АФРАЗИ́ЙСКИЕ ЯЗЫКИ́

АФРАЗИ́ЙСКИЕ ЯЗЫКИ́ (аф­роа­зи­ат­ские язы­ки, се­ми­то-ха­мит­ские, или ха­ми­то-се­мит­ские, язы­ки), мак­ро­се­мья язы­ков, рас­про­стра­нён­ных в сев. час­ти Аф­ри­ки от Ат­лан­ти­че­ско­го по­бе­ре­жья и Ка­нар­ских о-вов до по­бе­ре­жья Крас­но­го м., а так­же в Зап. Азии и на о. Маль­та. Груп­пы го­во­ря­щих на А. я. (гл. обр. на разл. диа­лек­тах араб­ско­го язы­ка) име­ют­ся во мн. стра­нах за пре­де­ла­ми осн. ареа­ла. Об­щее чис­ло го­во­ря­щих ок. 350 млн. чел. (нач. 21 в., оцен­ка). К А. я. от­но­сит­ся и ряд мёрт­вых язы­ков, за­сви­де­тель­ст­во­ван­ных мно­го­числ. письм. па­мят­ни­ка­ми. По-ви­ди­мо­му, Пе­ред­няя Азия и Сев.-Вост. Аф­ри­ка – ис­кон­ный аре­ал А. я. Во­прос об аф­ра­зий­ской пра­ро­ди­не [т. е. о мес­те пер­во­на­чаль­но­го рас­про­стра­не­ния ги­по­те­ти­че­ски ре­кон­ст­руи­руе­мо­го аф­ра­зий­ско­го пра­язы­ка, рас­пав­ше­го­ся на са­мо­сто­ят. ди­ал. груп­пы, ве­ро­ят­но, не поз­же 9–8-го тыс. до н. э. (воз­мож­но и рань­ше)] ос­та­ёт­ся от­кры­тым. В на­уч. лит-ре обос­но­вы­ва­ют­ся ги­по­те­зы как о пе­ред­неа­зи­ат­ской, так и об аф­ри­кан­ской (Юго-Вост. Са­хара и/или при­мы­каю­щие к Са­ха­ре об­ласти Вост. Аф­ри­ки) ло­ка­ли­за­ции аф­ра­зий­ской пра­ро­ди­ны. Обос­но­ва­ние афр. ги­по­те­зы стал­ки­ва­ет­ся с труд­но­стя­ми при объ­яс­не­нии древ­ней­ших кон­так­тов и свя­зей А. я. со мн. язы­ка­ми Ев­ра­зии.

Аф­ра­зий­ская мак­ро­се­мья де­лит­ся на 5 (или 6) осн. се­мей: се­мит­ские язы­ки, древ­не­еги­пет­ский язык (и копт­ский язык), бер­бер­ские язы­ки (бер­бе­ро-ли­вий­ские язы­ки), чад­ские язы­ки, ку­шит­ские язы­ки, омот­ские язы­ки (воз­мож­но, яв­ляю­щие­ся наи­бо­лее ра­но от­де­лив­шей­ся груп­пой ку­шит­ской вет­ви).

