УКРАИ́НСКИЙ ЯЗЫ́К

УКРАИ́НСКИЙ ЯЗЫ́К, язык ук­ра­ин­цев. Гос. язык Ук­раи­ны. Рас­про­стра­нён так­же в Рос­сии, Бе­ло­рус­сии, Мол­да­вии, Ру­мы­нии, Поль­ше, Лит­ве, Лат­вии, Эс­то­нии, Сло­ва­кии, Венг­рии, Ка­зах­ста­не, Ка­на­де, США, Ар­ген­ти­не и др. стра­нах. Об­щее чис­ло го­во­ря­щих, по раз­ным оцен­кам сер. 2000-х гг., от 36 до 45 млн. чел., в т. ч. на Ук­раи­не 32,6 млн. чел. (2001, пе­ре­пись), в Рос­сии ок. 1,13 млн. чел. (2010, перепись), в Поль­ше ок. 50 тыс. чел., в Сев. и Юж. Аме­ри­ке ок. 0,5 млн. чел.

У. я. от­но­сит­ся к вост. груп­пе сла­вян­ских язы­ков. Тер­ри­то­ри­аль­ные диа­лек­ты со­став­ля­ют 3 на­ре­чия: се­вер­ное (се­вер­нее ли­нии Вла­ди­мир-Во­лын­ский – Луцк – Ров­но – Но­во­град-Во­лын­ский – Жи­то­мир – Фас­тов – Пе­ре­яс­лав-Хмель­ниц­кий – При­лу­ки – Су­мы), юго-за­пад­ное (за­пад­нее ли­нии Фас­тов – Бе­лая Цер­ковь – Ста­ви­ще – Таль­ное – Пер­во­майск – Ти­рас­поль) и юго-вос­точ­ное (вос­точ­нее этой ли­нии). На­ре­чия не име­ют чёт­ких лин­гвис­тич. осо­бен­но­стей и со­став­ля­ют ди­ал. кон­ти­ну­ум. Фор­ми­ро­ва­ние бо­лее древ­них сев. и юго-зап. на­ре­чий вос­хо­дит к пра­сла­вян­ской эпо­хе.

Лит. У. я. от­ли­ча­ет­ся от др. вост.-слав. язы­ков ря­дом осо­бен­но­стей. В об­лас­ти во­ка­лиз­ма это от­сут­ст­вие ака­нья; про­из­не­се­ние i на мес­те эти­мо­ло­гич. за­кры­то­го «е» (др.-рус. э ), а так­же на мес­те «о» и «е» в но­вых за­кры­тых сло­гах («снiг» ‘снег’, «сiль» ‘соль’, «нic» ‘нёс’); про­из­не­се­ние «ы» (обо­зна­чае­мо­го в укр. гра­фи­ке бу­к­вой «и») на мес­те др.-рус. «и» («ми­лий» ‘милый’); пе­ре­ход древ­не­го «е» в «о» по­сле ши­пя­щих и «й» пе­ред ис­кон­но твёр­дым со­глас­ным не­за­ви­си­мо от уда­ре­ния («чо­ловiк» ‘суп­руг, муж’, ‘мужчина’, «жо­на­тий» ‘женатый’, «шос­тий» ‘шестой’, «йо­го» ‘его’); на­ли­чие звон­ких аф­фри­кат «дж», «дз» («джмiль» ‘шмель’, «дзвяк­ну­ти» ‘звякнуть’). В кон­со­нан­тиз­ме – фа­рин­галь­ное фри­ка­тив­ное «г»; пе­ре­ход эти­мо­ло­гич. «л» в не­сло­го­вое «у» (пе­ре­да­вае­мое бу­к­вой «в») в фор­мах ти­па «вовк» ‘волк’, «пов­ний» ‘полный’, «жов­тий» ‘жёлтый’, «шовк» ‘шёлк’, «сидiв» ‘сидел’, «знав» ‘знал’; со­хра­не­ние звон­ко­сти со­глас­ных на кон­це сло­ва (ду[б], плi[д] ‘плод’, нi[ж] ‘нож’, вi[з] ‘воз’, рi[г] ‘рог’); со­хра­не­ние мяг­ко­сти ко­неч­но­го «ц» («па­лець», «кi­нець» ‘конец’) и др.

