МА́КРО-ЖЕ ЯЗЫКИ́

МА́КРО-ЖЕ ЯЗЫКИ́, ги­по­те­ти­че­ская мак­ро­се­мья ин­дей­ских язы­ков Юж. Аме­ри­ки. Рас­про­стра­не­ны гл. обр. в Бра­зи­лии (по всей тер­ри­то­рии). В за­ви­си­мо­сти от при­ни­мае­мо­го со­ста­ва мак­ро­се­мьи оцен­ки об­ще­го чис­ла го­во­ря­щих на вклю­чае­мых в неё язы­ках ко­леб­лют­ся от 40 тыс. до 53,4 тыс. чел. (нач. 2000-х гг.).

Гипотеза об общ­ности М.-жея. при­зна­на боль­шин­ст­вом совр. ис­сле­до­ва­те­лей, од­на­ко су­ще­ст­ву­ют раз­но­гла­сия по по­во­ду со­ста­ва мак­ро­се­мьи. Со­глас­но наи­бо­лее рас­про­стра­нён­ной точ­ке зре­ния, в неё вхо­дят же язы­ки и ряд пред­по­ло­жи­тель­но род­ст­вен­ных им ма­лых язы­ко­вых се­мей, к нач. 21 в. вы­мер­ших ли­бо пред­став­лен­ных, как пра­ви­ло, од­ним язы­ком: ка­ма­кан­ские [вы­мер­шие ка­ма­кан, ман­га­ло (мон­гойо), ко­то­шо, мень­ен, ма­са­ка­ра], ма­ша­ка­лий­ские [ма­ша­ка­ли (ок. 850 чел.), вы­мер­шие ка­по­шо, мо­но­шо, ма­ко­ни, ма­ла­ли, па­та­шо], бо­то­куд­ские, или кре­нак­ские [бо­то­ку­до (ок. 10 чел.), вы­мер­шие нак­ре­хе, гре­вен], пу­рий­ские (вы­мер­шие пу­ри и ко­ро­по), ка­ри­рий­ские [вы­мер­шие ки­пеа (ка­ри­ри), дзу­бу­куа (ки­ри­ри), са­буя (са­пуя), ка­му­ру (пед­ра-бран­ка)], ка­раджа (ка­раджа; до 2,9 тыс. чел.), опайе (офайе; ок. 15 чел.), бо­рор­ские [вост. бо­ро­ро (ок. 850 чел.), вы­мер­шие зап. бо­ро­ро, уму­ти­на, оту­ке], рик­бак­ца (рик­бак­ца; 990 чел.). Не­ко­то­рые ис­сле­до­ва­те­ли вклю­ча­ют в со­став М.-жея. так­же ябу­тий­скую се­мью (ябу­ти и ари­ка­пу; оба на гра­ни ис­чез­но­ве­ния) и изо­ля­ты яте (фул­нио; до 3 тыс. чел.), чи­ки­то (чи­ки­та­но; св. 5,8 тыс. чел. на вос­то­ке Бо­ли­вии), гуа­то (гуа­то; до 40 чел.), вы­мер­шие оти и жей­ко (жай­ко).

Вокализм М.-жея. весь­ма бо­гат и вклю­ча­ет про­ти­во­по­став­ле­ния по ря­ду, подъ­ё­му, ог­уб­лён­ности и на­за­ли­за­ции. В яте и гуа­то об­на­ру­же­ны то­ны, ве­ро­ят­но их на­ли­чие в опайе. Кон­со­нан­тизм, на­про­тив, в боль­шин­ст­ве М.-жея. от­но­си­тель­но прост, толь­ко яте име­ет св. 20 со­глас­ных фо­нем. Для отд. язы­ков ха­рак­тер­ны слож­ные со­глас­ные, реа­ли­зую­щие­ся в ре­чи как по­сле­до­ва­тель­ность ар­ти­ку­ля­ций. Так, в ка­ин­ганг (семья языков же) встре­ча­ют­ся не толь­ко пре- и пост-, но и «ме­дио­на­за­ли­зо­ван­ные» со­глас­ные (n ре­гу­ляр­но реа­ли­зу­ет­ся как [dnd]). В ма­ша­ка­ли смыч­ным мо­жет пред­ше­ст­во­вать во­ка­лич. фа­за, при­чём в оп­ре­де­лён­ных кон­тек­стах реа­ли­зу­ет­ся толь­ко эта фа­за, так что у со­глас­ной фо­не­мы ока­зы­ва­ет­ся глас­ный ал­ло­фон. В ка­ра­д­жа зна­чи­тель­но раз­ли­ча­ет­ся про­из­но­ше­ние слов в за­ви­си­мо­сти от по­ла го­во­ря­ще­го: в муж­ской ре­чи во всех по­зи­ци­ях опус­ка­ет­ся ве­ляр­ный смыч­ный k (что мо­жет со­про­вож­дать­ся стан­да­рт­ны­ми мор­фо­но­ло­гич. про­цес­са­ми).

