КЬЕ́РКЕГОР

КЬЕ́РКЕГОР, Кир­ке­гор, Кер­ке­гор (Kier­kegaard) Сё­рен Обю (5.5.1813, Ко­пен­га­ген – 11.11.1855, там же), дат. пи­са­тель, фи­ло­соф и бо­го­слов. Под­чёрк­ну­то лич­ный ха­рак­тер фи­ло­соф­ст­во­ва­ния К. во мно­гом был обу­слов­лен влия­ни­ем от­ца, вос­пи­ты­вав­ше­го сво­их де­тей в ду­хе стро­го­го лю­те­ран­ст­ва и пе­ре­дав­ше­го им ощу­ще­ние мис­тич. ви­нов­но­сти за со­вер­шён­ное им в дет­ст­ве свя­то­тат­ст­во.

С. Кьеркегор. Портрет работы художника Н. К. Кьеркегора. Ок. 1840.

В 1830–40 К. изу­чал бо­го­сло­вие, фи­ло­со­фию и пси­хо­ло­гию в Ко­пен­га­ген­ском ун-те (сре­ди его про­фес­со­ров – ге­гель­я­нец Х. Л. Мар­тен­сен, c 1854 гла­ва Дат­ской еван­ге­ли­че­ско-лю­те­ран­ской цер­к­ви). В 1841 за­щи­тил ма­ги­стер­скую дис. «О по­ня­тии иро­нии, с по­сто­ян­ной ссыл­кой на Со­кра­та» («Om Begrebet Ironi med stadigt Hensyn til Socrates»). Осу­ж­дая вслед за Г. В. Ф. Ге­ге­лем иро­нию нем. ро­ман­ти­ков, в ча­ст­но­сти Ф. Шле­ге­ля и Л. Ти­ка, при­вед­шую к «не­пра­во­моч­ной эк­заль­та­ции субъ­ек­тив­но­сти», К. вме­сте с тем уп­ре­кал Ге­ге­ля за не­вни­ма­ние к той серь­ёз­но­сти, с ко­то­рой иро­ния вос­при­ни­ма­ет ни­что.

От­каз от бра­ка ра­ди из­бран­ной им судь­бы «оди­но­ко­го мыс­ли­те­ля» при­вёл к раз­ры­ву К. в 1841 с его не­вес­той Ре­ги­ной Оль­сен, тя­же­ло им пе­ре­жи­то­му. В 1841–42 К. на­хо­дил­ся в Бер­ли­не, где слу­шал лек­ции ге­гель­ян­ца Ф. К. Ма­рей­не­ке и Ф. В. Шел­лин­га. Кри­ти­ка ра­цио­на­ли­за­ции ве­ры в ге­гель­ян­ской ре­лиг. фи­ло­со­фии и в со­вре­мен­ной ему про­тес­тант­ской тео­ло­гии, а так­же ро­ман­тич. бо­го­слов­ской кон­цеп­ции Ф. Шлей­ер­махе­ра с её чис­то со­зер­ца­тель­ным, эс­те­тич. по­ни­ма­ни­ем ве­ры ста­ла од­ной из осн. тем по­сле­дую­щих со­чи­не­ний Кьер­ке­го­ра.

