МАКСИ́М ГРЕК

МАКСИ́М ГРЕК (Ми­ха­ил Три­во­лис) [ок. 1470, Ар­та (Эпир) – 1555/56, Трои­це-Сер­ги­ев мон.], пи­са­тель, бо­го­слов, пе­ре­во­дчик, фи­ло­лог; свя­той.

Максим Грек. Рисунок из рукописного собрания его сочинений. Кон. 16 в. Российская национальная библиотека (С.-Петербург).

Из об­ра­зо­ван­ной греч. се­мьи, по­лу­чил до­маш­нее об­ра­зо­ва­ние; вла­дел кал­ли­гра­фич. иск-вом. В 1492 вме­сте с Ласкарисом (см. Лас­карь Иоанн), со­вер­шав­шим по по­ру­че­нию Ло­рен­цо Ме­ди­чи по­езд­ку по Гре­ции в по­ис­ках древ­них ру­ко­пи­сей, от­пра­вил­ся в Ита­лию. Во Фло­рен­ции М. Г. обу­чал­ся у Лас­ка­ри­са и, ве­роят­но, уча­ст­во­вал в его из­да­тель­ской дея­тель­но­сти в 1493–94. Был свя­зан с греч. ди­ас­по­рой, иг­рав­шей боль­шую роль в куль­тур­ной жиз­ни Ита­лии то­го вре­ме­ни; пе­ре­пи­сы­вал со­чи­не­ния ан­тич­ных и хри­сти­ан­ских ав­то­ров (Фео­кри­та, Стра­бо­на, Фео­до­ри­та Кир­ско­го и др.). М. Г. со­че­тал обу­че­ние в Ве­не­ции, Па­дуе, Вер­чел­ли, Бо­ло­нье, Фер­ра­ре и др. го­ро­дах со служ­бой у пред­ста­ви­те­лей дви­же­ния гу­ма­низ­ма и влия­тель­ных особ. В 1498–1502 со­сто­ял на служ­бе у Джо­ван­ни Фран­чес­ко Пи­ко дел­ла Ми­ран­до­лы, пле­мян­ни­ка Джо­ван­ни Пи­ко дел­ла Ми­ран­до­лы. В до­ме Джо­ван­ни Фран­чес­ко, воз­мож­но, по­зна­ко­мил­ся с дос­ти­же­ния­ми куль­ту­ры Воз­ро­ж­де­ния. М. Г. с со­чув­ст­ви­ем от­но­сил­ся к дея­тель­но­сти Дж. Са­во­на­ро­лы, слу­шал его про­по­ве­ди. Воз­мож­но, в 1502–03 М. Г. пре­бы­вал в мон. Св. Мар­ка во Фло­рен­ции в ка­чест­ве но­ви­ция (пос­луш­ни­ка). Ок. 1503–1504 в Ве­не­ции со­труд­ни­чал с из­да­те­лем Ма­ну­ци­ем Аль­дом Стар­шим. Друзь­я­ми М. Г. бы­ли бли­жай­шие со­труд­ни­ки Аль­да по фор­ми­руе­мой в те го­ды Но­вой Ака­де­мии (Сци­пи­он Кар­те­ро­мах, Ио­анн Гри­го­ро­пу­лос, Марк Му­су­рос). Ок. 1506 М. Г. уда­лил­ся на Афон, при­нял по­стриг в мон. Ва­то­пед, где име­лись бо­га­тые книж­ные со­б­ра­ния. Мо­на­ше­ское по­слу­ша­ние со­че­тал с учё­ны­ми тру­да­ми и ли­тур­гич. твор­че­ст­вом (со­ста­вил «Ка­нон св. Ио­ан­ну Кре­сти­те­лю»). Из­вест­ны его поэ­тич. опы­ты на греч. яз.

