ЛИТЕРАТУ́РА

ЛИТЕРАТУ́РА, вид ху­дож. твор­че­ст­ва, ис­поль­зую­щий в ка­че­ст­ве ма­те­риа­ла язык и по­то­му име­нуе­мый так­же ис­кус­ст­вом сло­ва, сло­вес­ным твор­че­ст­вом. Эс­те­тич. ха­рак­тер лит. твор­че­ст­ва по­зво­ля­ет рас­смат­ри­вать Л. как часть иск-ва ли­бо как близ­ко­род­ст­вен­ную ему дея­тель­ность (ср. час­то ис­поль­зуе­мое вы­ра­же­ние «Л. и ис­кус­ст­во»). В то же вре­мя мно­го­образ­ная со­от­не­сён­ность лит. со­чи­не­ний с разл. сфе­ра­ми прак­тич. и ду­хов­ной жиз­ни (в т. ч. с ре­ли­ги­ей, фи­ло­со­фи­ей, по­ли­ти­кой) при­да­ёт Л. так­же вне­эс­те­тиче­скую, со­цио­куль­тур­ную зна­чи­мость, обу­слов­ли­ва­ет её важ­ную роль в об­ществ. дис­кус­си­ях и в тео­ре­тич. по­ис­ках гу­ма­ни­тар­но­го зна­ния.

Литература и фольклор

По­яв­ле­ние пись­мен­но­сти как пред­по­сыл­ки фор­ми­ро­ва­ния Л. ста­ло хро­но­ло­гич. гра­ни­цей, от­де­ляю­щей её от фольк­ло­ра: но­вое сред­ст­во об­ще­ния по­зво­ля­ло за­кре­п­лять по­зи­цию ав­то­ра (а не под­чи­нять­ся «кол­лек­тив­ной цен­зу­ре» бес­пись­мен­но­го об­ще­ст­ва) и фик­си­ро­вать текст в про­ти­во­по­лож­ность про­цес­су по­сто­ян­но­го им­про­ви­зац. варь­и­ро­ва­ния в фольк­ло­ре. Со­глас­но кон­цеп­ции Алек­са­нд­ра Н. Ве­се­лов­ско­го, соб­ст­вен­но сло­вес­ные ро­ды и жан­ры по­сте­пен­но вы­де­ли­лись из син­кре­тич. об­ря­до­во­го твор­че­ст­ва («об­ря­до­во­го хо­ра»), со­еди­няв­ше­го в се­бе по­этич., муз. и тан­це­валь­ные эле­мен­ты.

Вме­сте с тем на на­чаль­ном эта­пе Л. во мно­гом за­ви­се­ла от по­ро­ж­дён­ных фольк­ло­ром сю­же­тов, пер­со­на­жей, вы­ра­зит. средств. Ран­няя Л. так­же со­хра­ня­ла из­на­чаль­ную вклю­чён­ность сло­вес­но­го иск-ва в куль­то­вую, об­ря­до­вую прак­ти­ку; по­доб­но фольк­ло­ру, она вы­пол­ня­ла роль хра­ни­ли­ща «по­зи­тив­но­го» зна­ния о ми­ре в фор­ме ди­дак­ти­че­ской ли­те­ра­ту­ры.

