ДВИЖЕ́НИЕ

ДВИЖЕ́НИЕ (греч. ϰίνησις, лат. motus), из­ме­не­ние ве­щи, пред­по­ла­гаю­щее её пе­ре­ход из од­но­го со­стоя­ния в дру­гое. Ви­ды Д.: ка­че­ст­вен­ное и ко­ли­че­ст­вен­ное из­ме­не­ние, из­ме­не­ние по­ло­же­ния в про­стран­ст­ве (пе­ре­ме­ще­ние) и суб­стан­ци­аль­ное из­ме­не­ние, вклю­чаю­щее в се­бя воз­ник­но­ве­ние и унич­то­же­ние.

Античная философия

Про­бле­ма­тич­ность по­ня­тия Д. бы­ла сфор­му­ли­ро­ва­на уже Пар­ме­ни­дом, ос­но­ва­те­лем элей­ской шко­лы, ко­то­рый от­ри­цал су­ще­ст­во­ва­ние Д. на том ос­но­ва­нии, что в про­цес­се из­ме­не­ния вещь пе­ре­хо­дит из не­бы­тия в бы­тие, что не­воз­мож­но, по­сколь­ку не­бы­тия нет. Сле­до­ва­тель­но, Д. не­воз­мож­но. Кро­ме то­го, по­сколь­ку из ни­че­го не мо­жет воз­ник­нуть что-ли­бо, то бы­тие не воз­ни­ка­ет и не унич­то­жа­ет­ся, оно не­раз­дель­но и все­це­ло есть в на­стоя­щем, и ес­ли бы Д. от­но­си­лось к чис­лу су­щих ве­щей, оно в ка­ж­дый мо­мент сво­его су­ще­ст­во­ва­ния бы­ло бы да­но всё це­ли­ком, т. е. не ус­пев на­чать­ся, сра­зу за­вер­ши­лось бы. Уче­ник Пар­ме­ни­да Зе­нон Элей­ский вы­дви­нул неск. ар­гу­мен­тов, по­лучив­ших на­зва­ние апо­рий Зенона, в ко­то­рых до­ка­зы­ва­лось, что вся­кая по­пыт­ка помыс­лить Д. по не­об­хо­ди­мо­сти за­хо­дит в ту­пик и, сле­до­ва­тель­но, Д. не­мыс­ли­мо и не су­ще­ст­ву­ет. Ге­рак­лит и его шко­ла, на­про­тив, счи­та­ли, что «всё есть дви­же­ние и по­ми­мо дви­же­ния нет ни­че­го»: в су­ще­ст­во­ва­нии лю­бой ве­щи нас убе­ж­да­ет её Д., то­гда как по­кой де­ла­ет всё не­под­виж­ным и мёрт­вым. Кро­ме то­го, вещь все­гда при­ни­ма­ет раз­ные ха­рак­те­ри­сти­ки в за­ви­си­мо­сти от то­го, кто её вос­при­ни­ма­ет; раз­мер, цвет, вкус и дру­гие чув­ст­вен­но вос­при­ни­мае­мые свой­ст­ва ве­щи не при­над­ле­жат ей са­мой по се­бе, но воз­ни­ка­ют толь­ко в про­цес­се ощу­ще­ния, а ощу­ще­ние есть Д., сбли­жаю­щее ор­ган ощу­ще­ния и со­от­вет­ст­вую­щий ему пред­мет.