В нач. 1843 К. из­дал под псевд. Вик­тор Эре­ми­та кн. «Или – или» («En­ten – eller»), центр. те­ма ко­то­рой – не­об­хо­ди­мость вы­бо­ра ме­ж­ду дву­мя спо­со­ба­ми су­ще­ст­во­ва­ния – «эс­те­ти­че­ским» и «эти­че­ским». Под эс­те­тиз­мом К. по­ни­мал ге­до­ни­стич. жиз­нен­ную ус­та­нов­ку боль­шин­ст­ва сво­их со­вре­мен­ни­ков – лю­дей ран­ней ин­ду­ст­ри­аль­ной эпо­хи с их пас­сив­ной по­гру­жён­но­стью в бес­ко­неч­ный «се­во­обо­рот» (од­но­им. за­го­ло­вок пред­по­след­не­го раз­де­ла 1-й час­ти) не­по­средств. пе­ре­жи­ва­ний, куль­том все­воз­мож­ных, в т. ч. эс­те­ти­че­ских, удо­воль­ст­вий (свое­об­раз­ное пред­вос­хи­ще­ние бу­ду­ще­го «об­ще­ст­ва по­треб­ле­ния»). Со­пут­ст­вую­щие та­кой ус­та­нов­ке бо­язнь пус­то­ты и страх ос­тать­ся на­еди­не с са­мим со­бой ве­дут че­ло­ве­ка к от­чая­нию, ко­то­ро­му К., од­на­ко, пред­ла­га­ет пре­дать­ся ра­ди то­го, что­бы ра­зо­рвать этот по­роч­ный круг и пре­одо­леть страх пе­ред тем смут­ным и ус­коль­заю­щим Я, заб­ве­ние ко­то­ро­го ле­жит в ос­но­ве от­чая­ния. Соз­на­тель­но из­брав от­чая­ние, в этом ак­те, «тре­бую­щем серь­ёз­но­го на­пря­же­ния и со­сре­до­то­че­ния всех сил ду­ши» (Не­сча­ст­ней­ший. М., 2002. С. 147), че­ло­век об­ре­та­ет своё Я, «вы­би­ра­ет са­мо­го се­бя». «Эс­те­ти­че­ским на­ча­лом мо­жет на­звать­ся то, бла­го­да­ря че­му че­ло­век яв­ля­ет­ся не­по­сред­ст­вен­но тем, что он есть, эти­че­ским же – то, бла­го­да­ря че­му он ста­но­вит­ся тем, чем ста­но­вит­ся» (Там же. С. 123). Во 2-й час­ти, на­пи­сан­ной от ли­ца эти­ка, К. ак­цен­ти­ру­ет «дей­ст­ви­тель­ность са­мо­го ак­та вы­бо­ра» как под­лин­но эти­че­ско­го дей­ст­вия, соз­даю­ще­го по­ле раз­ли­че­ния до­б­ра и зла, в ко­то­ром че­ло­век толь­ко и мо­жет со­сто­ять­ся как лич­ность, соз­наю­щая свою от­вет­ст­вен­ность за все свои по­ступ­ки.

В том же го­ду К. вы­пус­тил 9 ре­лиг. по­сла­ний («Opbyggelige Taler») от соб­ст­вен­но­го име­ни и два псев­до­ним­ных со­чи­не­ния о вы­бо­ре – на сей раз не толь­ко эти­че­ски, но и ре­ли­ги­оз­но ис­тол­ко­ван­ном. В ав­то­био­гра­фич. по­вес­ти «По­вто­ре­ние» («Gjentagelsen», псевд. Кон­стан­тин Кон­стан­ций; един­ст­вен­ное фа­буль­ное про­из­ве­де­ние К.; рус. пер. 1997) ге­рой, бе­зы­мян­ный мо­ло­дой че­ло­век, за­хва­чен по­ис­ком смыс­ла вы­пав­ше­го на его до­лю не­сча­стья – люб­ви, ко­торая не мо­жет вы­ра­зить се­бя в бра­ке и ко­то­рую ге­рой вос­при­ни­ма­ет как ка­ру. Дви­жи­мый стра­ст­ным же­ла­ни­ем знать, в чём его ви­на, он мыс­лен­но пе­ре­но­сит се­бя на ме­сто вет­хо­за­вет­но­го Ио­ва, су­мев­ше­го от­сто­ять свою не­ви­нов­ность пе­ред Бо­гом и тем са­мым за­слу­жив­ше­го «по­вто­ре­ния», т. е. воз­вра­ще­ния всех тех бо­гатств, ко­то­ры­ми он вла­дел. Ге­рой же воз­на­гра­ж­да­ет­ся об­ре­те­ни­ем ве­ры. Пе­ред ним рас­кры­ва­ет­ся смысл при­ми­ре­ния – та­ин­ст­вен­ной свя­зи ме­ж­ду вы­пав­ши­ми на его до­лю и, ка­за­лось бы, не­обо­ри­мы­ми ис­пы­та­ния­ми, Божь­ей во­лей и во­лей че­ло­ве­ка (ср. за­пись в днев­ни­ке К. от 17.5.1843: «Ес­ли бы у ме­ня бы­ла ве­ра, я бы не по­ки­нул Ре­ги­ну»). Эта же те­ма бы­ла раз­ви­та К. в соч. «"Ви­но­вен?" – "Не ви­но­вен?"», вклю­чён­ном позд­нее в соч. «Ста­дии на жиз­нен­ном пу­ти» («Stadier paa livets vei», изда­но в 1845 под псевд. Хи­ла­рий Бок­бин­дер).

