КИНОВЕ́ДЕНИЕ
-
Рубрика: Театр и кино
-
Скопировать библиографическую ссылку:
КИНОВЕ́ДЕНИЕ, раздел искусствознания, изучающий кинематограф как худож. и коммуникативную систему, т. е. наука о кино. Подразделяется на две осн. области: теоретическую, исследующую основания и общие принципы функционирования кинематографа и его социокультурную роль, и историческую, прослеживающую его развитие. Находится в тесной взаимосвязи с кинокритикой, которую иногда рассматривают как третью область К. Как в теории, так и в истории кино можно выделить неск. осн. направлений в зависимости от предмета исследования: эстетическое (изучающее систему выразит. средств кинематографа); аналитическое (исследующее содержание кинофильмов); рецептивное (изучающее восприятие фильмов публикой); социологическое (исследующее обществ. функции кино) и культурологическое (изучающее место кино среди пр. культурных феноменов вообще и др. видов искусств в частности). В историч. области К. специфич. направлением является фильмография (описывает и систематизирует существующие фильмы), в теоретической – собственно теория кино (исследует факторы, лежащие в основе эстетич. и коммуникативной природы кинематографа), осн. идеи которой связаны с установлением соответствий между кинематографом и психикой, вербальным языком, др. видами искусств (театром, живописью, реже музыкой), реальностью. Теория кино также связана с общей теорией коммуникации, рассматривающей кинематограф как одну из мн. медийных систем.
Традиционно начало формирования К. относят к 1911, когда франц. искусствовед Р. Канудо опубликовал «Манифест семи искусств», где кино поставлено в один ряд с классич. искусствами. В 1910-х гг. в работах о кинематографе в центре внимания был вопрос о том, является ли кино искусством, а также обсуждалась проблема большей, чем у др. искусств, близости кино к действительности, казалось бы, оставляющей мало возможностей для худож. выражения. В 1915 амер. поэт В. Линдсей опубликовал кн. «Искусство кино», в которой доказывал, что кинематограф благодаря своей мифологич. природе и некоторому сходству с иероглифич. письменностью является своего рода универсальным языком человечества. В 1916 гарвардский психолог Г. Мюнстерберг в кн. «Фотопьеса: Психологическое исследование» предложил рассматривать выразит. средства фильма в качестве объективаций тех или иных психич. феноменов. Он утверждал, что фильм рассказывает историю, «преодолевая формы внешнего мира – а именно: пространство, время и причинность, – и приспосабливая события к формам внутреннего мира, а именно: к вниманию, памяти, воображению и эмоциям». Т. о., автор обосновывал эстетич. статус кино сведением его не к реальности, а к психич. процессам. Изучение истории кино в 1910-х гг. сводилось гл. обр. к описанию его технологич. предыстории, оформившейся в некий стандартизиров. канон.
В 1920-х гг. продолжала развиваться не только идея о кино как о всеобщем языке, но и идея о психологич. базисе кинематографа; во многих случаях эти концепции объединялись на основе предположения о всеобщности законов психики. Тогда же появилось множество декларативных концепций кинематографа, обычно сформулированных в метафорич. форме. Ещё в 1916 итал. футуристы во главе с Ф. Т. Маринетти выпустили манифест, где утверждалось, что кино способно воплощать большинство тропов, известных в лит-ре. Особую активность в создании такого рода манифестов (наряду с сов. кинематографистами) проявляли франц. авангардисты (Ж. Эпштейн, Ж. Дюлак и др.), искавшие специфич. для кино средства худож. выражения, недоступные др. искусствам («чистое кино»). Наиболее заметным из них был критик и режиссёр Л. Деллюк, введший в кинообиход понятие фотогении – особого выразит. качества, которое приобретают те или иные предметы, показанные на экране. В центре внимания немецкоязычного К. в это время была выразительность человека на экране. Венг. исследователь Б. Балаж в кн. «Видимый человек» (1924) до некоторой степени сблизил эти подходы, предложив рассматривать предметы на экране в их «физиогномическом», т. е. отчасти антропоморфном, аспекте. В ином направлении двигался Р. Арнхайм, чей труд «Кино как искусство» (1932) фактически закрыл дискуссии о близости кино к реальности, последовательно показав существенные различия плоского киноизображения и действительности; по Арнхайму, осн. средства худож. выразительности кинематографа следует искать именно в этих различиях.