В об­лас­ти мор­фо­ло­гии име­ни У. я. свой­ст­вен­ны: со­хра­не­ние зват. па­де­жа («ма­мо!», «Пет­ре!», «бать­ку!», «зем­ле!»), др.-рус. форм скло­не­ния су­ще­ст­ви­тель­ных ср. ро­да ти­па «плем’я» ‘пле­мя’, «те­ля» ‘телёнок’, ста­рых окон­ча­ний тв. п. -ою, -ею без со­кра­ще­ния их в -oй, -eй («во­дою», «зем­лею»); окон­ча­ние су­ще­ст­ви­тель­ных муж. ро­да -oвi, -eвi в дат. п. ед. ч. не­за­ви­си­мо от ти­па ос­но­вы («бра­товi» ‘брату’, «коневi» ‘коню’, «каме­невi» ‘камню’); крат­кие фор­мы при­ла­га­тель­ных жен. и ср. ро­да в им. и вин. па­де­же («но­ва» ‘новая’, «но­ву» ‘новую’, «но­вее» ‘новое’, «новi» ‘новые’ и т. д.) и др. Осо­бен­но­сти гла­голь­ной мор­фо­ло­гии – со­хра­не­ние ин­фи­ни­ти­ва на -ти («но­си­ти», «зна­ти», «чи­та­ти») и ут­ра­та ин­фи­ни­ти­ва на -чи («бе­рег­ти» ‘беречь’, «сте­рег­ти» ‘сте­речь’), со­хра­не­ние плю­ск­вам­пер­фек­та («ку­пу­вав був» ‘поку­пал’), на­ли­чие син­те­тич. форм буд. вр. («ку­пу­ва­ти­му» ‘бу­ду покупать’, «би­ти­меш» ‘бу­дешь бить’; см. Син­те­тизм) и др.

Для син­так­си­са сло­во­со­че­та­ния ха­рак­тер­ны иные, чем в рус. и/или бе­ло­рус. язы­ках, па­деж­ные фор­мы управ­ляе­мо­го сло­ва и не­ред­ко иные пред­ло­ги: «дякувати батьковi» ‘бла­го­да­рить от­ца’,«до­дер­жа­ти сло­ва» ‘сдер­жать сло­во’, «цiкавий за змiстом» ‘ин­те­рес­ный по содержанию’, «за­до­во­ле­ний з успi­хiв» ‘до­воль­ный успехами’, «всту­па­ти до шко­ли» ‘по­сту­пать в шко­лу’, «смi­яти­ся з ньо­го» ‘сме­ять­ся над ним’, «дiяти за за­ко­ном» ‘дей­ст­во­вать по за­ко­ну’, «пiдруч­ник з фi­зики» ‘учеб­ник по фи­зи­ке’, «су­му­ва­ти за ми­ну­лим» ‘гру­стить о прошлом’ и т. п. При при­ла­га­тель­ном и на­ре­чии в фор­ме срав­нит. сте­пе­ни за­ви­си­мое сло­во обыч­но упот­реб­ля­ет­ся в фор­ме вин. п. с пред­ло­га­ми «за», «над» и род. п. с пред­ло­га­ми «вiд», «про­ти»: «мiцнiший за сталь» ‘креп­че стали’, «важливiший над усе» ‘важ­нее всего’; «мо­лод­ший вiд се­ст­ри» ‘мо­ло­же сестры’, «ба­гат­ший про­ти зви­чай­но­го» ‘бо­лее бо­га­тый про­тив обыч­но­го’; «кра­ще за всiх» ‘луч­ше всех’, «до­рож­че над усе» ‘до­ро­же всего’. Ха­рак­тер­но од­но­со­став­ное пред­ло­же­ние с гл. чле­ном, вы­ра­жен­ным не­из­ме­няе­мой гла­голь­ной фор­мой на -но, -то, и за­ви­си­мым от не­го пря­мым до­пол­не­ни­ем: «Вро­жай зiб­ра­но» ‘Уро­жай собран’; «Волiв про­да­но куп­цям» ‘Во­лы про­да­ны покупателям’.