Убе­ж­дён­ность К. в том, что «вся­кая че­ло­ве­че­ская жизнь за­мыс­ле­на ре­ли­ги­оз­но» (Страх и тре­пет. М., 1993. С. 198), по­тре­бо­ва­ла раз­бо­ра гра­ниц «эти­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния». В кн. «Страх и тре­пет» («Frygt og bæven», 1843, псевд. Йо­хан­нес де Си­лен­сио) – ли­рич. пе­ре­ло­же­нии вет­хо­за­вет­но­го сю­же­та о жерт­во­при­но­ше­нии Ав­раа­ма – К. по­пы­тал­ся пред­ста­вить дви­же­ние ве­ры, ста­вя­щей лю­бовь к Бо­гу вы­ше, чем лю­бовь к сво­ему сы­ну, как воз­мож­ность, от­кры­тую ка­ж­до­му. Бес­при­мер­ный под­виг Ав­раа­ма – ре­ше­ние по­жерт­во­вать сво­им сы­ном не ра­ди со­об­ще­ст­ва или к.-л. по­нят­ной лю­дям це­ли, как у тра­гич. ге­ро­ев, а в си­лу бес­ко­неч­но­го сми­ре­ния и люб­ви к Бо­гу, пре­вра­щал­ся в ка­мень пре­ткно­ве­ния для этич. взгля­да, свя­зан­но­го все­гда с «вы­ра­же­ни­ем об­ще­го». На при­ме­ре жерт­во­при­но­ше­ния Ав­раа­ма К. сфор­му­ли­ро­вал па­ра­док­саль­ную сущ­ность ак­та ве­ры: «еди­нич­ный ин­ди­вид в ка­че­ст­ве еди­нич­но­го сто­ит в аб­со­лют­ном от­но­ше­нии к Аб­со­лю­ту» (Там же. С. 109). Ве­рую­щий все­гда уни­ка­лен, он уже не при­выч­но «та­кой, как все»; от­ны­не он «имен­но этот и ни­кто дру­гой», или, как го­во­рит К., «оди­но­кий» (Den Enkelte).

В трак­та­те «По­ня­тие стра­ха» («Beg­rebet Angest», 1844, под псевд. Ви­ги­лий Ха­уф­ни­ен­сий; рус. пер. 1996) в кон­тек­сте бо­го­слов­ско­го дог­ма­та о пер­во­род­ном гре­хе Ада­ма К. да­ёт пси­хо­ло­гич. ин­тер­пре­та­цию ужа­са как ус­ло­вия осоз­на­ния че­ло­ве­ком ко­неч­но­сти сво­его су­ще­ст­во­ва­ния. Срав­ни­вая ужас с со­стоя­ни­ем сна, т. е. чис­той пас­сив­но­сти, бес­соз­на­тель­но­сти, К. по­ка­зы­ва­ет, что гре­хо­па­де­ние, на­ру­ше­ние Ада­мом за­пре­та Бо­га есть от дре­ва по­зна­ния, уже бы­ло под­го­тов­ле­но этим со­стоя­ни­ем в си­лу пси­хо­ло­гич. не­вы­но­си­мо­сти не­ве­де­ния. В не­вин­но­сти К. ус­мат­ри­ва­ет ос­но­ва­ние всех бу­ду­щих дра­ма­тич. су­деб че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния, объ­яс­няе­мых из­на­чаль­ной при­ча­ст­но­стью пер­во­го че­ло­ве­ка к ни­что, из ко­то­ро­го он соз­дан и ко­то­рое про­дол­жа­ет су­ще­ст­во­вать в че­ло­ве­че­ском ро­де как грех. По­это­му в той же «ни­чтож­но­сти» гре­ха К. пред­ла­га­ет уви­деть «воз­мож­ность сво­бо­ды», т. е. пре­одо­ле­ния гре­ха, да­руе­мую хри­сти­ан­ст­вом: ес­ли в вет­хо­за­вет­ные вре­ме­на ужас пе­ред ни­что пре­одо­ле­вал­ся стра­хом пе­ред Бо­гом, а в ан­тич­но­сти – бес­стра­ши­ем пе­ред не­об­хо­ди­мо­стью сле­пой судь­бы, то ка­те­го­рия ви­ны, от­кры­тая хри­сти­ан­ст­вом, спо­соб­на «снять са­мо по­ня­тие судь­бы» и тем са­мым сов­ла­дать с ужа­сом не­ве­де­ния си­лой ве­ры, или зря­че­го вве­ре­ния се­бя Бо­гу.

