ДРЕ́ВИН ДРЕВИНЬШ АЛЕКСАНДР ДАВИДОВИЧ

А. Д. Древин. «Беженки. У стола». 1916. Художественный музей (Рига).

А. Д. Древин. «Сухая берёза. Алтай». 1930. Художественный музей (Рига).

ДРЕ́ВИН, Дре­виньш (Dre̅viš) Алек­сандр (Ру­дольф Алек­сандр) Да­ви­до­вич [3(15).7.1889, Вен­ден (ны­не  Це­сис) Лиф­лянд­ской губ.– 26.2.1938, Мо­ск­ва (?)], латв. и рос. жи­во­пи­сец. Сын сто­ля­ра Д. Дре­вин­га, отец А. А. Дре­ви­на. Окон­чил мо­ре­ход­ное уч-ще в Ри­ге (1907); уча­ст­во­вал в ре­во­люц. со­бы­ти­ях 1906. Обу­чал­ся в Риж­ской ху­дож. шко­ле (1909–14) у В. Пур­ви­ти­са; ран­ние пей­за­жи соз­да­ны под влия­ни­ем им­прес­сио­низ­ма («Пей­заж с за­бо­ром», 1911–12, Ху­дож. му­зей, Ри­га). В 1915 Д. пе­ре­ехал в Мо­ск­ву; изу­чал совр. франц. жи­во­пись в со­б­ра­ни­ях С. И. Щу­ки­на (см. Щу­ки­ны) и И. А. Мо­ро­зо­ва. Вхо­дил в риж­скую груп­пу ху­дож­ни­ков «Зе­лё­ный цве­ток» (1915–1917), уча­ст­во­вал в вы­став­ках ла­тыш. ху­дож­ни­ков в Пет­ро­гра­де и Мо­ск­ве (1915–16), «Груп­пы экс­прес­сио­ни­стов» в Ри­ге (1918). Соз­дан­ный в 1915–17 цикл кар­тин «Бе­жен­ки» (ГРМ, ГТГ и Ху­дож. му­зей, Ри­га) от­ли­ча­ет­ся при­глу­шён­но­стью то­нов, под­чёрк­ну­тым ла­ко­низ­мом, им­пер­со­наль­но­стью об­ра­зов (эту же те­му Д. раз­ра­ба­ты­вал в се­рии кси­ло­гра­фий).

В 1918 Д. воз­глав­лял ху­дож. сек­цию при Ко­мис­са­риа­те по ла­тыш. нац. де­лам, в 1918–20 по при­гла­ше­нию В. Е. Тат­ли­на ра­бо­тал в От­де­ле ИЗО Нар­ком­про­са и воз­глав­лял Му­зей­ное бю­ро при этом от­де­ле; вме­сте с В. Д. Буб­но­вой, А. М. Род­чен­ко, В. В. Кан­дин­ским и Р. Р. Фаль­ком уча­ст­во­вал в соз­да­нии жи­во­пис­ной куль­ту­ры му­зея (1919) и Ин­сти­ту­та ху­до­же­ст­вен­ной куль­ту­ры (Ин­хук) в Мо­ск­ве. Чл. об-ва «Мо­с­ков­ские жи­во­пис­цы» (1924–25), АХРР (1926), чл.-уч­ре­ди­тель Об-ва моск. ху­дож­ни­ков (1927–32); со­труд­ник ГАХН (1922).