К осо­бен­но­стям син­так­сич. ор­га­ни­за­ции слож­но­под­чи­нён­ных пред­ло­же­ний от­но­сят­ся: упот­реб­ле­ние сою­за «що» ‘что’ в оп­ре­де­лит. при­да­точ­ных [на­ря­ду с «який» ‘какой’, ‘который’ («Пiшли до­ро­гою, що по нiй тяг­ли­ся телеграфнi сто­вби»; ср. рус. «По­шли по до­ро­ге, по ко­то­рой тя­ну­лись те­ле­граф­ные стол­бы»)]; сою­за «чи» ‘или’, ‘ли’ в на­чаль­ной по­зи­ции в при­да­точ­ных изъ­яс­ни­тель­ных («Йо­му бу­ло бай­ду­же, чи звер­та­ють на ньо­го ува­гу»; ср. рус. «Ему бы­ло всё рав­но, об­ра­ща­ют ли на не­го вни­ма­ние»); сою­за «як» ‘когда’ в при­да­точ­ных вре­ме­ни («Зав­жди ра­ни дiстає колишнє, як но­ве бе­ре свої пра­ва»; ср. рус. «Все­гда ра­ны дос­та­ют­ся про­шло­му, ко­гда но­вое вхо­дит в свои пра­ва») и др.

В У. я. пре­об­ла­да­ет об­ще­сла­вян­ская и об­ще­вос­точ­но­сла­вян­ская лек­си­ка; не­ред­ко эти сло­ва име­ют иное зна­че­ние, чем в др. вост.-слав. язы­ках: «чоловiк» ‘суп­руг, муж’, ‘мужчина’ (рус­ско­му «че­ло­век» и бе­ло­рус­ско­му «ча­ла­век» со­от­вет­ст­ву­ет укр. «лю­ди­на»), «дру­жи­на» ‘супруга’, «во­вна» ‘ове­чья шерсть’ (рус. «вол­на» со­от­вет­ст­ву­ет укр. «хви­ля»), «лист» – не толь­ко ‘лист дерева’, но и ‘письмо’, «пи­та­ти» ‘спрашивать’ и т. д. Боль­шое ко­ли­че­ст­во укр. слов не­из­вест­но ос­таль­ным вост.-слав. язы­кам («ба­гат­тя» ‘кос­тёр’, «ба­жа­ний» ‘же­лан­ный’, «бай­ду­жий» ‘без­раз­лич­ный’, «ба­ри­ти­ся» ‘мед­лить’, «взагалi» ‘вооб­ще’, «вщу­ха­ти» ‘ути­хать’, «галь­му­ва­ти» ‘тор­мо­зить’, «гар­ний» ‘хороший’, «глудз» ‘толк’, «дже­ре­ло» ‘источник’, ‘родник’, «до­га­на» ‘по­ри­ца­ние’, «за­галь­ний» ‘общий’, «зай­вий» ‘лишний’, «мрiя» ‘мечта’, «ме­ре­жи­во» ‘кру­же­во’, «нiсенiтниця» ‘вздор’, «обрiй» ‘горизонт’, «очо­ли­ти» ‘возгла­вить’, «тор­ка­ти» ‘трогать’, «цап» ‘ко­зёл’ и др.).