В 1516 в от­вет на от­прав­лен­ную на Афон прось­бу вел. кн. мо­с­ков­ско­го Ва­си­лия III Ива­но­ви­ча при­слать пе­ре­во­д­чи­ка М. Г. был на­прав­лен в Мо­ск­ву, куда при­был в мар­те 1518. Вся его даль­ней­шая дея­тель­ность бы­ла свя­за­на с Рос­си­ей. За пер­вые 7 лет жиз­ни в Рос­сии он пе­ре­вёл с греч. яз. круп­ные тру­ды по эк­зе­ге­ти­ке и го­ми­ле­ти­ке: Тол­ко­вый Апо­стол (1518–21), Тол­ко­вую Псал­тирь (1521–22), Бе­се­ды свт. Ио­ан­на Зла­то­ус­та на Еван­ге­лия от Мат­фея и Ио­ан­на (ме­ж­ду 1523 и нач. 1525), ко­то­рые ста­ли поль­зо­вать­ся боль­шой по­пу­ляр­но­стью и ак­тив­но пе­ре­пи­сы­ва­лись, а так­же статьи из эн­ци­кло­пе­дич. лек­си­ко­гра­фич. сб-ка Су­да, ряд пос­ла­ний па­три­ар­ха Кон­стан­ти­но­поль­ско­го Фо­тия и др.; с лат. яз. пе­ре­вёл со­чи­не­ние Энея Силь­вия Пик­ко­ло­ми­ни (см. Пий II) «О взя­тии Кон­стан­ти­но­по­ля тур­ка­ми». М. Г. пред­при­нял ис­прав­ле­ние бо­лее ран­них пе­ре­во­дов Псал­ти­ри и др. цер­ков­ных книг; в 1524–1525 по греч. ори­ги­на­лу ис­пра­вил Цвет­ную Три­одь. В этот же пе­ри­од М. Г. на­пи­сал мно­го­числ. со­чи­не­ния: о свя­то­гор­ских мо­на­сты­рях, про­стран­ные по­ле­мич. трак­та­ты про­тив ла­ти­нян. В хо­де оп­ро­вер­же­ния ут­верж­де­ний адеп­тов аст­ро­ло­гии раз­ра­ба­ты­вал уче­ние о сво­бо­де во­ли («са­мо­вла­стии че­ло­ве­чес­ком»). М. Г. про­яв­лял ин­те­рес к рус. ис­то­рии, в част­но­сти к на­ча­лу го­су­дарст­вен­но­сти и Кре­ще­нию Ру­си. Со­глас­но позд­ним ис­точ­ни­кам, был еди­но­мыш­лен­ни­ком Вас­сиа­на (Пат­ри­ке­ева) в его про­те­сте про­тив раз­во­да Ва­си­лия III с же­ной Со­ло­мо­ни­ей Са­бу­ро­вой.

Не позд­нее 15.2.1525 М. Г. аре­сто­ван. Доп­ра­ши­вал­ся и как сви­де­тель, и как об­ви­няе­мый в хо­де след­ст­вия по де­лу И. Н. Бер­се­ня-Бек­ле­ми­ше­ва. В мае 1525 цер­ков­ным су­дом об­ви­нён в ере­си (ошиб­ках, яко­бы до­пу­щен­ных, по мне­нию книж­ни­ков-тра­ди­цио­на­ли­стов, в хо­де пе­ре­во­да и прав­ки бо­го­слу­жеб­ных книг), ли­шён при­ча­ще­ния, со­слан в Иоси­фо-Во­ло­ко­лам­ский мон.; ему бы­ло за­пре­ще­но пи­сать, об­щать­ся с внеш­ним ми­ром, был ог­ра­ни­чен круг его чте­ния. В 1531, ве­ро­ят­но, в ре­зуль­та­те хо­да­тай­ст­ва о М. Г. про­та (на­стоя­те­ля) Св. Го­ры Афон его де­ло бы­ло рас­смот­ре­но на су­де вто­рич­но. Суд, ссы­ла­ясь на от­сут­ст­вие по­кая­ния М. Г., не снял с не­го цер­ков­но­го пре­ще­ния и на­ка­за­ния (поз­же М. Г. пи­сал, что три­ж­ды про­сил про­ще­ния у су­див­ше­го его Свя­щен­но­го со­бо­ра). Од­на­ко его по­ло­же­ние бы­ло нес­коль­ко об­лег­че­но: ему раз­ре­ши­ли пи­сать, он был пе­ре­ве­дён (хо­тя, ве­ро­ят­но, не сра­зу) в Твер­ской От­роч мо­на­стырь, где ему по­кро­ви­тель­ст­во­вал епи­скоп Твер­ской Ака­кий.

