ИДЕ́Я

ИДЕ́Я (греч. ἰδέα – об­раз, вид), фун­дам. по­ня­тие ев­роп. фи­ло­со­фии, имев­шее зна­че­ние «фор­мы» (в ан­тич­но­сти), а на­чи­ная с 17 в. – «пред­став­ле­ния, по­ня­тия, мыс­ли». Тер­мин об­ра­зо­ван от гла­го­ла ἰδεῖν, вос­хо­дя­ще­го к ин­до­ев­ро­пей­ско­му кор­ню *wid- (ср. рус. «ви­деть», лат. vi­deo), и в до­фи­ло­соф­ском упот­реб­ле­нии оз­на­чал «ви­ди­мый об­раз», «об­лик», но так­же и «свое­об­ра­зие». От­сю­да (уже у Фу­ки­ди­да и Гип­по­кра­та) раз­ви­лось зна­че­ние «ви­да» в смыс­ле ти­па, ка­те­го­рии ве­щей. Близ­кий по се­ман­ти­ке од­но­ко­рен­ной тер­мин – эй­дос. Тер­мин «вид» в био­ло­гии и ло­ги­ке (в про­ти­во­пос­тав­ле­нии ро­ду), как и лат. species, яв­ля­ет­ся се­ман­тич. каль­кой это­го греч. сло­ва.

В ан­тич­ной фи­ло­со­фии И., как пра­ви­ло, – объ­ек­тив­ная фор­ма са­мих ве­щей, то­гда как в но­во­ев­ро­пей­ской эпи­сте­мо­ло­гии – субъ­ек­тив­ное пред­став­ле­ние о них или мен­таль­ный об­раз ве­щей. Раз­го­вор­ное упот­реб­ле­ние сло­ва «И.» в рус. язы­ке («мне при­шла в го­ло­ву идея», «идея про­грес­са» и т. п.) вос­хо­дит имен­но к фи­лос. упот­реб­ле­нию в 17 в., а не к ан­тич­но­му (в англ. пе­ре­во­дах пла­то­нов­ский тер­мин «И.» обыч­но пе­ре­да­ёт­ся как form, а не как idea).

В греч. фи­ло­со­фию тер­мин «И.» ввёл Де­мок­рит, в ато­ми­стич. фи­зи­ке ко­то­ро­го «не­де­ли­мая идея» (т. е. «фор­ма») – од­но из осн. обо­зна­че­ний ато­ма. Фун­дам. роль тер­мин «И.» при­об­рёл в ме­та­фи­зи­ке Пла­то­на: И., или эй­дос, – од­но из осн. обо­зна­че­ний не­ма­те­ри­аль­ных, веч­ных и не­из­мен­ных про­об­ра­зов, или форм ве­щей, пре­бы­ваю­щих в умо­по­сти­гае­мом ми­ре и вы­сту­паю­щих по­ро­ж­даю­щи­ми при­чи­на­ми од­но­им. мно­же­ст­ва еди­нич­ных ото­бра­же­ний в ми­ре ста­нов­ле­ния. Так, по Пла­то­ну, все еди­нич­ные кош­ки яв­ля­ют­ся не­дол­го­веч­ны­ми ко­пия­ми еди­ной веч­ной И. (ти­па) кош­ки, или «са­мо­кош­ки», все лю­ди – еди­но­го «са­мо­че­ло­ве­ка» и т. д. И. вы­сту­па­ет у Пла­то­на не толь­ко по­ро­ж­даю­щей при­чи­ной ве­щей, но и эпи­сте­мо­ло­гич. на­ча­лом их по­зна­ния, т. к. ра­зум мо­жет по­зна­вать толь­ко об­щее и не­из­мен­ное (ре­зуль­тат это­го – объ­ек­тив­ное зна­ние, эпи­сте­мэ), а не еди­нич­ное и ме­няю­щее­ся, о ко­то­ром мож­но иметь толь­ко субъ­ек­тив­ное мне­ние (док­са). Ари­сто­тель, от­верг­нув пла­то­нов­ский дуа­лизм умо­по­сти­гае­мо­го и чув­ст­вен­но-вос­при­ни­мае­мо­го ми­ра, а вме­сте с ним – и от­дель­ное от еди­нич­ных ве­щей су­ще­ст­во­ва­ние не­ма­те­ри­аль­ных «форм» (клас­сич. по­ле­ми­ка в «Ни­ко­ма­хо­вой эти­ке» I.6), по-преж­не­му ут­вер­ждал он­то­ло­гич. и эпи­сте­мо­ло­гич. при­мат фор­мы (И.) над ма­те­ри­ей. В ме­та­фи­зи­ке Ари­сто­те­ля И. (ина­че эй­дос или мор­фэ) ста­но­вит­ся им­ма­нент­ной фор­мой ве­щей (од­ной из «че­ты­рёх при­чин») и про­ти­во­пос­тав­ля­ет­ся «ма­те­рии» как сущ­но­ст­ное на­ча­ло: имен­но И., или фор­ма, де­ла­ет вещь тем, что она есть, и од­но­вре­мен­но де­ла­ет её по­зна­вае­мой. У Ари­сто­те­ля, как и у Пла­то­на, И. – объ­ек­тив­ная ка­те­го­рия; толь­ко в эпо­ху эл­ли­низ­ма стои­ки ис­тол­ко­ва­ли И. как «по­ня­тие в на­шей ду­ше». Пред­ста­ви­те­ли сред­не­го пла­то­низ­ма ин­тер­пре­ти­ро­ва­ли идеи как «мыс­ли бо­га» (Ан­ти­ох из Ас­ка­ло­на, Аль­бин), как со­дер­жа­щие­ся в Бо­же­ст­вен­ном ра­зу­ме (ло­го­се) веч­ные об­раз­цы со­тво­рён­ных ве­щей (Фи­лон Алек­сан­д­рий­ский). В фи­ло­со­фии Пло­ти­на со­во­куп­ность идей со­став­ля­ет выс­шую сту­пень в ие­рар­хии бы­тия – сфе­ру Ума-Ну­са, про­ис­те­каю­ще­го из сверх­бы­тий­но­го Еди­но­го. Ав­гу­стин, со­еди­няя эти вы­ра­бо­тан­ные ан­тич­ной фи­ло­со­фи­ей пред­став­ле­ния об И. с хри­сти­ан­ской кон­цеп­ци­ей трие­ди­но­го Бо­га, свя­зы­ва­ет ме­сто­пре­бы­ва­ние идей со вто­рой ипо­ста­сью Бо­га, его Сло­вом («фор­мой всех ве­щей») – Ии­су­сом Хри­стом.

