БЕРБЕ́РО-ЛИВИ́ЙСКИЕ ЯЗЫКИ́

БЕРБЕ́РО-ЛИВИ́ЙСКИЕ ЯЗЫКИ́ (бер­бер­ские язы­ки), подсе­мья язы­ков, которые вме­сте с ка­нар­ски­ми язы­ка­ми со­став­ля­ют бер­бе­ро-ка­нар­скую се­мью аф­ра­зий­ских язы­ков, вну­три них об­ра­зу­ют бо­лее тес­ное един­ст­во с чад­скими язы­ками. С по­след­ни­ми име­ют ряд ­лек­сич. изо­глосс.

Б.-л. я. не­рав­но­мер­но рас­про­стра­не­ны на тер­ри­то­рии Сев. Аф­ри­ки: в Марокко (св. 9 млн. говорящих), Алжире (св. 5 млн.), Тунисе (от 30 до 100 тыс.), Ливии (ок. 200 тыс.), Нигере (св. 700 тыс.), Мали (ок. 450 тыс.), Мавритании (20–30 тыс.; к нач. 21 в. возможно сокра­ще­ние до нескольких сотен), Егип­те (10 тыс.), Буркина-Фасо (св. 200 тыс.); см. Берберы. Об­щее чис­ло го­во­ря­щих ок. 16 млн. чел. (2005, оцен­ка).

По дан­ным глоттохро­но­ло­гии­, от­де­ле­ние но­си­те­лей пра­бер­бе­ро-ка­нар­ско­го яз. от близ­ких им пра­чад­цев и пра­е­гип­тян про­и­зош­ло в до­ли­не Ни­ла в 6-м тыс. до н. э., по­сле че­го пер­вые дви­ну­лись на за­пад (это от­ра­же­но в на­скаль­ных изо­бра­же­ни­ях Са­ха­ры). С нач. 3-го тыс. до н. э. пра­бер­бе­ро-ли­вий­цы за­сви­де­тель­ст­во­ва­ны как зап. со­се­ди Егип­та (в тек­стах Древ­не­го Цар­ст­ва и егип. ис­кус­ст­ве). Язык – пре­док совр. Б.-л. я. раз­де­лил­ся в кон. 2-го тыс. до н. э. вслед за круп­ны­ми по­ра­же­ни­я­ми наро­дов мо­ря­ и их со­юз­ни­ков-ли­вий­цев от егип­тян, воз­мож­но, по­влёк­ши­ми за со­бой уход ча­сти ли­вий­ских пле­мён от гра­ниц Егип­та и их рас­се­я­ние в зап. и юго-зап. на­прав­ле­ни­ях. Ко­ло­ни­зи­ро­вав Сре­ди­зем­но­мор­ское по­бе­ре­жье, они в 7–11 вв. н. э. бы­ли ча­стью от­тес­не­ны ара­ба­ми в глубь кон­ти­нен­та, ча­стью пе­ре­шли на араб­ский язык.