Обе по­зи­ции бы­ли под­верг­ну­ты кри­ти­ке Пла­то­ном, по­ка­зав­шим, что бы­тие долж­но од­но­вре­мен­но и по­ко­ить­ся, и дви­гать­ся. Ес­ли бы­тие не­под­виж­но, то оно не­по­зна­вае­мо, ибо по­зна­вать и быть по­зна­вае­мым зна­чит дей­ст­во­вать и ис­пы­ты­вать воз­дей­ст­вие, а дей­ст­вие и стра­да­ние суть ви­ды Д. Ес­ли же бы­тие по­зна­вае­мо, то оно по не­об­хо­ди­мо­сти дви­жет­ся. С др. сто­ро­ны, ес­ли бы бы­тие толь­ко дви­га­лось и ни­ко­гда не на­хо­ди­лось в по­кое, то и в этом слу­чае оно бы­ло бы не­по­зна­вае­мым, ибо зна­ние пред­по­ла­га­ет не­ко­то­рую ус­той­чи­вость, а ес­ли ве­щи по­сто­ян­но ме­ня­ют­ся, то и зна­ние о них не­воз­мож­но («Со­фист», 248а–249с). Кро­ме то­го, Д. не мог­ло бы су­ще­ст­во­вать, ес­ли бы не бы­ло дви­жу­ще­го­ся объ­ек­та, ос­таю­ще­го­ся не­из­мен­ным на про­тя­же­нии всех про­ис­хо­дя­щих с ним из­ме­не­ний. Обос­но­вы­вая воз­мож­ность Д. как пе­ре­хо­да из не­бы­тия в бы­тие, Пла­тон пред­ло­жил по­ни­мать не­бы­тие как ино­бы­тие: то­гда Д. бу­дет пе­ре­хо­дом от су­ще­ст­вую­ще­го од­ним об­ра­зом к су­ще­ст­вую­ще­му дру­гим об­ра­зом.

Вве­дён­ные Ари­сто­те­лем по­ня­тия воз­мож­ность и дей­ст­ви­тель­ность по­зво­ли­ли ему впер­вые дать оп­ре­де­ле­ние Д.: «дей­ст­ви­тель­ность (эн­те­ле­хия) су­ще­ст­вую­ще­го в воз­мож­но­сти, по­сколь­ку оно воз­мож­но» («Фи­зи­ка», III, 1, 201a, 10). Вся­кое Д. счи­та­ет­ся здесь це­ле­со­об­раз­ным, при­чём его це­лью яв­ля­ет­ся та са­мая дей­ст­ви­тель­ность (фор­ма), ко­то­рую в ви­де воз­мож­но­сти со­дер­жит в се­бе дви­жу­щее­ся (суб­страт-ма­те­рия). В чис­ле че­ты­рёх при­чин Ари­сто­тель вы­де­лил и ту, что прив­но­сит фор­му в ма­те­рию и за­став­ля­ет вещь дви­гать­ся пу­тём не­по­средств. со­при­кос­но­ве­ния с ней; он на­звал её «дви­га­тель» или «дви­жу­щее». Для ес­теств. ве­щей та­ким дви­га­те­лем яв­ля­ет­ся при­ро­да, по­это­му нау­ка о при­ро­де (фи­зи­ка) сво­дит­ся у Ари­сто­те­ля к уче­нию о Д., его ви­дах, ус­ло­ви­ях, за­ко­нах и при­чи­нах. Ви­да­ми ес­те­ст­вен­но­го Д. Ари­сто­тель счи­тал воз­ник­но­ве­ние и унич­то­же­ние, ка­че­ст­вен­ное и ко­ли­че­ст­вен­ное из­ме­не­ния тел и их пе­ре­ме­ще­ние в про­стран­ст­ве. Пер­вым ви­дом Д., не­сво­ди­мым к ос­таль­ным, он по­ла­гал имен­но про­стран­ст­вен­ное, а из про­стран­ст­вен­ных – кру­го­вое, по­то­му что толь­ко кру­го­вое Д. мо­жет про­дол­жать­ся до бес­ко­неч­но­сти, ос­та­ва­ясь не­пре­рыв­ным; по­сколь­ку же пер­во­дви­га­тель ми­ра есть бы­тие веч­ное и еди­ное, то и пер­вое вы­зы­вае­мое им Д. долж­но быть не­пре­рыв­ным и веч­ным. Не­воз­мож­ность бес­ко­неч­но­го пря­мо­ли­ней­но­го Д. Ари­сто­тель обос­но­вы­вал ко­неч­но­стью ми­ра и на­ли­чи­ем в ми­ре т. н. ес­те­ст­вен­ных мест, дос­тиг­нув ко­то­рых, те­ла по не­об­хо­ди­мо­сти ос­та­нав­ли­ва­ют­ся. Не­об­хо­ди­мы­ми ус­ло­вия­ми су­ще­ст­во­ва­ния Д. фи­ло­соф счи­тал про­стран­ст­во и вре­мя.

