ПРИЛАГА́ТЕЛЬНОЕ

ПРИЛАГА́ТЕЛЬНОЕ, од­на из зна­ме­на­тель­ных час­тей ре­чи; класс слов, обо­зна­чаю­щих не­про­цес­су­аль­ный при­знак (свой­ст­во) пред­ме­та, со­бы­тия или дру­го­го при­зна­ка («глу­хой лес», англ. He is very clever ‘Он очень умён’, «позд­няя встре­ча», «пол­ная глу­хо­та») и вы­сту­паю­щих гл. обр. в син­так­сич. функ­ции оп­ре­де­ле­ния (ат­ри­бу­та) или ска­зуе­мо­го (пре­ди­ка­та). Вы­сту­пая как оп­ре­де­ле­ние при име­ни, П. об­ра­зу­ет ат­ри­бу­тив­ную кон­ст­рук­цию (напр., «ста­рый сад», «Он, за­стен­чи­вый, труд­но схо­дил­ся с людь­ми»). Бу­ду­чи упот­реб­ляе­мо в ка­че­ст­ве пре­ди­ка­та (час­ти пре­ди­ка­та), оно мо­жет со­еди­нять­ся с име­нем че­рез гла­гол-связ­ку [«Этот дом (был) со­всем но­вый (но­вым)», «Эта про­бле­ма (бы­ла) не но­ва», «Она (бы­ла, ока­за­лась) ин­те­рес­нее, чем я ожи­дал»]. Оно так­же мо­жет ис­поль­зо­вать­ся в кон­ст­рук­ци­ях с т. н. пре­ди­ка­тив­ным оп­ре­де­ле­ни­ем [со­вме­щаю­щим при­зна­ки ат­ри­бу­та и пре­ди­ка­та; напр., «Я пом­ню его мо­ло­дым (мо­ло­же)»].

Во мно­гих язы­ках П. не вы­де­ля­ют­ся как отд. часть ре­чи, имею­щая свои мор­фо­ло­гич. и/или син­так­сич. ха­рак­те­ри­сти­ки. В не­ко­то­рых язы­ках (напр., в перс., фин.) сло­ва, обо­зна­чаю­щие при­знак, грам­ма­ти­че­ски не от­ли­ча­ют­ся от су­ще­ст­ви­тель­ных и об­ра­зу­ют с ни­ми еди­ный класс имён; су­ще­ст­ву­ют язы­ки (кит., кор. и др.), в ко­то­рых сло­ва с по­доб­ным зна­че­ни­ем грам­ма­ти­че­ски не от­ли­ча­ют­ся от гла­го­лов и об­ра­зу­ют с ни­ми еди­ный класс пре­ди­ка­ти­вов. Час­то од­на из форм П. спо­соб­на вы­пол­нять так­же функ­цию на­ре­чия (рус. «хо­ро­шо», нем. gut). Для ря­да язы­ков во­прос о су­ще­ст­во­ва­нии П. как осо­бой час­ти ре­чи яв­ля­ет­ся спор­ным.

В раз­ных язы­ках П. об­ла­да­ют раз­ным на­бо­ром грам­ма­ти­че­ских ка­те­го­рий. Так, в язы­ках, в ко­то­рых есть ка­те­го­рия ро­да (напр., в рус­ском), П. из­ме­ня­ет­ся по ро­дам («силь­ный че­ло­век» – «силь­ная связь» – «силь­ное дав­ле­ние»). Ес­ли в к.-л. язы­ке у П. име­ют­ся сло­во­из­ме­нит. грам­ма­тич. ка­те­го­рии су­ще­ст­ви­тель­ных (чис­ло, па­деж и др.), они но­сят, как и род, со­гла­со­ват. ха­рак­тер («силь­ные лю­ди, свя­зи»; «силь­но­го дав­ле­ния» – «о силь­ном дав­лении»); в ря­де язы­ков эти ка­те­го­рии у П. мо­гут от­сут­ст­во­вать [напр., в англ. яз. П. не из­ме­ня­ют­ся по чис­лам – clever boy (boys) ‘ум­ный маль­чик (ум­ные маль­чи­ки)’].