Б.-л. я. раз­де­ля­ют­ся на 4 ветви: 1) вос­точ­ную с язы­ками си­уа (ок. 10 тыс. го­во­ря­щих; оа­зис Си­ва в сев.-зап. Егип­те), ауд­жи­ла, со­кна, фод­жа­ха, гха­да­мес, зург (куф­ра), тмес­са (ок. 200 тыс. говорящих; оазисы Ливии); 2) юж­ную, или туа­рег­скую (св. 1,4 млн. го­во­ря­щих, из них ок. 450 тыс. в Ма­ли, св. 700 тыс. в Ни­ге­ре и св. 200 тыс. в Бур­ки­на-Фа­со), с груп­па­ми се­вер­но­туа­рег­ская [язы­ки гхат, ураг­хен и др. (зап. Ли­вия, воз­мож­но, так­же Чад), ах­нет, та­ма­хак с диа­лек­та­ми тай­ток, аж­жер, ахаг­гар и др. (юж­ный Ал­жир), аир, фе­ру­ан, ге­рес и др. (Нигер – пла­то Аир и др. рай­оны), вост. та­ул­лем­мет (Ма­ли – пла­то Ад­рар-Ифо­рас, ле­во­бере­жье р. Ни­гер)] и юж­но­туа­рег­ская [язы­ки аро­кас, зап. та­ул­лем­мет, тадг­хак, та­нес­лемт (Ма­ли – вост. рай­о­ны и оба бе­ре­га р. Ни­гер)], игу­ха­да­рен (има­жог­хен), иг­хау­илен, ида у сак (дау­сак) (Бур­ки­на-Фа­со – рай­он До­ри; воз­мож­но, так­же сев. Ни­ге­рия); 3) за­пад­ную с диа­лек­тами зе­на­га (от нескольких сотен до нескольких десятков тысяч го­во­ря­щих; юго-зап. Ма­ври­та­ния и, воз­мож­но, сев.-зап. Се­не­гал); 4) се­вер­ную с груп­па­ми ат­лас­ская [шильх­ский, или та­шель­хит (ок. 4 млн. го­во­ря­щих; го­ры Ан­ти­ат­ла­са, зап. Вы­со­ко­го Ат­ла­са и до­ли­на р. Сус в зап. Ма­рок­ко), и «бе­ра­бер­ский», или та­ма­зигхт (св. 3 млн. го­во­ря­щих; го­ры Центр. Ат­ла­са в центр. Ма­рок­ко)], зе­нет­ская [язы­ки риф­ский, или та­ри­фит (св. 1 млн. го­во­ря­щих в сев. Ма­рок­ко и диа­лект бет­тыуа в сев.-зап. Ал­жи­ре), гхма­ра (гхо­ма­ра), сег­хру­шен, сен­ха­жа, из­на­сын, фи­гиг и др. (всего св. 2 млн. го­во­ря­щих; сев.-вост. Ма­рок­ко), ше­нуа, уар­сенис, мзаб, уарг­ла, ту­гурт, ту­ат, тит, гу­ра­ра, ша­уйя (все­го св. 1,5 млн. го­во­ря­щих, из них св. 1 млн. на ша­уйя; Ал­жир – се­вер и оа­зи­сы Са­ха­ры), се­нед, джер­ба, тамазрет (ок. 100 тыс. го­во­ря­щих; Ту­нис), зуа­ра и не­фу­са (св. 150 тыс. го­во­ря­щих; сев.-зап. Ли­вия)], ка­биль­ская с диа­лек­тами Боль­шой и Ма­лой Ка­би­лии (ок. 3 млн. говорящих; сев.-вост. Алжир). Кро­ме то­го, к Б.-л. я. от­но­сят­ся мёрт­вые язы­ки трёх групп ли­вий­ских па­мят­ни­ков: фез­зан­ско-три­по­ли­тан­ских, зап.-ну­ми­дий­ских и вост.-ну­ми­дий­ских (кон. 1-го тыс. до н. э. – 1-я пол. 1-го тыс. н. э.).

Для кон­со­нан­тиз­ма боль­шин­ст­ва Б.-л. я. ха­рак­тер­ны: фо­но­ло­гич. оп­по­зи­ция крат­кий – дол­гий (не­на­пря­жён­ный – на­пря­жён­ный); триа­ды глу­хой – звон­кий – фа­рин­га­ли­зо­ван­ный (эм­фа­ти­че­ский) для ря­дов ден­таль­ных, си­би­лян­тов и ве­ляр­ных; спи­ран­ти­за­ция и/или па­ла­та­ли­за­ция с аф­фри­ка­ти­за­ци­ей ве­ляр­ных и ден­таль­ных смыч­ных; по­зи­ци­он­ное че­ре­до­ва­ние w/u, y/i; раз­ви­тие ww>gg. В язы­ках сев. груп­пы встре­ча­ют­ся ла­биове­ляр­ные. Фа­рин­галь­ные ḥ, ʕ встре­ча­ют­ся в араб. за­им­ст­во­ва­ни­ях, но в не­ко­то­рых слу­ча­ях и в ис­кон­ной лек­си­ке. Во­ка­лизм в наи­бо­лее пол­ном ви­де пред­став­лен в туа­рег­ских язы­ках и гха­да­ме­се, в наи­бо­лее ре­ду­ци­ро­ван­ном – в ат­лас­ской под­груп­пе, где в ре­зуль­та­те ут­ра­ты глас­ных обыч­ны сте­че­ния не­сколь­ких со­глас­ных.