По­сле крат­ко­го ув­ле­че­ния бес­пред­мет­ной жи­во­пи­сью, близ­кой рус. лу­чиз­му (1918–21), Д. «воз­вра­ща­ет­ся к при­ро­де»; в его твор­че­ст­ве за­мет­ны со­при­кос­но­ве­ния с экс­прес­сио­низ­мом и нео­ро­ман­тич. тен­ден­ция­ми ев­роп. иск-ва 1920-х гг. Се­рия пей­за­жей Под­мос­ко­вья (1923–24) свои­ми тре­вож­ны­ми вспо­ло­ха­ми све­та, ин­тен­сив­но­стью цве­та и дра­ма­тиз­мом не­ожи­дан­но близ­ка ра­бо­там М. де Вла­мин­ка тех же лет. Бо­лее па­но­рам­ны эпич. пей­за­жи, соз­дан­ные в 1926–28 во вре­мя по­ез­док на Урал (вме­сте с же­ной, Н. А. Удаль­цо­вой). Нач. 1930-х гг. – са­мый пло­до­твор­ный пе­ри­од твор­че­ст­ва Д., вре­мя син­те­за его разл. ху­дож. ис­ка­ний и ста­нов­ле­ния ин­ди­ви­ду­аль­но­го сти­ля. В ре­зуль­та­те творч. ко­ман­ди­ров­ки на Ал­тай (1929–32, вме­сте с же­ной) соз­да­ны «ал­тай­ские» се­рии кар­тин (не­ред­ко на ос­но­ве на­тур­ных эс­ки­зов гу­а­шью); в них свет ста­но­вит­ся фор­мо­об­ра­зую­щим на­ча­лом, вы­ра­зит. сред­ст­ва жи­во­пи­си под­чёрк­ну­то фор­си­ро­ва­ны – кон­тра­ст­но со­пос­тав­ле­ны яр­кие крас­ки, взвих­рен­ные по­то­ки маз­ков слов­но со­стя­за­ют­ся с тек­то­нич. си­ла­ми при­ро­ды, ком­по­зи­ция асим­мет­рич­на и не­ста­биль­на. Про­стран­ст­во в кар­ти­нах Д. трак­ту­ет­ся всё бо­лее ус­лов­но, вме­сто ли­ней­ной на­чи­на­ет до­ми­ни­ро­вать цве­то­вая пер­спек­ти­ва, жи­во­пис­ный об­раз как бы раз­во­ра­чи­ва­ет­ся в еди­ном про­стран­ст­вен­но-вре­мен­нóм кон­ти­нуу­ме. Це­лью ху­дож­ни­ка ста­но­вит­ся соз­да­ние дру­гой, пре­об­ра­жён­ной ре­аль­но­сти, под­чи­няю­щей­ся за­ко­нам пре­крас­но­го и веч­но­го. Вто­рая «ал­тай­ская» се­рия кар­тин бо­лее гар­мо­нич­на по цве­ту, бо­гат­ст­ву его тон­чай­ших мо­ду­ля­ций; оду­шев­лён­ная ме­та­фо­ра про­ни­зы­ва­ет об­раз­ный строй мн. про­из­ве­де­ний, в ко­то­рых не­ред­ко по­яв­ля­ют­ся фи­гу­ры лю­дей и жи­вот­ных («Ко­су­ля в сне­гах», 1931–1932, ча­ст­ное со­б­ра­ние, Мо­ск­ва).

В это же вре­мя Д. об­ра­ща­ет­ся к те­ме го­ро­да – при­зрач­но­го, мрач­но­го, с без­ли­ки­ми до­ма­ми-ба­ра­ка­ми, зияю­щи­ми чёр­ны­ми про­ва­ла­ми окон, оди­но­ки­ми про­хо­жи­ми, на­по­ми­наю­щи­ми фан­то­мы («Двое в го­ро­де», 1930–31, Му­зей совр. иск-ва, кол­лек­ция Г. Кос­та­ки­са, Са­ло­ни­ки; «Сви­да­ние», 1931, ча­ст­ное со­бра­ние, Мо­ск­ва). Эти ра­бо­ты Д. вос­при­ни­ма­ют­ся как ху­дож. во­пло­ще­ние для­ще­го­ся кош­ма­ра, тра­ге­дии жиз­ни в не­сво­бод­ной стра­не. Ме­та­фо­рой по­бе­га от сгу­щав­шей­ся мрач­ной дей­ст­ви­тель­но­сти тех лет яв­ля­ют­ся кар­ти­ны, по­свя­щён­ные мо­рю («Ко­раб­лик», 1931, ГТГ). Не­смот­ря на об­ви­не­ния Д. офиц. сов. кри­ти­кой в «фор­ма­лиз­ме» и диф­фа­ма­цию его иск-ва, Д. и Н. А. Удаль­цо­ва бы­ли на­прав­ле­ны в творч. ко­ман­ди­ров­ку в Ар­ме­нию (1933–1934). Ощу­ще­ние гар­мо­нии че­ло­ве­ка и при­ро­ды, не­раз­рыв­ность древ­них тра­ди­ций с со­вре­мен­но­стью оп­ре­де­ли­ли эпич. строй соз­дан­ных там кар­тин и ри­сун­ков Д., от ко­то­рых ве­ет биб­лей­ским ве­ли­чи­ем («До­ро­га в Норк», 1933, со­бра­ние А. Я. Аб­ра­мя­на, Ере­ван, и др.).

Д. пре­по­да­вал во Вху­те­ма­се–Вху­теи­не в Мо­ск­ве (1920–30; проф.). 17.1.1938 ху­дож­ник был аре­сто­ван и вско­ре рас­стре­лян; реа­би­ли­ти­ро­ван по­смерт­но (1957).