в Д. пре­об­ла­да­ет внутр. дей­ст­вие, при ко­то­ром ге­рои не столь­ко со­вер­ша­ют что-­ли­бо, сколь­ко ос­мыс­ля­ют кон­фликт­ные си­туа­ции. Внутр. дей­ст­вие, эле­мен­ты ко­то­ро­го встре­ча­ют­ся уже у Со­фок­ла («Царь Эдип») и Шек­спи­ра («Гам­лет»), до­ми­ни­ру­ет в Д. кон. 19 – 20 вв. (Г. Иб­сен, М. Ме­тер­линк, Че­хов, М. Горь­кий, Б. Шоу, Б. Брехт, Ж. Ануй и др.). Прин­цип внутр. дей­ст­вия по­ле­мич­но про­воз­гла­шён в ра­бо­те Шоу «Квинт­эс­сен­ция иб­се­низ­ма» (1891).

Уни­вер­саль­ную ос­но­ву ком­по­зи­ции Д. со­став­ля­ет чле­не­ние её тек­ста на сце­нич. эпи­зо­ды, в пре­де­лах ко­то­рых один мо­мент плот­но при­мы­ка­ет к дру­го­му, со­сед­не­му: изо­бра­жае­мое, ре­аль­ное вре­мя од­но­знач­но со­от­вет­ст­ву­ет ху­дож. вре­ме­ни дей­ст­вия и вос­при­ятия. Чле­не­ние Д. на эпи­зо­ды осу­ще­ст­в­ля­ет­ся по-раз­но­му. В нар., ср.-век. и вост. Д., а так­же у У. Шек­спи­ра, в «Бо­ри­се Го­ду­но­ве» А. С. Пуш­ки­на, в пье­сах Б. Брех­та ме­сто и вре­мя дей­ст­вия ме­ня­ют­ся час­то, что со­об­ща­ет изо­бра­же­нию как бы эпич. сво­бо­ду. Ев­роп. Д. 17–19 вв. ос­но­вы­ва­ет­ся, как пра­ви­ло, на не­мно­го­числ. и про­стран­ных сце­нич. эпи­зо­дах, сов­па­даю­щих с ак­та­ми спек­так­лей, что при­да­ёт изо­бра­жае­мо­му жиз­нен­ную дос­то­вер­ность. На мак­си­маль­но ком­пакт­ном ов­ла­де­нии про­стран­ст­вом и вре­ме­нем на­стаи­ва­ла эс­те­ти­ка клас­си­циз­ма; трёх единств тео­рия, про­воз­гла­шён­ная Н. Буа­ло, со­хра­ни­лась до 19 в. («Го­ре от ума» А. С. Гри­бое­до­ва).

В Д. ре­шаю­щее зна­че­ние име­ют вы­ска­зы­ва­ния пер­со­на­жей, ко­то­рые зна­ме­ну­ют их во­ле­вые дей­ст­вия и ак­тив­ное са­мо­рас­кры­тие; по­ве­ст­во­ва­ние же (рас­ска­зы пер­со­на­жей о про­ис­шед­шем ра­нее, со­об­ще­ния вест­ни­ков, вве­де­ние в пье­су ав­тор­ско­го го­ло­са) яв­ля­ет­ся под­чи­нён­ным, а то и со­всем от­сут­ст­ву­ет. Те­ат­раль­но-дра­ма­тич. речь, имея ад­ре­са­цию дво­яко­го ро­да, со­еди­ня­ет диа­ло­гич. раз­го­ворность и мо­но­ло­гич. ри­то­рич­ность: пер­со­наж-ак­тёр всту­па­ет в диа­лог со сце­нич. парт­нё­ра­ми и мо­но­ло­ги­че­ски апел­ли­ру­ет к зри­те­лям. Мо­но­ло­гич. на­ча­ло ре­чи бы­ту­ет в Д., во-пер­вых, под­спуд­но, в ви­де вклю­чён­ных в диа­лог ре­п­лик в сто­ро­ну, не по­лу­чаю­щих от­кли­ка (та­ко­вы вы­ска­зы­ва­ния че­хов­ских ге­ро­ев, зна­ме­ную­щие всплеск эмо­ций ра­зоб­щён­ных и оди­но­ких лю­дей); во-вто­рых, в ви­де соб­ст­вен­но мо­но­ло­гов, ко­то­рые вы­яв­ля­ют по­та­ён­ные пе­ре­жи­ва­ния дей­ст­вую­щих лиц и тем са­мым уси­ли­ва­ют дра­ма­тизм дей­ст­вия, рас­ши­ря­ют сфе­ру изо­бра­жае­мо­го, на­пря­мую вы­яв­ля­ют его смысл.