В 1930-х гг., с появлением звука в кино, К. сосредоточилось гл. обр. на исследовании звуковых средств кинематографа, а также на попытках систематич. описания его выразит. приёмов – т. е. на киноэстетике. Для этого периода также характерно повышение интереса к теории кино со стороны представителей др. гуманитарных дисциплин, прежде всего эстетики и искусствознания (статьи Я. Мукаржовского, Э. Панофского, Т. Адорно и др.). В кон. 1920–30-х гг. появились первые систематич. работы по истории кино, в которых сложилась концепция, в целом доминирующая и поныне: труды франц. исследователей Ж. М. Куассака («История кинематографа», 1925), М. Бардеша и Р. Бразийака («История кино», 1935), англ. реж. и киноведа П. Роты («Фильм до сего дня», 1930). В 1946 начала печататься остававшаяся самой влиятельной в течение нескольких десятилетий незаконч. «Всеобщая история кино» (в 6 тт.) Ж. Садуля. В целом эти авторы следовали классич. искусствоведч. традиции «истории шедевров», когда в центре исследования оказываются не столько худож. тенденции и общее развитие, сколько отд. авторы и фильмы, анализируемые досконально.
После 2-й мировой войны, с одной стороны, свой вклад в К. продолжали вносить учёные общегуманитарной направленности (М. Мерло-Понти, С. Лангер, Р. Ингарден), с другой – начался процесс постепенной институционализации К. в качестве полноценной самостоят. науки: в 1946 франц. учёные Ж. Коэн-Сеа, Э. Сурьо, А. Валлон, Э. Морен выдвинули программу формирования системного науч. К., названного фильмологией, в рамках которой они провели ряд исследований и основали в 1947 первый науч. журнал о кинематографе – «Revue internationale de filmologie» (с 1962 – «Ikon»). Также большую роль в К. сыграл ж. «Cahiers du cinéma» (с 1951), одним из основателей которого был крупнейший киновед этого периода А. Базен, сосредоточившийся гл. обр. на сложных взаимоотношениях экранного изображения и реальности, которую оно запечатлевает, на способности кинематографа, «мумифицировав» действительность, «выразить конкретное и одновременно существенное значение мира». Т. о., близость кино к действительности превращалась из проблемы (каковой она была для исследователей 1910-х гг.) или фикции (которой она была для Р. Арнхайма) в эстетич. достоинство. В ст. «Эволюция киноязыка» (1955) Базен сформулировал первую концепцию истории киноязыка, трактуя её как систему чередования периодов активного монтажа плоских в своей композиц. основе кадров и периодов глубинных композиций и длинных планов. Др. исследователем, придававшим ключевое значение проблеме соотношения кино и реальности, был амер. киновед З. Кракауэр, считавший, что эстетич. основой кино является копирование действительности.
Одним из наиболее плодотворных периодов в развитии теории кино стали 1960-е гг., когда учёными разл. специальностей были развиты мн. разделы К. Франц. киновед Ж. Митри издал фундаментальную «Эстетику и психологию кино» (ч. 1–2, 1963–65), проанализировав эстетич. структуру кинематографа и дав ей психологич. интерпретацию. Его франко-амер. коллега Н. Бёрч в кн. «Практика кино» (1969) предложил развивать теорию кино исходя из исследований системы эстетич. приёмов, которые он рассматривал как выражения тех или иных отношений разл. социальных классов; в последующих работах дополнил свой метод изучением историч. развития этих приёмов. Самым заметным в К. 1960-х гг. было семиотич. направление, остающееся последней по времени попыткой построения полной и всеобъемлющей кинотеории. Осн. трудностью стала проблема знака, поскольку ни одно из требований, налагаемых семиотикой на эту категорию (знак дискретен, однозначен, стабилен, конвенционален, и к тому же количество знаков в системе должно быть ограниченным), не подходит к к.-л. существенным элементам кинематографа. Семиотики предложили неск. выходов: рассматривать кино как систему кодов восприятия (У. Эко), как систему не знаков, а отсутствующих в классич. семиотике «аналогонов», функционирующих не на конвенциональной, а на аналогической основе (Р. Барт; сам термин был введён Митри), опираться не на доминирующую в семиотике концепцию языкового знака Ф. де Соссюра, а на классификацию знаков Ч. С. Пирса, включающую т. н. иконические знаки, основанные на внешнем подобии означаемому (англ. исследователь П. Уоллен), и др. Более радикальным подходом был отказ от рассмотрения проблемы знака (и, шире, минимальной значащей единицы), с тем чтобы ограничиться более крупными структурами – прежде всего кадром («иконемой», в терминах итал. исследователя Дж. Беттетини), соответствующим в языке уже не слову, а «сложному высказыванию неопределённой длины», как это сформулировал франц. семиотик К. Метц. В ряде статей 1960-х гг. Метц (в целом признав неадекватность классич. семиотики для описания кино) рассматривал отд. аспекты кинематографа, поддающиеся семиотич. интерпретации. В кн. «Язык и кино» (1971) им был подведён итог семиотич. исследований кинематографа: выявлены те элементы общелингвистич. концепций, которые могут быть приложены к описанию кино (оппозиции система/текст, синтагматика/парадигматика и пр.), и предложены некоторые пути обхода проблемы незнаковой природы кинематографа (напр., подчёркнуто особое значение в кино его «неспецифических кодов» – элементов присутствующих в кадре некинематографич. знаковых систем).
