ЧА́ДСКИЕ ЯЗЫКИ́

ЧА́ДСКИЕ ЯЗЫКИ́, се­мья аф­ра­зий­ских язы­ков. Рас­про­стра­не­ны в Центр. и Зап. Африке (в рай­онах, при­мы­каю­щих к оз. Чад, на се­ве­ре Ни­ге­рии и Ка­ме­ру­на, в Ча­де). Круп­ней­ший (в т. ч. с точ­ки зре­ния чис­ла го­во­ря­щих) язык се­мьи – хау­са; его ис­кон­ный аре­ал вклю­ча­ет и юго-вос­ток Ни­ге­ра; вслед­ст­вие ми­гра­ций и тор­го­вой экс­пан­сии но­си­те­лей это­го язы­ка он рас­про­стра­нил­ся во мно­гих др. стра­нах Аф­ри­ки. Об­щее чис­ло го­воря­щих на всех ос­таль­ных Ч. я. ок. 5 млн. чел. (2017, оцен­ка).

К Ч. я. от­но­сят­ся св. 150 са­мо­сто­ят. язы­ков и ди­ал. групп, ко­то­рые де­лят­ся на 3 вет­ви. В за­пад­но­чад­ской вет­ви вы­де­ля­ют­ся груп­пы: хау­са (хау­са, гван­да­ра), ан­гас (нгас, су­ра, ан­кве, чип, ми­шип, гё­май и др.; гер­ка), рон (бок­кос, даф­фо-бу­ту­ра, фьер, ку­ле­ре и др.), бо­ле-тан­га­ле [бо­ле (бо­ле­ва, бо­лан­чи), нга­мо, ка­ре­ка­ре, ге­ра и др.; тан­га­ле (танг­ле), де­ра (ка­на­ку­ру) и др.], сев. бау­чи [па’а-вард­жи (вард­жи, па’а, ди­ри, джим­бин и др.)], юж. бау­чи [зар (зар, или сай­ан­чи, бо­гом, или бу­рум, поль­ги, гед­жи и др.)], ба­де (ба­де, нги­зим, ду­вай). В цен­траль­но­чад­ской вет­ви вы­де­ля­ют­ся груп­пы: те­ра (те­ра, джа­ра; га’анда, бо­га), бу­ра-мар­ги [бу­ра (па­бир), чи­бак, пу­тай; мар­ги, киль­ба (хы­ба)], хи­ги (хи­ги, ба­на, псик­ве), ба­та [ба­та (ба­ча­ма), гу­де, нзан­ги (джен), гу­ду, джи­ми, шар­ва, фа­ли, цу­ван], ла­манг (хид­ка­ла, вем­го-ма­бас), ман­да­ра [ман­да­ра (ван­да­ла), па­ду­ко, глав­да, гу­дуф, чи­не­ми, дгве­де, парк­ва и др.], су­кур, ма­та­кам (ма­таль, ме­фе­ле. чу­вок, мо­фу, ги­си­га и др.), да­ба [да­ба (мус­гой), хи­на, га­вар], ги­дер, бу­ду­ма, ко­то­ко (ло­го­не, ма­ка­ри, гуль­фей и др.), муз­гу (мус­гум), ма­са [ма­са (ба­на­на), зи­ме, му­сей и др.; не­ко­то­рые ис­сле­до­ва­те­ли рас­смат­ри­ва­ют эту груп­пу как чет­вёр­тую ветвь Ч. я.]. Груп­пы вос­точ­но­чад­ской вет­ви: ке­ра [ке­ра, кванг (мод­гел)], нан­че­ре (ким­ре, ле­ле, нан­че­ре), лай (габ­лай, габ­ри, ка­ба­лай, то­бан­га), сом­рай (сом­рай, ту­мак), мил­ту, со­ко­ро [со­ко­ро (бе­дан­га), ба­рейн, са­ба], мо­ку­лу, данг­ла [данг­ла (дан­га­ле­ат, би­дийя, кар­бо), ми­га­ма и др.], му­би (му­би, дже­гу, бир­гит и др.).