Средневековая философия

про­дол­жа­ла раз­ра­ба­ты­вать ари­сто­те­лев­ское уче­ние о Д. Пред­ме­том спо­ра был во­прос о том, яв­ля­ет­ся ли Д. осо­бой фор­мой дей­ст­ви­тель­но­сти, вы­зы­ваю­щей сме­ну разл. со­стоя­ний те­ла, или же пред­став­ля­ет со­бой пре­ди­кат дви­жу­ще­го­ся те­ла, при­пи­сы­вае­мый ему до тех пор, по­ка оно не дос­тиг­ло сво­ей ко­неч­ной це­ли. Со­глас­но Фо­ме Ак­вин­ско­му, в си­лу не­пре­рыв­но­сти Д. до­стиг­ну­тое в на­стоя­щий мо­мент со­стоя­ние дви­жу­ще­го­ся те­ла при­над­ле­жит од­но­вре­мен­но и про­шло­му, и бу­ду­ще­му, яв­ляясь тем са­мым дей­ст­ви­тель­но­стью всех пре­ды­ду­щих его со­стоя­ний и воз­мож­но­стью всех по­сле­дую­щих. На­обо­рот, У. Ок­кам от­ка­зы­ва­ет­ся ви­деть в Д. осо­бую фор­му дей­ст­ви­тель­но­сти и счи­та­ет, что сло­во «дви­же­ние» есть лишь кон­но­та­тив­ный тер­мин, ко­то­рый обо­зна­ча­ет ка­че­ст­вен­но оп­ре­де­лён­ное те­ло и со­оз­на­ча­ет (con-nota­tio) акт ума, ус­мат­ри­ваю­щий в оп­ре­де­лён­но­сти, ко­то­рой об­ла­да­ет те­ло на дан­ный мо­мент, от­ри­ца­ние ка­кой-то дру­гой – ещё не дос­тиг­ну­той или уже имев­шей­ся оп­ре­де­лён­но­сти. Под влия­ни­ем идей Ок­ка­ма фи­ло­со­фы Па­риж­ско­го ун-та – Ни­ко­лай из От­ре­ку­ра, Ж. Бу­ри­дан, Ни­ко­лай Орем и др. – пе­ре­смот­ре­ли ряд по­ло­же­ний ари­сто­те­лев­ской тео­рии Д. и, в ча­ст­но­сти, под­верг­ли кри­ти­ке пред­ло­жен­ное в ней объ­яс­не­ние Д. бро­шен­но­го те­ла (со­глас­но Ари­сто­те­лю, ме­та­тель­ное Д. как про­ти­во­ес­те­ст­вен­ное по­сле пре­кра­ще­ния воз­дей­ст­вия на те­ло дви­жу­щей си­лы про­дол­жа­ет­ся вслед­ст­вие дей­ст­вия на не­го при­ве­дён­но­го в Д. воз­ду­ха). От­вер­гая это объ­яс­не­ние, учёные па­риж­ской шко­лы при­ни­ма­ют тео­рию «им­пе­ту­са», раз­ра­бо­тан­ную в 6 в. Ио­ан­ном Фи­ло­по­ном. Со­глас­но этой тео­рии, дви­га­тель пе­ре­да­ёт дви­жи­мо­му те­лу и как бы за­пе­чат­ле­ва­ет в нём дви­жу­щую си­лу (virtus motiva), на­зы­вае­мую так­же «им­пе­тус», ко­то­рая и по­зво­ля­ет те­лу са­мо­стоя­тель­но дви­гать­ся по­сле от­де­ле­ния от дви­га­те­ля. По­сколь­ку вы­зы­вае­мое «им­пе­ту­сом» Д. не яв­ля­ет­ся ес­те­ст­вен­ным, оно не мо­жет рас­смат­ри­вать­ся как про­цесс ак­туа­ли­за­ции че­го-то воз­мож­но­го и мыс­лит­ся как им­ма­нент­ное свой­ст­во или со­стоя­ние дви­жу­ще­го­ся те­ла, за­клю­чён­ное в нём на­по­до­бие те­п­ло­ты или цве­та и со­хра­няю­щее­ся до тех пор, по­ка «им­пе­тус» за счёт со­про­тив­ле­ния сре­ды не ос­лаб­нет. От­сю­да де­лал­ся вы­вод, что ес­ли те­ло не бу­дет встре­чать ни­ка­ко­го внеш­не­го со­про­тив­ле­ния, как при Д. в пус­то­те, то его «им­пе­тус» ос­та­нет­ся не­из­мен­ным и Д. бу­дет про­дол­жать­ся веч­но (точ­ка зре­ния, пред­вос­хи­щаю­щая за­кон инер­ции, лёг­ший по­том в ос­но­ву клас­сич. ме­ха­ни­ки).