К жи­вым язы­кам се­мит­ской се­мьи при­над­ле­жит араб. яз. (а так­же маль­тий­ский язык). Зна­чит. груп­пу со­став­ля­ют се­мит­ские язы­ки Эфио­пии, в т. ч. ам­харский язык­, рас­про­стра­нён­ные на се­ве­ре Эфио­пии и в Эрит­рее язы­ки тиг­ри­нья (ти­грай­ский) и тиг­ре, а так­же ряд бо­лее мел­ких язы­ков (см. Эфио­се­мит­ские язы­ки). К жи­вым се­мит­ским язы­кам от­но­сят­ся так­же ив­рит, ма­ло­числ. бес­письм. язы­ки юга Ара­вий­ско­го п-ова и о. Со­кот­ра [мах­ри (мехри), джиб­ба­ли (шхау­ри), со­кот­рий­ский язык и др.], но­во­ара­мей­ские язы­ки и диа­лекты. Все ос­таль­ные се­мит­ские язы­ки мёрт­вые. По ге­не­тич. при­зна­ку в се­мит­ской семье вы­де­ля­ют­ся неск. вет­вей. 1. Се­вер­нопе­ри­фе­рий­ная (или вос­точ­ная)– ак­кад­ский язык. 2. Цен­траль­ная, под­раз­де­ляю­щая­ся на: а) сев.-центр. груп­пу, ко­то­рую со­став­ля­ют ха­наа­ней­ские язы­ки (др.-ха­наа­ней­ский, амо­рей­ский, уга­рит­ский язык, древ­не­ев­рей­ский язык, фи­ни­кий­ско-пу­ни­че­ский и др., а так­же, ве­ро­ят­но, эб­ла­ит­ский яз., па­мят­ни­ки ко­то­ро­го бы­ли от­кры­ты в Сев. Си­рии) и ара­мей­ские язы­ки [ста­ро­ара­мей­ский, им­пер­ский ара­мей­ский и мно­го­числ. диа­лек­ты, со­став­ляю­щие две общ­но­сти – за­пад­ную (паль­мир­ский, на­ба­тей­ский, па­ле­стин­ский и др.) и вос­точ­ную (си­рий­ский, или эдес­ский, ман­дей­ский, язык Ва­ви­лон­ско­го Тал­му­да и др.); так­же но­во­ара­мей­ские диа­лек­ты, пред­став­ляю­щие как вос­точ­ную, так и за­пад­ную (ма’лула) общ­ность]; б) юж.-центр. груп­пу – араб. (и маль­тий­ский) язы­ки. К центр. вет­ви, ви­ди­мо, от­но­сят­ся и язы­ки древ­них эпи­гра­фич. па­мят­ни­ков юж. Ара­вии – са­бей­ский, ми­ней­ский и др. 3. Совр. юж.-ара­вий­ские язы­ки – мах­ри, джиб­ба­ли, со­кот­рий­ский и др. 4. Эфио­се­мит­ская с сев. груп­пой [ге­эз (эфи­оп­ский яз.), тиг­ри­нья, тиг­ре] и юж. груп­пой (ам­хар­ский, га­фат, ха­ра­ри, язы­ки и диа­лек­ты гу­ра­ге и др.).

Егип. семья пред­став­ле­на мёрт­вым др.-егип. язы­ком, а так­же яв­ляю­щим­ся его про­дол­же­ни­ем копт­ским яз. (с пись­мен­но­стью на ос­но­ве греч. ал­фа­ви­та).

Бер­бер­ская (бер­бе­ро-ли­вий­ская) се­мья вклю­ча­ет мно­го­числ. язы­ки и диа­лек­ты бер­бе­ров. Их осн. вет­ви: та­шель­хит (шильх, шлух, шлёх); зе­нет­ская (риф­ский, сен­хайя, ка­биль­ский, ша­уйя, мзаб­ский и др.); не­фу­са, га­да­мес, си­ва и др.; туа­рег­ская (гат, та­ма­шек, та­нес­лемт и др.); зе­на­га. К этой семье от­но­сят­ся так­же мёрт­вые др.-ли­вий­ские язы­ки (зап.-ну­ми­дий­ский и вост.-ну­ми­дий­ский). Сход­ст­во с бер­берс­ки­ми (бер­бе­ро-ли­вий­ски­ми) язы­ка­ми об­на­ру­жи­ва­ют вы­мер­шие гу­анч­ские диа­лек­ты Ка­нар­ских о-вов, ко­то­рые, воз­мож­но, сле­ду­ет рас­смат­ри­вать как осо­бую груп­пу в рам­ках бер­бер­ских язы­ков.