Формирование понятия литературы

Об­ще­ев­ро­пей­ское обо­зна­че­ние «Л.» и свя­зан­ное с ним по­ня­тие вос­хо­дит к лат. сло­ву lit(t)eratura [от lit(t)era «бу­к­ва»], пер­во­на­чаль­но оно обо­зна­ча­ло пись­мен­ность, письм. куль­ту­ру во­об­ще и пред­став­ля­ло со­бой, со­глас­но сви­де­тель­ст­ву Квин­ти­лиа­на («Вос­пи­та­ние ора­то­ра» 2:1:4), пе­ре­вод греч. γραμματιϰή с тем же зна­че­ни­ем. По­доб­ное ши­ро­кое по­ни­ма­ние Л. про­дол­жа­ло су­ще­ст­во­вать на про­тя­же­нии мн. сто­ле­тий и от­час­ти со­хра­ни­лось в совр. упот­реб­ле­нии (ср. «на­уч­ная», «спе­ци­аль­ная», «по­пу­ляр­ная» Л.). Во 2-й пол. 17 в. во Фран­ции по­яв­ля­ет­ся уточ­няю­щее обо­зна­че­ние belles lettres (в Рос­сии дав­шее ро­ж­де­ние тер­ми­ну бел­лет­ри­сти­ка), ко­то­рое к кон. 18 в. ста­но­вит­ся в разл. нац. ва­ри­ан­тах обо­зна­че­ни­ем сло­вес­но­го ху­дож. твор­че­ст­ва как та­ко­во­го (ср. нем. schöne Lite­ra­tur, рус. «изящ­ная сло­вес­ность, изящ­ная Л.», а за­тем и «ху­до­же­ст­вен­ная Л.») в от­ли­чие от письм. куль­ту­ры во­об­ще. Од­на­ко осо­зна­ние свое­об­ра­зия Л. как эс­те­ти­че­ски зна­чи­мой творч. дея­тель­но­сти, при­зна­ние за ней осо­бой ро­ли в об­ще­ст­ве про­изош­ло уже в клас­сич. древ­но­сти, ко­гда кор­пус ху­дож. тек­стов обо­зна­чал­ся тер­ми­ном «по­эзия» (греч. ποίησις пер­во­на­чаль­но оз­на­ча­ло со­тво­ре­ние че­го-ли­бо, твор­че­ст­во во­об­ще), что и бы­ло за­фик­си­ро­ва­но в сис­те­ма­тич. ви­де в «По­эти­ке» Ари­сто­те­ля. «По­эзия» и впо­след­ст­вии не­ред­ко по­ни­ма­лась в ши­ро­ком смыс­ле, как не толь­ко сти­хо­твор­ное, но вся­кое лит. твор­че­ст­во. В це­лом ос­мыс­ле­ние Л. как эс­те­тич. дея­тель­но­сти окон­ча­тель­но за­кре­п­ля­ет­ся в ев­роп. куль­ту­ре в пе­ри­од ро­ман­тиз­ма.

Литературный канон; роды и жанры

По­ня­тие Л. двой­ст­вен­но: с од­ной сто­роны, оно под­ра­зу­ме­ва­ет творч. дея­тель­ность, с дру­гой – её ре­зуль­тат, лит. про­из­ве­де­ние. В об­ществ. соз­на­нии, как пра­ви­ло, пре­об­ла­да­ет имен­но вто­рое по­ни­ма­ние: оп­ред­ме­чен­ные в ви­де тек­стов, за­кре­п­лён­ные ав­то­ри­те­том тра­ди­ции про­из­ве­де­ния со­став­ля­ют при­знан­ный мас­сив Л., ко­то­ро­му при­пи­сы­ва­ет­ся куль­тур­ная, со­ци­аль­ная и иная зна­чи­мость. В его цен­тре – наи­бо­лее це­ни­мые, «об­раз­цо­вые» со­чи­не­ния, ко­то­рые вос­при­ни­ма­лись как об­ла­даю­щие ста­ту­сом ка­но­нич­но­сти (си­туа­ция, ха­рак­тер­ная для древ­них и ср.-век. ли­те­ра­тур) или лит. клас­си­ки. Ес­ли пер­во­на­чаль­но роль клас­си­ки в ев­роп. куль­ту­ре иг­ра­ло ан­тич­ное лит. на­сле­дие, то с воз­ник­но­ве­ни­ем и раз­ви­ти­ем нац. куль­тур и ли­те­ра­тур фор­ми­ру­ет­ся по­ня­тие и со­став нац. клас­сич. со­чи­не­ний. Дроб­ле­ние Л. на нац. и ло­каль­ные ва­ри­ан­ты вы­зы­ва­ет в ка­че­ст­ве ре­ак­ции стрем­ле­ние ин­тег­ри­ро­вать всё это мно­го­об­ра­зие в еди­ное про­стран­ст­во «ми­ро­вой (все­мир­ной) Л.» (Weltli­te­ra­tur; по­ня­тие по­лу­чи­ло при­зна­ние по­сле то­го, как бы­ло ис­поль­зо­ва­но И. В. Гё­те в 1827). Од­на­ко во­прос, мож­но ли дей­ст­ви­тель­но най­ти еди­ную ли­нию раз­ви­тия ми­ро­вой Л. или же она пред­став­ля­ет со­бой лишь сум­му лит. тек­стов, соз­дан­ных че­ло­ве­че­ст­вом, ос­та­ёт­ся от­кры­тым. На­уч. ре­ак­ци­ей на не­го ста­ло по­яв­ле­ние срав­ни­тель­но-ис­то­ри­че­ско­го ли­те­ра­ту­ро­ве­де­ния как са­мо­сто­ят. дис­ци­п­ли­ны.

