СВЯ́ТКИ

«Девичьи гадания на Святки у русских».Картина работы К. Е. Маковского. Нач. 20 в. Музей истории религии (С.-Петербург).

СВЯ́ТКИ (вост.-слав. свя­тые ве­че­ра, свеч­ки, ко­ля­ды; болг. мръсни дни, по­ган­ски дни; зап.-слав. Gody, Hody; нем. zwölf Weihnachtstage, франц. Temps de Noёl, англ. Christmastide, сканд. Юль и др.), цикл об­ря­дов зим­не­го солн­це­стоя­ния у на­ро­дов Ев­ро­пы и Аме­ри­ки. При­уро­чен к 12-днев­но­му пе­рио­ду ме­ж­ду Ро­ж­де­ст­вом Хри­сто­вым [25.12(7.1)] и Кре­ще­ни­ем Гос­под­ним [6(19).1; в зап. цер­ков­ной тра­ди­ции в этот день от­ме­ча­ет­ся Эпи­фания – по­кло­не­ние вол­хвов Мла­ден­цу Хри­сту]. В ши­ро­ком смыс­ле к свя­точ­но­му цик­лу от­но­сят­ся так­же об­ря­ды пред­ро­ж­де­ст­вен­ско­го пе­рио­да – дни па­мя­ти ап. Ан­д­рея [30.11(13.12), в зап. тра­ди­ции – на­ча­ло Ро­ж­де­ст­вен­ско­го по­ста, или Ад­вен­та], вмц. Вар­ва­ры [4(17).12], свт. Ни­ко­лая Мир­ли­кий­ско­го [6(19).12], св. Лю­ции [13(26).12] и сщмч. Иг­на­тия Бо­го­нос­ца [20.12(2.1)]. Пер­вый пе­ри­од С. от Ро­ж­де­ст­ва до Но­во­го го­да [1(14.1); в Рим­ско-ка­то­лич. церк­ви – Ок­та­ва Ро­ж­де­ст­ва] счи­тал­ся наи­бо­лее зна­чи­мым; по­сле Но­во­го го­да на­сту­пал пе­ри­од, вос­при­ни­мав­ший­ся как вре­мя осо­бен­ной ак­тив­но­сти не­чис­той си­лы (вост.-слав. «страш­ные ве­че­ра»). По по­верь­ям (осо­бен­но ха­рак­тер­ным для Вост. Ев­ро­пы), на вре­мя С. на зем­лю вы­хо­дят ду­ши умер­ших (см. Пред­ков культ) и не­чис­тая си­ла (ведьмы, оборотни; греч. Калликантзарос, слав. Карачун, юж.-слав. мръсницы, поганци, караконджулы, на Рус. Севере и в Сибири — шуликуны, куляши и др.); к свя­точ­ной де­мо­но­ло­гии вос­хо­дит об­раз «свя­точ­но­го де­да» (см. Сан­та-Кла­ус). С ак­тив­но­стью не­чис­той си­лы свя­за­ны обы­чаи ря­же­ния и га­да­ний на С., с кон­так­та­ми с ду­ха­ми умер­ших – по­ми­наль­ные блю­да из кру­пы или му­ки (ку­тья, ка­ша, пу­динг, ов­ся­ный ки­сель, бли­ны, осо­бый хлеб – укр. крачун, сербски баднячки колач, чесница и т.п.; см. в ст. По­мин­ки); на встре­чу с по­слан­ца­ми «по­тус­то­рон­не­го ми­ра» ука­зы­ва­ют обы­чаи ко­ля­до­ва­ния, по­лаз­ни­ка, болг. сур­ва­кар и т. п. Для С. ха­рак­тер­но так­же оби­лие мяс­ной пи­щи (свинина, фаршированная птица и т.п.), мес­та­ми – ры­ба (карп – в Че­хии, Поль­ше, Лит­ве), осо­бое пе­че­нье (пряники пипаркукас у латышей, кучюкай у литовцев и т.п.); в Центр. Ев­ро­пе го­то­вят тон­кие ваф­ли из му­ки и во­ды («об­лат­ки»), ино­гда с от­пе­ча­тан­ны­ми на них ро­ж­де­ст­вен­ски­ми изо­бра­же­ния­ми и сим­во­ла­ми. В ка­то­лич. тра­ди­ции на С. уст­раи­ва­ют ку­коль­ные мно­го­фи­гур­ные ком­по­зи­ции на те­му Ро­ж­де­ст­ва, в 18–19 вв. рас­про­стра­нив­шие­ся и за пре­де­ла­ми ка­то­лич. стран (итал. пре­се­пио, исп. бе­ле­нис­мо, франц. сан­тон, кэш-де-Но­эль, польск. шоп­ка, вост.-слав. вер­теп), дав­шие на­ча­ло те­ат­ра­ли­зов. пред­став­ле­ни­ям ти­па вер­те­па. Жи­ли­ще на С. ук­ра­ша­ют сно­па­ми со­ло­мы или се­на; пуч­ка­ми из ни­ток, со­ло­мы, перь­ев и т. п. («пау­ки»), вы­ре­зан­ны­ми из бу­ма­ги узо­ра­ми (польск. вы­ци­нан­ки); вет­ка­ми веч­но­зе­лё­ных рас­те­ний (хвой­ных, ост­ро­ли­ст­но­го па­ду­ба, ка­мен­но­го ду­ба, лав­ра, оме­лы) ли­бо рас­цвет­ши­ми в те­п­ле вет­ка­ми фрук­то­вых де­ревь­ев или ук­ра­ша­ют це­лое де­ре­во (с 19 в. по­все­ме­ст­но ста­вят ель); на стол ста­вят про­ро­щен­ные зёр­на; в Зап., Юж. и Юго-Вост. Ев­ро­пе один из гл. свя­точ­ных сим­во­лов – сжи­гае­мое в оча­ге по­ле­но или де­ре­во (у юж. сла­вян – бад­няк). Все свя­точ­ные ат­ри­бу­ты уби­ра­лись в ка­нун (со­чель­ник) Кре­ще­ния; у вост. сла­вян для очи­ще­ния от ри­ту­аль­ной не­чис­то­ты уча­ст­ни­ков свя­точ­ных об­ря­дов был рас­про­стра­нён обы­чай ку­па­ния в ос­вя­щён­ной кре­щенской про­ру­би («Иор­да­ни»). Фольк­лор­ные пред­став­ле­ния о С. от­ра­же­ны в ли­те­ра­ту­ре («Ночь пе­ред Ро­ж­де­ст­вом» Н. В. Го­го­ля, «Две­на­дца­тая ночь» У. Шек­спи­ра и др.).