Пат­ри­ар­хи Ие­ру­са­лим­ский Ио­а­ким (в 1545) и Кон­стан­ти­но­поль­ский Дио­ни­сий (в 1546) на­пра­ви­ли по­сла­ния вел. кн. мо­с­ков­ско­му Ива­ну IV Ва­силь­е­ви­чу с прось­бой об ос­во­бо­ж­де­нии М. Г. Митр. Мо­с­ков­ский Ма­ка­рий снял с М. Г. цер­ков­ное пре­ще­ние, а Иван IV пе­ре­вёл его из Тве­ри, ве­ро­ят­но, в Мо­ск­ву (1547–48). Ок. 1551 по хо­да­тай­ст­ву игу­ме­на Трои­це-Сер­гие­ва мон. Ар­те­мия М. Г. был пе­ре­ве­дён в этот мо­на­стырь, где пре­бы­вал до кон­ца жиз­ни.

Максим Грек. Икона сер. 18 в. Поморье. Русский музей (С.-Петербург).

В 1530-х – нач. 1550-х гг. М. Г. сам со­ста­вил 2 со­б­ра­ния сво­их из­бран­ных со­чи­не­ний, ко­то­рые пред­став­ле­ны ру­ко­пи­ся­ми с его соб­ст­вен­но­руч­ной прав­кой (ред­кость в ср.-век. книж­но­сти). За­ду­ман­ные пер­во­на­чаль­но как оп­рав­да­ния по вы­дви­ну­тым про­тив не­го об­ви­не­ниям, со­б­ра­ния пе­ре­рос­ли в из­ло­же­ние по­зи­ций ав­то­ра по важ­ней­шим во­про­сам гос., цер­ков­ной и куль­тур­ной жиз­ни Рос­сии то­го вре­ме­ни. Сре­ди со­чи­не­ний вы­де­ля­ют­ся «Ис­по­ве­да­ние пра­во­слав­ной ве­ры...», 2 «Сло­ва» об ис­прав­ле­нии рус­ских книг, в ко­то­рых пред­став­ле­ны развёр­ну­тые обос­но­ва­ния прак­ти­ки пе­ре­во­да и пра­вомер­но­сти про­из­ве­дён­ной М. Г. прав­ки бо­го­слу­жеб­ных тек­стов. В «Ис­по­ве­да­нии...» в об­ра­ще­нии к цер­ков­ным и свет­ским вла­стям М. Г. во­про­шал, не выз­ва­но ли его об­ви­не­ние в ере­си его об­ли­че­ния­ми стя­жа­тель­ской прак­ти­ки, взи­ма­ния про­цен­тов («мзды»), жад­но­сти и т. д. В соч. «Сло­во, из­ла­гаю­щее с жа­ло­стию не­строе­ния и бес­чи­ния ца­рей и вла­сти­те­лей по­след­не­го ве­ка се­го», в ко­то­ром ис­сле­до­ва­те­ли об­на­ру­жи­ва­ют влия­ние Дан­те, М. Г. ал­ле­го­рически опи­сы­ва­ет со­стоя­ние цар­ст­ва, по­ру­ган­но­го пра­ви­те­ля­ми и вла­сти­те­ля­ми. Вме­няв­шая­ся в ви­ну М. Г. кри­ти­ка рус. чу­до­твор­цев – ос­но­ва­те­лей мо­на­сты­рей – обу­сло­ви­ла по­яв­ле­ние его гл. «не­стя­жа­тель­ских» со­чи­не­ний (см. Не­стя­жа­те­ли).