В кон. 1960-х – нач. 1970-х гг. К., вслед за филологией, стало переориентироваться на постструктуралистские модели, имеющие более широкую область применения, чем языковые модели структурализма. В теории кино нашли своё приложение как постструктуралистские методы, непосредственно заимствованные из филологии, напр. нарратология (Ф. Жост во Франции, С. Чэтмен, Э. Брениган в США, и др.), так и методы общекультурологич. характера. К последним относятся прежде всего доминировавшие в К. 1970-х гг. методы психоанализа (причём не столько в его классич. варианте, сколько в версии популярного во франц. гуманитарных кругах исследователя Ж. Лакана), применённые в работах франц. киноведов Ж. П. Удара, Ж. Л. Бодри и др. Особенно плодотворным оказался лаканианский подход для К. Метца, поскольку концепция Лакана, помимо психологической, вбирает в себя и некоторые лингвистич. элементы: в частности, в ней разъединяются неделимые в классич. семиотике элементы знака – означаемое и означающее; в результате означающее, так и не обнаруженное классич. киносемиотикой непосредственно в самом фильме, можно искать в психике зрителя (кн. «Воображаемое означающее», 1977). В целом обращение к психоаналитич. концепциям в К. знаменовало собой переход от изучения строения кино к изучению его функций, поскольку психоанализ в любом своём варианте, как и др. методы такого рода, явно недостаточен для полного описания всей системы фильма; с помощью подобных методов фактически описываются лишь отд. подсистемы кинематографа, более значимые в функциональном, нежели в общетеоретич. отношении. Среди таких частных постструктуралистских подходов можно отметить, напр., наследующий К. Леви-Стросу мифологический, или наследующий Ж. Деррида деконструктивистский, в соответствии с которым кино является не конвенциональным языком и не аналогией действительности, а некоей «анаграммой реального». При этом явно прослеживается тенденция к объединению этих и иных подходов в общую концепцию. Такому методологич. разнообразию заметно способствовала окончат. институциализация К. как науки, произошедшая к нач. 1970-х гг., когда во многих ун-тах кино вошло в набор преподаваемых общегуманитарных учебных предметов, и К., т. о., окончательно оформилось в полноценную академич. дисциплину. В эстетике кино нужда в университетских учебниках привела к созданию большого количества обобщающих работ, впервые написанных с собственно киноведч. позиций. Получила развитие историч. эстетика, обычно тесно взаимосвязанная с историей кинотехнологии. В собственно истории кино применение новых знаний привело к частичной ревизии сложившихся концепций всеобщей киноистории, в особенности в том, что касается ранней истории кинематографа (Дж. Маст, Р. Фелл, Т. Ганнинг, К. Томпсон в США; Д. Кук, Б. Солт в Великобритании; А. Годро во Франции, и др.).
В К. рубежа 20–21 вв. продолжают импортироваться новые идеи из сопредельных наук, гл. обр. из культурологии – мифологич. концепция кинематографа, постмодернистская, феминистская (первоначально возникшая как частный случай психоаналитической), расширяющая её гендерная, расовая и т. п.; именно они оказывают наибольшее влияние на совр. развитие как истории кино, так и кинокритики. В то же время имеют место попытки приложить известные из психологии факты к теории кино – возрождающий и развивающий идеи и методы Г. Мюнстерберга т. н. кинокогнитивизм (работы амер. исследователей: психологов Дж. Хохберга и В. Брукс, искусствоведа Н. Кэрролла, киноведов Д. Бордуэлла, Дж. Андерсона и др.). Близки к этому направлению исследователи, рассматривающие кинематограф как систему, оказывающую эмоциональное влияние на зрителя (англ. философ Г. Кёрри и др.).