По­ле­ми­ка Ари­сто­те­ля про­тив пла­то­нов­ской тео­рии идей ока­за­ла оп­ре­де­ляю­щее влия­ние на спор о при­ро­де уни­вер­са­лий (об­щих по­ня­тий) в ви­зант. и ср.-век. за­пад­ной фи­ло­со­фии (см. Схо­ла­сти­ка). Ме­ж­ду пла­то­нич. по­зи­ци­ей реа­лиз­ма (при­зна­ния ре­аль­но­сти уни­вер­са­лий или идей) – universalia ante rem («об­щее до ве­щи») – и про­ти­во­по­лож­ной ей по­зи­ци­ей но­ми­на­лиз­ма, или све­де́­ния уни­вер­са­лий к «пус­то­му име­ни» (universa­lia post rem – «об­щее по­сле ве­щи»), при­зна­ва­лась ари­сто­те­ли­ан­ская по­зи­ция им­ма­нент­ной ре­аль­но­сти форм (univer­sa­lia in re – «об­щее внут­ри ве­щей»).

По­ня­тие «И.» в но­во­ев­ро­пей­ской фи­ло­со­фии по-раз­но­му по­ни­ма­лось в тра­ди­ци­ях ра­цио­на­лиз­ма и эм­пи­риз­ма. Для Ф. Бэ­ко­на, раз­ли­чав­ше­го ме­ж­ду «идо­ла­ми че­ло­ве­че­ско­го ума» и «идея­ми бо­же­ст­вен­но­го ра­зу­ма», И. от­но­сит­ся пре­им. к Бо­гу, а не к че­ло­ве­ку. Р. Де­карт, Б. Спи­но­за и Г. В. Лейб­ниц раз­де­ля­ли вос­хо­дя­щее к Пла­то­ну уче­ние о вро­ж­дён­ных иде­ях. Су­ще­ст­вен­ны­ми при­зна­ка­ми ис­тин­ной И. Де­карт счи­тал яс­ность и от­чёт­ли­вость; по­зна­ние И. осу­ще­ст­в­ля­ет­ся бла­го­да­ря ин­тел­лек­ту­аль­ной ин­туи­ции. Дж. Локк по­ла­гал, что «идея» обо­зна­ча­ет всё то, что яв­ля­ет­ся объ­ек­том мыш­ле­ния че­ло­ве­ка, в т. ч. «фан­том», «по­ня­тие», «вид» и т. п. От­ри­цая вро­ж­дён­ность идей, он ис­хо­дил из об­раза че­ло­ве­че­ской ду­ши как чис­той дос­ки (tabula rasa) и ма­те­риа­лом все­го зна­ния счи­тал про­стые И., по­лу­чен­ные ощу­ще­ни­ем и реф­лек­си­ей. Лейб­ниц на­зы­вал И. вы­ра­же­ния, ко­то­рые «су­ще­ст­ву­ют в на­шей ду­ше не­за­ви­си­мо от то­го, пред­став­ля­ем мы их или нет», в от­ли­чие от по­ня­тий, ко­то­рые мы «пред­став­ля­ем или об­ра­зу­ем» (Лейб­ниц Г. В. Соч. М., 1982. Т. 1. С. 152). Дж. Берк­ли по­ла­гал, что И. мо­жет су­ще­ст­во­вать толь­ко в вос­при­ни­маю­щем её ду­хе. Д. Юм раз­ли­чал впе­чат­ле­ния и об­ра­зую­щие­ся на их ос­но­ве И. – «пред­ста­ви­те­ли» впе­чат­ле­ний, от ко­то­рых И. от­ли­ча­ют­ся лишь