Со­ци­аль­ная по­зи­ция М. Г. со­стоя­ла не в от­ри­ца­нии цер­ков­ной соб­ст­вен­но­сти как та­ко­вой, а в об­ли­че­нии стя­жа­тель­ской прак­ти­ки соб­ст­вен­ни­ков, рос­тов­щи­че­ст­ва, бес­че­ло­веч­но­го от­но­ше­ния к кре­стья­нам. Важ­ное ме­сто в сис­те­ме по­ли­тич. воз­зре­ний М. Г. за­ни­ма­ет ут­вер­жде­ние пра­ва ду­хов­ных и свет­ских лиц на со­ве­ты ца­рю. М. Г. при­над­ле­жат по­сла­ния-на­став­ле­ния Ва­си­лию III и Ива­ну IV, а так­же по­ли­тич. со­чи­не­ния бо­лее ши­ро­ко­го ха­рак­те­ра («Гла­вы по­учи­тель­ны на­чаль­ст­вую­щим пра­во­вер­но»). М. Г. ре­ко­мен­до­вал Ива­ну IV обес­пе­чить ко­ор­ди­на­цию по­ли­тич. сил, при­вле­кая к это­му не толь­ко бо­яр­ст­во и ду­хо­вен­ст­во, но и во­ин­ст­во и слу­жи­лых лю­дей. В воп­ро­се об ав­то­ке­фа­лии Рус. церк­ви М. Г. ис­хо­дил не из её от­ри­ца­ния, а из убеж­де­ния, что она мо­жет быть ус­та­нов­ле­на по ре­ше­нию («гра­мо­те») Кон­стан­ти­но­поль­ско­го па­три­ар­ха­та.

Со­чи­не­ния М. Г. со­об­ща­ли рус. чи­та­те­лю о Ве­ли­ких гео­гра­фи­че­ских от­кры­ти­ях (об о. Ку­ба, о Мо­лукк­ских о-вах), зна­ко­ми­ли с приё­ма­ми фи­ло­ло­гич. кри­ти­ки тек­ста, вы­ра­бо­тан­ны­ми в ви­зант. и ре­нес­санс­ной куль­ту­рах, рас­ска­зы­ва­ли о Ма­ну­ции Аль­де, пе­чат­ной кни­ге и т. д.

Мо­лит­вен­ное по­чи­та­ние М. Г. су­ще­ст­во­ва­ло с сер. 17 в., также и сре­ди ста­ро­обряд­цев. Ка­но­ни­зи­ро­ван РПЦ в 1988; дни па­мя­ти – 21 янв. (3 февр.) и 21 ию­ня (4 ию­ля), а так­же в со­бо­рах Афон­ских, Мо­с­ков­ских, Ра­до­неж­ских и Твер­ских свя­тых.