Строе­ние сло­во­фор­мы аг­глю­ти­на­тив­ное (см. Аг­глю­ти­на­ция в язы­ко­зна­нии), в це­лом ха­рак­тер­на от­но­сит. бед­ность как имен­ной, так и гла­голь­ной мор­фо­ло­гии. Па­деж­ные от­но­ше­ния вы­ра­жа­ют­ся при по­мо­щи по­сле­ло­гов, в гуа­то и ка­ри­рий­ских язы­ках – по­сред­ст­вом пред­ло­гов. В боль­шин­ст­ве язы­ков гла­голь­ные, имен­ные и по­сле­лож­ные вер­ши­ны оформ­ля­ют­ся спе­ци­аль­ны­ми пре­фик­са­ми, ука­зы­ваю­щи­ми на то, при­мы­ка­ет ли за­ви­си­мое ли­ней­но к вер­ши­не. Ха­рак­тер­но вы­ра­же­ние при име­ни ли­ца/чис­ла об­ла­да­те­ля. Лич­но-чи­сло­вое со­гла­со­ва­ние гла­го­ла во мно­гих М.-жея. от­сут­ст­ву­ет; в не­ко­то­рых язы­ках гла­гол с по­мо­щью пре­фик­са со­гла­су­ет­ся с субъ­ек­том (осо­бен­но 3-го ли­ца); в яте, ка­ри­рий­ских язы­ках и гуа­то есть би­пер­со­наль­ное спря­жение (фор­ма гла­го­ла за­ви­сит от грам­ма­тич. ли­ца как субъ­ек­та, так и объ­ек­та). Мн. язы­ки де­мон­ст­ри­ру­ют чер­ты эр­га­тив­но­го строя, в гуа­то пред­став­ле­на рас­щеп­лён­ная эр­га­тив­ность по чис­лу. Ба­зо­вый по­ря­док слов «под­ле­жа­щее + до­пол­не­ние + ска­зуе­мое»; ис­клю­че­ния­ми яв­ля­ют­ся ша­ван­те, где реа­ли­зу­ет­ся край­не ред­кий по­ря­док «до­пол­не­ние + под­ле­жа­щее + ска­зуе­мое», а так­же гуа­то и ка­ри­рий­ские язы­ки, где ска­зуе­мое обыч­но сто­ит на пер­вом ме­сте.

Все М.-жея. под­вер­га­ют­ся влия­нию со сто­ро­ны пор­ту­галь­ско­го язы­ка и в той или иной сте­пе­ни на­хо­дят­ся под уг­ро­зой вы­ми­ра­ния. Не­ко­то­рые язы­ки на­счи­ты­ва­ют все­го неск. го­во­ря­щих, ко­то­рые к то­му же яв­ля­ют­ся но­си­те­ля­ми разл. диа­лек­тов. Для ря­да М.-жея. в кон. 20 – нач. 21 вв. бы­ли раз­ра­бо­та­ны про­грам­мы под­де­рж­ки; в ча­ст­но­сти, соз­да­ны пись­мен­но­сти на лат. гра­фич. ос­но­ве, ре­аль­ное ис­поль­зо­ва­ние ко­то­рых ос­та­ёт­ся край­не ог­ра­ни­чен­ным. На не­ко­то­рых язы­ках же ве­дёт­ся пре­по­да­ва­ние в млад­шей шко­ле.

Изу­че­ние М.-жея. на­ча­то в кон. 17 в. мис­сио­не­ра­ми, про­по­ве­до­вав­ши­ми сре­ди но­си­те­лей ка­ри­рий­ских язы­ков. Все М.-жея. ос­та­ют­ся ма­ло­изу­чен­ны­ми; о мно­гих ны­не вы­мер­ших язы­ках со­хра­ни­лись толь­ко крат­кие за­пи­си пу­те­ше­ст­вен­ни­ков 19 в. Луч­ше дру­гих ис­сле­до­ва­ны язы­ки же, в пер­вую оче­редь ка­ин­ганг.