Имя в Б.-л. я. об­ла­да­ет ка­те­го­рия­ми ро­да (муж­ской и жен­ский; по­след­ний оформ­ля­ет­ся кон­фик­сом t-…-t в ед. ч. и пре­фик­сом t- в ед. и мн. ч.; те же по­ка­за­те­ли оформ­ля­ют син­гу­ля­тив и ди­ми­ну­тив) и чис­ла [един­ст­вен­ное и мно­же­ст­вен­ное, ко­то­рое об­ра­зу­ет­ся с по­мо­щью суф­фик­са (i)n и/или во­ка­лич. аб­лау­та]. В юж. и сев. груп­пах име­ет­ся ка­те­го­рия со­стоя­ния (свя­зан­но­го и не­свя­зан­но­го). В при­тя­жат. кон­ст­рук­ци­ях ис­поль­зу­ет­ся ге­ни­тив­ная час­ти­ца n, про­стран­ст­вен­ные от­но­ше­ния вы­ра­жа­ют­ся пред­ло­га­ми. В гла­го­ле раз­ли­ча­ют­ся ос­но­вы им­пе­ра­ти­ва/ им­пер­фек­ти­ва (тра­диц. ао­рист) и пер­фек­ти­ва (тра­диц. пре­те­рит); для вы­ра­же­ния до­пол­нит. ви­до-вре­менны́х зна­че­ний ис­поль­зу­ют­ся час­ти­цы (напр., ad для буд. вр.). Про­из­вод­ные гла­голь­ные фор­мы (по­ро­ды) об­ра­зу­ют­ся пре­фик­са­ци­ей (ино­гда суф­фик­са­ци­ей) *s- (кау­за­тив), *t-/*tu- (пас­сив-реф­лек­сив), *m-/n- (реф­лек­сив) или со­че­та­ни­ем этих фор­ман­тов. Име­ют­ся 2 на­кло­не­ния – ин­ди­ка­тив и им­пе­ра­тив. Обыч­ный по­ря­док слов в пред­ло­же­нии «пре­ди­кат + субъ­ект + объ­ект». Ко­рень со­сто­ит из од­но­го или не­сколь­ких, ча­ще все­го трёх, со­глас­ных.

Все Б.-л. я., кро­ме туа­рег­ских, име­ют мно­го­числ. за­им­ст­во­ва­ния из араб. язы­ка (не­ко­то­рые язы­ки, осо­бен­но зе­на­га и отд. вос­точ­ные, со­хра­ня­ют­ся лишь как ост­ров­ки сре­ди араб. диа­лек­тов и на­хо­дят­ся на гра­ни вы­ми­ра­ния), со­хра­няя, од­на­ко, об­ще­аф­ра­зий­ское яд­ро осн. лек­сич. фон­да. Име­ют­ся за­им­ст­во­ва­ния из фи­ни­кий­ско­го, греч., лат. и совр. ев­роп. язы­ков, в туа­рег­ских – так­же из чад­ских язы­ков и ни­ло-са­хар­ских язы­ков.