Филологические взгляды М. Г

От­но­ше­ние М. Г. к цер­ков­но­сла­вян­ско­му язы­ку оп­ре­де­ля­лось зап.-ев­роп. гу­ма­ни­стич. фи­ло­ло­гич. тра­ди­ци­ей, со­глас­но ко­то­рой фор­маль­ная пра­виль­ность язы­ка свя­зы­ва­лась с его фи­ло­ло­гич. «об­ра­бо­тан­но­стью», а его функ­ци­ональ­ный ста­тус – с по­зи­ци­ей в куль­тур­но-язы­ко­вой ие­рар­хии. По­сколь­ку цер­ков­но­сла­вян­ский яз. воз­ник в ре­зуль­та­те пе­ре­во­да греч. бо­го­слу­жеб­ных тек­стов, функ­цио­наль­но до­ми­ни­рую­щий и фор­маль­но об­ра­бо­тан­ный греч. яз. рас­смат­ри­вал­ся как об­ра­зец пра­виль­но­сти. Ошиб­ки в цер­ков­но­сла­вян­ских тек­стах М. Г. объ­яс­нял тем, что пер­вые пе­ре­во­дчи­ки и по­сле­дую­щие пе­ре­пис­чи­ки не­дос­та­точ­но вла­де­ли греч. язы­ком и не бы­ли обу­че­ны грам­ма­ти­ке, ри­то­ри­ке и по­эти­ке. Со­от­вет­ст­вен­но пра­виль­ность цер­ков­но­сла­вян­ского яз. мог­ла быть дос­тиг­ну­та по­сред­ст­вом фор­маль­но-се­ман­тич. со­от­не­се­ния греч. и цер­ков­но­сла­вян­ского язы­ков. Эта ус­та­нов­ка наи­бо­лее по­сле­до­ва­тель­но реа­ли­зо­ва­лась в про­цес­се пе­ре­во­да Тол­ко­вой Псал­ти­ри и прав­ки Цвет­ной Трио­ди. Стрем­ле­ние М. Г. к грам­ма­ти­че­ски од­но­знач­ной пе­ре­да­че греч. тек­ста и то, что при этом он не учи­ты­вал слу­чаи не­сов­па­де­ния фор­маль­но-се­ман­тич. па­ра­мет­ров греч. и цер­ков­но­сла­вян­ско­го язы­ков, при­во­ди­ли к ря­ду за­мен, на­ру­шав­ших тра­диц. тол­ко­ва­ние слав. тек­ста и, как след­ст­вие, к уп­рё­кам в ад­рес М. Г. в ере­ти­че­ской пор­че книг. Стре­мясь оп­ро­верг­нуть воз­ве­дён­ные на не­го об­ви­не­ния, М. Г. всту­пал в по­ле­ми­ку со слав. книж­ни­ка­ми: раз­вёр­ну­тые обос­но­ва­ния прак­ти­ки пе­ре­во­да и книж­ной спра­вы пред­став­ле­ны в соз­дан­ных им по­сле су­да 1525 соч. «Ис­по­ве­да­ние пра­во­слав­ныя ве­ры…», «Сло­во от­ве­ща­тель­но о ис­прав­ле­нии книг рус­ских», «Сло­во от­ве­ща­тель­но о книж­ном ис­прав­ле­нии…». Прин­ци­пы и кон­крет­ные па­ра­мет­ры книж­ной спра­вы М. Г., а так­же ха­рак­тер язы­ко­вой по­ле­ми­ки на­шли про­дол­же­ние в ни­ко­нов­ской спра­ве и в спо­ре ни­ко­ни­ан и ста­ро­об­ряд­цев.

В рам­ках фи­ло­ло­гич. ра­бо­ты над цер­ков­но­сла­вян­ским яз. М. Г. стре­мил­ся при­спо­со­бить к слав. ма­те­риа­лу лек­си­ко­гра­фич. и ри­то­ри­ко-по­этич. со­чи­не­ния. Фи­ло­ло­гич. тол­ко­ва­ние за­им­ст­во­ван­ных слов пред­став­ле­но в его сло­ва­ре «Тол­ко­ва­ние име­нам по ал­фа­ви­ту», ко­то­рый це­ли­ком или фраг­мен­тар­но был ис­поль­зо­ван со­ста­ви­те­ля­ми всех слав. аз­бу­ков­ни­ков. В соч. «О при­шель­цах фи­ло­со­фех» М. Г. про­де­мон­ст­ри­ро­вал ри­то­ри­ко-по­этич. при­ём пе­ре­ра­бот­ки од­но­го ви­да сти­ха в дру­гой, со­стоя­щий в из­ме­не­нии сти­хо­твор­но­го мет­ра пу­тём из­ме­не­ния по­ряд­ка слов. С име­нем М. Г. со­вре­мен­ни­ки свя­зы­ва­ли и грам­ма­тич. ста­тьи, в ко­то­рых грам­ма­ти­ка рас­смат­ри­ва­лась как уче­ние о 8 час­тях «сло­ва», при этом ис­поль­зо­ван­ные в дан­ных ра­бо­тах тер­ми­ны от­ли­ча­лись от на­зва­ний час­тей ре­чи в ано­ним­ном ру­ко­пис­ном трак­та­те «О ос­ми час­тех сло­ва». По­ни­ма­ни­ем пра­виль­но­сти цер­ков­но­сла­вян­ского яз. как ори­ен­та­ции на грам­мати­ку объ­яс­ня­ет­ся и тот факт, что ав­тор­ст­во грам­ма­ти­ки, из­дан­ной в Мо­ск­ве в 1648 без ука­за­ния име­ни Ме­ле­тия (Смот­риц­ко­го), мог­ли при­пи­сы­вать М. Г., чьи со­чи­не­ния ак­тив­но ци­ти­ро­ва­лись моск. книж­ни­ка­ми в но­вом пре­ди­сло­вии, со­став­лен­ном к это­му из­да­нию.