В России К. начало формироваться после 1917. В нач. 1920-х гг. серия монтажных экспериментов, проведённых Л. В. Кулешовым, показала, что смонтированные между собой кадры способны влиять на восприятие друг друга («эффект Кулешова»). Дальнейшие теоретич. изыскания практикующих кинематографистов (В. И. Пудовкина, Д. Вертова, С. А. Тимошенко и др.) также гл. обр. относились к монтажу. С. М. Эйзенштейн, исследуя в работах 1920-х гг. сущность монтажа, стремился обнаружить в нём потенциальные возможности (напр., способность передавать абстрактные идеи – «интеллектуальный монтаж»; также он пытался рассматривать смыслообразование в монтажном соединении кадров по аналогии с методом соединения смыслов в одном из видов кит. иероглифов). Итог этих исследований подведён в ст. «Драматургия киноформы» (1929), в которой Эйзенштейн постулировал существование в кинематографе помимо сюжетной драматургии также и драматургии (в значении – развитие конфликта во времени) визуальных элементов, изучение возможностей которой было одним из важнейших направлений во всей мировой кинопрактике 1920-х гг. Помимо кинорежиссёров, значит. вклад в развитие отеч. К. в 1920-е гг. внесли филологи: в 1927 учёные ОПОЯЗа выпустили сб. «Поэтика кино», в котором был сформулирован ряд важных теоретич. соображений. В. Б. Шкловский предложил оппозицию поэтич. и прозаич. кино, оказавшуюся впоследствии одной из самых востребованных в К.; Ю. Н. Тынянов ввёл в киноведч. инструментарий противопоставление фабулы и сюжета, несколько ранее предложенное ОПОЯЗовцами для литературоведч. целей (и впоследствии востребованное и усовершенствованное в кинонарратологии); Б. М. Эйхенбаум трактовал процесс понимания кинофильма в терминах внутр. речи кинозрителя. Существенную роль в формировании сов. К. (особенно его историч. области) сыграло основание в 1919 Госкиношколы (ВГИК, см. Кинематографии институт), долгое время остававшейся единственным в мире высшим учебным заведением, готовившим проф. киноведов.
В 1930-х гг. возможности для проведения непредвзятых гуманитарных исследований в СССР сократились; однако кинооператор В. С. Нильсен в 1936 издал кн. «Изобразительное построение фильма», в которой систематически рассмотрел кинематограф с точки зрения его собственно изобразит. возможностей. С. М. Эйзенштейн в своих работах этого времени изучал монтаж уже не как одно из важнейших выразит. средств кинематографа, но как универсальное средство худож. выразительности (ст. «Монтаж 1938», незаконченная кн. «Монтаж»). К ещё более обобщённым общеискусствоведч. и общекультурным заключениям он стремился в двух незаконченных книгах, где рассматривал иск-во с точки зрения первооснов человеческой психики – мышления («Метод») и пафоса («Неравнодушная природа»). После смерти Эйзенштейна в 1948 исследования фундам. основ кинематографа в СССР надолго прекратились, и осн. изыскания проводились в области истории кино, гл. обр. в фильмографии, итогом которых стал аннотированный каталог сов. фильмов (т. 1–5, 1961–79), сохранившихся в собрании Госфильмофонда.
В 1970-х гг. восстановилась отеч. традиция 1920-х гг., когда наиболее заметные достижения в теории кино принадлежали кинорежиссёрам и литературоведам: в 1977 в ст. «О кинообразе» Анд. А. Тарковского утверждалось, что важнейшим элементом выразительности в кино является неоднозначный обобщающий образ, формируемый из мельчайших элементов видимого мира и позволяющий художнику осуществлять «ваяние из времени». Ю. М. Лотман в кн. «Семиотика кино и проблемы киноэстетики» (1973), напротив, стремился к максимально однозначной трактовке составляющих фильма; он предложил искать в кино бинарные оппозиции маркированных и немаркированных элементов (являющиеся, по Р. О. Якобсону, лингвистич. элементами более глубокого уровня, чем собственно знак), что могло быть ещё одним выходом из сигнификац. проблемы, с которой столкнулась семиотика кино. Также для К. имеет значение общеискусствоведч. концепция Лотмана, в соответствии с которой кино, как и любое иск-во, является «вторичной моделирующей системой», надстроенной над коммуникационной первичной. М. Б. Ямпольский в статьях 1980-х гг. пытался построить семиотику кино на основе оппозиции субъекта и объекта ви́дения, но к нач. 1990-х гг. перешёл к постструктуралистским моделям, прежде всего – интертекстуальной (в кн. «Память Тиресия», 1993), а затем обратился к филос. интерпретации фильмов. Наиболее заметные историч. исследования последней четверти 20 в. велись гл. обр. в области отеч. немого кино – сначала раннесоветского, затем и дореволюционного (Н. И. Клейман, Л. К. Козлов, Н. М. Зоркая, В. С. Листов и др.). Важнейшим результатом этих изысканий можно признать книгу Ю. Г. Цивьяна «Историческая рецепция кино» (1991), в которой формулируются основы рецептивного подхода как в теории кино, так и в его истории. В дальнейшем осн. полем деятельности отеч. К. стала публикаторская деятельность – как совр. исследований (в основанном в 1988 А. С. Трошиным ж. «Киноведческие записки»), так и классики отеч. киномысли (издание работ С. М. Эйзенштейна и др.). С 1931 издаётся ж. «Искусство кино».