На про­тя­же­нии бо́льшей час­ти сво­ей ис­то­рии (от ан­тич­но­сти до Ф. Шил­ле­ра и В. Гю­го) Д., пре­им. сти­хо­твор­ная, ши­ро­ко опи­ра­лась на мо­но­ло­ги, что сбли­жа­ло её с ора­тор­ским иск-вом и ли­рич. по­эзи­ей. В 19–20 вв. склон­ность ге­ро­ев тра­ди­ци­он­но-по­этич. Д. «ви­тий­ст­во­вать до пол­но­го ис­то­ще­ния сил» (А. Стринд­берг) не­ред­ко вос­при­ни­ма­лась от­чу­ж­дён­но-иро­ни­че­ски, как дань ру­ти­не и фаль­ши. В Д. 19 в., от­ме­чен­ной при­сталь­ным ин­те­ре­сом к ча­ст­ной, се­мей­но-бы­то­вой жиз­ни, гос­под­ству­ет раз­го­вор­но-диа­ло­гич. на­ча­ло (А. Н. Ост­ров­ский, А. П. Че­хов), мо­но­ло­гич. ри­то­ри­ка сво­дит­ся к ми­ни­му­му (позд­ние пье­сы Г. Иб­се­на). В 20 в. мо­но­лог вновь ак­ти­ви­зи­ру­ет­ся в Д., об­ра­тив­шей­ся к со­ци­аль­но-по­ли­тич. кол­ли­зи­ям со­вре­мен­но­сти (М. Горь­кий, В. В. Мая­ков­ский, Б. Брехт) и уни­вер­саль­ным ан­ти­но­ми­ям бы­тия (Ж. Ануй, Ж. П. Сартр).

Речь в Д., пред­на­зна­чен­ная для про­из­не­се­ния в ши­ро­ком про­стран­ст­ве те­ат­раль­но­го по­ме­ще­ния, рас­счи­та­на на мас­со­вый эф­фект, по­тен­ци­аль­но звуч­на, пол­но­го­лос­на, т. е. ис­пол­не­на те­ат­раль­но­сти. Те­атр и Д. тя­го­те­ют к си­туа­ци­ям, где ге­рой вы­ска­зы­ва­ет­ся пе­ред пуб­ли­кой (куль­ми­на­ции «Ре­ви­зо­ра» Н. В. Го­го­ля и «Гро­зы» А. Н. Ост­ров­ско­го, опор­ные эпи­зо­ды ко­ме­дий В. В. Мая­ков­ско­го), а так­же к те­ат­ра­ли­зую­щей ги­пер­бо­ле: дра­ма­тич. пер­со­на­жу бы­ва­ет нуж­но зна­чи­тель­но боль­ше гром­ких и внят­но про­из­но­си­мых слов, не­же­ли то­го тре­бу­ет изо­бра­жае­мое по­ложе­ние (пуб­ли­ци­сти­че­ски яр­кий мо­но­лог оди­но­ко ка­таю­ще­го дет­скую ко­ля­ску Ан­д­рея в 4-м ак­те «Трёх сес­тёр» А. П. Че­хо­ва). О тя­го­те­нии Д. к ус­лов­но­сти об­ра­зов го­во­ри­ли А. С. Пуш­кин («Изо всех ро­дов со­чи­не­ний са­мые не­прав­до­по­доб­ные со­чи­не­ния дра­ма­ти­че­ские» – «О тра­ге­дии», 1825), Э. Зо­ля, Л. Н. Тол­стой. Го­тов­ность без­ог­ляд­но пре­да­вать­ся стра­стям, склон­ность к вне­зап­ным ре­ше­ни­ям, к ост­рым ин­тел­лек­ту­аль­ным ре­ак­ци­ям, бро­ско­му вы­ра­же­нию мыс­лей и чувств при­су­щи ге­ро­ям Д. го­раз­до боль­ше, чем пер­со­на­жам по­ве­ст­во­ват. про­из­ве­де­ний. Сце­на «со­еди­ня­ет в тес­ном про­стран­ст­ве, в про­ме­жут­ке ка­ких-ни­будь двух ча­сов все дви­же­ния, ко­то­рые да­же и стра­ст­ное су­ще­ст­во мо­жет час­то толь­ко пе­ре­жить в дол­гий пе­ри­од жиз­ни» (Таль­ма Ф. Ж. О сце­ниче­ском ис­кус­ст­ве. М., 1888. С. 33). Ос­нов­ной пред­мет по­ис­ков дра­ма­тур­га – зна­чи­тель­ные и яр­кие, це­ли­ком за­пол­няю­щие соз­на­ние ду­шев­ные дви­же­ния, ко­то­рые яв­ля­ют­ся пре­им. ре­ак­ция­ми на про­ис­хо­дя­щее в дан­ный мо­мент: на толь­ко что про­из­не­сён­ное сло­во, со­вер­шён­ный по­сту­пок. Мыс­ли же, чув­ст­ва и на­ме­ре­ния, не­оп­ре­де­лён­ные и смут­ные, вос­про­из­во­дят­ся дра­ма­тич. ре­чью с мень­шей кон­крет­но­стью и пол­но­той, чем в по­ве­ст­во­ват. фор­ме. По­доб­ная ог­ра­ни­чен­ность Д. пре­одо­ле­ва­ет­ся её сце­нич. вос­про­из­ве­де­ни­ем: ин­то­на­ции, жес­ты и ми­ми­ка ак­тё­ров (по­рой фик­си­руе­мые пи­са­те­ля­ми в ре­мар­ках) за­пе­чат­ле­ва­ют от­тен­ки пе­ре­жи­ва­ний ге­ро­ев.