Чад­скую семью со­став­ля­ют бо­лее 150 язы­ков и диа­лек­тов, рас­про­стра­нён­ных в Центр. Су­да­не, в рай­онах, при­мы­каю­щих к оз. Чад на тер­ри­то­рии Сев. Ни­ге­рии, Ни­ге­ра, Сев. Ка­ме­ру­на, Рес­пуб­ли­ки Чад. Круп­ней­ший из них – хау­са, ши­ро­ко ис­поль­зуе­мый в ка­че­ст­ве сред­ст­ва меж­эт­нич. об­ще­ния. Чад­ские язы­ки де­лят­ся на 3 вет­ви: 1) за­пад­ную (Ни­ге­рия) – хау­са, ан­гас, рон, бо­ле (бо­ле­ва, бо­лан­чи), ка­ре­ка­ре, тан­га­ле (танг­ле), де­ра (ка­на­ку­ру), ба­де, нги­зим и др.; 2) цен­траль­ную (Ни­ге­рия и Ка­ме­рун) – те­ра, га’анда, бу­ра, мар­ги, хи­ги, ба­та (ба­ча­ма), ла­манг, ман­да­ра (ван­да­ла), ги­си­га, ги­дер, ко­то­ко, мус­гум и др.; 3) вос­точ­ную (Чад) – ке­ра, кванг (мод­гел), сом­рай, со­ко­ро, данг­ла, му­би, дже­гу и др.

Ку­шит­ская семья пред­став­ле­на язы­ка­ми сев.-вост. час­ти Аф­ри­ки, рас­про­стра­нён­ны­ми в Су­да­не, Эфио­пии, Со­ма­ли, Джи­бу­ти, Ке­нии, Тан­за­нии. Круп­ней­шие из них: оро­мо (гал­ла), со­ма­ли. Ку­шит­ская семья де­лит­ся на сле­дую­щие вет­ви: 1) се­вер­ную – бе­да­уйе (бед­жа); 2) вос­точ­ную – са­хо, афар, си­дам­ские язы­ки (си­да­мо, ха­дия, кам­бат­та и др.), со­ма­ли, оро­мо и др.; 3) юж­ную – иракв, бу­рун­ге и др.; 4) агав­скую – би­лин, ­хамир, хам­тан­га (хам­та), аун­ги (авийя) и др. Ветвь, вклю­чаю­щая язы­ки оме­то (диа­лек­ты во­ла­мо, ха­ру­ро, бас­ке­то и др.), ям­ма, каф­фа (ка­фи­чо) и др., тради­ци­он­но рас­смат­ри­ва­лась как зап. груп­па ку­шит­ских язы­ков. Не­ко­то­рые лин­г­вис­ты (Г. Фле­минг, Л. Бен­дер), ос­но­вы­ва­ясь на дан­ных срав­ни­тель­но­го мор­фо­ло­гич. ана­ли­за, пред­ло­жи­ли клас­си­фици­ро­вать эту ветвь, на­зван­ную ими омот­ской, как шес­тую семью аф­ра­зий­ской мак­ро­се­мьи, од­на­ко воз­мож­но, что ку­шит­ская и омот­ская груп­пы со­став­ля­ют осо­бое ге­не­тич. един­ст­во сре­ди А. я. и, та­ким об­ра­зом, омот­ская ветвь пред­став­ля­ет со­бой наи­бо­лее ран­нее от­вет­вле­ние ку­шит­ских язы­ков в их тра­диц. по­ни­ма­нии.

В ти­по­ло­гич. от­но­ше­нии жи­вые А. я. силь­но ра­зо­шлись по при­чи­не зна­чит. хро­но­ло­гич. глу­би­ны, от­де­ляю­щей их от об­ще­аф­ра­зий­ско­го язы­ко­во­го со­стоя­ния, а так­же из-за от­сут­ст­вия вза­им­ных кон­так­тов в ус­ло­ви­ях ге­те­ро­ген­но­го язы­ко­во­го ок­ру­же­ния. Внут­ри отд. се­мей бо­лее близ­ки ме­ж­ду со­бой се­мит­ские язы­ки, осо­бен­но древ­ние, и бер­бер­ские, хо­тя вза­им­ная бли­зость по­след­них в тра­диц. бер­бе­ро­ло­гии силь­но пре­уве­ли­че­на. Чад­ские и ку­шит­ские (вклю­чая омот­ские) язы­ки от­ли­ча­ют­ся бóльшим раз­но­об­ра­зи­ем с ти­по­ло­гич. точ­ки зре­ния. Син­хрон­ную ти­по­ло­гич. ха­рак­те­ри­сти­ку см. в стать­ях об отд. семь­ях аф­ра­зий­ских язы­ков.