Ли­те­ра­ту­ро­ве­де­ние как нау­ка о Л. де­лит сло­жив­ший­ся мас­сив лит. про­из­ве­де­ний про­шло­го и на­стоя­ще­го со­от­вет­ст­вен­но разл. ас­пек­там струк­ту­ры и функ­ций лит. про­из­ве­де­ний. Тра­ди­ци­он­но Л. под­раз­де­ля­ет­ся на ро­ды ли­те­ра­тур­ные (с 18 в. ут­вер­жда­ет­ся сис­те­ма трёх ро­дов: эпос, ли­ри­ка и дра­ма), а так­же жан­ры. На­чи­ная с эпо­хи ро­ман­тиз­ма в Л. происходит ин­тен­сив­ный про­цесс раз­мы­ва­ния жан­ро­вых гра­ниц; всё боль­шую эс­те­тич. и со­цио­куль­тур­ную зна­чи­мость при­об­ре­та­ют тек­сты, не имею­щие жан­ро­вой оп­ре­де­лён­но­сти, но так­же по­яв­ля­ют­ся и но­вые жан­ро­вые фор­мы (та­кие как де­тек­тив, на­уч­ная фан­та­сти­ка, фэн­те­зи и т. п.). С раз­ви­ти­ем кни­го­из­да­ния и уде­шев­ле­ни­ем пе­чат­ной про­дук­ции в 17–18 вв. фор­ми­ру­ет­ся мас­со­вая ли­те­ра­ту­ра, об­ла­даю­щая осо­бым жан­ро­во-те­ма­тич. со­ста­вом, ко­то­рый не ох­ва­ты­ва­ет­ся тра­диц. сис­те­мой жан­ров. Де­ле­ние Л. на сфе­ры опи­са­ния и ана­ли­за с прак­тич. и тео­ре­тич. це­ля­ми про­ис­хо­дит так­же по та­ким при­зна­кам, как гео­гра­фи­че­ский (лит-ра боль­ших и ма­лых ареа­лов, напр. Лат. Аме­ри­ки или Центр. Ев­ро­пы), эт­ни­че­ский и на­цио­наль­ный, хро­но­ло­ги­че­ский (лит-ра раз­ных пе­рио­дов, ис­то­рия отд. ли­те­ра­тур).

Конвенциональность понятия литературы

Вы­ход за пре­де­лы ло­каль­ных и нац. ли­те­ра­тур, ак­тив­ные ис­сле­до­ва­ния в об­лас­ти ис­то­рии лит-ры, фор­ми­ро­ва­ние экс­пе­рим. на­прав­ле­ний в лит. твор­че­ст­ве при­во­дят к осоз­на­нию от­но­си­тель­но­сти са­мо­го по­ня­тия лит. про­из­ве­де­ния. Так, не­ко­то­рые древ­ние на­уч. тек­сты (напр., др.-кит. «Ка­та­лог гор и мо­рей») и да­же де­ло­вые до­ку­мен­ты мо­гут вос­при­ни­мать­ся совр. чи­та­те­лем как «ху­до­же­ст­вен­ные»; и, на­про­тив, мн. про­из­ве­де­ния ди­дак­тич. лит-ры сред­них ве­ков, на­пи­сан­ные в «ху­до­же­ст­вен­ной» (не­ред­ко сти­хо­твор­ной) фор­ме (напр., трак­таты по по­эти­ке), совр. чи­та­те­лем как ху­до­же­ст­вен­ные не вос­при­ни­ма­ют­ся. Мно­го­об­ра­зие про­яв­ле­ний Л. в раз­ные вре­ме­на и у раз­ных на­ро­дов де­ла­ет оче­вид­ной не­воз­мож­ность за­дать не­ко­то­рые ста­тич­ные уни­вер­саль­ные при­зна­ки лит. про­из­ве­де­ния (впер­вые эта про­бле­ма бы­ла сфор­му­ли­ро­ва­на тео­ре­ти­ка­ми нем. ро­ман­тиз­ма Ф. Шле­ге­лем и Но­ва­ли­сом), в свя­зи с чем воз­ни­ка­ет за­да­ча «опо­зна­ния» кон­крет­но­го тек­ста как час­ти Л. – за­да­ча в ря­де слу­ча­ев да­ле­ко не три­ви­аль­ная, по­сколь­ку при­зна­ние то­го или ино­го яв­ле­ния в ка­че­ст­ве «ли­те­ра­тур­но­го фак­та» (Ю. Н. Ты­ня­нов) пред­по­ла­га­ет учёт мно­же­ст­ва из­мен­чи­вых фак­то­ров да­же в рам­ках од­ной от­но­си­тель­но еди­ной и ог­ра­ни­чен­ной лит. тра­ди­ции. При­зна­ние «ли­те­ра­тур­но­сти» тек­ста ока­зы­ва­ет­ся обу­слов­лен­ным кон­вен­цио­наль­ной свя­зью с пред­став­ле­ни­ем об­ще­ст­ва о том, что та­кое Л., го­тов­но­стью ли­бо не­го­тов­но­стью пуб­ли­ки или её час­ти при­нять ка­кое-ли­бо со­чи­не­ние как ли­те­ра­тур­ное.

