ДОЛГ

ДОЛГ, од­но из фун­да­мен­таль­ных по­ня­тий эти­ки, ко­то­рое обо­зна­ча­ет нрав­ст­вен­но ар­гу­мен­ти­ро­ван­ное при­ну­ж­де­ние к по­ступ­кам, нрав­ст­вен­ную не­об­хо­ди­мость, вы­сту­паю­щую в ка­че­ст­ве субъ­ек­тив­но­го прин­ци­па по­ве­де­ния. Д. вы­ра­жа­ет им­пе­ра­тив­ную фор­му мо­ра­ли. Са­ми дей­ст­вия, по­сколь­ку они мо­ти­ви­ро­ва­ны Д., име­ну­ют­ся обя­зан­но­стя­ми; по­ня­тие «обя­зан­ность» го­во­рит о том, что́ (ка­кое кон­крет­ное дей­ст­вие) со­вер­ша­ет­ся, а по­ня­тие Д. – о том, по­че­му оно со­вер­ша­ет­ся. Слу­жить оте­че­ст­ву, вы­пол­нять обе­ща­ния, за­бо­тить­ся о де­тях есть обя­зан­но­сти, де­лать это по мо­раль­ным ос­но­ва­ни­ям есть Д., ко­гда дей­ст­вие со­вер­ша­ет­ся не из-за внеш­них по от­но­ше­нию к не­му со­об­ра­же­ний (по при­ка­зу, ра­ди вы­го­ды, из-за склон­но­сти и т. д.), а на том ос­нова­нии, что оно са­мо в се­бе со­дер­жит нрав­ст­вен­ную цен­ность.

Рус. сло­во «Д.» име­ет ещё вто­рое зна­че­ние (то, что взя­то взай­мы и не­об­хо­ди­мо вер­нуть). Дол­го­вые обя­за­тель­ст­ва ста­ли про­об­ра­зом обя­за­тельств, ис­пол­не­ние ко­то­рых яв­ля­ет­ся без­ус­лов­ным. Речь идёт о та­кой без­ус­лов­но­сти, ко­то­рая не мо­жет быть на­дёж­но га­ран­ти­ро­ва­на внеш­ним об­ра­зом. Для это­го тре­бу­ет­ся ещё внутр. при­ну­ж­де­ние, на­ла­гаю­щее обя­зан­ность в от­но­ше­нии са­мой обя­зан­но­сти, что и со­став­ля­ет смысл мо­раль­но­го дол­га.

На­ча­ло тео­ре­тич. ос­мыс­ле­ния Д. вос­хо­дит к стои­циз­му, к пред­ло­жен­но­му Зе­но­ном из Ки­тия вы­де­ле­нию в че­ло­ве­че­ском по­ве­де­нии двух ас­пек­тов: соб­ст­вен­но­го нрав­ст­вен­но­го и «над­ле­жа­ще­го» (со­об­раз­но­го при­ро­де). Над­ле­жа­щие по­ступ­ки, це­ле­со­об­раз­ные с точ­ки зре­ния со­хра­не­ния и вос­про­из­вод­ст­ва жиз­ни, эти­че­ски ней­траль­ны, от­но­сят­ся к сфе­ре «без­раз­лич­но­го» (адиа­фо­ра); нрав­ст­вен­но-долж­ны­ми они ста­но­вят­ся лишь при оп­ре­де­лён­ном внут­рен­нем («ра­зум­ном») от­но­ше­нии к ним, т. е. ко­гда они со­вер­ша­ют­ся по тре­бо­ва­нию нрав­ст­вен­но­го за­ко­на, а не из ин­стинк­та са­мо­со­хра­не­ния. Ана­ло­гич­но про­во­ди­мое Ци­це­ро­ном в кн. «Об обя­зан­но­стях» («De officiis») раз­де­ле­ние обя­зан­но­стей на «со­вер­шен­ные» (officia perfecta), реа­ли­зуе­мые толь­ко муд­ре­ца­ми, и «обык­но­вен­ные», или «сред­ние» (officia media), про­ис­те­каю­щие из мно­го­об­раз­ных ас­пек­тов че­ло­ве­че­ской жиз­ни и ка­саю­щие­ся всех лю­дей. Уче­ние Ци­це­ро­на о Д. бы­ло вос­при­ня­то Ам­вро­си­ем Ме­дио­лан­ским, дав­шим его хри­стиа­ни­зи­ро­ван­ное пе­ре­ло­же­ние в соч. «Об обя­зан­но­стях свя­щен­но­слу­жи­те­лей» («De officiis mi­nistrorum»). В Но­вое вре­мя по­ня­тие Д. ос­мыс­ля­лось в рам­ках кон­цеп­ции ес­те­ст­вен­но­го пра­ва и об­ще­ст­вен­но­го до­го­во­ра. По Т. Гоб­бсу, об­ществ. жизнь не­воз­мож­на, ес­ли че­ло­век про­из­воль­но раз­ру­ша­ет то, что рань­ше доб­ро­воль­но сде­лал. «Кон­тракт­ная идея» Д., со­глас­но ко­то­рой са­ма про­це­ду­ра со­гла­ше­ния на­ла­га­ет на че­ло­ве­ка обя­за­тель­ст­во по от­но­ше­нию к обя­за­тель­ст­вам со­гла­ше­ния, на­ме­чен­ная в об­щих чер­тах в кон­тек­сте со­ци­аль­но-до­го­вор­ной тео­рии об­ще­ст­ва и го­су­дар­ст­ва, ста­ла ос­но­вой са­мо­сто­ят. тео­рии во 2-й пол. 20 в. в рам­ках т. н. дис­кур­сив­ной эти­ки (К. О. Апель, Ю. Ха­бер­мас).