Древ­ней­шие па­мят­ни­ки Сев. Аф­ри­ки за­пи­са­ны раз­но­вид­но­стя­ми кон­со­нант­но­го ли­вий­ско­го пись­ма (на­скаль­ные, над­гроб­ные и др. над­пи­си в раз­ных точ­ках Сев. Аф­ри­ки и Са­ха­ры: вост.-ну­ми­дий­ские и зап.-ну­ми­дий­ские, а так­же над­пи­си, най­ден­ные на Ка­нар­ских о-вах). Из­вест­ны над­пи­си в Ли­вии рим. пе­рио­да, сде­лан­ные в лат. гра­фи­ке с обо­зна­че­ни­ем глас­ных. К ли­вий­ско­му пись­му вос­хо­дит един­ст­вен­ный ис­кон­но бер­бер­ский ал­фа­вит, до­не­сён­ный до на­ших дней туа­ре­га­ми Са­ха­ры, – ти­фи­наг. Его пы­та­ют­ся при­ме­нить и для сев. Б.-л. я. В ча­ст­но­сти, в Ма­рок­ко он офи­ци­аль­но ис­поль­зу­ет­ся в школь­ном пре­по­да­ва­нии. В Ал­жи­ре также используется пись­мен­ность на лат. гра­фич. ос­но­ве (осо­бен­но для ка­биль­ско­го яз.), яв­ля­ю­щая­ся офи­ци­аль­ной так­же в Ни­ге­ре и Ма­ли. Араб. пи­сь­мо, при­ме­няв­ше­еся для Б.-л. я. со сред­них ве­ков, сей­час со­хра­ня­ет­ся в осн. в Ма­рок­ко и Ли­вии.

Изу­че­ние и опи­са­ние жи­вых языков берберов про­шло 2 эта­па: 1) пер­вую ре­ги­ст­ра­цию ев­роп. ис­сле­до­ва­те­ля­ми и мис­сио­не­ра­ми с опи­са­ни­ем наи­бо­лее зна­чит. языков в тер­ми­нах ев­роп. грам­ма­тик; 2) бо­лее или ме­нее пол­ное опи­са­ние боль­шин­ст­ва диа­лек­тов проф. фи­ло­ло­га­ми гл. обр. франц. шко­лы (с кон. 19 в.); вы­де­ля­ют­ся ра­бо­ты от­ца и сы­на Р. и А. Бас­се, ох­ва­ты­ваю­щие поч­ти все диа­лек­ты и ши­ро­кий круг про­блем бер­бер­ско­го язы­ко­зна­ния. Др. бер­бе­ро­ло­ги 1-й пол. 20 в.: мис­сио­нер Ш. Фу­ко (ав­тор 4-том­но­го сло­ва­ря ахаг­гар­ско­го диа­лек­та туа­рег­ско­го яз.), С. Бьяр­не, Э. Дес­тен, Э. Ла­уст, Г. Штум­ме, Ф. Бег­ви­но, Г. Мар­си, Г. Ко­лен, Э. Ибань­ес, А. Пи­кар, Ф. Ни­ко­ла. К 1950-м гг. в свет вы­хо­дят и осн. со­б­ра­ния ма­те­риа­лов по мёрт­вым язы­кам – ну­ми­дий­ско­му (Ж. Ша­бо) и гу­анч­ско­му (Д. Вёль­фель). Про­дол­жа­ют­ся на­ко­п­ле­ние и со­пос­тав­ле­ние ди­ал. дан­ных в ра­бо­тах М. Пел­ла, Б. Па­ра­ди­зи, Ж. Лан­фри, Л. Га­ла­на, Ж. Кор­та­да, М. Мам­ме­ри, Дж. Эпл­гей­та, Т. Пен­че­на, А. Абд эль-Мас­си­ха, ав­то­ра фун­дам. туа­рег­ской грам­ма­ти­ки К. Прас­се и др. С сер. 20 в. началось сравнительное ис­следование Б.-л. я. (работы К. Прас­се, А. Ю. Айхенвальд, А. Ю. Милитарёва, М. Коссманна, К. Найт-Зеррата и др.). Во­вле­че­ние ма­те­риа­ла Б.-л. я. в ин­тен­сив­но раз­ви­ваю­щее­ся срав­нит.-ис­то­рич. ис­сле­до­ва­ние аф­ра­зий­ских язы­ков за­став­ля­ет пе­ре­смот­реть многие пред­став­ле­ния, в ча­ст­но­сти о бер­бер­ском язы­ке как со­во­куп­но­сти близ­ко­родственных диа­лек­тов.