Ра­бо­ты, по­свя­щён­ные ис­то­рич. кри­ти­ке Биб­лии, в ча­ст­но­сти трак­тат Д. Ф. Штрау­са «Хри­сти­ан­ское ве­ро­уче­ние в его ис­то­ри­че­ском раз­ви­тии и в борь­бе с со­вре­мен­ной нау­кой», по­бу­ди­ли К. по­ста­вить во­прос: «Мо­жет ли ис­то­ри­че­ское да­вать ис­ход­ный пункт веч­но­му соз­на­нию… мо­жет ли веч­ное бла­жен­ст­во опи­рать­ся на ис­то­ри­че­ское зна­ние?» (трак­тат «Фи­ло­соф­ские кро­хи» – «Phi­lo­so­phi­ske Smuler», 1844, под псевд. Йо­хан­нес Кли­ма­кус). От­тал­ки­ва­ясь от лейб­ни­цев­ско­го раз­гра­ни­че­ния ис­тин ра­зу­ма (не­об­хо­ди­мых ис­тин) и ис­тин фак­та (слу­чай­ных ис­тин), К. вво­дит тре­тий род ис­тин: веч­ное, осу­ще­ст­вив­шее­ся в ис­то­рич. вре­ме­ни и из­ме­нив­шее его. Воз­мож­ность та­ко­го со­бы­тия, по К., пред­уго­тов­ле­на са­мим дви­же­ни­ем ве­ры – стра­ст­ной за­ин­те­ре­со­ван­но­сти в спа­се­нии, умею­щей при­знать Спа­си­те­ля в слу­чай­ном встреч­ном в тот са­мый мо­мент, ко­гда та­кая встре­ча ста­но­вит­ся для ищу­ще­го пред­ме­том край­ней жиз­нен­ной не­об­хо­ди­мо­сти.

За­ин­те­ре­со­ван­ность в спа­се­нии пе­ре­хо­дит у К. в бо­лее ши­ро­кую те­му – за­ин­те­ре­со­ван­но­сти в соб­ст­вен­ном су­ще­ст­во­ва­нии («Interesseretheden i at existe­re»), раз­ре­шае­мую в его про­грамм­ном фи­лос. соч. «За­клю­чи­тель­ное не­на­уч­ное по­сле­сло­вие к "Фи­ло­соф­ским кро­хам"» («Af­sluttende uvidenskabelig Efterskrift til de Philosophiske Smuler», 1846, под псевд. Йо­хан­нес Кли­ма­кус; рус. пер. 2005). Су­ще­ст­во­ва­ние (Existents, Tilværelse) – клю­че­вое по­ня­тие кон­цеп­ции К. – не мо­жет быть по­мыс­ле­но в от­вле­чён­ных аб­ст­рак­ци­ях ра­цио­на­ли­стич. фи­ло­со­фии, в ге­ге­лев­ских кон­ст­рук­ци­ях без­лич­но-все­об­ще­го, оно все­гда субъ­ек­тив­но, лич­но­ст­но и от­кры­ва­ет­ся не­по­сред­ст­вен­но в кон­крет­ной не­по­вто­ри­мой судь­бе отд. че­ло­ве­ка, при­зван­но­го «осу­ще­ст­вить се­бя в сво­ём су­ще­ст­во­ва­нии». Су­ще­ст­во­ва­ние, имею­щее и ре­лиг. из­ме­ре­ние, опи­сы­ва­ет­ся К. как опо­сре­дую­щее на­ча­ло ме­ж­ду жиз­нью и мыс­лью, вре­мен­ным и веч­ным (ана­ло­гию для не­го К. на­хо­дит в лат. сло­ве «inter-esse» – букв. «бы­тие-ме­ж­ду»). В стра­сти, то есть за­ин­те­ре­со­ван­но­сти в сво­ём бы­тии, реа­ли­зу­ет­ся кон­крет­ная связь че­ло­ве­ка и его це­лей. Вы­стро­ен­ная К. ие­рар­хия це­лей раз­ли­ча­ет чис­тую ре­лиг. страсть (обо­зна­чен­ную в «По­сле­сло­вии» как «ре­ли­ги­оз­ность B»: при­зна­ние прин­ци­пи­аль­ной не­со­из­ме­ри­мо­сти бо­же­ст­вен­но­го и че­ло­ве­че­ско­го, ут­вер­жде­ние при­ори­те­та веч­ной жиз­ни пе­ред вре­мен­но­стью и ко­неч­но­стью су­ще­ст­во­ва­ния); эти­ко-ре­лиг. страсть (или «ре­ли­ги­оз­ность А», для ко­то­рой же­ла­ние спа­се­ния не про­ти­во­ре­чит стрем­ле­нию дос­тичь вре­мен­ных жиз­нен­ных це­лей) и эс­те­тич. страсть, для ко­то­рой спа­се­ние ос­та­ёт­ся иде­ей, чу­ж­дой внутр. опы­ту.