В преж­ние эпо­хи – от ан­тич­но­сти и вплоть до 19 в. – осн. свой­ст­ва Д. от­ве­ча­ли об­щим лит. и ху­дож. тен­ден­ци­ям. Пре­об­ра­жаю­щее (идеа­ли­зи­рую­щее или гро­те­ск­ное) на­ча­ло в иск-ве до­ми­ни­ро­ва­ло над вос­про­из­во­дя­щим и изо­бра­жён­ное за­мет­но от­кло­ня­лось от форм ре­аль­ной жиз­ни, что по­зво­ля­ло Д. не толь­ко ус­пеш­но со­пер­ни­чать с эпич. ро­дом, но и вос­при­ни­мать­ся в ка­че­ст­ве «вен­ца по­эзии» (В. Г. Бе­лин­ский). В 19–20 вв. стрем­ле­ние иск-ва к жиз­не­по­до­бию и на­ту­раль­но­сти об­ус­ло­ви­ло пре­об­ла­да­ние ро­ма­на. Сни­же­ние ро­ли Д. (осо­бен­но на За­па­де в 1-й пол. 19 в.) ра­ди­каль­но ви­до­из­ме­ни­ло её струк­ту­ру: под воз­дей­ст­ви­ем опы­та ро­ма­ни­стов тра­ди­ци­он­ные ус­лов­ность и ги­пер­бо­лизм дра­ма­тич. изо­бра­же­ния ста­ли сво­дить­ся к ми­ни­му­му (А. Н. Ост­ров­ский, А. П. Че­хов, М. Горь­кий с их стрем­ле­ни­ем к бы­то­вой и пси­хо­ло­гич. дос­то­вер­но­сти об­ра­зов). Од­на­ко эле­мен­ты ус­лов­но­сти и «не­прав­до­по­до­бия» в Д. про­дол­жа­ли со­хра­нять­ся.

Хо­тя в об­раз­ной сис­те­ме Д. не­из­мен­но до­ми­ни­ру­ет ре­че­вая ха­рак­те­ри­сти­ка, её текст ори­ен­ти­ро­ван на зре­лищ­ную вы­ра­зи­тель­ность и учи­ты­ва­ет воз­мож­но­сти сце­нич. тех­ни­ки. От­сю­да важ­ней­шее тре­бо­ва­ние к Д. – её сце­нич­ность (обу­слов­ли­вае­мая в ко­неч­ном счё­те ост­рым кон­флик­том). Вме­сте с тем су­ще­ст­ву­ют Д., пред­на­зна­чен­ные лишь для чте­ния (нем. Lesedrama). Та­ко­вы мн. пье­сы стран Вос­то­ка, где пе­рио­ды рас­цве­та Д. и те­ат­ра по­рой не сов­па­да­ли, исп. дра­ма-ро­ман «Се­ле­сти­на» (кон. 15 в.), в лит-ре 19 в. – тра­ге­дии Дж. Бай­ро­на, «Фа­уст» И. В. Гёте. Про­бле­ма­тич­на ус­та­нов­ка А. С. Пуш­ки­на на сце­нич­ность в «Бо­ри­се Го­ду­но­ве» и осо­бен­но в «Ма­лень­ких тра­ге­ди­ях». Те­атр 20 в., ус­пеш­но ос­ваи­вав­ший прак­ти­че­ски лю­бые жан­ро­вые и ро­до­вые фор­мы лит-ры, сти­ра­ет бы­лую гра­ни­цу ме­ж­ду соб­ст­вен­но Д. и дра­мой для чте­ния.

