СТА́РЧЕСТВО

СТА́РЧЕСТВО, ас­ке­ти­че­ская прак­ти­ка, ос­но­ван­ная на ду­хов­ном ру­ко­во­дстве бо­лее опыт­но­го хри­стиа­ни­на (стар­ца) ду­хов­ной жиз­нью ме­нее опыт­но­го (по­слуш­ни­ка или ми­ря­ни­на). Вос­хо­дит к на­став­ле­ни­ям из бе­сед Ии­су­са Хри­ста с уче­ни­ка­ми и по­сла­ний апо­сто­лов (напр., по­сла­ний ап. Пав­ла Ти­мо­фею). Прак­ти­ка С. за­фик­си­ро­ва­на в жи­ти­ях егип. мо­на­хов-ана­хо­ре­тов 4 в. (напр., Ан­то­ния Ве­ли­ко­го и Ма­ка­рия Ве­ли­ко­го), во­круг ко­то­рых се­ли­лись же­лаю­щие нау­чить­ся у них ду­хов­но­му де­ла­нию. Час­тое от­кро­ве­ние по­мы­слов (впо­след­ст­вии из ре­гу­ляр­ной ис­по­ве­ди поя­ви­лось близ­кое к С. слу­же­ние ду­хов­ни­ка), аб­со­лют­ное по­слу­ша­ние и вы­пол­не­ние по­ру­че­ний (да­же про­ти­во­ре­ча­щих ло­ги­ке) ав­вы (от­ца) по­мо­га­ли уче­ни­кам от­сечь мир­ские стра­сти, нау­чить­ся тер­пе­нию, сми­ре­нию, ду­хов­но­му трез­ве­нию и по­сто­ян­ной мо­лит­ве. Со­вме­ст­ное про­жи­ва­ние по­мо­га­ло пе­ре­ни­мать опыт не толь­ко из слов, но и всей жиз­ни ду­хов­но­го ру­ко­во­ди­те­ля. Мно­гие на­став­ни­ки не име­ли свя­щен­но­го са­на: глав­ным для них ка­че­ст­вом бы­ло на­ли­чие глу­бо­ко­го ду­хов­но­го опы­та. Час­то зва­ние стар­ца пре­ем­ст­вен­но пе­ре­да­ва­лось от на­став­ни­ка к уче­ни­ку. Впо­след­ст­вии С. рас­про­стра­ни­лось в мо­на­ше­ских об­щи­нах на Си­нае и в Па­ле­сти­не (лав­ра Мар-Са­ба), в Ви­зан­тии (пре­ж­де все­го у сто­рон­ни­ков иси­хаз­ма) и осо­бен­но на Афо­не, где ста­ло осн. фор­мой на­став­ни­че­ст­ва но­во­на­чаль­ных мо­на­хов.

По­яв­ле­ние С. на Ру­си от­но­сят к кон. 11 в., свя­зы­вая его с пре­по­доб­ны­ми Ан­то­ни­ем Пе­чер­ским и Фео­до­си­ем Пе­чер­ским. О су­ще­ст­во­ва­нии этой прак­ти­ки на Ру­си в 14 в. сви­де­тель­ст­ву­ет жи­тие прп. Сер­гия Ра­до­неж­ско­го. Тра­ди­ции С. в 15–16 вв. под­дер­жи­ва­ли пре­по­доб­ные Ки­рилл Бе­ло­зер­ский, Нил Сор­ский, Зо­си­ма и Сав­ва­тий Со­ло­вец­кие, Нил Сто­ло­бен­ский. Но­вое раз­ви­тие эта прак­ти­ка по­лу­чи­ла в 18 в. бла­го­да­ря прп. Паи­сию Ве­лич­ков­ско­му. То­гда же С. вве­ли во мно­гих мо­на­сты­рях (Са­ров­ская Ус­пен­ская пус­тынь, Зо­си­мо­ва пус­тынь, Глин­ская пус­тынь и др.). Од­ним из са­мых по­чи­тае­мых стар­цев 18–19 вв. был прп. Се­ра­фим Са­ров­ский.

Важ­ное зна­че­ние для рус. С. име­ла Оп­ти­на пус­тынь, где в 19 – нач. 20 вв. сло­жи­лась пре­ем­ст­вен­ность слу­же­ния стар­цев (ие­рос­хи­мо­нах Ам­вро­сий Оп­тин­ский и др.). К ду­хов­но­му опы­ту оп­тин­ских стар­цев об­ра­ща­лось боль­шое чи­с­ло ми­рян. В этот пе­ри­од ме­ня­ет­ся ха­рак­тер рус. С.: из пре­иму­щест­вен­но внут­ри­мо­на­ше­ско­го ин­сти­ту­та оно пре­вра­ти­лось в прак­ти­ку ду­хов­но­го ру­ко­во­дства стар­ца ши­ро­ким кру­гом лю­дей, пре­ж­де все­го ми­рян, по­сред­ст­вом бе­сед и пе­ре­пис­ки.

С 19 в. по­ня­тие «ста­рец» рас­ши­ря­ет свои рам­ки: в жен­ских мо­на­сты­рях по­яв­ля­ют­ся ста­ри­цы, стар­ца­ми на­чи­на­ют на­зы­вать и ав­то­ри­тет­ных не­мо­на­ше­ст­вую­щих свя­щен­но­слу­жи­те­лей [напр., Ио­анн Крон­штадт­ский, пра­вед­ный Алек­сий Ме­чёв (1859–1923)] и да­же ми­рян. По­сле ре­во­лю­ции 1917 тра­ди­ции С. про­дол­жа­ли под­дер­жи­вать­ся не­ко­то­ры­ми мо­на­ха­ми, про­жи­вав­ши­ми в ми­ру [напр., прп. Се­ра­фим Вы­риц­кий (1866–1949)] и в не­мно­го­числ. дей­ст­во­вав­ших мо­на­сты­рях [ар­хим. Ио­анн (Кре­сть­ян­кин, 1910–2006) в Пско­во-Пе­чер­ском мон.], а так­же не­мо­на­ше­ст­вую­щи­ми свя­щен­но­слу­жи­те­ля­ми [про­тои­е­реи сщмч. Сер­гий Ме­чёв (1892–1942), Ни­ко­лай Гурь­я­нов (1909–2002)].

Во 2-й пол. 20 в. рас­цвет С. на­блю­дал­ся в Гре­ции – св. Пор­фи­рий Кав­со­ка­ли­вит (1906–91), схи­мо­нах Паи­сий Свя­то­го­рец (1924–94), в Сер­бии – прп. Иу­стин (По­по­вич, 1894–1979), в Ру­мы­нии и Бол­га­рии.

С 20 в. об­су­ж­да­ет­ся про­бле­ма лже­стар­че­ст­ва (мла­до­стар­че­ст­ва), ко­гда ав­то­ри­тет стар­цев при­сваи­ва­ет­ся людь­ми, не об­ла­даю­щи­ми не­об­хо­ди­мы­ми ду­хов­ны­ми да­ра­ми (ши­ро­кую дис­кус­сию по это­му во­про­су вы­зы­ва­ет фи­гу­ра Г. Е. Рас­пу­ти­на).