Ра­ди­каль­ный от­каз от ари­сто­те­лев­ской кон­цеп­ции стал воз­мож­ным лишь по­сле то­го, как Ни­ко­лай Ку­зан­ский раз­вил пред­став­ле­ние о бес­ко­неч­но­сти Все­лен­ной, не имею­щей ни фик­си­ро­ван­но­го цен­тра, ни внеш­ней гра­ни­цы и тем са­мым от­кры­вав­шей пе­ред ко­неч­ны­ми те­ла­ми пер­спек­ти­ву бес­ко­неч­но­го Д. по пря­мой, то­гда как у Ари­сто­те­ля толь­ко кру­го­вое Д. мог­ло быть веч­ным и не­пре­рыв­ным. В ми­ре, где «центр вез­де, а ок­руж­ность ни­где», лю­бое Д. и по­кой ста­но­ви­лись от­но­си­тель­ны­ми, так что ни Зем­лю, ни ка­кое-ли­бо дру­гое те­ло уже нель­зя бы­ло при­знать аб­со­лют­но не­под­виж­ны­ми.

Новоевропейские концепции движения

по­лу­чи­ли раз­ви­тие в ма­те­ма­тич. есте­ст­во­зна­нии. Г. Га­ли­лей, изу­чая пе­ре­ме­ще­ние глад­ко­го ша­ра по глад­кой плос­ко­сти, при­шёл к вы­во­ду, что для под­дер­жа­ния од­на­ж­ды со­об­щён­но­го со­стоя­ния Д. те­ло не ну­ж­да­ет­ся в воз­дей­ст­вии внеш­ней или внут­рен­ней си­лы («им­пе­ту­са»), так что при от­сут­ст­вии со­про­тив­ле­ния оно бу­дет про­дол­жать дви­гать­ся с оди­на­ко­вой ско­ро­стью в од­ном и том же на­прав­ле­нии бес­ко­неч­но дол­го. Бла­го­да­ря это­му вы­во­ду, по­лу­чив­ше­му впо­след­ст­вии на­зва­ние за­ко­на инер­ции, Д. на­ча­ли по­ни­мать уже не как про­цесс об­ре­те­ния ве­щью сво­ей окон­ча­тель­ной фор­мы в при­су­щем ей ес­те­ст­вен­ном мес­те, но как со­стоя­ние, пре­бы­ва­ние, акт, столь же ес­те­ст­вен­ный для те­ла и столь же ма­ло ну­ж­даю­щий­ся в объ­яс­не­нии, как и со­стоя­ние по­коя. В ре­зуль­та­те во­прос о сущ­но­сти Д. по­те­рял свою ак­ту­аль­ность и был за­ме­нён во­про­сом о том, как оно про­ис­хо­дит. Уни­вер­саль­ным язы­ком опи­са­ния Д. ста­но­вит­ся язык ма­те­ма­ти­ки. Га­ли­лей за­ме­нил ре­аль­ное пе­ре­ме­ще­ние про­тя­жён­но­го и мас­сив­но­го те­ла в плот­ной сре­де его ма­те­ма­тич. идеа­ли­за­ци­ей – пе­ре­ме­ще­ни­ем ма­те­ри­аль­ной точ­ки в ва­куу­ме. Со­глас­но ус­та­нов­лен­но­му им за­ко­ну сво­бод­но­го па­де­ния тел, ско­рость, вре­мя и прой­ден­ное рас­стоя­ние пред­ста­ют в ви­де ма­те­ма­тич. ве­ли­чин, а еди­ный про­цесс Д. рас­па­да­ет­ся на про­стран­ст­вен­ные и вре­менны́е ком­по­нен­ты, свя­зан­ные друг с дру­гом од­но­знач­ным со­от­вет­ст­ви­ем с по­мо­щью оп­ре­де­лён­ной ма­те­ма­тич. функ­ции. Этот ма­те­ма­тич. за­кон да­вал воз­мож­ность ос­мыс­лить Д. от на­ча­ла и до кон­ца как не­кое це­лое и в из­вест­ном смыс­ле за­ме­нил со­бой в но­вой фи­зи­ке фор­маль­ную и це­ле­вую при­чи­ны Ари­сто­те­ля.