При по­ста­нов­ке на сце­не Д. не про­сто ис­пол­ня­ет­ся, но пе­ре­во­дит­ся ак­тё­ра­ми и ре­жис­сё­ром на язык те­ат­ра: на ос­но­ве лит. тек­ста раз­ра­ба­ты­ва­ют­ся ин­то­на­ци­он­но-жес­то­вые ри­сун­ки ро­лей, соз­да­ют­ся де­ко­ра­ции, шу­мо­вые эф­фек­ты и ми­зан­сце­ны. Сце­нич. «до­ст­раи­ва­ние» Д., при ко­то­ром обо­га­ща­ет­ся и в зна­чит. ме­ре ви­до­из­ме­ня­ет­ся её смысл, име­ет важ­ную ху­до­же­ст­вен­но-куль­тур­ную функ­цию. Бла­го­да­ря ему осу­ще­ст­в­ля­ют­ся смы­сло­вые пе­ре­ак­цен­туа­ции лит-ры, ко­то­рые не­ми­нуе­мо со­пут­ст­ву­ют её жиз­ни в соз­на­нии пуб­ли­ки.

Д. как род лит-ры вклю­ча­ет в се­бя мно­же­ст­во жан­ров. На про­тя­же­нии всей ис­то­рии Д. су­ще­ст­ву­ют тра­ге­дия и ко­ме­дия. Для Сред­не­ве­ко­вья ха­рак­тер­ны ли­тур­ги­че­ская дра­ма, мис­те­рия, ми­ракль, мо­ра­ли­те, школь­ная дра­ма. В 18 в. сфор­ми­ро­ва­лась ме­щан­ская дра­ма, по­ло­жив на­ча­ло Д. как жан­ру (см. ни­же), во­зоб­ла­дав­ше­му в ев­роп. дра­ма­тур­гии. В даль­ней­шем рас­про­стра­не­ние по­лу­чи­ли ме­ло­дра­мы, фар­сы, во­де­ви­ли; важ­ную роль об­ре­ли тра­ги­ко­ме­дии и тра­ги­фар­сы. Д. 20 в. не­ред­ко вклю­ча­ет в се­бя ли­рич. на­ча­ло («ли­ри­че­ские дра­мы» М. Ме­тер­лин­ка и А. А. Бло­ка); в ней мо­жет быть яр­ко вы­ра­жен по­ве­ст­во­ват. эле­мент (Б. Брехт на­зы­вал свои пье­сы «эпи­чески­ми»). Ис­поль­зо­ва­ние по­ве­ст­во­ват. фраг­мен­тов и мон­та­жа сце­нич. эпи­зо­дов не­ред­ко при­да­ёт твор­че­ст­ву дра­ма­тур­гов ко­ло­рит до­ку­мен­таль­но­сти. Вме­сте с тем имен­но в этих Д. от­кро­вен­но раз­ру­ша­ет­ся ил­лю­зия дос­то­вер­но­сти изо­бра­жае­мо­го и от­да­ёт­ся дань де­мон­ст­ри­ро­ва­нию ус­лов­но­сти (пря­мые об­ра­ще­ния пер­со­на­жей к пуб­ли­ке; вос­про­из­ве­де­ние на сце­не вос­по­ми­на­ния или меч­ты ге­роя; втор­гаю­щие­ся в дей­ст­вие пе­сен­но-ли­рич. фраг­мен­ты). В сер. 20 в. рас­про­стра­ня­ет­ся до­ку­мен­таль­ная Д., точ­но вос­про­из­во­дя­щая ре­аль­ные ис­то­рич. со­бы­тия («Шес­тое ию­ля» и «Ре­во­лю­ци­он­ный этюд» М. Ф. Шат­ро­ва, «Доз­на­ние» П. Вай­са, и др.).

Исторический очерк

У ис­то­ков ев­роп. Д. – твор­че­ст­во др.-греч. тра­ги­ков Эс­хи­ла, Со­фок­ла, Ев­ри­пи­да и ко­ме­дио­гра­фа Ари­сто­фа­на, пред­ста­ви­те­ля ат­ти­че­ской ко­ме­дии. Ори­ен­ти­ру­ясь на фор­мы мас­со­вых празд­неств, имев­ших об­ря­до­во-куль­то­вые ис­то­ки, сле­дуя тра­ди­ци­ям хо­ро­вой ли­ри­ки и ора­тор­ско­го иск-ва, они соз­да­ли ори­ги­наль­ную Д., в ко­то­рой пер­со­на­жи об­ща­лись не толь­ко друг с дру­гом, но и с хо­ром, вы­ра­жав­шим умо­на­строе­ния ав­то­ра и зри­те­лей. В но­вой ат­ти­че­ской ко­ме­дии (её гл. пред­ста­ви­тель – Ме­нандр) окон­ча­тель­но вы­ра­бо­та­лось де­ле­ние на 5 ак­тов, став­шее тра­ди­ци­он­ным для ев­роп. дра­мы. Др.-рим. Д. пред­став­ле­на ко­ме­дия­ми Плав­та, Те­рен­ция, тра­ге­дия­ми Се­не­ки. Ан­тич­ной Д. при­су­щи фи­ло­со­фич­ность, ве­ли­чие об­ра­зов в тра­ге­дии, яр­кость кар­на­валь­но-­са­ти­рич. иг­ры в ко­ме­дии. Тео­рия Д. (пре­ж­де все­го тра­ге­дии) со вре­мён Ари­сто­те­ля вы­сту­пи­ла в ев­роп. куль­ту­ре од­но­вре­мен­но как тео­рия сло­вес­но­го иск-ва в це­лом, что сви­де­тель­ст­во­ва­ло об осо­бой зна­чи­мо­сти дра­ма­тич. ро­да ли­те­ра­ту­ры.

