НАДГРО́БИЕ

НАДГРО́БИЕ, один из ви­дов ме­мо­ри­аль­ных со­ору­же­ний, на­зем­ный знак над по­гре­бе­ни­ем (в от­ли­чие от гроб­ни­цы или сар­ко­фа­га, вме­щаю­щих в се­бя те­ло умер­ше­го, и ке­но­та­фа – Н., свя­зан­но­го с сим­во­лич. по­гре­бе­ни­ем). Н. вы­де­ля­ет ме­сто за­хо­ро­не­ния в ок­ру­жаю­щей сре­де (при­род­ной или ар­хи­тек­тур­ной), сим­во­ли­зи­ру­ет по­гре­бён­но­го и час­то не­сёт зна­ки его иден­ти­фи­ка­ции – от со­ци­аль­но­го ста­ту­са, име­ни до порт­рет­ных черт. Н. мо­жет яв­лять­ся про­из­ве­де­ни­ем скульп­ту­ры или ар­хи­тек­ту­ры ма­лых форм. В чис­ле про­стей­ших Н. – оди­ноч­ные стол­бы, кам­ни, сте­лы, пли­ты, ме­га­ли­ты, де­рев. сру­бы, кур­га­ны и др. В Древ­нем Егип­те с нач. 3-го тыс. до н. э. в цар­ских за­хо­ро­не­ни­ях I ди­на­стии в Аби­до­се и на мо­ги­лах ча­ст­ных лиц в нек­ро­по­лях Аби­до­са и Сак­ка­ры встре­ча­ют­ся над­гроб­ные кам­ни в фор­ме сте­лы, снаб­жён­ной над­пи­сью и изо­бра­же­ния­ми. В Древ­ней Гре­ции в эпо­ху гео­мет­ри­че­ско­го сти­ля роль Н. вы­пол­ня­ли боль­шие ва­зы, ук­ра­шен­ные ор­на­мен­та­ми и по­гре­баль­ны­ми сце­на­ми (см. в ст. Ди­пи­лон); на­чи­ная с пе­рио­да ар­хаи­ки над за­хо­ро­не­ния­ми ус­та­нав­ли­ва­лись ста­туи ку­ро­сов и сте­лы с над­пи­ся­ми (ре­же – ук­ра­шен­ные рель­е­фа­ми в ви­де оди­ноч­ных фи­гур ат­ле­тов или вои­нов, от­ли­чав­ших­ся сдер­жан­ным или от­стра­нён­ным на­строе­ни­ем). В Древ­нем Ри­ме мес­та за­хо­ро­не­ний от­ме­ча­лись сте­ла­ми с бюс­та­ми или фи­гу­ра­ми усоп­ших, а так­же по­гре­баль­ны­ми ал­та­ря­ми.

Пер­вы­ми хри­сти­ан­ски­ми по­строй­ка­ми над мес­та­ми за­хо­ро­не­ния или каз­ни пер­вых му­че­ни­ков ста­ли мар­ти­рии (в даль­ней­шем в ка­че­ст­ве Н. воз­во­ди­лись ча­сов­ни); гл. зна­ком, от­ме­чаю­щим за­хо­ро­не­ние, ста­но­вит­ся крест. С рас­про­стра­не­ни­ем в Зап. Ев­ро­пе обы­чая хо­ро­нить в церк­ви и во­круг неё (из­вес­тен с 6 в.) Н. при­об­ре­та­ет фор­му ка­мен­ной (позд­нее так­же брон­зо­вой) пли­ты над по­гре­бе­ни­ем. Са­мые ран­ние пли­ты с рез­ны­ми или рель­еф­ны­ми изо­бра­же­ния­ми умер­ше­го от­но­сят­ся к 11 в. (над­гроб­ная пли­та Ру­доль­фа Шваб­ско­го в со­бо­ре Мер­зе­бур­га, 1080). Аль­тер­на­ти­вой пли­те бы­ли от­дель­но стоя­щие пус­тое ка­мен­ное или брон­зо­вое со­ору­же­ние в фор­ме па­рал­ле­ле­пи­пе­да над за­хо­ро­не­ни­ем, при­кры­тое пли­той с изо­бра­же­ни­ем умер­ше­го, или сар­ко­фаг, по­ме­щае­мые в цер­ков­ном не­фе или в де­ам­бу­ла­то­рии хо­ра. Со вре­ме­нем на­поль­ные пли­ты ста­ли пе­ре­но­сить на сте­ны (Н. па­пы Кли­мен­та II, ок. 1235–40, со­бор Бам­бер­га), что ста­ло пер­вым ша­гом в фор­ми­ро­ва­нии при­стен­ных Н., по­лу­чив­ших ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние в Ита­лии, где их ста­ли по­ме­щать в спец. ни­шах в сте­не. С 14 в. изо­бра­же­ния усоп­ших на Н. ста­но­вят­ся порт­рет­ны­ми (Н. франц. ко­ро­ля Кар­ла V в ц. Сен-Де­ни, близ Па­ри­жа, 1366, скульп­тор А. Бо­не­вё).