Универсальные признаки литературы

Мож­но на­звать лишь два при­зна­ка Л., ко­то­рые при­ме­ни­мы прак­ти­че­ски ко всем её жан­ро­вым, ис­то­ри­че­ским и про­чим раз­но­вид­но­стям. Как вид ху­дож. твор­че­ст­ва Л. пред­став­ля­ет со­бой «бес­ко­ры­ст­ную», не­ути­ли­тар­ную дея­тель­ность (ис­клю­че­ние со­став­ля­ет лишь «ан­га­жи­ро­ван­ная» Л., слу­жа­щая по­ли­тич. и иным це­лям); на неё рас­про­стра­ня­ет­ся прин­цип не­за­ин­те­ре­со­ван­но­сти, за­кре­п­лён­ный за лю­бым ху­дож. твор­че­ст­вом в эс­те­ти­ке И. Кан­та. По­ми­мо это­го ро­до­во­го при­зна­ка, ко­то­рый объ­еди­ня­ет Л. со все­ми ви­да­ми иск-ва, она об­ла­да­ет и соб­ст­вен­ным спе­ци­фич. при­зна­ком, от­ли­чаю­щим её от про­чих ис­кусств: сло­вес­ной при­ро­дой. Эти два при­зна­ка Л., не вы­зы­ваю­щие со­мне­ния, в то же вре­мя но­сят слиш­ком об­щий и аб­ст­ракт­ный ха­рак­тер, что­бы слу­жить прак­тич. кри­те­рия­ми. Уже эс­те­ти­ка 18 в. пы­та­лась точ­нее оп­ре­де­лить сущ­ность Л. в срав­не­нии с др. ви­да­ми ху­дож. дея­тель­но­сти. Так, Г. Э. Лес­синг в трак­та­те «Лао­ко­он» ус­мот­рел «об­щий за­кон» Л. в том, что она все­гда изо­бра­жа­ет «дей­ст­вие» (в от­ли­чие от пла­стич. ис­кусств, ко­то­рые изо­бра­жа­ют «те­ла с их ви­ди­мы­ми свой­ст­ва­ми»).

По­пыт­ки най­ти бо­лее кон­крет­ные при­зна­ки лит. про­из­ве­де­ния осу­ще­ст­в­ля­лись в осн. по двум ли­ни­ям: вы­яв­ле­ния осо­бых за­ко­но­мер­но­стей внут­рен­ней ор­га­ни­за­ции про­из­ве­де­ния и изу­че­ния его функ­цио­наль­ных осо­бен­но­стей.

