КРЕ́СПИ ДЖУЗЕППЕ МАРИЯ

КРЕ́СПИ (Crespi; про­зви­ще – Ис­па­нец, Lo Spagnolo, Lo Spagnuolo) Джу­зеп­пе Ма­рия (14.3.1665, Бо­ло­нья – 25.3.1747, там же), итал. жи­во­пи­сец, ри­со­валь­щик, гра­вёр. Учил­ся в Бо­ло­нье у Д. М. Ка­ну­ти, К. Чинь­я­ни, Дж. А. Бур­ри­ни; ко­пи­ро­вал про­из­ве­де­ния бр. Кар­рач­чи, Г. Ре­ни, До­ме­ни­ки­но, Гвер­чи­но, что оп­ре­де­ли­ло ха­рак­тер его ран­ней жи­во­пис­ной ма­не­ры. В 1680-е гг. по­зна­ко­мил­ся с твор­че­ст­вом Ти­циа­на и Кор­ред­жо; изу­чал так­же офор­ты Рем­бранд­та. Ра­бо­тал в Бо­лонье, Ве­не­ции, Пар­ме, Мо­де­не, Пис­тое, Фло­рен­ции.

Бу­ду­чи пред­ста­ви­те­лем позд­ней бо­лон­ской шко­лы, К. дол­гое вре­мя счи­тал­ся под­ра­жа­те­лем бр. Кар­рач­чи. Как раз­но­сто­рон­ний ху­дож­ник К. от­крыт толь­ко в 20 в., то­гда же бы­ли от­ме­че­ны ин­ди­ви­ду­аль­ные осо­бен­но­сти его поч­ти им­прес­сио­ни­стич. ма­не­ры с тре­пет­ны­ми бы­ст­ры­ми уда­ра­ми кис­ти, оби­ли­ем бе­лых бли­ков; об­щая се­реб­ри­стая то­наль­ность па­лит­ры, сво­бо­да в ин­тер­пре­та­ции те­мы, ли­рич. на­строе­ние об­ра­зов. Эти чер­ты от­ли­ча­ют иск-во К. от ака­де­мич. тра­ди­ции, пред­ве­щая ве­не­ци­ан­скую жи­во­пись 18 в.; его стиль от­ме­ча­ет пе­ре­ход от зре­ло­го ба­рок­ко к ро­ко­ко.

Дж. М. Креспи. «Гекуба, ослепляющая Полимнестора». Королевский музей изящных искусств (Брюссель).

В ран­них фре­сках пла­фо­на бо­лон­ско­го Па­лац­цо Пе­по­ли (1691–92) на те­му «Вре­ме­на го­да» пер­со­на­жи К. жиз­нен­ны и поч­ти гро­те­ск­ны, во­пре­ки ба­роч­ным ка­но­нам изо­бра­же­ния ан­тич­ной ал­ле­гории. Об от­сту­п­ле­нии от тра­ди­ци­он­но воз­вы­шен­но­го тол­ко­ва­ния ми­фа сви­де­тель­ст­ву­ют так­же по­лот­на «Кен­тавр Хи­рон учит Ахил­ле­са стрель­бе из лу­ка», «Эней, Си­вил­ла и Ха­рон» (ок. 1700, оба – Ху­дож.-ис­то­рич. му­зей, Ве­на) и «вак­ха­на­лии» К. [«Ним­фы, обез­о­ру­жи­ваю­щие аму­ров», Нац. га­ле­рея ис­кус­ст­ва (Ва­шинг­тон) и ГМИИ]. В нач. 1700-х гг. К. об­ра­ща­ет­ся к сю­же­там из кре­сть­ян­ской жиз­ни, ино­гда с от­тен­ком пас­то­ра­ли, но ча­ще реа­ли­сти­че­ски дос­то­вер­ным («Жен­щи­на, ищу­щая блох», «Прач­ка», обе – Эр­ми­таж, С.-Пе­тер­бург); в не­ко­то­рых кар­ти­нах («Сце­на в по­гре­бе», там же) за­ме­тен но­вый для К. ка­ра­вад­жи­ст­ский при­ём рез­ко­го ноч­но­го ос­ве­ще­ния, ко­то­рый под­чёр­ки­ва­ет пла­сти­ку фи­гур.

Во Фло­рен­ции, ра­бо­тая при дво­ре гер­цо­гов Ме­ди­чи (1700–08), К. ис­пол­нил ряд про­из­ве­де­ний, ко­то­рые мож­но от­не­сти к выс­шим дос­ти­же­ни­ям бы­то­вой жи­во­пи­си 18 в. В пе­ре­да­че мно­го­люд­ных сцен («Яр­мар­ка в Под­жо-а-Кай­а­но», ок. 1708, га­ле­рея Уф­фи­ци, Фло­рен­ция) ска­за­лось зна­ком­ст­во К. с гра­фи­кой Ж. Кал­ло и иск-вом бам­боч­чан­ти. В ре­лиг. жи­во­пи­си К. по­сле 1700 по­яв­ля­ет­ся бóль­шая стро­гость и убе­дитель­ность («Св. Се­мей­ст­во», ГМИИ; «Св. Ио­анн Не­по­мук ис­по­ве­ду­ет ко­ро­ле­ву Бо­ге­мии», га­ле­рея Са­бау­да, Ту­рин). Са­мым зна­чит. тво­ре­ни­ем К. яви­лась се­рия «Семь та­инств» (ок. 1712, КГ, Дрез­ден): рез­кое ос­ве­ще­ние и тё­п­лый ко­ло­рит вно­сят в рас­сказ о ка­ж­дом та­ин­ст­ве свою эмо­цио­наль­ную но­ту.

Порт­ре­ты К., от­ме­чен­ные ост­рым пси­хо­ло­гиз­мом, от­ра­жа­ют влия­ние Рем­бранд­та (в т. ч. в ав­то­порт­ре­тах – 1708, га­ле­рея Уф­фи­ци; ок. 1710, Нац. пи­на­ко­те­ка, Бо­ло­нья; ок. 1710, Эр­ми­таж; 1710, га­ле­рея Бре­ра, Ми­лан). Позд­ние на­тюр­мор­ты К. пред­став­ля­ют на­ту­ру пла­сти­че­ски вы­ра­зи­тель­но, с эле­мен­та­ми «об­ман­ки» (trompe l’oeil) – «На­тюр­морт с книж­ны­ми пол­ка­ми» («Две биб­лио­те­ки»; ок. 1725, Гор. муз.-биб­лио­гра­фич. му­зей, Бо­ло­нья) и др. Творч. по­ис­ки К. по­лу­чи­ли раз­ви­тие в иск-ве Ита­лии 18–19 вв., вплоть до ве­риз­ма. Сре­ди его по­сле­до­ва­те­лей – Дж. Б. Пьяц­цет­та и П. Лон­ги. К. – отец жи­во­пис­цев Лу­ид­жи (1708–79), Фер­ди­нан­до (1709–54) и Ан­то­нио Ли­бо­рио (1712–81) Крес­пи.