Надгробие Валентины Бальбиани. Мрамор. 1573–74. Скульптор Ж. Пилон. Лувр (Париж).

В Ита­лии Н. час­то по­ме­ща­лись в фа­миль­ных ка­пел­лах и пред­став­ля­ли со­бой слож­ный ар­хи­тек­тур­но-скульп­тур­ный при­стен­ный ан­самбль, вклю­чаю­щий в се­бя ле­жа­щую порт­рет­ную фи­гу­ру усоп­ше­го, сар­ко­фаг, изо­бра­же­ние Бо­го­ма­те­ри с Мла­ден­цем, по­ве­ст­во­ват. и ал­ле­го­рич. рель­е­фы, а так­же ста­туи (Н. кар­ди­на­ла Гий­о­ма де Брея в ц. Сан-До­ме­ни­ко в Ор­вие­то, 1282, скульп­тор Ар­ноль­фо ди Кам­био). Осо­бен­но под­роб­ные по­ве­ст­во­ват. цик­лы ук­ра­ша­ли Н. уни­вер­си­тет­ских про­фес­со­ров, изо­бра­жаю­щие их в про­цес­се чте­ния лек­ций (14 в., в Сев. Ита­лии). В 15 в. в Ита­лии сло­жив­шие­ся ти­пы Н. вы­пол­ня­лись в ре­нес­санс­ной сти­ли­сти­ке с ис­поль­зо­ва­ни­ем ан­ти­ки­зи­рую­щих изо­бра­зит. мо­ти­вов (Н. Ила­рии дель Кар­рет­то в со­бо­ре Сан-Мар­ти­но в Лук­ке, 1406, скульп­тор Яко­по дел­ла Квер­ча), ор­дер­ных форм, три­ум­фаль­ной ар­ки (Н. ра­бо­ты Б. Рос­сел­ли­но и его мас­тер­ской), ан­тич­ной ор­на­мен­ти­ки и ико­но­гра­фич. мо­ти­вов, лат. эпи­та­фий и др., ко­то­рые со­че­та­лись с хри­сти­ан­ской об­раз­но­стью. Скульп­тур­ное Н. яв­ля­ет­ся важ­ным со­став­ным эле­мен­том в син­те­зе ис­кусств ре­нес­санс­ной ка­пел­лы, свя­зан­ным с её ар­хи­тек­ту­рой и сис­те­мой рос­пи­сей (Н. ра­бо­ты Бе­не­дет­то да Май­а­но в рас­пи­сан­ной Фи­лип­пи­но Лип­пи ка­пел­ле Строц­ци в ц. Сан­та-Ма­рия-Но­вел­ла во Фло­рен­ции, 1491–97). В отд. слу­ча­ях скульп­тур­ные изо­бра­же­ния умер­ших за­ме­ня­лись жи­во­пис­ны­ми фи­гу­ра­ми до­на­то­ров (ка­пел­ла Сас­сет­ти в ц. Сан­та-Три­ни­та во Фло­рен­ции, 1478–85, худ. Д. Гир­лан­дайо). Кон­цеп­ция Н. как слож­но­го ар­хи­тек­тур­но-скульп­тур­но­го ан­самб­ля по­лу­чи­ла мак­си­маль­ное раз­ви­тие в твор­че­ст­ве Ми­ке­ланд­же­ло – в не­осу­ще­ст­в­лён­ном про­ек­те гроб­ни­цы па­пы Юлия II, а так­же в ка­пел­ле Ме­ди­чи в ц. Сан-Ло­рен­цо во Фло­рен­ции (1521–34).

