СИРИ́ЙСКИЙ ЯЗЫ́К

СИРИ́ЙСКИЙ ЯЗЫ́К (клас­си­че­ский си­рий­ский язык), мёрт­вый ли­те­ра­тур­ный язык ара­ме­ев-хри­сти­ан; ны­не бо­го­слу­жеб­ный язык хри­сти­ан­ских сир. церк­вей.

От­но­сит­ся к вост. ара­мей­ским язы­кам сред­не­ара­мей­ско­го пе­рио­да. Воз­ник как лит. яз. ара­ме­ев-хри­сти­ан цар­ст­ва Ос­рое­на (го­су­дар­ст­ва на тер­ри­то­рии Зап. Ме­со­по­та­мии; 132 до н. э. – 244 н. э.) на ос­но­ве ара­мей­ско­го диа­лек­та жи­те­лей его сто­ли­цы Эдес­сы. Пер­вые па­мят­ни­ки от­но­сят­ся, ве­ро­ят­но, к 3 в. – вре­ме­ни пер­во­на­чаль­но­го рас­про­стра­не­ния хри­сти­ан­ст­ва в этом ре­гио­не; наи­бо­лее ран­няя да­ти­ро­ван­ная ру­ко­пись соз­да­на в 411. Как сред­ст­во письм. ком­му­ни­ка­ции С. я. сфор­ми­ро­вал­ся, ско­рее все­го, на ру­бе­же 3–4 вв.; об­ла­да­ет ре­гу­ляр­ной ор­фо­гра­фи­ей, что сви­де­тель­ст­ву­ет о на­ли­чии раз­ра­бо­тан­ной нор­мы лит. язы­ка. Его стан­дар­ти­за­ции спо­соб­ст­во­ва­ло соз­да­ние в этот пе­ри­од Пе­шит­ты – сир. пе­ре­во­да Биб­лии с др.-евр. и греч. ори­ги­на­лов. В 4 в., ко­гда хри­сти­ан­ст­во по­лу­чи­ло ста­тус важ­ней­шей (а за­тем го­су­дар­ст­вен­ной) ре­ли­гии Рим. им­пе­рии, С. я. стал об­щим лит. язы­ком ара­ме­ев-хри­сти­ан Си­рии и Ме­со­по­та­мии, го­во­рив­ших на раз­ных ара­мей­ских язы­ках. На нём соз­да­на об­шир­ная ори­ги­наль­ная и пе­ре­вод­ная лит-ра, как ре­ли­ги­оз­ная, так и свет­ская. По­ми­мо тек­стов, со­став­ляю­щих офиц. хри­сти­ан­скую тра­ди­цию (дош­ли до нас гл. обр. в ру­ко­пи­сях, от­но­си­мых к по­след­ней тре­ти 1-го – 1-й пол. 2-го тыс.), в кор­пус С. я. вклю­ча­ют эпи­гра­фич. тек­сты с чер­та­ми ре­лиг. син­кре­тиз­ма, на­пи­сан­ные чер­ни­ла­ми внут­ри гли­ня­ных аму­ле­тов в фор­ме т. н. ма­гич. чаш (обыч­но да­ти­ру­ют­ся пер­вы­ми де­ся­ти­ле­тия­ми 7 в.). В пе­ри­од сво­его рас­цве­та С. я. рас­про­стра­нил­ся на за­па­де соб­ст­вен­но иран. тер­ри­то­рии (в ча­ст­но­сти, у оз. Ур­мия), ку­да миг­ри­ро­ва­ла часть сир. ара­ме­ев-хри­сти­ан; эпи­гра­фич. па­мят­ни­ки С. я. най­де­ны так­же в Ин­дии и Ки­тае, ку­да С. я. про­ник с сир. куп­ца­ми и мис­сио­не­ра­ми. Не­смот­ря на то что по­сле за­вое­ва­ния Ме­со­по­та­мии ара­ба­ми (сер. 7 в.) род­ным язы­ком б. ч. се­мит­ско­го на­се­ле­ния это­го ре­гио­на стал араб­ский, С. я. ос­та­вал­ся гл. письм. язы­ком в ара­мей­ских хри­сти­ан­ских об­щи­нах и в 8–13 вв. на нём ещё соз­да­ва­лись зна­чит. лит. про­из­ве­де­ния. Ны­не С. я. ис­поль­зу­ет­ся гл. обр. в ка­че­ст­ве ли­тур­ги­че­ско­го, ино­гда так­же в цер­ков­ной пе­рио­ди­ке и в уст­ной фор­ме (как лин­гва фран­ка для кли­ри­ков, род­ны­ми для ко­то­рых яв­ля­ют­ся разл. вост. но­во­ара­мей­ские язы­ки, диа­лек­ты араб­ско­го язы­ка или курд­ский язык).