Рас­цвет Д. на Вос­то­ке от­но­сит­ся к бо­лее позд­не­му вре­ме­ни (в Ин­дии – с сер. 1-го тыс. н. э.). Др.-инд. Д. (Ка­ли­да­са, Бха­са, Шуд­ра­ка) ши­ро­ко опи­ра­лась на эпич. сю­же­ты, мо­ти­вы Вед и пе­сен­но-­ли­рич. фор­мы. Круп­ней­шие дра­ма­тур­ги Япо­нии – Дзэа­ми (нач. 15 в.), в твор­че­ст­ве ко­то­ро­го япон. Д. впер­вые по­лу­чи­ла за­кон­чен­ную лит. фор­му (жанр ёкё­ку), и Ти­ка­ма­цу Монд­за­эмон (кон. 17 – нач. 18 вв.). В 13–14 вв. сфор­ми­ро­ва­лась свет­ская Д. в Ки­тае (Бо Пу, Ван Ши­фу, Гу­ань Хань­цин).

В эпо­ху Сред­не­ве­ко­вья те­ат­ра­ли­за­ция отд. эпи­зо­дов бо­го­слу­же­ния при­во­дит к по­яв­ле­нию но­вой, хри­сти­ан­ской дра­ма­тур­гии. Эле­мен­ты ан­тич­ной Д. со­че­та­ют­ся в ней с сю­же­та­ми, взя­ты­ми из Биб­лии и жи­тий­ной лит-ры: та­ко­вы лат. пье­сы нем. мо­на­хи­ни Хрот­сви­ты (10 в.), в ко­то­рых ис­то­рии му­че­ни­че­ст­ва, об­ра­ще­ния в хри­сти­ан­ст­во дра­ма­ти­зи­ро­ва­ны по­сред­ст­вом приё­мов, за­им­ст­во­ван­ных из ко­ме­дий Те­рен­ция. Ср.-век. свет­ская Д. пред­став­ле­на «иг­ра­ми» Ада­ма де ла Аля; на за­ка­те Сред­не­ве­ко­вья раз­ви­ва­ют­ся ко­ме­дий­но-сме­хо­вые жан­ры фар­са, фа­ст­нах­тш­пи­ля, со­ти.

Ев­роп. Д. Но­во­го вре­ме­ни, опи­ра­ясь на прин­ци­пы ан­тич­но­го иск-ва (гл. обр. в тра­ге­ди­ях), вме­сте с тем на­сле­до­ва­ла тра­ди­ции ср.-век. нар. те­ат­ра, пре­им. ко­ме­дий­но-фар­со­во­го. Её «зо­ло­той век» – анг­лий­ская (У. Шек­спир, Б. Джон­сон, К. Мар­ло, Ф. Бо­монт и Дж. Флет­чер) и ис­пан­ская (П. Каль­де­рон де ла Бар­ка, Ло­пе Ф. де Ве­га Кар­пьо, Тир­со де Мо­ли­на) ре­нес­санс­ная и ба­роч­ная Д. Ти­та­низм и двой­ст­вен­ность ре­нес­санс­ной лич­но­сти, её сво­бо­да от бо­гов и од­но­вре­мен­но за­ви­си­мость от стра­стей и вла­сти де­нег, це­ло­ст­ность и про­ти­во­ре­чи­вость ис­то­рич. по­то­ка во­пло­ти­лись у Шек­спи­ра в ис­тин­но нар. дра­ма­тич. фор­ме, син­те­зи­рую­щей тра­ги­че­ское и ко­ми­че­ское, ре­аль­ное и фан­та­сти­че­ское, об­ла­даю­щей ком­по­зиц. сво­бо­дой, сю­жет­ной мно­го­пла­но­во­стью, со­че­таю­щей тон­кий ин­тел­лект и по­этич­ность с гру­бым фар­сом. П. Каль­де­рон де ла Бар­ка во­пло­тил идеи ба­рок­ко: дуа­ли­стич­ность ми­ра (ан­ти­но­мия зем­но­го и ду­хов­но­го), не­из­беж­ность стра­да­ний на зем­ле, об­ре­те­ние че­ло­ве­ком сво­бо­ды в стои­че­ском про­ти­во­стоя­нии злу. Д. франц. клас­си­циз­ма (тра­ге­дии П. Кор­не­ля и Ж. Ра­си­на) пси­хо­ло­ги­че­ски глу­бо­ко раз­вер­ну­ла кон­фликт лич­но­го чув­ст­ва и дол­га пе­ред на­ци­ей и го­су­дар­ст­вом. «Вы­со­кая ко­ме­дия» Моль­е­ра со­че­та­ла тра­ди­ции нар. зре­ли­ща с прин­ци­па­ми клас­си­циз­ма, а са­ти­ру на об­ществ. по­ро­ки – с нар. жиз­не­ра­до­ст­но­стью.