Для фо­но­ло­гической сис­те­мы А. я. ха­рактер­но тро­ич­ное про­ти­во­пос­тав­ле­ние со­глас­ных: глу­хой – звон­кий – эм­фа­тиче­ский. Для пра­аф­ра­зий­ско­го эм­фа­ти­че­ский ре­кон­ст­руи­ру­ет­ся как глу­хой глот­та­ли­зо­ван­ный. Эта тро­ич­ная оп­по­зи­ция пред­став­ле­на в боль­шин­ст­ве А. я., при­чём эм­фа­тич. член триа­ды мо­жет быть вто­рич­но­го про­ис­хо­ж­де­ния, как, напр., во мн. чад­ских язы­ках, где, од­на­ко, пред­став­ле­ны и реф­лек­сы ис­кон­ных эм­фа­ти­че­ских. Для кон­со­нан­тиз­ма А. я. ха­рак­тер­ны так­же бо­га­тая сис­те­ма си­би­лянт­ных аф­фри­кат и си­би­лян­тов, по­ст­веляр­ные со­глас­ные, в т. ч. фа­рин­галь­ные и ла­рин­галь­ные спи­ран­ты, гор­тан­ная смыч­ка, ис­поль­зо­ва­ние в функ­ции со­глас­ных не­сло­го­вых (y), (w). Ве­ро­ят­но, на бо­лее позд­нем эта­пе раз­ви­лось про­ти­во­пос­тав­ле­ние глас­ных по дол­го­те-крат­ко­сти. Ку­шит­ские (и омот­ские) и чад­ские язы­ки име­ют фо­но­ло­гич. ­тоны.

Для мор­фо­ло­гии гла­го­ла ха­рак­тер­но про­ти­во­пос­тав­ле­ние «пер­фек­тив (пунк­тив) – им­пер­фек­тив (кур­сив, ду­ра­тив)». Наи­бо­лее ар­ха­ич­ный спо­соб вы­ра­же­ния этой оп­по­зи­ции – про­ти­во­пос­тав­ле­ние про­стой (не­пол­но­глас­ной) пер­фект­ной ос­но­вы про­из­вод­ной (пол­но­глас­ной) ос­но­ве им­пер­фек­та, об­ра­зуе­мой пу­тём ин­фик­са­ции -a-. Эта мо­дель со­хра­ни­лась в ря­де язы­ков се­мит­ской семьи (в ак­кад­ском, совр. юж­но­ара­вий­ских и эфио­се­мит­ских язы­ках), а так­же в отд. бер­бер­ских, ку­шит­ских и чад­ских язы­ках.

Мно­гие А. я. ут­ра­ти­ли это ис­кон­ное про­ти­во­пос­тав­ле­ние ос­нов, оп­по­зи­ция «пер­фек­тив – им­пер­фек­тив» ста­ла вы­ра­жать­ся в них с по­мо­щью осо­бых при­гла­голь­ных субъ­ект­ных по­ка­за­те­лей, спец. час­тиц в рам­ках гла­голь­но­го ком­плек­са и т. д. На ба­зе ис­кон­но­го про­ти­во­пос­тав­ле­ния «пер­фек­тив – им­пер­фек­тив» в А. я. раз­ви­ва­ет­ся слож­ная сис­тема спря­гае­мых ви­до-вре­мен­ных форм. Ха­рак­тер­ная чер­та это­го про­цес­са – вы­тес­не­ние не­мар­ки­ро­ван­но­го пер­фек­ти­ва (не­про­из­вод­ная ос­но­ва) мар­ки­ро­ван­ным. При этом фор­мы ста­ро­го пер­фек­ти­ва ис­поль­зу­ют­ся в разл. мо­даль­ных зна­че­ни­ях или по­сте­пен­но вы­хо­дят из упот­реб­ле­ния (напр., со­хра­ня­ясь толь­ко у вспо­мо­гат. гла­го­лов или толь­ко в осо­бых син­так­сич. кон­ст­рук­ци­ях). Про­цесс за­ме­ны пер­фек­тив­ной фор­мы мог в ис­то­рии отд. язы­ков по­вто­рять­ся не­од­но­крат­но (напр., два­ж­ды в не­ко­то­рых эфио­се­мит­ских язы­ках).