С. я. не имел уст­ных диа­лек­тов. Су­ще­ст­ву­ют 2 его ли­тур­гич. ва­ри­ан­та – вост. и за­пад­ный. Их вы­де­ле­ние, как пра­ви­ло, свя­зы­ва­ют с цер­ков­но-по­ли­тич. кон­флик­том 5 в., в ре­зуль­та­те ко­то­ро­го сто­рон­ни­ки не­сто­ри­ан­ст­ва по­ки­ну­ли Эдес­су и пе­ре­мес­ти­лись в гос-во Са­са­ни­дов (ны­не тер­ри­то­рия Ира­на и Сев. Ира­ка). Од­на­ко вы­ска­зы­ва­ет­ся пред­по­ло­же­ние, что ва­ри­ан­ты С. я. раз­де­ли­лись рань­ше. Оно ос­но­ва­но на том, что ещё до 5 в. в гос-ве Са­са­ни­дов про­жи­ва­ло ав­то­хтон­ное хри­сти­ан­ское ара­мей­ское мень­шин­ст­во, в сре­де ко­то­ро­го бы­то­вал вост. ва­ри­ант С. я., от­ра­жён­ный в со­хра­нив­ших­ся ори­ги­наль­ных со­чи­не­ни­ях 1-й пол. 4 в. Зап. ва­ри­ант (ис­поль­зуе­мый Сир. ор­то­док­саль­ной цер­ко­вью) из­вес­тен как яко­вит­ский. Раз­ли­чия ме­ж­ду ва­ри­ан­та­ми ка­са­ют­ся лишь во­ка­лиз­ма – реф­лек­са­ции эти­мо­ло­ги­че­ски дол­гих глас­ных. В ис­то­рич. пла­не рас­хо­ж­де­ния ме­ж­ду вост. и зап. во­ка­лиз­мом пред­став­ля­ют со­бой наи­бо­лее ран­ние сви­де­тель­ст­ва воз­ник­но­ве­ния (ещё в доа­раб­ский пе­ри­од) жи­вых диа­лек­тов, ко­то­рые ста­ли пред­ка­ми вост. но­во­ара­мей­ских язы­ков.

Кон­со­нан­тизм С. я. вклю­ча­ет или 22, или 28 фо­нем – в за­ви­си­мо­сти от то­го, как ре­ша­ет­ся во­прос о фо­но­ло­гич. ста­ту­се ще­ле­вых ва­ри­ан­тов шум­ных не­эм­фа­ти­че­ских смыч­ных ([b], [g], [d], [k], [p], [t]). В во­ка­лиз­ме вост. С. я. 7 фо­нем, за­пад­но­го – 5; дол­гот­ные про­ти­по­став­ле­ния ут­ра­че­ны в обо­их ва­ри­ан­тах. Уда­ре­ние пер­во­на­чаль­но бы­ло на по­след­нем сло­ге; к кон. 1-го тыс., ко­гда ле­жав­ший в ос­но­ве С. я. разг. язык уже вы­мер, в ли­тур­гич. чте­нии во­зоб­ла­да­ло уда­ре­ние на пе­нуль­ти­ме (в зап. тра­ди­ции – на уль­ти­ме, ес­ли слог за­кры­тый).

У су­ще­ст­ви­тель­ных 2 ро­да – муж­ской и жен­ский. Муж. род не име­ет спец. мор­фо­ло­гич. по­ка­за­те­лей. Суф­фик­саль­ный по­ка­за­тель жен. ро­да – -t (или его ал­ло­морф - ṯ). Мор­фо­ло­гич. раз­ли­чие оп­ре­де­лён­ной и аб­со­лют­ной форм су­ще­ст­ви­тель­но­го уже не вы­ра­жа­ет се­ман­ти­ку оп­ре­де­лён­но­сти – в С. я. фор­мы исто­рич. оп­ре­де­лён­но­го ста­ту­са ста­ли осн. фор­ма­ми, ис­поль­зуе­мы­ми по умол­ча­нию, в т. ч. и в пре­ди­ка­тив­ном упот­реб­ле­нии (см. Пре­ди­ка­тив).