Во Франции наи­боль­шее рас­про­стра­не­ние по­лу­чи­ло Н. ти­па «жи­зан» (франц. gisant, букв. – рас­про­стёр­тый) в ви­де сво­бод­но стоя­ще­го сар­ко­фа­га с воз­ле­жа­щей на нём ста­ту­ей усоп­ше­го. Ком­по­зи­цию мог­ли ок­ру­жать фи­гу­ры пла­каль­щи­ков (Н. Фи­лип­па Сме­ло­го, ок. 1384–1411, скульп­то­ры Ж. де Мар­виль, К. Слю­тер, К. де Вер­ве, Му­зей изящ­ных ис­кусств, Ди­жон). Во Франции так­же по­лу­чи­ли рас­про­стра­не­ние изо­бра­же­ния усоп­ше­го «en transi» (из­вест­ны с 12 в.) в ви­де раз­ла­гаю­ще­го­ся тру­па, ко­то­рое со­сед­ст­ву­ет с идеа­ли­зи­ро­ван­ным порт­ре­том умер­ше­го, пред­став­лен­но­го в рас­цве­те сил [Н. прин­ца Ре­не де Ша­ло­на в ц. Сент-Эть­енн в Бар-ле-Дюк (на­ча­то в 1554, не завершено), скульп­тор Л. Ри­шье; Ва­лен­ти­ны Баль­биа­ни (1573–1574, Лувр, Па­риж), скульп­тор Ж. Пи­лон]. Франц. ко­ро­лев­ские Н. 16 в. в Сен-Де­ни (Ген­ри­ха II и Ека­те­ри­ны Ме­ди­чи, 1561–83, скульп­тор Пи­лон) пред­став­ля­ют собой пар­ные изо­бра­же­ния суп­ру­гов – ко­ле­но­пре­кло­нён­ных и «en transi», в ок­ру­же­нии ал­ле­го­рич. фи­гур.

Надгробие папы Александра VII в соборе Святого Петра в Риме. Мрамор, бронза. 1671–78. Скульптор Дж. Л. Бернини.

Надгробие композитора Иоганна Штрауса (сына) на Центральном кладбище в Вене. Мрамор. 1902. Скульптор И. Бенк.

В эпо­ху ба­рок­ко ан­самб­ле­вые ре­ше­ния Н. по­лу­чи­ли даль­ней­шее раз­ви­тие; им свой­ст­вен­ны те­ат­раль­ность, раз­но­об­ра­зие ма­те­риа­лов, по­ли­хро­мия (Н. ра­бо­ты Дж. Л. Бер­ни­ни – в ка­пел­ле Кор­на­ро в ц. Сан­та-Ма­рия-дел­ла-Вит­то­рия, 1647–1652; па­пы Алек­сан­д­ра VII в со­бо­ре Св. Пет­ра, 1671–78, оба – в Ри­ме), порт­ре­ты не­ред­ко со­че­та­ют­ся с сим­во­ла­ми брен­но­сти зем­но­го бы­тия и ал­ле­го­рич. фи­гу­ра­ми; всё бо́ль­шую ком­по­зи­ци­он­ную и смы­сло­вую роль иг­ра­ют над­пи­си. Эпо­ха клас­си­циз­ма воз­ро­ж­да­ет древ­ние фор­мы ме­мо­ри­аль­ных па­мят­ни­ков: А. Ка­но­ва ис­поль­зу­ет в сво­их Н. ур­ны, сте­лы, пи­ра­ми­ды, ан­тич­ные ико­но­гра­фич. мо­ти­вы, свя­зан­ные с те­мой смер­ти, в со­че­та­нии с фи­гу­ра­тив­ной пла­сти­кой (Н. эрц­гер­цо­ги­ни Ма­рии Кри­сти­ны Ав­ст­рий­ской в ц. Ав­гу­стин­цев в Ве­не, 1798–1805). С кон. 18 – нач. 19 вв. Н. ус­та­нав­ли­ва­ют­ся пре­им. на клад­би­щах (пре­вра­щаю­щих­ся в свое­об­раз­ные му­зеи Н.), на­чи­на­ет­ся эпо­ха мас­со­во­го про­из­вод­ст­ва над­гроб­ных па­мят­ни­ков. В 20 в. ре­ли­ги­оз­но-ди­дак­тич. на­ча­ло в Н. по­сте­пен­но ос­ла­бе­ва­ет и един­ст­вен­ным ук­ра­ше­ни­ем мо­ги­лы всё ча­ще ста­но­вит­ся порт­рет умер­ше­го или ла­ко­нич­ная эмб­ле­ма, иг­раю­щая чис­то ме­мо­ри­аль­ную роль.