Идеи и кон­флик­ты эпо­хи Про­све­ще­ния от­ра­зи­лись в дра­мах Г. Э. Лес­син­га, Д. Дид­ро, П. Бо­мар­ше, К. Голь­до­ни; в жан­ре ме­щан­ской дра­мы бы­ла под­верг­ну­та со­мне­нию уни­вер­саль­ность норм клас­си­циз­ма, про­изош­ла де­мо­кра­ти­за­ция Д. и её язы­ка. В 1-й пол. 19 в. наи­бо­лее зна­чит. дра­ма­тич. про­из­ве­де­ния соз­да­ли ро­ман­ти­ки (Г. фон Клейст, Дж. Бай­рон, П. Б. Шел­ли, В. Гю­го, А. де Мюс­се). Па­фос сво­бо­ды лич­но­сти и про­тест про­тив бур­жу­аз­но­сти пе­ре­да­ва­лись че­рез яр­кие ле­ген­дар­ные или ис­то­рич. со­бы­тия, об­ле­ка­лись в ис­пол­нен­ные ли­риз­ма мо­но­ло­ги. Тра­гич. сто­ро­ны бы­тия, ощу­ще­ние не­по­зна­вае­мо­сти и вме­сте с тем пре­до­пре­де­лён­но­сти судь­бы вы­ра­жа­ет т. н. тра­ге­дия ро­ка (Ф. Л. Ц. Вер­нер, Ф. Гриль­пар­цер). Осо­бое ме­сто в Д. это­го пе­рио­да за­ни­ма­ют дра­мы Г. Бюх­не­ра, пред­вос­хи­тив­шие мн. осо­бен­но­сти дра­мы экс­прес­сио­низ­ма. Д. сер. 19 в. в зна­чит. сте­пе­ни оп­ре­де­ля­ют вы­ра­бо­тан­ные ко­ме­дио­гра­фом Э. Скри­бом ка­но­ны «хо­ро­шо сши­той пье­сы»: гл. вни­ма­ние уде­ля­ет­ся вир­ту­оз­ной ин­три­ге, стре­ми­тель­но­сти дей­ст­вия, ко­ло­рит­ным жан­ро­вым за­ри­сов­кам совр. об­ще­ст­ва. Дра­мы на биб­лей­ские и ис­то­рич. сю­же­ты соз­да­ёт в этот пе­ри­од К. Ф. Хеб­бель.

Но­вый подъ­ём зап.-ев­роп. Д. от­но­сит­ся к ру­бе­жу 19–20 вв.: Г. Иб­сен, Г. Га­упт­ман, А. Стринд­берг, Б. Шоу со­сре­до­то­чи­ва­ют вни­ма­ние на ост­рых со­ци­аль­но-нравств. кон­флик­тах. В 20 в. эти тра­ди­ции унас­ле­до­ва­ли Р. Рол­лан, Дж. При­стли, Ш. О’Кейси, Ю. О’Нил, Л. Пи­ран­дел­ло, К. Ча­пек, А. Мил­лер, Э. Де Фи­лип­по, Ф. Дюр­рен­матт, Э. Ол­би, Т. Уиль­ямс. Пье­сы Т. Стоп­пар­да со­че­та­ют фи­ло­со­фич­ность с иг­ро­вым на­ча­лом и ко­мич. трю­ка­ми. Со­ци­аль­но-­по­ли­тич. кол­ли­зии 1920–40-х гг. от­ра­зи­лись в твор­че­ст­ве Б. Брех­та; его те­атр – под­чёрк­ну­то ра­цио­на­ли­сти­че­ский, ин­тел­лек­ту­аль­но на­пря­жён­ный, от­кро­вен­но ус­лов­ный, ора­тор­ский и ми­тин­го­вый. В сер. 20 в. сло­жил­ся аб­сур­да те­атр (Э. Ио­не­ско, А. Ада­мов, С. Бек­кет и др.). В твор­че­ст­ве Ф. Брук­не­ра раз­ви­ва­лась ис­то­рич. Д. За­мет­ное ме­сто в за­ру­беж­ном иск-ве за­ни­ма­ет т. н. ин­тел­лек­ту­аль­ная Д., свя­зан­ная с эк­зи­стен­циа­лиз­мом (Ж. П. Сартр, Ж. Ануй). Во 2-й пол. 20 в. приё­мы аб­сур­ди­ст­ской дра­мы от­час­ти пре­тво­ре­ны в твор­че­ст­ве Х. Пин­те­ра, С. Мро­же­ка, В. Га­ве­ла, Т. Берн­хард­та. Аги­та­ци­он­ная дра­ма в ду­хе Брех­та ха­рак­тер­на для твор­че­ст­ва Х. Мюл­ле­ра. Са­ти­ри­че­ски-гро­те­ско­вую ли­нию, вос­хо­дя­щую к ср.-век. фар­со­вым тра­ди­ци­ям, про­дол­жа­ет твор­че­ст­во Д. Фо.