В др.-егип. язы­ке сло­жи­лась ори­ги­наль­ная сис­те­ма ви­до-вре­мен­ных форм на ос­но­ве ат­ри­бу­тив­ных и пред­лож­ных имен­ных кон­ст­рук­ций. В чад­ских язы­ках спря­же­ние ви­до-вре­мен­ных форм осу­ще­ст­в­ля­ет­ся при­сое­ди­не­ни­ем к не­из­ме­няе­мой гла­голь­ной ос­но­ве ана­ли­тич. субъ­ект­ных по­ка­за­те­лей, ви­ди­мо, вос­хо­дя­щих к со­че­та­нию субъ­ект­но­го ме­сто­им. с ос­но­вой вспо­мо­гат. гла­го­ла. В боль­шин­ст­ве ку­шит­ских гла­го­лов ана­ло­гич­ные ана­ли­тич. кон­ст­рук­ции по­слу­жи­ли ос­но­вой для вто­рич­но­го суф­фик­саль­но­го спря­же­ния. Но в не­ко­то­рых язы­ках [в бе­да­уйе, афар-са­хо (да­на­киль­ских) и др.] со­хра­ни­лось ар­ха­ич­ное пре­фик­саль­ное спря­же­ние, со­от­вет­ст­вую­щее се­мит­ско­му и бер­бер­ско­му и вос­хо­дя­щее к пра­аф­ра­зий­ско­му.

А. я. от­ли­ча­ют­ся бо­га­той сис­те­мой про­из­вод­ных гла­голь­ных ос­нов – по­род.

Имя в А. я. об­ла­да­ет ка­те­го­рия­ми чис­ла, ро­да (по­след­няя ут­ра­че­на мн. чад­ски­ми и ку­шит­ски­ми язы­ка­ми). Ка­те­го­рия па­де­жа со­хра­ня­лась лишь в древ­них се­мит­ских язы­ках и в др.-егип. язы­ке, но отд. пе­ре­жит­ки от­ме­ча­ют­ся в не­ко­торых др. язы­ках. Име­ет­ся сис­те­ма со­стоя­ний (ста­ту­сов) име­ни, ши­ро­ко рас­про­стра­не­ны ат­ри­бу­тив­ные кон­ст­рук­ции. Ме­сто­имен­ные сис­те­мы А. я. сход­ны ме­ж­ду со­бой.

А. я. на про­тя­же­нии сво­ей ис­то­рии ис­пы­ты­ва­ли суб­страт­ное и кон­такт­ное влия­ние, как вза­им­ное, так и ге­те­ро­ген­ное (напр., ара­мей­ский суб­страт в араб. яз., шу­мер­ский суб­страт в ак­кад­ском яз. или зап.-аф­ри­кан­ский в чад­ских язы­ках). Эти ин­тер­фе­рен­ци­он­ные про­цес­сы про­ис­хо­ди­ли как в мес­тах совр. раз­ме­ще­ния А. я., так и на пу­тях ис­то­рич. ми­гра­ций их но­си­те­лей.