В Древ­ней Ру­си роль Н. вы­пол­ня­ли кур­га­ны, на­мо­гиль­ные кам­ни-ва­лу­ны, кре­сты (Се­вер и Се­ве­ро-За­пад Ру­си), внут­ри церк­вей – ар­ко­со­лии, фре­ски, от­час­ти – сво­бод­но стоя­щие сар­ко­фа­ги. В 13–14 вв. фор­ми­ру­ет­ся ме­ст­ный тип ка­мен­ной на­мо­гиль­ной пли­ты: на ос­но­ве кры­шек сар­ко­фа­гов с про­доль­ным реб­ром и кру­го­вы­ми ор­на­мен­та­ми (след ро­ман­ской тра­ди­ции) – в Центр. Рос­сии; плит с Т-об­раз­ным кре­стом (влия­ние юж.-слав. Н.) – в Тве­ри и на Рус. Се­ве­ре. В 15 в., с рас­про­стра­не­ни­ем антро­по­морф­но­го сар­ко­фа­га, ор­на­мент плит в Моск. Ру­си скла­ды­ва­ет­ся в схе­ма­тич. изо­бра­же­ние че­ло­ве­чес­кой фи­гу­ры. В пос­лед­ней четв. 15 в. на пли­тах по­яв­ля­ют­ся над­пи­си (в 16–17 вв. с ус­той­чи­вой ин­фор­ма­ци­он­ной струк­ту­рой, свя­зан­ной с цер­ков­ным по­ми­на­ни­ем). Н. это­го ти­па встре­ча­ют­ся на всей тер­ри­то­рии Моск. Ру­си, на Се­ве­ре со­су­ще­ст­вуя с ва­лун­ны­ми над­пис­ны­ми Н. К кон. 16 в., под воз­дей­ст­ви­ем ар­хит. ор­на­мен­ти­ки ев­роп. Воз­ро­ж­де­ния, бо­ко­вые гра­ни Н. ук­ра­ша­ют изо­бра­же­ния­ми арок (кан­не­люр), на ли­це­вой сто­ро­не ран­ний тип резь­бы (кли­но­вид­ная) сме­ня­ет­ся жгу­то­вым ор­на­мен­том, над­пись де­ла­ет­ся слож­ной де­ко­ра­тив­ной вя­зью. Внут­ри хра­мов Н. стро­ят в ви­де кир­пич­ных пря­мо­уголь­ных псев­до­сар­ко­фа­гов с ка­мен­ны­ми таб­ли­ца­ми-над­пи­ся­ми, рез­ны­ми бе­ло­ка­мен­ны­ми и ины­ми (напр., из­раз­цо­вы­ми) ук­ра­ше­ния­ми (Ар­хан­гель­ский со­бор Мос­ков­ско­го Крем­ля, по­гре­баль­ные ком­плек­сы Но­во­спас­ско­го, Вы­со­ко­пет­ров­ско­го и др. мо­на­сты­рей Мо­ск­вы; усы­паль­ни­ца кня­зей По­жар­ских и Хо­ван­ских в Спа­со-Ев­фи­мие­вом мон. в Суз­да­ле и др.). В кон. 17 в. над­пи­си на Н. ус­лож­ня­ют­ся, ус­ваи­ва­ет­ся фор­му­ла зап.-ев­роп. эпи­та­фии (че­рез зап.-слав. ба­рок­ко), за­час­тую сти­хо­твор­ной (сил­ла­би­че­ской) или ис­то­рич. ха­рак­те­ра (напр., Н. Вос­кре­сен­ско­го Но­во-Ие­ру­са­лим­ско­го и Заи­ко­нос­пас­ско­го мо­на­с­ты­рей). Фор­ми­ро­ва­ние тра­ди­ции Н. моск. ти­па сыг­ра­ло зна­чит. роль в сло­же­нии нац. ме­ха­низ­ма ис­то­рич. па­мя­ти.