Для кон­со­нан­тиз­ма Ч. я. ха­рак­тер­но ти­пич­ное в аф­ра­зий­ской мак­ро­се­мье тро­ич­ное про­ти­во­пос­тав­ле­ние со­глас­ных (глу­хие – звон­кие – «эм­фа­ти­че­ские»), при­чём «эм­фа­ти­че­ские» в губ­ном и ден­таль­ном ря­дах, где они встре­ча­ют­ся наи­бо­лее час­то, реа­ли­зу­ют­ся как им­п­ло­зив­ные звон­кие (т. е. пре­глот­та­ли­зо­ван­ные двух­фо­кус­ные). Во мно­гих язы­ках име­ет­ся про­ти­во­пос­тав­ле­ние би­ла­би­аль­ных и ла­био­ден­таль­ных фри­ка­тив­ных; ши­ро­ко пред­став­ле­ны пре­на­за­ли­зо­ван­ные смыч­ные; име­ют­ся ла­те­раль­ные си­би­лян­ты (в осн. в цен­траль­но­чад­ских язы­ках); в не­ко­то­рых язы­ках на мес­те со­че­та­ний со­глас­ных воз­ник­ли двух­фо­кус­ные смыч­ные со­глас­ные (напр., ла­био­ден­таль­ные в яз. мар­ги). Для во­ка­лиз­ма ха­рак­тер­на ши­ро­кая рас­про­стра­нён­ность про­ти­во­пос­тав­ле­ния глас­ных по дол­го­те-крат­ко­сти. Все Ч. я. име­ют фо­но­ло­гич. то­ны как с лек­си­че­ским, так и с грам­ма­ти­че­ским зна­че­ни­ем. Обыч­но пред­став­ле­ны как ров­ные (2 или 3), так и кон­тур­ные то­ны (нис­хо­дя­щие, ре­же вос­хо­дя­щие). Ров­ные то­ны про­ти­во­пос­тав­ля­ют­ся не по аб­со­лют­ной вы­со­те, а от­но­си­тель­но, в со­от­вет­ст­вии с ме­стом в син­таг­ма­тич. по­сле­до­ва­тель­но­сти, и мо­гут ме­нять аб­со­лют­ную вы­со­ту в за­ви­си­мо­сти от мес­та в син­таг­ме; как пра­ви­ло, от­ме­ча­ет­ся об­щее по­ни­же­ние то­нов к кон­цу син­таг­мы (это ти­пич­но для мн. се­мей и групп аф­ри­кан­ских язы­ков и, ви­ди­мо, яв­ля­ет­ся аре­аль­ной чер­той). Ши­ро­ко рас­про­стра­не­но яв­ле­ние то­наль­ной по­ляр­но­сти, ко­гда грам­ма­тич. по­ка­за­те­ли (аф­фик­сы, час­ти­цы, при­гла­голь­ные ме­сто­име­ния и ме­сто­имен­ные аф­фик­сы) по­лу­ча­ют тон, про­ти­во­по­лож­ный то­ну со­сед­не­го сло­га.

Мор­фо­ло­гия име­ни в Ч. я. раз­но­об­раз­на. Обыч­но в Ч. я. пред­став­ле­но не­сколь­ко ря­дов лич­ных ме­сто­име­ний: са­мо­стоя­тель­ные (субъ­ект­ные, объ­ект­ные), субъ­ект­ные при­гла­голь­ные ме­сто­име­ния (час­то раз­лич­ные для раз­ных ви­до-вре­менны́х форм), а так­же ме­сто­имен­ные аф­фик­сы (объ­ект­ные, при­тя­жа­тель­ные).