К А. я. от­но­сят­ся язы­ки с наи­бо­лее древ­ни­ми и бо­га­ты­ми письм. тра­ди­ция­ми. Еги­пет­ское пись­мо воз­ник­ло на ру­бе­же 4–3-го тыс. до н. э. и име­ло бо­лее 3 тыс. лет не­пре­рыв­ной тра­ди­ции. В Ме­со­по­та­мии на ба­зе шу­мер­ской кли­но­пи­си с сер. 3-го тыс. до н. э. раз­ви­ва­ет­ся ак­кад­ская (ас­си­ро-ва­ви­лон­ская) письм. тра­ди­ция (сло­вес­но-сло­го­вое пись­мо), про­дол­жав­шая­ся вплоть до ру­бе­жа но­вой эры; 2-я пол. 3-го тыс. до н. э. – вре­мя эб­ла­ит­ских письм. па­мят­ни­ков (на ос­но­ве шу­ме­ро-ак­кад­ской сис­те­мы).

Се­ре­ди­ной 2-го тыс. до н. э. да­ти­ру­ется уга­рит­ское пись­мо на ос­но­ве кли­но­пис­ной ква­зи­ал­фа­вит­ной сис­те­мы, не свя­зан­ной с шу­ме­ро-ак­кад­ской кли­но­пи­сью и имею­щей сход­ный с зап.-се­мит­ски­ми сил­ла­ба­рия­ми по­ря­док зна­ков. При­мер­но к этой же или к не­сколь­ко бо­лее ран­ней эпо­хе от­но­сят­ся па­мят­ни­ки пись­мен­но­сти на зап.-се­мит­ских язы­ках, вы­пол­нен­ные ква­зи­ал­фа­вит­ным пись­мом, – про­то­си­най­ские, про­то­па­ле­стин­ские, про­то­библ­ские и др. над­пи­си (см. За­пад­но­се­мит­ское пись­мо). На ру­бе­же 2–1-го тыс. до н. э. по­яв­ля­ют­ся библ­ские над­пи­си, вы­пол­нен­ные ли­ней­ным ква­зи­ал­фа­вит­ным пись­мом из 22 зна­ков; к этой фи­ни­кий­ской сис­те­ме вос­хо­дят все по­сле­дую­щие се­мит­ские сил­ла­бич. сис­те­мы пись­ма, сре­ди ко­то­рых наи­бо­лее важ­ны юж.-ара­вий­ская (к ко­то­рой, в свою оче­редь, вос­хо­дит эфи­оп­ское пись­мо), др.-ев­рей­ская, си­рий­ская и араб­ская. На ос­но­ве фи­ни­кий­ско­го сил­ла­ба­рия воз­ник­ло и гре­че­ское пись­мо, а че­рез не­го поч­ти все ев­роп. ал­фа­ви­ты.

А. я., письм. тра­ди­ция ко­то­рых на­чалась в Но­вое вре­мя, ис­поль­зу­ют, как пра­ви­ло, араб­ское пись­мо или ла­тин­ское пись­мо с не­ко­то­ры­ми мо­ди­фи­ка­ция­ми. Эфио­се­мит­ские язы­ки (ам­хар­ский, тиг­ри­нья, тиг­ре и др.), а так­же не­ко­то­рые ку­шит­ские язы­ки Эфио­пии поль­зу­ют­ся эфи­оп­ским пись­мом. От­ме­ча­ет­ся ог­ра­ни­чен­ное упот­реб­ле­ние тра­диц. бер­бер­ско­го (туа­рег­ско­го) ква­зи­ал­фа­вит­но­го пись­ма ти­фи­наг, вос­хо­дя­ще­го к вост.-ну­ми­дий­ской раз­но­вид­но­сти ли­вий­ско­го пись­ма, ко­то­рое, в свою оче­редь, ве­ро­ят­но, свя­за­но с пу­ни­че­ским и че­рез не­го – с фи­ни­кий­ским пись­мом. Не­ко­то­рые язы­ки, пер­во­на­чаль­но упот­реб­ляв­шие араб. пись­мо (т. н. ад­жа­ми), позд­нее пе­ре­шли на ла­ти­ни­цу. Воз­мож­но и па­рал­лель­ное ис­поль­зо­ва­ние обе­их тра­ди­ций, напр. в язы­ке хау­са. Мно­гие совр. А. я. бес­пись­мен­ные.