сво­ей си­лой и жи­во­стью. Это же раз­ли­чие ле­жа­ло в ос­но­ве кри­ти­ки Юмом идеи при­чи­ны и дей­ст­вия. В брит. фи­ло­со­фии 2-й пол. 18 в. Т. Рид к «иде­аль­ным сис­те­мам», или к «тео­рии идей», от­но­сил фи­ло­со­фию Лок­ка, Берк­ли и Юма. Во Фран­ции А. Л. К. Дес­тют де Тра­си под влия­ни­ем Э. Б. де Кон­диль­я­ка вы­дви­нул кон­цеп­цию нау­ки, изу­чаю­щей идеи как фак­ты соз­на­ния, их свой­ст­ва и за­ко­ны и на­зван­ной им «идео­ло­ги­ей».

И. Кант, счи­тая со­вер­шен­но не­воз­мож­ным на­зы­вать лю­бое пред­став­ле­ние И. (сло­во­упот­реб­ле­ние, рас­про­стра­нён­ное в Гер­ма­нии в 18 в. вплоть до И. Н. Те­тен­са), вы­сту­пил в за­щи­ту пла­то­нов­ско­го по­ни­ма­ния И. как про­об­ра­зов са­мих ве­щей, а не толь­ко как клю­ча к воз­мож­но­му опы­ту, ка­ко­вы­ми яв­ля­ют­ся ка­те­го­рии. В от­ли­чие от эм­пи­ри­че­ских и «чис­тых рас­су­доч­ных» по­ня­тий, по­ня­тие, «вы­хо­дя­щее за пре­де­лы воз­мож­но­го опы­та, есть идея, или по­ня­тие ра­зу­ма» (Кант И. Кри­ти­ка чис­то­го ра­зу­ма. М., 1994. С. 225–226). Но­во­вве­де­ни­ем Кан­та яви­лось уче­ние о трёх транс­цен­ден­таль­ных И. – ду­ше, ми­ре и Бо­ге, имею­щих в ме­та­фи­зи­ке ре­гу­ля­тив­ное при­ме­не­ние в ка­че­ст­ве прин­ци­пов, обес­пе­чи­ваю­щих сис­те­ма­тич. един­ст­во осу­ще­ст­в­ляе­мо­го рас­суд­ком по­зна­ния. Для Г. В. Ф. Ге­ге­ля, как и для Кан­та, сфе­рой И. яв­ля­ется ра­зум, од­на­ко в от­ли­чие от Кан­та И. вы­сту­па­ет у Ге­ге­ля в ка­че­ст­ве выс­шей фор­мы «дей­ст­ви­тель­но­сти», ис­тин­ной умо­по­сти­гае­мой фор­мы «бес­ко­неч­но­сти». Диа­лек­ти­ка как кон­сти­ту­тив­ная ло­ги­ка И. пред­ста­ёт как про­цесс са­мо­оп­ре­де­ле­ния ра­зу­ма, рас­кры­тия «аб­со­лют­ной идеи», со­став­ляю­щей един­ст­вен­ный пред­мет фи­ло­со­фии. А. Шо­пен­гау­эр в по­ле­ми­ке с Кан­том так­же на­стаи­вал на воз­вра­ще­нии к пла­то­нов­ско­му по­ни­ма­нию идей, рас­смат­ри­вая их как сту­пе­ни «объ­ек­ти­ва­ции во­ли», от­но­ся­щие­ся к ве­щам как их веч­ные фор­мы, или об­раз­цы. Из кан­тов­ско­го по­ни­ма­ния И. ис­хо­дил Э. Гус­серль в сво­ей кон­цеп­ции фе­но­ме­но­ло­гии.