CКАНДИНА́ВСКИЕ ЯЗЫКИ́

CКАНДИНА́ВСКИЕ ЯЗЫКИ́ [се­ве­ро­гер­ман­ские язы­ки, се­вер­ные язы­ки (на­звание при­ня­то в сканд. ареа­ле)], груп­па гер­ман­ских язы­ков. Рас­про­стра­не­ны в стра­нах Сев. Ев­ро­пы (в Да­нии, Ис­лан­дии, Нор­ве­гии, Шве­ции, Фин­лян­дии и на Фа­рер­ских о-вах), в Гер­ма­нии (зем­ля Шлез­виг-Голь­штейн), Грен­лан­дии, а так­же сре­ди не­мно­го­числ. групп им­ми­гран­тов (в осн. в США, Ка­на­де, Ар­ген­ти­не, Ав­ст­ра­лии). Об­щее чис­ло го­во­ря­щих св. 20 млн. чел. (2014, оцен­ка), в т. ч. в Да­нии ок. 5,5 млн. чел., в Ис­лан­дии св. 300 тыс. чел., в Нор­ве­гии ок. 5 млн. чел., в Шве­ции св. 9,5 млн. чел., в Фин­лян­дии ок. 300 тыс. чел., на Фа­рер­ских о-вах ок. 50 тыс. чел., в Гер­ма­нии ок. 50 тыс. чел., в Грен­лан­дии св. 55 тыс. чел. Ре­зуль­татом сканд. экс­пан­сии в ви­кин­гов эпо­ху (793–1050) бы­ло то, что на С. я. го­во­ри­ли так­же в Нор­ман­дии и сев.-вост. Анг­лии (до 1100), в Ир­лан­дии (до 1250), на Геб­рид­ских о-вах (до 1400), на о. Мэн (до 1450), на Орк­ней­ских и Шет­ланд­ских о-вах, где зап.-норв. диа­лект норн был вы­тес­нен шотл. диа­лек­том англ. язы­ка лишь в 17 и 18 вв. со­от­вет­ст­вен­но. В Грен­ландии на С. я. го­во­ри­ли до сер. 15 в., а с 1721 на­ча­лась по­втор­ная ко­ло­ни­за­ция ост­ро­ва вы­ход­ца­ми из Да­нии.

С. я. вклю­ча­ют швед­ский язык, дат­ский язык, нор­веж­ский язык, ис­ланд­ский язык, фа­рер­ский язык. Об­ра­зу­ют кон­ти­ну­ум по­сте­пен­ных диа­лек­таль­ных пе­ре­хо­дов, век­тор ко­то­рых на­прав­лен с се­ве­ра на юг и с за­па­да на вос­ток: исл. яз.; фа­рер­ский яз.; зап.-норв., вост.-норв. го­во­ры; го­во­ры Шве­ции [нор­ланд­ские, даль­ские, свей­ские, гёт­ские, гут­ний­ский (рас­про­стра­нён на о. Гот­ланд), вос­точ­но­швед­ские, юж­но­швед­ские (вклю­чая дат. го­вор о. Борн­хольм)]; ост­ров­ные и ют­ские го­во­ры Да­нии.

В ос­но­ве клас­си­фи­ка­ции С. я. ле­жат ти­по­ло­гич. кри­те­рии в со­че­та­нии с кри­те­рия­ми гео­гра­фич. и куль­тур­ной бли­зо­сти их ареа­лов и их ис­то­рич. ди­вер­ген­ции. Ис­то­ри­че­ски ис­ланд­ский, фа­рер­ский и нор­веж­ский от­но­си­лись к зап.-сканд. язы­кам, а дат­ский и швед­ский – к вост.-скан­ди­нав­ским. Од­на­ко с совр. точ­ки зре­ния, учи­ты­ваю­щей эво­лю­цию грам­ма­тич. строя, бо­лее оп­рав­да­но де­ле­ние С. я. на ост­ров­ные С. я., со­хра­нив­шие син­те­тич. грам­ма­тич. строй (ис­ланд­ский и фа­рер­ский), и кон­ти­нен­таль­ные С. я., раз­вив­шие силь­ные ана­ли­тич. чер­ты [дат­ский, швед­ский, нор­веж­ский (бук­мол в боль­шей сте­пе­ни, чем но­во­нор­веж­ский)]; см. Ана­ли­тизм, Син­те­тизм.