Надгробие Н. С. Хрущёва на Новодевичьем кладбище в Москве. Мрамор. 1974. Скульптор Э. И. Неизвестный.

Надгробие А. П. Кожуховой. Мрамор. Кон. 1820-х гг. Скульптор И. П. Мартос. Некрополь Донского монастыря (Москва). Фото В. М. Паппе

С 18 в. уси­ли­ва­ет­ся про­ник­но­ве­ние ев­роп. ба­роч­ных форм Н., пре­ж­де все­го в ви­де бо­га­то ук­ра­шен­ных рель­е­фом ка­мен­ных сар­ко­фа­гов и плит, ли­тых из ме­тал­ла. Пер­вые под­лин­но скульп­тур­ные Н. в Рос­сии от­но­сят­ся ко 2-й пол. 18 в., ко­гда по­лу­ча­ют рас­про­стра­не­ние зап.-ев­роп. об­раз­цы над­гроб­ной пла­сти­ки (ра­бо­ты в Рос­сии франц. мас­те­ров – О. Па­жу, Л. К. Вас­се и др.). С 1780-х гг. скла­ды­ва­ет­ся рос. тра­ди­ция клас­си­ци­стич. скульп­тур­но­го Н., час­то по­ме­щае­мо­го на нек­ро­по­лях (в Дон­ском мо­на­сты­ре в Мо­ск­ве, Алек­сан­д­ро-Нев­ской лав­ре в С.-Пе­тер­бур­ге). В Н. ра­бо­ты скульп­то­ров Ф. Г. Гор­дее­ва, И. П. Мар­то­са, М. И. Коз­лов­ско­го, С. С. Пи­ме­но­ва, В. И. Де­мут-Ма­ли­нов­ско­го и др. про­слав­ле­ние умер­ше­го со­че­та­ет­ся с ли­рич. те­мой оп­ла­ки­ва­ния. Мас­со­во рас­про­стра­ни­лось Н. в уп­ро­щён­ных ар­хит. фор­мах (ко­лон­ны, обе­ли­ски, пи­ра­ми­ды и др.); ши­ро­ко при­ме­ня­ют изо­бра­зит. ал­ле­го­рии и слож­ные фор­мы лит. эпи­та­фии. Во 2-й пол. 19 в. зна­чит. влия­ние на раз­ви­тие Н. ока­за­ла реа­ли­стич. скульп­ту­ра в со­че­та­нии с рус­ско-ви­зан­тий­ским сти­лем и на­цио­наль­ным мо­дер­ном (надгробия Но­во­де­вичь­е­го клад­бища в Мо­ск­ве и др. клад­би­щ и не­кро­по­лей), вклю­чая ра­бо­ты Н. А. Ан­д­рее­ва, М. М. Ан­то­коль­ско­го, В. А. Бек­ле­ми­ше­ва, И. П. Ви­та­ли, С. И. Галь­бер­га, И. Я. Гинц­бур­га, П. П. Ка­мен­ско­го, Н. А. Ла­ве­рец­ко­го, А. Т. Мат­вее­ва, Н. А. Ра­ма­за­но­ва, М. А. Чи­жо­ва, Ф. О. Шех­те­ля. В по­сле­ре­во­лю­ци­он­ный пе­ри­од тра­ди­ция скульп­тур­но-ар­хи­тек­тур­но­го Н. про­дол­жи­лась (при сме­не хри­сти­ан­ской сим­во­ли­ки на ре­пер­ту­ар сов. сим­во­лов); сре­ди ав­то­ров Н. – скульп­то­ры М. К. Ани­ку­шин, В. Н. До­мо­гац­кий, А. П. Ки­баль­ни­ков, С. Д. Мер­ку­ров, В. И. Му­хи­на, Э. И. Не­из­вест­ный, А. И. Ру­ка­виш­ни­ков, Л. В. Шер­вуд и др.