ЛИ́ЧНОСТИ-БЕЗЛИ́ЧНОСТИ КАТЕГО́РИЯ

ЛИ́ЧНОСТИ-БЕЗЛИ́ЧНОСТИ КАТЕ­ГО́­РИЯ, язы­ко­вая ка­те­го­рия, от­ра­жаю­щая раз­ли­чия в сте­пе­ни ак­тив­но­сти или ком­му­ни­ка­тив­ной зна­чи­мо­сти субъ­ек­та дей­ст­вия (со­стоя­ния). Се­ман­ти­чес­кая ос­но­ва Л.-б. к. – раз­ли­че­ние гла­го­лов, обоз­на­чаю­щих кон­тро­ли­руе­мые це­ле­на­прав­лен­ные дейст­вия субъ­ек­та-ли­ца («го­во­рить», «обе­щать», «ис­кать», «вспо­ми­нать», «по­ни­мать», «на­ка­зы­вать», «по­доз­ре­вать», «чи­тать» и т. п.), и гла­го­лов с не­лич­ным субъ­ек­том («тух­нуть», «ки­петь», «та­ять», «раз­ра­стись», «при­го­реть», «ржа­веть», «зе­ле­неть», «мер­цать», «обез­лю­деть» и т. п.). Из­ме­не­ние ти­па субъ­ек­та для та­ких гла­го­лов воз­мож­но лишь при осо­бых ус­ло­ви­ях, напр. при оли­це­тво­ре­нии («Ти­хонь­ко шеп­та­лись де­ре­вья», А. К. Тол­стой), или, нао­бо­рот, при упо­доб­ле­нии жи­во­го не­жи­во­му («Млад­ший лей­те­нант весь ки­пел от ка­ко­го-то не­тер­пе­ния», В. П. Ас­та­фьев). Толь­ко гла­го­лы с субъ­ек­том-ли­цом сво­бод­но из­ме­ня­ют­ся по ли­цам (напр., «чи­таю», «чи­та­ешь», «чи­та­ет» и т. д.), тог­да как гла­го­лы с не­лич­ным субъ­ек­том в сво­их пря­мых зна­че­ни­ях упот­реб­ля­ют­ся толь­ко в фор­ме 3-го ли­ца (напр., «тух­нет», «ки­пит» и т. п.; см. Ли­цо в язы­ко­зна­нии).

Л.-б. к. мо­жет про­яв­лять­ся и в син­так­си­чес­ком про­ти­во­по­став­ле­нии без­лич­ных кон­струк­ций лич­ным. В за­ви­си­мо­сти от спо­со­ба вы­ра­же­ния ка­те­го­рии ли­ца в том или ином язы­ке без­лич­ные кон­струк­ции в фор­маль­ном от­но­ше­нии ха­рак­те­ри­зу­ют­ся тем, что под­ле­жа­щее в них ли­бо от­сут­ст­ву­ет [«Све­та­ет», «Бы­ло хо­лод­но»; лат. Pluit ‘Идёт дождь’ (букв. – До­ж­дит)], ли­бо вы­ра­же­но экс­пле­тив­ным («пус­тым») ме­сто­име­ни­ем 3-го ли­ца ед. ч. (англ. dum­my pronoun), ко­то­рое не ука­зы­ва­ет на к.-л. объ­ект дей­ст­ви­тель­но­сти и не за­ме­ща­ет его на­зва­ния в тек­сте [англ. It rains, нем. Es regnet, франц. Il pleut ‘Идёт дождь’ (букв. – Оно дож­дит)]. В обо­их слу­ча­ях гла­гол-ска­зуе­мое име­ет очень ог­ра­ни­чен­ный на­бор форм, по­сколь­ку не из­меня­ет­ся по ли­цам и чис­лам. В рус­ском и др. слав. язы­ках это гла­голь­ные фор­мы: 3-го ли­ца ед. ч. наст. и буд. вре­мени («Его зно­бит», «Ско­ро бу­дет смер­кать­ся»), ср. ро­да ед. ч. прош. вре­ме­ни и со­сла­га­тель­но­го на­кло­не­ния («Ему взгру­ст­ну­лось», «Ско­рее бы рас­све­ло!»), а так­же ин­фи­ни­ти­ва («Ста­ло хо­ло­дать»). Гла­го­лы, ко­то­рые упот­реб­ля­ют­ся толь­ко в та­ко­го ро­да кон­ст­рук­ци­ях, на­зы­ва­ют без­лич­ны­ми.