В ис­то­рии С. я. вы­де­ля­ют пять эта­пов. Пра­скан­ди­нав­ский (пра­се­вер­ный) пе­ри­од (3–8 вв.) со­от­вет­ст­ву­ет язы­ку древ­ней­ших (стар­ших) ру­ни­че­ских над­пи­сей (см. Ру­ни­че­ское пись­мо). Об­ласть пер­во­на­чаль­но­го рас­про­стра­не­ния С. я. ог­ра­ни­чи­ва­лась юж. ча­стью Скан­ди­нав­ско­го п-ова, от­ку­да сканд. пле­ме­на миг­ри­ро­ва­ли на юг и на се­вер. Эпо­ха ви­кин­гов – пе­ри­од внеш­ней сканд. экс­пан­сии (9–11 вв.), со­от­вет­ст­вую­щий язы­ку млад­ших ру­ни­че­ских над­пи­сей, дос­та­точ­но рав­но­мер­но пред­став­лен­ных на тер­ри­то­рии Да­нии, Шве­ции и Нор­ве­гии. Ок. 900 вы­ход­цы из Зап. Нор­ве­гии за­се­ли­ли Ис­лан­дию, язык ко­то­рой ма­ло от­ли­чал­ся от зап.-норв. го­во­ров. Хо­тя к это­му вре­ме­ни на­ме­ти­лись раз­ли­чия ме­ж­ду зап.- и вост.-сканд. диа­лек­та­ми, со­хра­ня­лось еди­ное име­но­ва­ние об­ще­скан­ди­нав­ско­го язы­ка это­го пе­рио­да – dǫnsk tunga; ино­гда язык эпо­хи ви­кин­гов так­же на­зы­ва­ют древ­не­скан­ди­нав­ским. Пе­ри­од фор­ми­ро­ва­ния язы­ков от­дель­ных скан­ди­нав­ских на­ро­дов со­от­вет­ст­ву­ет ста­нов­ле­нию ран­не­фе­о­даль­ных го­су­дарств (12–15 вв.). В нац. тра­ди­ци­ях этот пе­ри­од на­зы­ва­ют древ­не­дат­ским, древ­не­швед­ским, древ­не­нор­веж­ским, древ­не­исланд­ским. При этом до 15 в. са­ми скан­ди­на­вы ис­поль­зо­ва­ли еди­ное име­но­ва­ние для язы­ка Ис­лан­дии и Нор­ве­гии: norrønt mál. Бо­лее дроб­ная пе­рио­ди­за­ция ис­то­рии отд. С. я. раз­нит­ся, по­сколь­ку из­ме­не­ния в них рас­про­стра­ня­лись с юга на се­вер и про­те­ка­ли с раз­ной ин­тен­сив­но­стью. В этот пе­ри­од (в кон. 12 в.) по­яви­лись сканд. письм. па­мят­ни­ки на ла­ти­ни­це (рань­ше все­го в Ис­лан­дии). В 13–14 вв. в Ис­лан­дии раз­ви­лась бо­га­тей­шая тра­ди­ция нар. лит-ры, пред­став­лен­ная ру­ко­пи­ся­ми «Стар­шей Эд­ды», «Млад­шей Эд­ды», ро­до­вы­ми са­га­ми, скаль­ди­че­ской по­эзи­ей. Вме­сте с гео­гра­фич. изо­ля­ци­ей Ис­лан­дии она спо­соб­ст­во­ва­ла кон­сер­ва­ции нор­мы язы­ко­вой. Пер­вые па­мят­ни­ки на норв., дат. и швед. язы­ках (13 в.) пред­став­ле­ны об­ла­ст­ны­ми за­ко­на­ми и на­зи­да­тель­ной лит-рой. Пе­ри­од ста­нов­ле­ния на­цио­наль­ных скан­ди­нав­ских язы­ков (но­во­дат­ско­го, но­во­швед­ско­го, но­во­нор­веж­ско­го и др.; 16 – нач. 20 вв.) ха­рак­те­ризуе­тся за­кре­п­ле­ни­ем над­диа­лект­ной нор­мы и сбли­же­ни­ем письм. язы­ка с раз­го­вор­ным. Это­му спо­соб­ст­во­ва­ли рас­про­стра­не­ние кни­го­пе­ча­та­ния, Ре­фор­ма­ция и пе­ре­вод Биб­лии на нац. С. я., рост го­ро­дов, раз­ви­тие ху­дож. лит-ры и СМИ на С. я. В 19 в. уси­ли­лись ин­те­ре­с к исто­рии С. я. и ин­тен­сив­ное язы­ко­вое строи­тель­ст­во. Со­вре­мен­ный пе­ри­од раз­ви­тия С. я. тра­ди­ци­он­но от­счи­ты­ва­ет­ся с 1914.