Языковая природа литературы

По­сколь­ку Л. пред­став­ля­ет со­бой сло­вес­ное иск-во, изу­че­ние внут­рен­ней, ав­то­ном­ной ор­га­ни­за­ции лит. про­из­ве­де­ния опи­ра­лось в пер­вую оче­редь на язы­ко­вые осо­бен­но­сти Л. В ре­зуль­та­те сло­жи­лась це­лая тра­ди­ция изу­че­ния язы­ка ху­до­же­ст­вен­ной ли­те­ра­ту­ры. Уже в пер­вых по­эти­ках от­ме­ча­ет­ся и ана­ли­зи­ру­ет­ся «осо­бый» ха­рак­тер язы­ка по­эзии. Же­ла­ние за­кре­пить во мно­гом ин­туи­тив­ное це­ло­ст­ное пред­став­ле­ние о язы­ко­вых осо­бен­но­стях твор­че­ст­ва отд. ав­то­ра, про­из­ве­де­ния, жан­ра на­шло от­ра­же­ние и в по­ня­тии сти­ля, ко­то­рое в Л. в зна­чит. ме­ре опи­ра­ет­ся имен­но на язы­ко­вые ха­рак­те­ри­сти­ки. На про­тя­же­нии 19–20 вв. ли­те­ра­ту­ро­ве­де­ние (в осо­бен­но­сти та­кие его на­прав­ле­ния, как куль­тур­но-ис­то­ри­че­ская шко­ла и струк­ту­ра­лизм) на­ко­пи­ло боль­шой опыт в изу­че­нии язы­ко­вых при­зна­ков лит. тек­стов. Од­на­ко ес­ли язы­ко­вое свое­об­ра­зие сти­хотв. ре­чи бо­лее оче­вид­но и по­сле­до­ва­тель­но про­смат­ри­ва­ет­ся на всех уров­нях язы­ко­вой струк­ту­ры, на­чи­ная с эле­мен­тар­ных зву­ко­вых еди­ниц, то про­за­ич. про­из­ве­де­ния да­ют на­столь­ко раз­но­об­раз­ную и не­ус­той­чи­вую кар­ти­ну, что ука­зать ка­кой-то об­щий на­бор язы­ко­вых при­зна­ков про­зы не пред­став­ля­ет­ся воз­мож­ным.

Ес­ли не ог­ра­ни­чи­вать­ся «грам­мма­ти­кой по­эзии», а пе­ре­не­сти рас­смот­ре­ние язы­ко­вой про­бле­ма­ти­ки на бо­лее вы­со­кий уро­вень, то об­на­ру­жи­ва­ют­ся и др. важ­ные па­ра­мет­ры Л., свя­зан­ные с язы­ком. Об­ра­ща­ясь к ло­ги­ко-фи­лос. про­бле­ме от­но­ше­ния язы­ка и дей­ст­ви­тель­но­сти, мож­но об­на­ру­жить, что Л. за­ни­ма­ет осо­бое по­ло­же­ние в об­щем мас­си­ве язы­ко­вых тек­стов и в этом ас­пек­те. Лит. текст не под­ле­жит ло­гич. ана­ли­зу и про­вер­ке на пря­мое со­от­вет­ст­вие фак­тич. ре­аль­но­сти: мы не мо­жем на­звать по­этич. про­из­ве­де­ние «ис­тин­ным» или «лож­ным» (в от­ли­чие от бы­то­вых и на­уч. вы­ска­зы­ва­ний). Эта осо­бен­ность лит. вы­ска­зы­ва­ния бы­ла от­ме­че­на уже в по­эти­ках эпо­хи Воз­ро­ж­де­ния, напр. в «За­щи­те по­эзии» Ф. Сид­ни, где о по­эте го­во­рит­ся: «Он ни­че­го не ут­вер­жда­ет, и, сле­до­ва­тель­но, ни­ко­гда не лжёт». Л. твор­че­ски пре­об­ра­зу­ет и разл. об­ра­зом ис­поль­зу­ет та­кую осо­бен­ность че­ло­ве­че­ско­го язы­ка, как его спо­соб­ность обо­зна­чать не толь­ко фак­тич. ре­аль­ность, но и «обо­зна­чать», а по су­ти, вы­страи­вать, тво­рить ли­бо ни­ко­гда не су­ще­ст­во­вав­шее, ли­бо вос­соз­да­вать ут­ра­чен­ное. Во всех этих слу­ча­ях язы­ко­вая ре­аль­ность Л. ока­зы­ва­ет­ся во­пло­ще­ни­ем фан­та­зии, вы­мыс­ла. Суг­ге­стив­ная си­ла соз­дан­но­го ав­то­ром про­из­ве­де­ния «по­гру­жа­ет» чи­та­те­ля в со­тво­рён­ный ав­то­ром мир, за­став­ля­ет его пе­ре­жи­вать со­бы­тия, сви­де­те­лем ко­то­рых в сво­ей ре­аль­ной жиз­ни он не был (имен­но за эту спо­соб­ность соз­да­ния ил­лю­зии ре­аль­но­сти Пла­тон тре­бо­вал из­гнать по­этов из иде­аль­но­го го­су­дар­ст­ва).