Рус­ская Д. в 18 в. бы­ла пред­став­ле­на гл. обр. жан­ра­ми клас­си­ци­стич. тра­ге­дии и ко­ме­дии (А. П. Су­ма­ро­ков, Н. П. Ни­ко­лев, Я. Б. Княж­нин), ме­щан­ской дра­мы (В. И. Лу­кин, М. И. Ве­рев­кин, П. А. Пла­виль­щи­ков). Выс­шее дос­ти­же­ние рус. Д. это­го пе­рио­да – про­из­ве­де­ния Д. И. Фон­ви­зи­на, от­кры­ваю­щие ис­то­рию отеч. со­ци­аль­ной ко­ме­дии-са­ти­ры. В Д. 1-й четв. 19 в. за­мет­ным яв­ле­ни­ем ста­ли тра­ге­дии В. А. Озе­ро­ва, от­ра­зив­шие воз­дей­ст­вие сен­ти­мен­та­лиз­ма, а так­же «вы­со­кие ко­ме­дии» А. А. Ша­хов­ско­го. Ста­тус вы­со­кой клас­си­ки рус. Д. об­ре­ла на­чи­ная с 1820–30-х гг. (А. С. Гри­бое­дов, А. С. Пуш­кин, Н. В. Го­голь). Мно­го­жан­ро­вая дра­ма­тур­гия А. Н. Ост­ров­ско­го с её сквоз­ным кон­флик­том че­ло­ве­че­ско­го дос­то­ин­ст­ва и вла­сти де­нег, с вы­дви­же­ни­ем на пер­вый план от­ме­чен­но­го дес­по­тиз­мом жиз­нен­но­го ук­ла­да, с её со­чув­ст­ви­ем и ува­же­ни­ем к «ма­лень­ко­му че­ло­ве­ку» ста­ла ре­шаю­щей в фор­ми­ро­ва­нии нац. ре­пер­туа­ра. В сер. 19 в. го­го­лев­скую тра­ди­цию ост­рой со­ци­аль­ной ко­ме­дии про­дол­жи­ли М. Е. Сал­ты­ков-­Щед­рин, А. В. Су­хо­во-Ко­бы­лин; пуш­кин­скую ли­нию сти­хотв. ис­то­рич. дра­мы – А. К. Тол­стой. Пси­хо­ло­гич. Д., ис­пол­нен­ные трез­во­го реа­лиз­ма, соз­дал Л. Н. Тол­стой. На ру­бе­же 19–20 вв. Д. пре­тер­пе­ла ра­ди­каль­ный сдвиг в твор­че­ст­ве А. П. Че­хо­ва, ко­то­рый об­лёк глу­бо­кий дра­ма­тизм по­ис­ков ин­тел­ли­ген­ции сво­его вре­ме­ни в фор­му скорб­но-иро­нич. ли­риз­ма. Эпи­зо­ды и ре­п­ли­ки его пьес свя­за­ны ас­со­циа­тив­но, по прин­ци­пу «кон­тра­пунк­та», ду­шев­ные со­стоя­ния ге­ро­ев вы­яв­ля­ют­ся на фо­не обыч­но­го те­че­ния жиз­ни с по­мо­щью под­тек­ста, раз­ра­бо­тан­но­го Че­хо­вым па­рал­лель­но с сим­во­ли­стом М. Ме­тер­лин­ком, ко­то­ро­го ин­те­ре­со­ва­ли «тай­ны ду­ха» и скры­тый «тра­гизм по­все­днев­ной жиз­ни».

