ЛИЦО́

ЛИЦО́ в язы­ко­зна­нии, язы­ко­вая ка­те­го­рия, от­ра­жаю­щая со­от­но­ше­ние ме­ж­ду уча­ст­ни­ка­ми ре­че­во­го ак­та и уча­ст­ни­ка­ми на­зван­но­го в вы­ска­зы­ва­нии дей­ст­вия: пер­вое Л. ука­зы­ва­ет на го­во­ря­ще­го, вто­рое Л. – на ад­ре­са­та ре­чи, третье Л. – на то­го, кто (или на то, что) не уча­ст­ву­ет в ре­че­вом ак­те. В си­лу свя­зи с ре­че­вым ак­том Л., на­ря­ду с вре­ме­нем, вхо­дит в чис­ло дейк­ти­че­ских ка­те­го­рий (см. Дейк­сис). По­сколь­ку тер­мин «Л.» (как и его ино­языч­ные эк­ви­ва­лен­ты, напр. лат. «perso­na», англ. «person») ис­поль­зу­ет­ся так­же и для обоз­на­че­ния че­ло­ве­ка, а го­во­ря­щи­ми и ад­ре­са­та­ми ре­чи обыч­но яв­ля­ют­ся лю­ди, то этот тер­мин иног­да упот­реб­ля­ет­ся толь­ко по от­но­ше­нию к 1-му и 2-му Л., а 3-е Л. на­зы­ва­ют «не-ли­цом».

Осн. сред­ст­во вы­ра­же­ния Л. – лич­ные ме­сто­име­ния, су­ще­ст­вую­щие во всех из­вест­ных язы­ках. Из­ме­не­ние же по Л. у гла­го­лов [напр., лат. amo ‘(я) люб­лю’, amas ‘(ты) любишь’, amat ‘(он, она) лю­бит’] пред­став­ле­но лишь в час­ти язы­ков. Оно от­сут­ст­ву­ет в изо­ли­рую­щих язы­ках (в кит., вьетн., кхмер­ском и др.), а так­же в япон., мон­голь­ском, нивх­ском, швед., дат., боль­шин­ст­ве лез­гин­ских язы­ков. С точ­ки зре­ния со­от­но­ше­ния ме­ж­ду ме­сто­имен­ным и гла­голь­ным Л. раз­ли­ча­ют 3 ти­па язы­ков: язы­ки, в ко­то­рых лич­ные ме­сто­име­ния упот­реб­ля­ют­ся в по­зи­ции под­ле­жа­ще­го толь­ко при вы­де­ле­нии конк­рет­но­го дея­те­ля или про­ти­во­по­став­ле­нии его дру­гим («имен­но я», «имен­но ты») и Л. ча­ще все­го вы­ра­жа­ет­ся лишь фор­ма­ми гла­го­ла (напр., ла­тин­ский); язы­ки, в ко­то­рых при­сут­ст­вие под­ле­жа­ще­го обя­за­тель­но (напр., анг­лий­ский); за­ни­маю­щие про­ме­жу­точ­ное по­ло­же­ние язы­ки, в ко­то­рых под­ле­жа­щее обыч­но при­сут­ст­ву­ет, но мо­жет и опус­кать­ся (напр., рус­ский). Не­за­ви­си­мо от этих раз­ли­чий гла­голь­ное Л., ес­ли оно есть в дан­ном язы­ке, обыч­но счи­та­ет­ся со­гла­со­ват. ка­те­го­ри­ей (см. Со­гла­со­ва­ние), под­чи­нён­ной лич­ным ме­сто­име­ни­ям (ре­аль­но при­сут­ст­вую­щим в пред­ло­же­нии или толь­ко под­ра­зу­ме­вае­мым) и не об­ла­даю­щей са­мо­сто­ят. зна­че­ни­ем, по­доб­но ро­ду или чис­лу гла­го­ла. Кро­ме то­го, са­ми по­ка­за­те­ли Л. в гла­го­ле обыч­но ис­то­ри­че­ски про­из­вод­ны от лич­ных ме­сто­име­ний.

Язы­ко­вые сис­те­мы, в ко­то­рых гла­гол со­гла­су­ет­ся по Л. толь­ко с под­ле­жа­щим (мо­но­пер­со­наль­ное спря­же­ние), не яв­ля­ют­ся един­ст­вен­но воз­мож­ны­ми. Во мно­гих язы­ках ми­ра (в ба­ск­ском, мор­дов­ских, ин­до­не­зий­ских, эс­ки­мос­ско-але­ут­ских, чу­кот­ско-кам­чат­ских, карт­вель­ских, аб­ха­зо-адыг­ских, бан­ту, ал­гон­кин­ских, ата­бас­ских) фор­ма гла­го­ла за­ви­сит не толь­ко от Л. под­ле­жа­ще­го, но так­же и от Л. пря­мо­го (а ино­гда и кос­вен­ного) до­пол­не­ния (по­ли­пер­со­наль­ное спря­же­ние). В си­лу это­го в та­ких язы­ках пе­рех. гла­гол мо­жет иметь в не­сколь­ко раз боль­ше лич­но-чи­сло­вых форм, чем не­пе­ре­ход­ный.

