РИ́ФМА

РИ́ФМА (от греч. ῥυθμός – строй­ность, со­раз­мер­ность), со­зву­чие кон­цов сти­хов или по­лу­сти­ший, от­ме­чаю­щее их гра­ни­цы и свя­зы­ваю­щее их ме­ж­ду со­бой. Раз­ви­лась из ес­теств. со­зву­чий син­так­сич. па­рал­ле­лиз­ма; в ев­роп. лит-ре за­ро­ди­лась не в сти­хах, а в ан­тич­ной ора­тор­ской про­зе (т. н. го­мео­те­лев­тон, см. Тро­пы и фи­гу­ры ре­чи). Та­кая риф­мо­ван­ная про­за куль­ти­ви­ро­ва­лась во вре­мя ран­не­го Сред­не­ве­ко­вья, и к 10 в. мо­да на неё ста­ла на не­ко­то­рое вре­мя поч­ти гос­под­ствую­щей, про­ник­нув в ср.-век. «рит­ми­че­скую» (т. е. сил­ла­би­че­скую и сил­ла­бо-то­ни­че­скую) и «мет­ри­че­скую» (т. е. на­пи­сан­ную по ан­тич­ным об­раз­цам) про­зу. Здесь Р. свя­зы­ва­ла пре­им. кон­цы по­лу­сти­ший и на­зы­ва­лась «ле­о­нин­ской» (про­ис­хо­ж­де­ние назв. не­изв.).

Из ср.-век. лат. по­эзии Р. пе­ре­хо­дит в ср.-век. гре­че­скую (позд­ние греч. ро­ма­ны), в герм. язы­ки (вы­тес­няя из них бо­лее древ­ний ал­ли­те­ра­ци­он­ный стих) и в сла­вян­ские (где го­вор­ной стих ни­зо­вых фольк­лор­ных жан­ров обыч­но был риф­мо­ван­ный, а ре­чи­та­тив­ный и пе­сен­ный бо­лее вы­со­ких жан­ров – не­риф­мо­ван­ный). По­сте­пен­но лат. по­эзия воз­вра­ща­ет­ся к древ­ним не­риф­мо­ван­ным об­раз­цам, а но­во­языч­ная ср.-век. ев­роп. по­эзия ос­та­ёт­ся риф­мо­ван­ной це­ли­ком; не­риф­мо­ван­ный бе­лый стих вхо­дит в неё как ис­клю­че­ние (под­ра­жа­ние ан­тич­но­сти) с 16 в., ши­ре – в эпо­ху ро­ман­тиз­ма, и ста­но­вит­ся мас­со­вым лишь в сво­бод­ном сти­хе 20 в.

Еди­ни­цей риф­мую­ще­го со­зву­чия в сил­ла­би­че­ском сти­хо­сло­же­нии слу­жит слог (од­но­слож­ные Р.: «су­щий – вя­щий – де­лав­ший – змий»; двух­слож­ные: «су­щий – даю­щий – де­лаю­щий – знаю­щий»); в сил­ла­бо-то­ни­че­ском сти­хо­сло­же­нии – груп­па сло­гов, объ­е­ди­нён­ная уда­ре­ни­ем [по по­ло­же­нию уда­ре­ния здесь раз­ли­ча­ют­ся Р. муж­ские (уда­ре­ние на пер­вом сло­ге от кон­ца: «ог­не­вой – ро­ко­вой»), жен­ские (уда­ре­ние на вто­ром сло­ге от кон­ца: «ог­не­вою – ро­ко­вою»), дак­ти­ли­че­ские (уда­ре­ние на треть­ем сло­ге от кон­ца: «ог­не­вею­щей – вею­щей»), ги­пер­дак­ти­ли­че­ские (уда­ре­ние на чет­вёр­том и да­лее уда­лён­ных от кон­ца сло­гах: «ог­не­вею­щею – вею­щею»)]. Еди­ни­цей риф­мую­ще­го со­зву­чия в чис­то то­ни­че­ском сти­хо­сло­же­нии долж­но было слу­жить це­лое сло­во («ог­не­вой – от не­го – маг­ние­вый – гне­вом»); клас­си­фи­ка­ция та­ких со­зву­чий ещё не вы­ра­бо­та­на. Под воз­дей­ст­ви­ем тра­ди­ции и под ино­языч­ным влия­ни­ем час­то встре­ча­ют­ся сме­шан­ные слу­чаи: так, совр. рус. то­ни­че­ский стих по тра­ди­ции из­бе­га­ет раз­но­удар­ных рифм.