В цен­тре раз­вёр­ну­то­го в «По­сле­сло­вии» уче­ния о ста­ди­ях жиз­ни – вре­мен­ность че­ло­ве­че­ско­го су­ще­ст­во­ва­ния, ис­тол­ко­ван­ная как «про­ре­жен­ность» по­то­ка жиз­ни ак­та­ми че­ло­ве­че­ской во­ли, ко­то­рые пе­ре­во­дят жизнь из пла­на на­стоя­ще­го в план бу­ду­ще­го, или пред­стоя­ще­го (ак­туа­ли­зуе­мо­го в вы­бо­ре). «Эс­те­ти­че­ское су­ще­ст­во­ва­ние», про­те­каю­щее как бы по­ми­мо во­ли ин­ди­ви­да, в мо­мент от­чая­ния те­ря­ет свою не­пре­рыв­ность, об­на­ру­жи­вая при­су­щие су­ще­ст­во­ва­нию вре­менны́е раз­ры­вы. Их пре­одо­ле­ние тре­бу­ет вы­бо­ра, ре­ше­ния, прыж­ка, по­зво­ляю­ще­го уви­деть жизнь – на этич. ста­дии – не как дан­ность, а как вы­зов, как «внут­рен­нее и един­ст­вен­ное за­да­ние». На ре­лиг. ста­дии этим за­да­ни­ем ста­но­вит­ся тре­бо­ва­ние воз­лю­бить ближ­не­го так, как его воз­лю­бил Хри­стос, ибо вся­кая лю­бовь к ближ­не­му осу­ще­ст­в­ля­ет­ся, по К., толь­ко как лю­бовь к Бо­гу («Дея­ния люб­ви» – «Kjerlighedens Gjer­ninger», 1847). Ис­пол­нить этот им­пе­ра­тив бо­же­ст­вен­ной люб­ви в пол­ную ме­ру не­воз­мож­но в си­лу из­на­чаль­ной гре­хов­но­сти че­ло­ве­че­ской при­ро­ды. Не­пре­одо­ли­мое соб­ст­вен­ны­ми си­ла­ми пе­ре­жи­ва­ние бо­го­ос­тав­лен­но­сти по­зво­ля­ет, од­на­ко, на мгно­ве­ние вы­рвать­ся из не­го в ак­те не­ве­ро­ят­но­го на­пря­же­ния, ко­то­рый К. име­ну­ет «прыж­ком ве­ры» и ко­то­рый не мо­жет быть удо­сто­ве­рен к.-л. внеш­ним об­ра­зом, кро­ме чув­ст­ва бес­ко­неч­ной внут­рен­ней от­ре­шён­но­сти от ми­ра и от­чая­ния. Сред­ст­вом при­ми­ре­ния этич. и ре­лиг. ста­дий у К. вы­сту­па­ет не­из­мен­ный спут­ник от­чая­ния – юмор: ес­ли иро­ния при пе­ре­хо­де к этич. ста­дии по­мо­га­ет осоз­нать ко­неч­ность су­ще­ст­во­ва­ния, то юмор ока­зы­ва­ет­ся спо­со­бом по­стичь его ре­лиг. бес­ко­неч­ность. Ве­сё­- лая от­стра­нён­ность от ми­ра, вы­рас­таю­щая из ощу­ще­ния бес­смыс­лен­но­сти чрез­мер­ной за­бо­ты о зем­ных де­лах, для К. не про­ти­во­ре­чит хри­сти­ан­ст­ву: быть хри­стиа­ни­ном оз­на­ча­ет для не­го пе­ре­по­ру­чать свою че­ло­ве­че­скую во­лю бо­же­ст­вен­ной и от­стра­нять мир, бес­страш­но и с улыб­кой при­ни­мая своё оди­но­че­ст­во, от­ще­пен­ст­во, стра­да­ние.