В во­ка­лиз­ме от­ли­чит. чер­та дат. язы­ка – на­ли­чие но­вых ди­фтон­гов еı, øı, aυ, oυ, eυ, øυ, воз­ник­ших в ре­зуль­та­те дат. пе­ре­боя со­глас­ных, а в кон­со­нан­тиз­ме – зад­нея­зыч­но­го r (воз­ник­ше­го под нем. влия­ни­ем), ще­ле­вых ð, ɤ и во­кои­дов υ, ı, ɹ. В от­ли­чие от ос­таль­ных С. я., в дат­ском нет дол­гих со­глас­ных и сло­го­во­го рав­но­ве­сия, но воз­мо­жен тол­чок на дол­гом глас­ном или со­нор­ном зву­ке. В исл. и фа­рер­ском язы­ках со­нан­ты про­ти­во­пос­тав­ле­ны по глу­хо­сти-звон­ко­сти, смыч­ные p, t, k, как и в дат­ском, – пре­ас­пи­ри­ро­ван­ные, b, d, g – глу­хие сла­бые; в ис­ланд­ском все смыч­ные в ис­хо­де сло­ва по­лу­ча­ют так­же по­стас­пи­ра­цию (nótt [nou^ht:^h] ‘ночь’), есть па­ла­та­ли­зо­ван­ные зад­нея­зыч­ные фо­не­мы k’, g’, но­вые ди­фтон­ги, воз­ник­шие из дол­гих глас­ных á, ó, æ. В швед. и норв. язы­ках име­ет­ся класс по­сталь­ве­о­ляр­ных со­глас­ных ṭ, ḍ, ḷ, ṇ, ṣ (= норв. š), воз­ник­ших из ис­то­рич. групп rd, rt, rn, rl, rs. Уда­ре­ние в швед. и норв. язы­ках ди­на­ми­ко-му­зы­каль­ное (в от­ли­чие от ди­на­мич. уда­ре­ния в др. С. я.). Как и дат. тол­чок (гор­тан­ная смычка на долгом ударном глас­ном), то­нич. ак­цен­ты мо­гут иметь смыс­ло­раз­ли­чит. функ­цию.

Ост­ров­ные С. я. – флек­тив­ные язы­ки, об­ла­да­ют слож­ной мор­фо­но­ло­ги­ей и бо­га­той мор­фо­ло­ги­ей: су­ще­ст­ви­тель­ные и при­ла­га­тель­ные име­ют 4 па­де­жа, 3 ро­да, 2 чис­ла, чёт­ко раз­ли­ча­ют­ся силь­ное и сла­бое скло­не­ния; гла­гол из­ме­няет­ся по ли­цам, чис­лам и вре­ме­нам. В исл. яз. су­ще­ст­ву­ет мно­же­ст­во ти­пов скло­не­ния. В фа­рер­ском их мень­ше за счёт ана­ло­ги­че­ских вы­рав­ни­ва­ний; напр., у су­ще­ст­ви­тель­ных во мн. ч. все­гда сов­па­да­ют фор­мы им. и вин. па­де­жей. В исл. яз. не­оп­ре­де­лён­ный ар­тикль от­сут­ст­ву­ет, в фа­рер­ском на­хо­дит­ся в ста­дии ста­нов­ле­ния из чис­ли­тель­но­го ein ‘один’. Зна­че­ние не­оп­ре­де­лён­но­сти вы­ра­жа­ет­ся силь­ным при­ла­га­тель­ным. В обо­их язы­ках суф­фи­ги­ро­ван­ный оп­ре­де­лён­ный ар­тикль из­ме­ня­ет­ся по па­де­жам на­ря­ду с па­деж­ным из­ме­не­ни­ем су­ще­ст­ви­тель­но­го. Гла­гол в фа­рер­ском яз. во мн. ч. не из­ме­ня­ет­ся по ли­цам. Толь­ко в исл. яз. име­ют­ся флек­тив­ные фор­мы со­сла­гат. на­кло­не­ния в пре­зен­се и пре­те­ри­те. В нём по­ря­док слов наи­бо­лее сво­бод­ный из всех С. я. Име­ет­ся ряд без­лич­ных кон­ст­рук­ций без фор­маль­но­го под­ле­жа­ще­го.