Точ­ность со­зву­чия, тре­буе­мо­го для Р., оп­ре­де­ля­ет­ся ис­то­ри­че­ски ме­няю­щей­ся ус­лов­но­стью (в сил­ла­бич. Р. спер­ва счи­та­лись дос­та­точ­ны­ми од­но­слож­ные Р., по­том ста­ли не­об­хо­ди­мы­ми двух­слож­ные). Гос­под­ству­ет ус­та­нов­ка на «Р. не для гла­за, а для уха», но реа­ли­зу­ет­ся она в раз­ное вре­мя по-раз­но­му. Так, в 18 в. рyc. Р. тре­бо­ва­ла то­ж­де­ст­ва всех зву­ков и, по воз­мож­но­сти, всех букв (точ­ная Р.); в кон. 18 в. доз­во­ля­ет­ся Р. йо­ти­ро­ван­ная («си­лы – ми­лый»), к ко­то­рой близ­ка Р. «с внут­рен­ним йо­том» («я – ме­ня»); с 1830–50-х гг. – Р. при­бли­зи­тель­ная, с не­сов­па­даю­щи­ми за­удар­ны­ми глас­ны­ми («мно­го – бо­гу»); в 20 в. – Р. не­точ­ная, с не­сов­па­де­ни­ем со­глас­ных. Сре­ди не­точ­ных Р. вы­де­ля­ют­ся: усе­чён­ная («пла­мя – па­мять», «пле­чо – о чём»), за­ме­щён­ная («ве­тер – ве­чер») и не­рав­но­слож­ная («не­ве­до­мо – сле­дом»); ино­гда вы­де­ля­ют так­же пе­ре­став­ную («вет­ка – нек­то»). В пре­де­ле не­точ­ная Р. сво­дит­ся или к ас­со­нан­су (то­ж­де­ст­вен­ным ос­та­ёт­ся толь­ко удар­ный глас­ный звук: «ру­ка – ко­мар»; на та­ких ас­со­нан­сах строи­лась ста­роф­ран­цуз­ская и ста­ро­ис­пан­ская по­эзия), или к дис­со­нан­су (то­ж­де­ст­вен­ны ос­та­ют­ся со­глас­ные, ме­ня­ет­ся удар­ный глас­ный: «стан – стон»; та­кие дис­со­нан­сы упот­ре­би­тель­ны в совр. анг­лоя­зыч­ной по­эзии).

По на­ли­чию пре­ду­дар­ных опор­ных зву­ков вы­де­ля­ют­ся Р. бо­га­тые («ог­ра­да – ви­но­гра­да»): они це­нят­ся во франц. тра­ди­ции и счи­та­ют­ся ко­ми­че­ски­ми в англ. и нем. тра­ди­ци­ях; в рус. по­эзии они це­ни­лись у А. П. Су­ма­ро­ко­ва и его шко­лы, вы­шли из упот­реб­ле­ния к нач. 19 в. и вновь ста­ли мод­ны­ми в нач. 20 в. По лек­сич. и грам­ма­тич. при­зна­кам вы­де­ля­ют­ся Р. од­но­род­ные (напр., гла­гол с гла­го­лом) и раз­но­род­ные, омо­ни­ми­че­ские, тав­то­ло­ги­че­ские, со­став­ные («где вы – де­вы»).

По по­ло­же­нию в стро­ке Р. в ев­роп. по­эзии ка­но­ни­зи­ро­ва­ны в кон­це сти­ха; ес­ли ко­нец сти­ха со­зву­чен с кон­цом по­лу­сти­шия, та­кая Р. на­зы­ва­ет­ся внут­рен­ней. По по­ло­же­нию риф­мич. це­пей в стро­фе раз­ли­ча­ют­ся Р. смеж­ные (aabb), пе­ре­крё­ст­ные (abab), ох­ват­ные (abba), сме­шан­ные (напр., тер­нар­ные: aabccb), двой­ные, трой­ные; по­вто­ря­ясь, это рас­по­ло­же­ние Р. слу­жит важ­ней­шим эле­мен­том стро­фи­ки. В сти­хе Р. вы­пол­ня­ет троя­кую функ­цию: 1) сти­хо­об­ра­зую­щую – как сред­ст­во раз­де­ле­ния и груп­пи­ров­ки сти­хов (под­чёр­ки­ва­ние сти­хо­раз­де­ла, со­от­не­сён­ность риф­мую­щих строк); 2) фо­ни­че­скую – как опор­ная по­зи­ция для зву­ко­пи­си це­ло­го сти­ха («рас­пы­лён­ная риф­ма»: «да что я, луч­ше что ли... из ко­жи вон, из што­лен» у В. В. Мая­ков­ско­го); 3) се­ман­ти­че­скую – как сред­ст­во соз­да­ния «риф­ми­че­ско­го ожи­да­ния» по­яв­ле­ния тех или иных слов, с по­сле­дую­щим под­твер­жде­ни­ем или на­ру­ше­ни­ем это­го ожи­да­ния (от­сю­да важ­ность ис­поль­зо­ва­ния Р. ба­наль­ных, та­ких как «ра­дость – мла­дость – сла­дость» и т. п., и ори­ги­наль­ных, «эк­зо­ти­че­ских»). Во всех этих функ­ци­ях Р. под­чи­не­на об­ще­му сти­ли­стич. це­ло­му сти­ха и в за­ви­си­мо­сти от со­от­вет­ст­вия это­му це­ло­му ощу­ща­ет­ся как «хо­ро­шая» или «пло­хая».