Тео­ре­тич. обос­но­ва­ние про­во­ди­мой Г. Га­ли­ле­ем про­грам­мы ма­те­ма­ти­за­ции Д. бы­ло да­но Р. Де­кар­том. Сво­дя фи­зич. бы­тие к ма­те­рии, а ма­те­рию к чис­той про­тя­жён­но­сти, Де­карт до­ка­зы­вал, что един­ст­вен­ным ви­дом Д. в при­ро­де яв­ля­ет­ся «пе­ре­ме­ще­ние те­ла из од­но­го мес­та в дру­гое» («Пер­во­на­ча­ла фи­ло­со­фии», II, 24–25), ко­то­рое пу­тём вве­де­ния про­странств. сис­те­мы ко­ор­ди­нат мо­жет быть ма­те­ма­ти­че­ски пред­став­ле­но как пе­ре­ход от од­ной оп­ре­де­лён­ной точ­ки про­стран­ст­ва к дру­гой. Ото­жде­ст­в­ляя про­стран­ст­во с дви­жу­щей­ся ма­те­ри­ей, Де­карт де­лал вы­вод об от­сут­ст­вии в ми­ре аб­со­лют­ной сис­те­мы от­счё­та и об от­но­си­тель­но­сти лю­бо­го Д.: ес­ли од­на час­ти­ца ма­те­рии дви­жет­ся к дру­гой, то с та­ким же пра­вом мож­но ут­вер­ждать, что и вто­рая дви­жет­ся к пер­вой. По­это­му од­на и та же вещь од­но­вре­мен­но и дви­жет­ся, и по­ко­ит­ся – всё за­ви­сит от то­го, от­но­си­тель­но ка­ких тел мы её рас­смат­ри­ва­ем. Воз­ра­жая про­тив та­кой ре­ля­ти­ви­за­ции Д., И. Нью­тон счи­тал не­об­хо­ди­мым от­ли­чать ис­тин­ные Д. от мни­мых или от­но­си­тель­ных. Для это­го он ввёл по­ня­тие не­под­виж­но­го и не­за­ви­си­мо­го от ма­те­рии про­стран­ст­ва, спо­соб­но­го слу­жить аб­со­лют­ной сис­те­мой от­счё­та для ис­тин­ных Д., а так­же по­ня­тие си­лы, по­ла­гая, что ес­ли те­ло дви­жет­ся под воз­дей­ст­ви­ем не­ко­то­рой си­лы, то оно со­вер­ша­ет ис­тин­ное Д., а ес­ли нет – то мни­мое. При­ме­ром ис­тин­но­го Д., со­глас­но Нью­то­ну, мо­жет слу­жить Д. пла­нет под дей­ст­ви­ем при­тя­же­ния Солн­ца, а при­ме­ром мни­мо­го – пе­ре­ме­ще­ние Солн­ца от­но­си­тель­но зем­но­го на­блю­да­те­ля. Нью­тон, от­ка­зы­ва­ясь от объ­яс­не­ния при­ро­ды дей­ст­вую­щих в ми­ре сил (си­ла яв­ля­ет­ся у не­го лишь ме­рой из­ме­не­ния имею­ще­го­ся у те­ла ко­ли­че­ст­ва Д. и не объ­яс­ня­ет, по­че­му и как это из­ме­не­ние про­ис­хо­дит и от­ку­да те­ло при­об­ре­та­ет свой из­на­чаль­ный им­пульс), как и мно­гие его со­вре­мен­ни­ки, до­пус­кал в ка­че­ст­ве пер­во­при­чи­ны Д. во Все­лен­ной сверхъ­ес­те­ст­вен­ное вме­ша­тель­ст­во Бо­га.