Кон­ти­нен­таль­ные С. я. – флек­тив­но-ана­ли­ти­че­ские. Су­ще­ст­ви­тель­ные име­ют 2 па­де­жа (об­щий и ро­ди­тель­ный), 2 чис­ла, 2 ро­да (об­щий и сред­ний), за ис­клю­че­ни­ем но­во­нор­веж­ско­го, где 3 ро­да. Оп­ре­де­лён­ный (как ана­ли­ти­че­ский, так и син­те­ти­че­ский) ар­тикль име­ет фор­му об­ще­го, ср. ро­да, мн. ч., не­оп­ре­де­лён­ный – фор­му об­ще­го и ср. ро­да (в но­вонор­веж­ском – муж., жен., ср. ро­да). При­ла­га­тель­ное со­гла­су­ет­ся по ро­ду, чис­лу, оп­ре­де­лён­но­сти. Гла­гол не из­ме­ня­ет­ся по ли­цам и чис­лам. Из вре­мен­ны́х форм толь­ко пре­зенс и пре­те­рит син­те­ти­че­ские; пер­фект, плю­ск­вам­пер­фект, фу­ту­рум I и II – ана­ли­ти­че­ские. Зна­че­ния со­сла­га­тель­но­сти вы­ра­жа­ют­ся ана­ли­ти­че­ски. Име­ют­ся фор­мы пас­си­ва (как ана­ли­тич., так и син­те­тич.) и ре­лик­ты син­те­тич. оп­та­ти­ва. По­ря­док слов жё­ст­кий, с фик­си­ро­ван­ной (вто­рой) по­зи­цией фи­нит­но­го гла­го­ла в не­за­ви­си­мом пред­ло­же­нии. В при­да­точ­ном пред­ло­же­нии осо­бый по­ря­док слов. Син­так­сич. раз­ли­чия ме­ж­ду отд. кон­ти­нен­таль­ны­ми С. я. про­яв­ля­ют­ся на уров­не син­так­сич. групп и вы­ра­жа­ют­ся в осо­бен­но­стях вза­им­но­го рас­по­ло­же­ния их за­ви­си­мых чле­нов и в яв­ле­нии швед. и норв. сверх­оп­ре­де­лён­но­сти. Норв. грам­ма­тич. нор­ма бо­лее ва­риа­тив­на, не­же­ли швед­ская и дат­ская.

Об­щи­ми грам­ма­тич. осо­бен­но­стя­ми, от­ли­чаю­щи­ми все С. я. от про­чих гер­ман­ских, яв­ля­ют­ся: пост­по­зи­тив­ный (суф­фи­ги­ро­ван­ный, син­те­ти­че­ский) оп­ре­де­лён­ный ар­тикль, упот­реб­ляе­мый, в от­ли­чие от пре­по­зи­тив­но­го ана­ли­ти­че­ско­го, по­сле су­ще­ст­ви­тель­но­го, не имею­ще­го оп­ре­де­ле­ния (исл., фа­рер­ское húsið, швед., норв., дат. huset ‘дом’); син­те­тич. (флек­тив­ный) пас­сив (исл., фа­рер­ское opnast, швед. öppnas, норв. åpnes, дат.åbnes ‘открываться’), су­ще­ст­вую­щий на­ря­ду с обыч­ным для герм. язы­ков ана­ли­тич. пас­си­вом, но от­ли­чаю­щий­ся по упот­реб­ле­нию.

В лек­сич. пла­не исл. яз. рез­ко про­ти­во­пос­тав­лен ос­таль­ным С. я. как язык прак­ти­че­ски чу­ж­дый за­им­ст­во­ва­ни­ям. Наи­бо­лее от­кры­ты за­им­ст­во­ва­ни­ям дат. и швед. язы­ки.

В сканд. ареа­ле раз­ли­ча­ют­ся по­ня­тия nordiske språk ‘соб­ст­вен­но С. я.’ и språk i Norden ‘язы­ки Севера’ (вто­рое вклю­ча­ет, по­ми­мо С. я., так­же фин­ский язык, са­ам­ские язы­ки и грен­ланд­ский язык).