Для гла­го­лов ха­рак­тер­но на­ли­чие сис­тем про­из­вод­ных гла­голь­ных ос­нов, об­ра­зуе­мых с по­мо­щью разл. ро­да из­ме­не­ний в ис­ход­ной ос­но­ве [ге­ми­на­ция (см. Ге­ми­на­ты) и ре­ду­п­ли­ка­ция, ин­фик­сы, из­ме­не­ния глас­ных и то­нов], а так­же пу­тём при­сое­ди­не­ния слу­жеб­ных эле­мен­тов, обыч­но име­нуе­мых рас­ши­ри­те­ля­ми. Про­из­вод­ные ос­но­вы ис­поль­зу­ют­ся для вы­ра­же­ния ин­тен­си­ва, ите­ра­ти­ва, реф­лек­си­ва, пас­си­ва, кау­за­ти­ва, на­прав­лен­но­сти дей­ст­вия, разл. сте­пе­ней за­вер­шён­но­сти/не­за­вер­шён­но­сти и мно­го­го дру­го­го (сис­те­мы про­из­вод­ных ос­нов во мно­гом ана­ло­гич­ны сис­те­ме гла­голь­ных по­род в се­мит­ских язы­ках). Во мно­гих язы­ках со­хра­ни­лось об­ще­аф­ра­зий­ское про­ти­во­пос­тав­ле­ние пер­фект­ных – им­пер­фект­ных ос­нов, но фор­мы вы­ра­же­ния этой оп­по­зи­ции мо­гут варь­и­ро­вать от аб­ла­ут­но­го a- в ос­но­ве им­пер­фек­ти­ва (ис­кон­ная об­ще­аф­ра­зий­ская мо­дель, со­хра­ни­лась в не­ко­то­рых вос­точ­но­чад­ских язы­ках, язы­ках груп­пы рон и др.) до то­наль­ных че­ре­до­ва­ний. Кро­ме это­го, в Ч. я. име­ет­ся сис­те­ма спря­гае­мых гла­голь­ных форм, чис­ло ко­то­рых силь­но варь­и­ру­ет в раз­ных язы­ках. Они име­ют разл. вре­менны́е, мо­даль­ные (см. Мо­даль­ность), ви­до­вые (см. Вид) зна­че­ния и, как пра­ви­ло, об­ра­зу­ют­ся с по­мо­щью осо­бых ря­дов лич­ных ме­сто­име­ний, а так­же вспо­мо­гат. гла­го­лов и/или ана­ли­тич. (см. Ана­ли­тизм) по­ка­за­те­лей, вхо­дя­щих в со­став гла­голь­но­го ком­плек­са.

В Ч. я. пре­об­ла­да­ют ана­ли­тич. кон­ст­рук­ции.

Раз­ви­той письм. тра­ди­ци­ей об­ла­да­ет толь­ко яз. хау­са. Боль­шин­ст­во Ч. я. бес­пись­мен­ные; для не­ко­то­рых язы­ков пись­мен­ность раз­ра­бо­та­на в Но­вей­шее вре­мя.

Отд. Ч. я. ста­ли объ­ек­том лин­гвис­тич. ис­сле­до­ва­ния с сер. 19 в. (рань­ше дру­гих – хау­са, за­тем муз­гу). В 1930-х гг. И. Лу­кас (Гер­ма­ния) вы­де­лил 2 груп­пы язы­ков, на­зван­ные им чад­ской и ча­до-ха­мит­ской. Толь­ко ча­до-ха­мит­ские язы­ки (в т. ч. хау­са, муз­гу, ко­то­ко) при­зна­ва­лись род­ст­вен­ны­ми аф­ра­зий­ским язы­кам, хо­тя од­но­вре­мен­но от­ме­ча­лась ге­не­тич. связь этих 2 групп ме­ж­ду со­бой. Кри­те­ри­ем для раз­де­ле­ния язы­ков на 2 груп­пы по­слу­жил ти­по­ло­гич. при­знак на­ли­чия (в ча­до-ха­мит­ской груп­пе) и от­сут­ст­вия (в чад­ской груп­пе) кате­го­рии грам­ма­тич. ро­да в со­от­вет­ст­вии с т. н. ха­мит­ской тео­ри­ей К. Майн­хо­фа. За­тем в ра­бо­тах Дж. Х. Грин­бер­га по клас­си­фи­ка­ции афр. язы­ков бы­ло по­ка­за­но, что все Ч. я. (как ча­до-ха­мит­ская, так и чад­ская груп­пы Лу­ка­са) об­ра­зу­ют еди­ную в ге­не­тич. от­но­ше­нии общ­ность, ко­то­рая вхо­дит в аф­ра­зий­скую мак­ро­се­мью.

Сре­ди Ч. я. наи­бо­лее изу­чен яз. хау­са, од­на­ко вся эта ветвь в це­лом яв­ля­ется с 1970-х гг. объ­ек­том ин­тен­сив­ных ис­сле­до­ва­ний как в опи­сат. пла­не, так и в пла­не аф­ра­зий­ско­го срав­ни­тель­но-ис­то­ри­че­ско­го язы­ко­зна­ния.