С по­яв­ле­ни­ем тео­рии от­но­си­тель­но­сти Эйн­штей­на и от­ка­зом от идеи аб­со­лют­но­го про­стран­ст­ва нау­ка вновь воз­вра­ти­лась к пред­став­ле­нию об от­но­си­тель­но­сти лю­бо­го Д. Од­на­ко эта от­но­си­тель­ность ста­ла по­ни­мать­ся бо­лее ра­ди­каль­но, рас­про­стра­ня­ясь в т. ч. на про­стран­ст­во и вре­мя. Ещё бо­лее су­ще­ст­вен­ным из­ме­не­ни­ям под­вер­га­ет­ся по­ня­тие Д. в кван­то­вой ме­ха­ни­ке. Как сле­ду­ет из прин­ци­па не­оп­ре­де­лён­но­сти В. Гей­зен­бер­га, при­ме­ни­тель­но к эле­мен­тар­ным час­ти­цам не­воз­мож­но го­во­рить ни об их ско­ро­сти, ни о тра­ек­то­рии. Про­странств. рас­по­ло­же­ние час­ти­цы в дан­ный мо­мент вре­ме­ни уда­ёт­ся оп­ре­де­лить толь­ко с из­вест­ной до­лей ве­ро­ят­но­сти, в ре­зуль­та­те че­го ме­сто при­выч­ных ди­на­ми­че­ских ве­ли­чин, ха­рак­те­ри­зую­щих Д. в клас­сич. ме­ха­ни­ке, за­ни­ма­ет вол­но­вая функ­ция, опи­сы­ваю­щая ве­ро­ят­но­ст­ное рас­пре­де­ле­ние ко­ор­ди­нат то­го или ино­го кван­то­во­го объ­ек­та. Т. о., от ха­рак­тер­ной для клас­сич. ме­ха­ни­ки кон­цеп­ции Д. как пе­ре­хо­да ма­те­ри­аль­ной точ­ки из од­но­го мес­та в дру­гое совр. фи­зи­ка при­хо­дит к по­ни­ма­нию Д. как со­бы­тия в про­стран­ст­вен­но-вре­меннóм кон­ти­нуу­ме, вы­зван­но­го об­ме­ном энер­гии ме­ж­ду взаи­мо­дей­ст­вую­щи­ми час­ти­ца­ми.