Ко­гда в 1846 в са­ти­рич. ж. «Кор­сар» поя­вил­ся на­смеш­ли­вый от­зыв о «Ста­ди­ях жиз­нен­ного пу­ти», К., вы­сту­пив с от­вет­ной кри­ти­кой в газ. «Fædre­lan­det», соз­на­тель­но спро­во­ци­ро­вал по­ток злых ста­тей и ка­ри­ка­тур на се­бя на стра­ни­цах еже­не­дель­ни­ка. «Я хо­чу об­ра­тить вни­ма­ние тол­пы, хо­чу от­крыть ей гла­за, и ес­ли она не пой­мёт ме­ня доб­ром – за­став­лю на­силь­но... Раз тол­па при­мет­ся бить ме­ня, вни­ма­ние её по­не­во­ле про­бу­дит­ся; ещё луч­ше, ес­ли она убь­ёт ме­ня, – то­гда вни­ма­ние её со­сре­до­то­чит­ся все­це­ло, а, ста­ло быть, и по­бе­да моя бу­дет пол­ною» (Днев­ник. 1847. Янв.). В 1847 К. под сво­им име­нем вы­пус­тил «На­зи­да­тель­ные ре­чи, раз­лич­ные по ду­ху» («Opbyggelige Taler i fors­kjel­lig Aand»), в т. ч. и «Еван­ге­лие стра­дания», где стра­да­ние про­воз­гла­ша­лось при­ви­ле­ги­ей: фор­ми­руя че­ло­ве­ка сво­ей очи­сти­тель­ной си­лой, оно при­уго­тов­ля­ет его к веч­но­сти. В «Хри­сти­ан­ских ре­чах» («Christelige Taler», 1848) на­зи­да­тель­ная ри­то­ри­ка К. дос­ти­га­ет сво­ей вер­ши­ны.

В позд­них про­из­ве­де­ни­ях К. всё ча­ще встре­ча­ет­ся сло­во «Christenhed», оз­на­чаю­щее не уче­ние Хри­ста («Christen­dom»), а «хри­сти­ан­ский мир» – ста­рин­ное са­мо­на­зва­ние Зап. Ев­ро­пы, ко­то­рое у К. ста­ло обо­зна­че­ни­ем стре­ми­тель­но­го об­мир­ще­ния Церк­ви, за­быв­шей о том, что про­по­ведь Хри­ста не име­ла и не мог­ла иметь ни­че­го об­ще­го с об­ще­го­су­дар­ст­вен­ным про­ек­том или умо­зри­тель­ной док­три­ной. Под­лин­ное хри­сти­ан­ст­во, по К., все­гда ос­та­нет­ся про­по­ве­дью Бо­го­че­ло­ве­ка, не­по­сред­ст­вен­но об­ра­щён­ной к отд. че­ло­ве­ку. Дав­но на­зре­вав­ший кон­фликт с Дат. еван­ге­ли­че­ско-лю­те­ран­ской цер­ко­вью [из­дан­ная в 1850 кни­га К. «Уп­раж­не­ние в хри­сти­ан­ст­ве» («In­dø­velse i Christendom», под псевд. Ан­ти-Кли­ма­кус) бы­ла рас­це­не­на как пря­мая ата­ка на неё] раз­ра­зил­ся в 1854–55, ко­гда К. в се­рии ста­тей, опуб­ли­ко­ван­ных в газ. «Fædre­lan­det» и в ос­но­ван­ной им в мае 1855 соб­ст­вен­ной га­зе­те-лис­тов­ке «Мо­мент», вы­сту­пил с кри­ти­кой «хри­сти­ан­ской церк­ви, уп­разд­нив­шей хри­сти­ан­ст­во».

Фи­ло­со­фия К. не поль­зо­ва­лась по­пу­ляр­но­стью при его жиз­ни и в бли­жай­шие де­ся­ти­ле­тия по­сле его смер­ти. Ши­ро­кую из­вест­ность она по­лу­чи­ла в 20 в., ко­гда к ней об­ра­ти­лись пред­ста­ви­те­ли диа­лек­ти­че­ской тео­ло­гии, а за­тем эк­зи­стен­циа­лиз­ма (К. Яс­перс, М. Хай­дег­гер, Л. Шес­тов, Г. Мар­сель и др.) – но­вой «фи­ло­со­фии су­ще­ст­во­ва­ния», не­по­сред­ст­вен­ным пред­ше­ст­вен­ни­ком ко­то­рой стал счи­тать­ся Кьер­ке­гор.