П. мо­жет иметь свои осо­бые грам­ма­тич. ка­те­го­рии. Напр., в рус. яз. – ка­те­го­рию ат­ри­бу­тив­но­сти-не­ат­ри­бу­тив­но­сти (А. А. За­лиз­няк) [пре­ди­ка­тив­но­сти-не­пре­ди­ка­тив­но­сти (В. Г. Гак)], вы­ра­жаю­щую­ся в про­ти­во­пос­тав­ле­нии пол­ных и крат­ких форм П. и от­ра­жаю­щую­ся в воз­мож­но­сти их ат­ри­бу­тив­но­го и пре­ди­ка­тив­но­го упот­реб­ле­ния [«се­рый за­яц», «се­дой ста­рик» – «Ты сер, а я, при­ятель, сед» (И. А. Кры­лов)]; оду­шев­лён­но­сти-не­оду­шев­лён­но­сти ка­те­го­рию (толь­ко в вин. па­де­же: «чи­таю но­вый ро­ман» – «ви­жу но­во­го дру­га»). В бал­тий­ских язы­ках у П. име­ет­ся оп­ре­де­лён­но­сти-не­оп­ре­де­лён­но­сти ка­те­го­рия. В нем. яз. раз­ли­ча­ют т. н. силь­ное и сла­бое скло­не­ние П. Во мно­гих язы­ках для П. (или их час­ти) ха­рак­тер­но на­личие сте­пе­ней срав­не­ния (напр., «ста­рый» – «ста­рее», «бо­лее ста­рый» – «ста­рей­ший», «са­мый ста­рый»; болг. «нов» – «по-нов» – «най-нов»; лат. longus ‘длинный’ – longior ‘длиннее’ – longissimus ‘са­мый длинный’).

В боль­шин­ст­ве язы­ков, где П. тя­го­те­ют к име­ни и скло­ня­ют­ся (напр., в ла­тин­ском), их окон­ча­ния обыч­но сход­ны с окон­ча­ния­ми су­ще­ст­ви­тель­ных; од­на­ко в ря­де язы­ков (в рус., нем. и др.) П. об­ла­да­ют собств. окон­ча­ния­ми скло­не­ния («больш-ой дом-ø» – «больш-ого дом-а» – «больш-им дом-ом»). Сход­ный ха­рак­тер мо­гут иметь так­же грам­ма­тич. от­ли­чия ме­ж­ду П. и гла­го­ла­ми; напр., в япон. яз., где П., по­доб­но гла­го­лам, спря­га­ют­ся, они всё же от­ли­ча­ют­ся от гла­го­лов осо­бым на­бо­ром форм спря­же­ния.

По се­ман­ти­ке П. край­не не­од­но­род­ны, а их клас­си­фи­ка­ции очень раз­но­об­раз­ны. Вы­де­ля­ют П. оце­ноч­ные («хо­ро­ший» – «пло­хой»), па­ра­мет­ри­че­ские («ши­ро­кий» – «уз­кий»), П. цве­та, фор­мы и т. п.; П., ко­то­рые обо­зна­ча­ют свой­ст­ва ве­щей, вос­при­ни­мае­мые чув­ст­ва­ми, фи­зич. ка­че­ст­ва жи­вых су­ществ, внутр. пси­хо­ло­гич. свой­ст­ва, по­сто­ян­ные ка­че­ст­ва и вре­мен­ные со­стоя­ния. С се­ман­тич. точ­ки зре­ния, ви­ди­мо, уни­вер­саль­ным яв­ля­ет­ся де­ле­ние П. на ка­че­ст­вен­ные, пред­став­ляю­щие свой­ст­ва как вос­при­ни­мае­мые не­по­сред­ст­вен­но («боль­шой», «зе­лё­ный», «аро­мат­ный»), и от­но­ситель­ные, пред­став­ляю­щие свой­ст­ва че­рез к.-л. от­но­ше­ния к др. пред­ме­ту («на­зем­ный», «ма­мин») или дей­ст­вию («на­тяж­ной»).

Для П. в боль­шин­ст­ве язы­ков ха­рак­тер­но на­ли­чие осо­бо­го на­бо­ра сло­во­об­ра­зо­ват. средств. В боль­шин­ст­ве язы­ков П. лег­ко суб­стан­ти­ви­ру­ют­ся («сто­ло­вая», «боль­ной»; см. Суб­стан­ти­ва­ция).