Стан­дар­ти­за­ция лит. У. я. про­ис­хо­ди­ла на ос­но­ве сред­не­прид­не­пров­ских го­во­ров юго-вост. на­ре­чия и эле­мен­тов др. укр. го­во­ров, в осо­бен­но­сти юго-за­пад­ных. За­чи­на­те­лем лит. У. я. счи­та­ет­ся И. Кот­ля­рев­ский, ис­поль­зо­вав­ший в по­эме «Энеи­да» (1798) ма­те­ри­ал нар. пол­тав­ских го­во­ров. В про­из­ве­де­ни­ях пи­са­те­лей кон. 18 – 19 вв. Е. П. Гре­бён­ки, Г. Ф. Квит­ки-Ос­новь­я­нен­ко, П. П. Гу­ла­ка-Ар­те­мов­ско­го, позд­нее И. С. Не­чуя-Ле­виц­ко­го и др. об­ра­ба­ты­ва­лись и ос­ваи­ва­лись об­раз­цы ди­ал. укр. ре­чи. Ос­но­во­по­ла­гаю­щее зна­че­ние для раз­ви­тия лит. У. я. име­ло твор­че­ст­во Т. Г. Шев­чен­ко, в ко­то­ром ис­поль­зо­ва­лись эле­мен­ты раз­ных укр. го­во­ров и соз­да­ва­лись об­ще­нацио­наль­ные язы­ко­вые об­раз­цы для раз­ных лит. жан­ров. Зна­чит. роль в фор­ми­ро­ва­нии об­ще­нацио­наль­ной «язы­ко­вой про­грам­мы» иг­ра­ли ху­дож. и пуб­ли­ци­стич. про­из­ве­де­ния Ле­си Ук­ра­ин­ки, М. М. Ко­цю­бин­ско­го, И. Я. Фран­ко. См. так­же раз­дел Ли­те­ра­ту­ра в ст. Ук­раи­на.

Украинский алфавит.

В ос­но­ве укр. пись­мен­но­сти – ки­рил­ли­ца. Бу­к­ва ґ ука­зы­ва­ет на про­из­но­ше­ние взрыв­но­го «г» в за­им­ст­во­ван­ных и не­ко­то­рых ди­ал. сло­вах: «ґiмназiя», «синаґоґа», «ґазда» ‘хозяин’, «ґльоґа­ти» ‘кле­вать’, ‘жад­но глотать’. Бу­к­ва є ис­поль­зу­ет­ся для обо­зна­че­ния «е» по­сле мяг­ких со­глас­ных и «й» («ллє» ‘льёт’, «єднає» ‘объединяет’, «б’є» ‘бьёт’). Бу­к­ва ї обо­зна­ча­ет со­че­та­ние зву­ков «й» и «i» в на­ча­ле сло­ва или сло­га («її» ‘её’, «їжа» ‘еда’, «надiї» ‘надежды’). Апо­ст­роф (’) ис­поль­зу­ет­ся в ка­че­ст­ве раз­де­лит. зна­ка («з’їсти» ‘съесть’).

Древ­ней­шие письм. па­мят­ни­ки – укр. гра­мо­ты сер. 14 – 15 вв., пе­ре­во­ды зем­ских ста­ту­тов польск. ко­ро­лей Ка­зи­ми­ра Ве­ли­ко­го и Вла­ди­сла­ва Ягел­ло­на, ак­то­вые кни­ги зем­ских и зам­ко­вых управ и разл. су­деб­ных ин­стан­ций; Пе­ре­соп­ниц­кое Еван­ге­лие (1556–61), Еван­ге­лие Не­га­лев­ско­го (1581), Кре­хов­ский апо­стол (1563–72); про­по­вед­нич. лит-ра (за­кар­пат­ские Ня­гов­ские по­уче­ния 16 в.); по­ле­мич. и ху­дож. лит-ра (про­из­ве­де­ния Ге­ра­си­ма Смот­риц­ко­го, Иоанна Ви­шен­ско­го, Хри­сто­фо­ра Фи­ла­ле­та, С. И. Зи­за­ния); ле­чеб­ни­ки, трав­ни­ки и др.