За­ло­го­вые зна­че­ния гла­го­ла вы­ра­жа­ют­ся гл. обр. сло­во­об­ра­зо­ват. сред­ст­ва­ми, с по­мо­щью по­род; име­ют­ся 3 ис­ход­ные по­ро­ды (ос­нов­ная, ин­тен­сив­ная и кау­за­тив­ная). Пас­сив вы­ра­жа­ет­ся по­ро­да­ми с пре­фик­сом t- и пас­сив­ны­ми при­час­тия­ми ис­ход­ных по­род. У гла­го­ла 3 вре­менны́е фор­мы: пре­те­рит, фу­ту­рум и пре­зенс. Пре­те­рит ука­зы­ва­ет на пред­ше­ст­во­ва­ние мо­мен­ту ре­чи [а так­же яв­ля­ет­ся гл. нар­ра­тив­ной (по­ве­ст­во­ва­тель­ной) фор­мой], пре­зенс – на од­но­вре­мен­ность мо­мен­ту ре­чи или на бу­ду­щее. Фу­ту­рум в осн. ис­поль­зу­ет­ся для вы­ра­же­ния кос­вен­ной мо­даль­но­сти, од­на­ко мо­жет упот­реб­лять­ся и в зна­че­нии бу­ду­ще­го; зна­че­ние косв. мо­даль­но­сти мо­жет пе­ре­да­вать­ся и фор­мой пре­зен­са. Для ко­ди­ро­ва­ния ак­тив­но­го ре­зуль­та­ти­ва при­ме­ня­ет­ся кон­ст­рук­ция qṭīl l-, во мно­гих но­во­ара­мей­ских язы­ках эво­лю­цио­ни­ро­вав­шая в осн. фор­му для пре­те­ри­та.

Ба­зо­вый по­ря­док слов в не­за­ви­си­мых и при­да­точ­ных гла­голь­ных пред­ло­же­ни­ях «пре­ди­кат + субъкт + объ­ект». В имен­ной груп­пе за­ви­си­мое обыч­но сле­ду­ет за вер­ши­ной.

По­ми­мо осн. об­ще­ара­мей­ской лек­си­ки, за­мет­ную часть лек­си­ки С. я. со­став­ля­ют греч. и перс. за­им­ст­во­ва­ния. С. я. прак­ти­че­ски не за­им­ст­во­вал гла­го­лы из не­се­мит­ских язы­ков, од­на­ко он лег­ко об­ра­зо­вы­вал гла­го­лы, а так­же на­ре­чия, аб­стракт­ные су­щест­ви­тель­ные и от­но­сит. при­ла­га­тель­ные от за­им­ст­во­ван­ных су­ще­ст­ви­тель­ных. По­ми­мо за­им­ст­во­ва­ний, в С. я. при­сут­ст­ву­ют се­ман­тич. каль­ки с гре­че­ско­го; напр., сло­во sāhḏā ‘свидетель’ при­об­ре­ло так­же зна­че­ние ‘му­че­ник за веру’ по ана­ло­гии с греч. μάρτυς. По под­счё­там К. Чан­каль­и­ни (Ита­лия), все­го в С. я. за­сви­де­тель­ст­во­ва­но ок. 800 слов иран. про­ис­хо­ж­де­ния (гл. обр. в позд­них тек­стах, соз­дан­ных по­сле за­вое­ва­ния Ме­со­по­та­мии ара­ба­ми). Есть так­же за­им­ст­во­ва­ния из ак­кад­ско­го язы­ка, древ­не­ев­рей­ско­го (пре­им. из тек­ста Вет­хо­го За­ве­та, точ­ное чис­ло не­из­вест­но), ла­ты­ни (в осн. во­ен­ная и тех­нич. лек­си­ка, про­ни­кав­шая в С. я. че­рез по­сред­ст­во греч. яз.).

О пись­мен­но­сти для С. я. см. в ст. Си­рий­ское пись­мо.