В то же вре­мя не пред­став­ля­ет­ся воз­мож­ным про­сто оха­рак­те­ри­зо­вать Л. как во­пло­щён­ный в язы­ке вы­мы­сел. С од­ной сто­ро­ны, вы­мы­сел и фан­та­зия су­ще­ст­ву­ют и за пре­де­ла­ми Л., в разл. об­лас­тях че­ло­ве­че­ской жиз­ни, с дру­гой – да­ле­ко не все­гда воз­мож­ность фан­та­зии или до­мыс­ла ока­зы­ва­ет­ся осн. мо­мен­том лит. про­из­ве­де­ния: в ря­де спе­ци­фич. жан­ров и на­прав­ле­ний Л., та­ких как днев­ник, эпи­сто­ляр­ная и ме­му­ар­ная Л., до­ку­мен­таль­ная про­за, вы­мы­сел ли­бо ли­шён зна­чи­мо­сти, ли­бо во­все не­до­пус­тим. При­ме­ни­тель­но к ли­рич. по­эзии, где слож­но взаи­мо­дей­ст­ву­ют ре­аль­ный био­гра­фич. ав­тор и «ли­ри­че­ский ге­рой», во мно­гих слу­ча­ях не­воз­мож­но от­де­лить факт от вы­мыс­ла.

Дру­гим из­ме­ре­ни­ем язы­ко­во­го свое­об­ра­зия Л. яв­ля­ет­ся со­от­но­ше­ние язы­ка Л. с ины­ми спо­со­ба­ми су­ще­ст­во­ва­ния язы­ка, пре­ж­де все­го с бы­то­вой, по­все­днев­ной ре­чью, а так­же со спе­циа­ли­зир. фор­ма­ми ре­чи: по­ли­ти­че­ской, на­уч­ной и др. Спе­ци­фи­ка Л. за­клю­ча­ет­ся в том, что её ма­те­ри­ал – язык зна­чим уже сам по се­бе, об­ла­да­ет са­мо­цен­но­стью. Вме­сте с тем лит. про­из­ве­де­ние ак­туа­ли­зи­ру­ет всю ис­то­рию ис­поль­зуе­мых в нём слов: под­хва­чен­ные ав­то­ром из ре­че­во­го по­то­ка сло­ва и вы­ра­же­ния тя­нут за со­бой кон­тек­сты, в ко­то­рых они воз­ник­ли и упот­реб­ля­ют­ся. Лит. жан­ры фор­ми­ру­ют­ся вслед ре­че­вым жан­рам не­ли­те­ра­тур­ной сфе­ры об­ще­ния. Это осо­бен­но ха­рак­тер­но для ху­дож. про­зы и цен­траль­но­го для неё жан­ра ро­ма­на: ото­бра­жая «раз­но­ре­чие» ре­аль­но­сти, он со­че­та­ет разл. спо­со­бы язы­ко­во­го мо­де­ли­ро­ва­ния дей­ст­ви­тель­но­сти (что на­хо­дит вы­ра­же­ние в т. ч. и во вклю­че­нии в ро­ман раз­но­об­раз­ных ре­че­вых жан­ров, как бы­то­вых, так и ли­те­ра­тур­ных: пи­сем, до­ку­мен­тов, сти­хотв. про­из­ве­де­ний). Дей­ст­ви­тель­ность вхо­дит в про­зу не толь­ко по­сред­ст­вом пря­мо­го опи­са­ния ре­аль­но­сти, но и че­рез разл. ре­че­вые струк­ту­ры, уже «на­гру­жен­ные» опы­том ос­мыс­ле­ния ми­ра и его оцен­кой (что по­ка­за­но в ра­бо­тах М. М. Бах­ти­на).