По­ми­мо раз­ли­че­ния трёх осн. Л., фор­мы Л. мо­гут вы­ра­жать и до­пол­нит. зна­че­ния. Во-пер­вых, зна­че­ния Л. осо­бым об­ра­зом взаи­мо­дей­ст­ву­ют со зна­че­ния­ми чис­ла, по­сколь­ку мн. ч. име­ет своё стан­дарт­ное зна­че­ние (‘бо­лее, чем один та­кой же пред­мет’) толь­ко у ме­стои­ме­ний 3-го Л.: «они»=‘он(она)₁+он(она)₂+он(она)₃...’ (так же, как «сто­лы»=‘стол₁+стол₂+стол₃...’). Ме­ж­ду тем, по­сколь­ку го­во­ря­щий все­гда еди­ни­чен, фор­мы ме­сто­име­ний 1-го Л. мн. ч. ти­па рус. «мы» оз­на­ча­ют не ‘я₁+я₂+я₃...’, а толь­ко ‘я+дру­гие’. В за­ви­си­мо­сти от то­го, зна­чит ли эта фор­ма ‘я+ты(вы)’ или ‘я+он(она, они)’, ина­че го­во­ря, вклю­ча­ет­ся ли в её зна­че­ние ука­за­ние на ад­ре­са­та или нет, раз­ли­ча­ют инк­лю­зив­ное и экс­клю­зив­ное зна­че­ния этой фор­мы Л. (см. Инк­лю­зив, Экс­клю­зив). В рус. яз. инк­лю­зив­ное зна­че­ние вы­ра­жа­ют фор­мы 1-го Л. мн. ч. по­ве­лит. на­кло­не­ния ти­па «(да­вай) пой­дём», ко­торые на­зы­ва­ют фор­ма­ми со­вме­ст­но­го дей­ст­вия или юс­си­вом («Да­вай, Па­вел, вер­нём­ся в Рос­сию – вер­нём­ся в боль­шой го­род, мож­но в Мо­ск­ву», В. С. Ма­ка­нин). Во-вто­рых, в боль­шин­ст­ве язы­ков фор­мы Л. мо­гут слу­жить для от­ра­же­ния дис­тан­ции ме­ж­ду го­во­ря­щим и ад­ре­са­том: веж­ли­вости, не­фор­маль­но­сти, уч­ти­во­сти и т. п. Наи­бо­лее ха­рак­тер­но по­сле­до­ват. вы­ра­же­ние этих до­пол­нит. зна­че­ний для япон., кор., мн. авс­тро­не­зий­ских и ав­ст­роа­зи­ат­ских язы­ков. В совр. рус. язы­ке это про­яв­ля­ет­ся в не­об­хо­ди­мо­сти вы­бо­ра ме­ж­ду ме­сто­име­ния­ми «ты» и «Вы» (и со­от­вет­ст­вую­щи­ми фор­ма­ми гла­голь­но­го Л.) при об­ра­ще­нии к од­но­му че­ло­ве­ку. В-треть­их, это зна­че­ния не­оп­ре­де­лён­но-лич­но­сти и обоб­щён­но-лич­но­сти, ко­то­рые мо­гут вы­ра­жать­ся ли­бо обыч­ны­ми фор­ма­ми гла­голь­но­го Л. (напр., «Му­жи­ки, кре­стясь, уса­жи­ва­ют­ся у сто­ла; ме­ня са­жа­ют сбо­ку на лав­ке ря­дом со стар­шим ра­бо­чим и да­ют лож­ку. По­да­ют в гро­мад­ных де­ре­вян­ных чаш­ках ба­ра­нью пох­лёб­ку», А. Н. Тол­стой; «Вер­нув­шись из да­лё­ко­го пу­те­ше­ст­вия, обя­за­тель­но бу­дешь хва­стать­ся, рас­ска­зы­вать ди­ко­вин­ные ве­щи», В. А. Со­ло­ухин) и ме­сто­име­ния­ми 2-го и 3-го Л. [напр., англ. You (they) have to ride on the left side of the road in Britain ‘В Бри­тании ез­дишь (ез­дят) по ле­вой сто­ро­не до­ро­ги’], ли­бо осо­бы­ми не­оп­ре­де­лён­но-лич­ны­ми гла­голь­ны­ми фор­ма­ми [ср. фин. puhuvat ‘(они) го­во­рят’ – puhutaаn ‘го­во­рят’, puhuivat ‘(они) го­во­ри­ли’ – puhuttiin ‘го­во­ри­ли’] и не­оп­ре­де­лён­но-лич­ны­ми ме­сто­име­ния­ми (напр., франц. On s’amuse bien ici ‘Здесь хо­ро­шо раз­вле­кать­ся’; нем. Wenn man eine Reise tut, kann man was erzählen ‘Ког­да пу­те­шест­ву­ешь, есть что рас­ска­зать’).