Наи­бо­лее раз­ви­тая тео­рия Д. бы­ла пред­ло­же­на И. Кан­том, ви­дев­шим в Д. един­ст­вен­ное субъ­ек­тив­ное ос­но­ва­ние, бла­го­да­ря ко­то­ро­му нрав­ст­вен­ный за­кон, вы­сту­паю­щий в фор­ме ка­те­го­ри­че­ско­го им­пе­ра­ти­ва, без­ус­лов­но­го при­ну­ж­де­ния к по­ступ­ку, при­об­ре­та­ет дей­ст­вен­ность. Д. пред­ста­ёт толь­ко в со­от­не­сён­но­сти со склон­но­стя­ми и в про­ти­во­стоя­нии им. Д. не от­ме­ня­ет про­чие мак­си­мы, ко­то­рые мож­но ин­тер­пре­ти­ро­вать как мак­си­мы се­бя­лю­бия, он толь­ко взве­ши­ва­ет их с точ­ки зре­ния со­от­вет­ст­вия кри­те­рию об­ще­зна­чи­мо­сти и в слу­чае по­ло­жи­тель­но­го ре­зуль­та­та вы­сту­па­ет их нрав­ст­вен­ной санк­ци­ей, яв­ляю­щей­ся до­пол­не­ни­ем и уси­ле­ни­ем этих мак­сим. Про­це­ду­ра та­ко­го взве­ши­ва­ния сво­дит­ся к мыс­лен­но­му экс­пе­ри­мен­ту, в хо­де ко­то­ро­го че­ло­век как ра­зум­ное су­ще­ст­во дол­жен от­ве­тить на во­прос, со­вер­шил бы он со­от­вет­ст­вую­щий по­сту­пок так­же и в том слу­чае, ес­ли бы у не­го не бы­ло ни­ка­кой вы­го­ды со­вер­шить его или ес­ли бы он про­ти­во­ре­чил его склон­но­стям. Нрав­ст­вен­ным, по Кан­ту, мож­но при­знать толь­ко та­кой по­сту­пок, ко­то­рый не про­сто со­об­ра­зен Д., а со­вер­ша­ет­ся ра­ди Д. Этич. ри­го­ризм Кан­та, смяг­чён­ный в нео­кан­ти­ан­ст­ве, был под­верг­нут кри­ти­ке поч­ти во всех по­сле­дую­щих ори­ги­наль­ных этич. сис­те­мах.

Со­вре­мен­ная «по­стклас­си­че­ская» фи­ло­со­фия в этич. ас­пек­те в це­лом ха­рак­те­ри­зу­ет­ся ан­ти­нор­ма­ти­виз­мом, что про­яв­ля­ет­ся, в ча­ст­но­сти, в кри­ти­ке им­пе­ра­тив­ной фор­мы мо­ра­ли и сме­ще­нии Д. на пе­ри­фе­рию мо­раль­ной жиз­ни.