Литература в социокультурном контексте

Не­воз­мож­ность све­сти лит. про­из­ве­де­ние к его струк­тур­ным, внут­рен­ним осо­бен­но­стям вы­зва­ла по­треб­ность до­пол­нить им­ма­нент­ное изу­че­ние Л. её функ­цио­наль­ной ха­рак­те­ри­сти­кой. Ра­ди­каль­ные по­ис­ки рус. фор­ма­ли­стов в 1-й тре­ти 20 в., от­час­ти про­дол­жен­ные Праж­ским лин­гвис­тич. круж­ком (пре­ж­де все­го Р. О. Якоб­со­ном и Я. Му­кар­жов­ским), под­дер­жан­ные ис­сле­до­ва­те­ля­ми в раз­ных стра­нах, ук­ре­пи­ли во 2-й пол. 20 в. осо­з­на­ние то­го фак­та, что лит. про­из­ве­де­ние су­ще­ст­ву­ет и мо­жет быть по­зна­но лишь во взаи­мо­дей­ст­вии разл. об­стоя­тельств и ви­дов че­ло­ве­че­ской ак­тив­но­сти: по­ни­ма­ние про­из­ве­де­ния вклю­ча­ет и по­ни­ма­ние ав­тор­ской по­зи­ции (ко­то­рая не сво­дит­ся к опи­са­нию ав­то­ра как кон­крет­но­го ин­ди­ви­да с оп­ре­де­лён­ной био­гра­фи­ей), и зна­ние си­туа­ции чи­та­те­ля, и учёт об­стоя­тельств, обес­пе­чи­ваю­щих рас­про­стра­не­ние и со­хра­не­ние (ли­бо не­со­хра­не­ние) лит. тек­стов в той или иной со­цио­куль­тур­ной си­туа­ции. При та­ком взгля­де на Л. она пред­став­ля­ет со­бой слож­ное и под­виж­ное про­цес­су­аль­ное и ком­му­ни­ка­тив­ное един­ст­во, в ко­то­ром лит. про­из­ве­де­ние пред­ста­ёт как «опе­ра­тив­ная про­грам­ма» (У. Эко), реа­ли­зуе­мая не толь­ко творч. уси­ли­ем ав­то­ра, но и со­твор­че­ст­вом разл. чи­та­те­лей, дей­ст­вую­щих со­об­раз­но сво­ей си­туа­ции и собств. ин­те­ре­сам (спец. вни­ма­ние к ро­ли чи­та­те­ля на­шло от­ра­же­ние в ре­цеп­тив­ной кри­ти­ке). Функ­цио­наль­ный под­ход при­во­дит к то­му, что про­из­ве­дение Л. при­об­ре­та­ет «от­кры­тый» ха­рак­тер, рас­смат­ри­ва­ет­ся как не­ко­то­рая воз­мож­ность ис­тол­ко­ва­ния, пе­ре­тол­ко­вы­ва­ния, вклю­че­ния в дру­гое про­из­ве­де­ние, транс­ме­дий­но­го пе­ре­во­да (эк­ра­ни­за­ции, пре­вра­ще­ния в ком­пь­ю­тер­ную про­грам­му, ху­дож. ин­стал­ля­цию и т. п.). Та­кое по­ни­ма­ние лит. про­из­ве­де­ния от­ве­ча­ет пост­струк­ту­ра­ли­ст­ско­му, по­ст­мо­дер­ни­ст­ско­му со­стоя­нию гу­ма­ни­тар­но­го зна­ния и пост­аван­гард­ной, по­стмо­дер­ни­ст­ской си­туа­ции в Л. и иск-ве на ру­бе­же 20 и 21 ве­ков.

Рас­смот­ре­ние сло­вес­но­го твор­че­ст­ва в ши­ро­ком со­цио­куль­тур­ном кон­тек­сте по­зво­ля­ет ха­рак­те­ри­зо­вать совр. Л. как от­но­си­тель­но ав­то­ном­ную сфе­ру че­ло­ве­че­ской дея­тель­но­сти, как со­ци­аль­ный ин­сти­тут, пред­став­ляю­щий со­бой един­ст­во ав­то­ра (за­ни­маю­ще­го оп­ре­де­лён­ное об­ществ. по­ло­же­ние), средств рас­про­стра­не­ния и хра­не­ния лит. про­из­ве­де­ний (из­да­тель­ст­ва, жур­на­лы, пуб­лич­ные биб­лио­те­ки), средств ор­га­ни­за­ции об­ществ. ре­ак­ции на пуб­ли­ка­ции (рек­ла­ма, ли­те­ра­тур­ная кри­ти­ка, ли­те­ра­ту­ро­ве­де­ние) и чи­таю­щей пуб­ли­ки. Ка­ж­дая из со­став­ляю­щих это­го ин­сти­ту­та под­ле­жит разл. ви­дам тео­ре­тич. и при­клад­но­го ана­ли­за, вклю­чая со­цио­ло­гич. и да­же эко­но­ми­че­ский (напр., изу­че­ние ста­ти­сти­ки чи­та­тель­ско­го спро­са, чи­та­тель­ских ожи­да­ний и сте­пе­ни их удов­ле­тво­рён­но­сти и т. п.).