На­ча­лом срав­ни­тель­но-ис­то­рич. аф­ра­зий­ских ис­сле­до­ва­ний при­ня­то счи­тать 1781, ко­гда А. Л. фон Шлё­цер, раз­ви­вая идею Г. В. Лейб­ни­ца, пред­ложил объ­е­ди­нить в од­ну груп­пу ряд мёрт­вых язы­ков Ближ­не­го Вос­то­ка, сход­ст­во ме­ж­ду ко­то­ры­ми бы­ло за­ме­чено ра­нее; эти язы­ки бы­ли им на­зва­ны се­мит­ски­ми на ос­но­ве биб­лей­ской ге­неа­ло­гии. В 1863 К. Р. Леп­си­ус пред­ложил объ­е­ди­нить ряд язы­ков, пре­ж­де все­го др.-еги­пет­ский, а так­же не­ко­то­рые ку­шит­ские и бер­бер­ские и язык хау­са в ха­мит­скую груп­пу, а обе груп­пы объ­е­ди­нил в се­ми­то-ха­мит­скую, или ха­ми­то-се­мит­скую, се­мью язы­ков (см. Ха­мит­ские язы­ки). Даль­ней­ший про­гресс аф­ра­зий­ских ис­сле­до­ва­ний был свя­зан с раз­ви­ти­ем срав­ни­тель­но-ис­то­рич. изу­че­ния се­мит­ских язы­ков и се­ми­то-егип. шту­дия­ми, а так­же с вы­яс­не­ни­ем со­ста­ва «ха­мит­ской» груп­пы и при­ро­ды взаи­мо­от­но­ше­ний «ха­мит­ских» язы­ков ме­ж­ду со­бой и с се­мит­ски­ми язы­ка­ми в тру­дах язы­ко­ведов 19–20 вв. – Ф. В. К. Мюл­ле­ра, К. Лот­не­ра, Э. Ре­на­на, Т. Бен­фея, Р. Н. Кас­та, Л. Рай­ни­ша, К. Брок­кель­ма­на, А. Эр­ма­на, К. Майн­хо­фа, Д. Вес­тер­ма­на, И. Лу­ка­са, А. Тром­бет­ти, О. Рёс­ле­ра, В. Ви­цих­ла, Э. Ци­лар­ца и др. В сер. 20 в. М. Ко­эн и Дж. Х. Грин­берг окон­ча­тель­но ус­та­но­ви­ли от­сут­ст­вие осо­бо­го ха­мит­ско­го ге­не­тич. един­ст­ва в рам­ках аф­ра­зий­ской се­мьи. По­это­му Грин­берг пред­ло­жил от­ка­зать­ся от тер­ми­на «се­ми­то-ха­мит­ские язы­ки», за­ме­нив его тер­ми­ном «аф­ро-ази­ат­ские язы­ки» (Afro-Asiatic languages). В отеч. язы­ко­зна­нии при­нят пред­ло­жен­ный И. М. Дья­ко­но­вым тер­мин «А. я.». Во 2-й пол. 20 в. пер­во­на­чаль­ная ори­ен­та­ция пре­им. на язы­ки древ­них письм. па­мят­ни­ков при ре­кон­ст­рук­ции ар­хе­ти­пов сме­ни­лась учё­том дан­ных всех А. я., в т. ч. совр. бес­письм. язы­ков, в ре­зуль­та­те кар­ди­наль­но из­ме­ни­лись пред­став­ле­ния о про­то­афра­зий­ской фо­но­ло­гич. сис­те­ме, ра­нее прак­ти­че­ски ото­жде­ст­в­ляв­шей­ся с пра­се­мит­ским со­стоя­ни­ем. Осо­бую роль для аф­ра­зий­ской мор­фо­ло­гич. ре­кон­ст­рук­ции сыг­ра­ли ра­бо­ты Дья­ко­но­ва. По А. я. ре­гу­ляр­но про­во­дят­ся ме­ж­ду­нар. кон­грес­сы; им по­свя­ще­ны спец. жур­на­лы.