У ис­то­ков отеч. Д. со­вет­ско­го пе­рио­да – твор­че­ст­во М. Горь­ко­го, про­дол­жен­ное ис­то­ри­ко-ре­во­люц. пье­са­ми Н. Ф. По­го­ди­на, Б. А. Лав­ре­нё­ва, В. В. Виш­нев­ско­го, К. А. Тре­нё­ва. Яр­кие об­раз­цы са­ти­рич. Д. соз­да­ли В. В. Мая­ков­ский, М. А. Бул­га­ков, Н. Р. Эрд­ман. Жанр пье­сы-сказ­ки, со­че­таю­щий свет­лый ли­ризм, ге­рои­ку и са­ти­ру, раз­ра­бо­тал Е. Л. Шварц. Со­ци­аль­но-пси­хо­ло­гич. Д. пред­став­ле­на твор­че­ст­вом А. Н. Афи­но­ге­но­ва, Л. М. Ле­о­но­ва, А. Е. Кор­ней­чу­ка, А. H. Ар­бу­зо­ва, позд­нее – В. С. Ро­зо­ва, А. М. Во­ло­ди­на, Л. Г. Зо­ри­на, Р. Иб­ра­гим­бе­ко­ва, И. Дру­цэ, М. М. Ро­щи­на. Про­из­водств. те­ма со­ста­ви­ла ос­но­ву ост­ро­со­ци­аль­ных пьес И. М. Дво­рец­ко­го и А. И. Гель­ма­на. Свое­об­раз­ную «дра­му нра­вов», со­че­таю­щую со­ци­аль­но-пси­хо­ло­гич. ана­лиз с гро­те­ск­но-во­де­виль­ным на­ча­лом, соз­дал А. В. Вам­пи­лов. Во 2-й пол. 20 в. поя­ви­лись дра­ма­тур­ги «но­вой вол­ны»: Л. С. Пет­ру­шев­ская, В. И. Слав­кин, А. М. Га­лин, В. К. Ар­ро, Н. Н. Са­дур, Л. Н. Ра­зу­мов­ская; ши­ро­кой из­вест­но­стью поль­зу­ют­ся пье­сы Н. В. Ко­ля­ды, Е. В. Гриш­ков­ца. На ру­бе­же 20–21 вв. стре­ми­тель­но за­вое­ва­ла по­зи­ции т. н. но­вая дра­ма, от­ра­жаю­щая кри­зис­ность ре­аль­но­сти: В. О. и М. О. Дур­нен­ко­вы, М. А. Ку­роч­кин, О. М. и В. М. Пре­сня­ко­вы и др.

2) Один из ос­нов­ных жан­ров дра­ма­тич. лит. ро­да (на­ря­ду с тра­ге­ди­ей и ко­ме­ди­ей) в сти­хотв. или про­за­ич. фор­ме. По­доб­но ко­ме­дии, вос­про­из­во­дит пре­им. ча­ст­ную жизнь лю­дей, но её гл. цель – не ос­мея­ние нра­вов, а изо­бра­же­ние лич­но­сти в её дра­ма­тич. от­но­ше­ни­ях с об­ще­ст­вом. По­доб­но тра­ге­дии, Д. тя­го­те­ет к вос­соз­да­нию ост­рых про­ти­во­ре­чий; вме­сте с тем её кон­флик­ты не столь на­пря­жён­ны и не­из­быв­ны и в прин­ци­пе до­пус­ка­ют воз­мож­ность бла­го­по­луч­но­го раз­ре­ше­ния, а ха­рак­те­ры не столь ис­клю­чи­тель­ны. Как са­мо­сто­ят. жанр сло­жи­лась во 2-й пол. 18 в. у про­све­ти­те­лей (ме­щан­ская дра­ма во Фран­ции и Гер­ма­нии); её ин­те­рес к ук­ла­ду и бы­ту сред­не­го со­сло­вия, к пси­хо­ло­гии обыч­но­го че­ло­ве­ка спо­соб­ст­во­вал ук­ре­п­ле­нию реа­ли­стич. на­чал в ев­роп. ис­кус­ст­ве.

В про­цес­се раз­ви­тия Д. её внутр. дра­ма­тизм сгу­ща­ет­ся, бла­го­по­луч­ная раз­вяз­ка встре­ча­ет­ся ре­же, ге­рой ос­та­ёт­ся обыч­но в раз­ла­де с об­ще­ст­вом и са­мим со­бой («Гро­за», «Бес­при­дан­ни­ца» А. Н. Ост­ров­ско­го, пье­сы Г. Иб­се­на, А. П. Че­хо­ва, М. Горь­ко­го, Б. Шоу). Д. 19–20 вв. яв­ля­ет­ся пре­им. пси­хо­ло­ги­че­ской. Отд. раз­но­вид­но­сти Д. смы­ка­ют­ся со смеж­ны­ми жан­ра­ми, ак­тив­но ис­поль­зуя их сред­ст­ва вы­ра­зи­тель­но­сти (напр., приё­мы тра­ги­ко­ме­дии, фар­са, те­ат­ра ма­сок).