Ог­ра­ни­че­ние со­ста­ва форм без­лич­ных гла­го­лов 3-м ли­цом и ср. ро­дом се­ман­ти­че­ски мо­ти­ви­ро­ва­но. Толь­ко фор­мы 3-го ли­ца мо­гут обо­зна­чать си­туа­ции, субъ­ек­том ко­то­рых не яв­ля­ет­ся че­ло­век, а ср. род (за очень ред­ки­ми ис­клю­че­ния­ми) пред­по­ла­га­ет не­оду­шев­лён­ность су­ще­ст­ви­тель­но­го (см. Род в язы­ко­зна­нии).

Без­лич­ные кон­ст­рук­ции упот­реб­ля­ют­ся в трёх осн. се­ман­ти­че­ских зо­нах, об­щая чер­та ко­то­рых – не­за­ви­си­мость си­туа­ции или со­стоя­ния от чьей-ли­бо во­ли (не­аген­тив­ность): яв­ле­ния при­ро­ды и ок­ру­жаю­щей сре­ды («Уже те­п­ле­ет»; англ. It snowed yesterday ‘Вче­ра шёл снег’); ощу­ще­ния и внутр. со­стоя­ния че­ло­ве­ка и др. жи­вых су­ществ [«Его тош­нит»; лат. Me pudet ‘Мне стыд­но’ (букв. – Ме­ня сты­дит); нем. Es fie­bert mich ‘Ме­ня лихорадит’]; мо­даль­ные зна­че­ния не­об­хо­ди­мо­сти, воз­мож­но­сти и др. («На­до ухо­дить»; лат. Mihi li­cet ‘Мне можно’; франц. Il faut tra­vail­ler ‘Нуж­но работать’). Лек­сич. со­став гла­голь­ных и имен­ных ска­зуе­мых, вхо­дя­щих в та­ко­го ро­да без­лич­ные кон­ст­рук­ции, ин­ди­ви­дуа­лен в ка­ж­дом язы­ке, при­чём встре­ча­ют­ся и ок­ка­зио­наль­ные (ав­тор­ские) без­лич­ные упот­реб­ле­ния гла­го­лов, иног­да пря­мо про­ти­во­по­став­ляе­мые нор­ма­тив­ным упот­реб­ле­ни­ям тех же гла­го­лов в лич­ных пред­ло­же­ни­ях для под­чёр­ки­ва­ния не­про­из­воль­но­сти воз­ник­но­ве­ния обоз­на­чае­мой си­туа­ции («Ку­рить, ко­неч­но, бро­сил – са­мо бро­си­лось», А. И. Сол­же­ни­цын; «3 сен­тяб­ря 1933 го­да я впер­вые уви­де­ла её, по­зна­ко­ми­лась с нею. При­шла к ней са­ма в Фон­тан­ный дом. По­че­му при­шла? Сти­хи её зна­ла смут­но. К зна­ме­ни­то­стям – тя­ги ни­ко­гда не бы­ло. Но­ги при­ве­ли, судь­ба, вле­че­ние не­объ­яс­ни­мое. Не я при­шла – мне при­шлось», М. С. Пет­ро­вых).

По­ми­мо это­го, во мно­гих язы­ках пред­став­ле­ны и разл. син­так­си­че­ски без­лич­ные кон­ст­рук­ции, в ко­то­рых ис­поль­зу­ет­ся го­раз­до бо­лее ши­ро­кий круг гла­голов. Сре­ди них наи­бо­лее рас­про­стра­нён т. н. без­лич­ный пас­сив (субъ­ект­ный им­пер­со­нал) – пас­сив­ные кон­ст­рук­ции, ко­то­рые об­ра­зу­ют­ся пре­ж­де все­го от не­пе­рех. гла­го­лов (или от пе­рех. гла­го­лов в не­пе­рех. упот­реб­ле­нии; см. Пе­ре­ход­но­сти-не­пе­ре­ход­но­сти ка­те­го­рия). В них, как и в обыч­ном пас­си­ве пе­рех. гла­го­лов (см. За­лог в язы­ко­зна­нии), субъ­ект сме­ща­ет­ся с по­зи­ции под­ле­жа­ще­го, но про­дви­же­ния пря­мо­го объ­ек­та в эту по­зи­цию не про­ис­хо­дит в си­лу его от­сут­ст­вия или осо­бен­но­стей вы­ра­же­ния, а вся кон­струк­ция по­лу­ча­ет без­лич­ное син­так­сич. офор­мле­ние [«Обо всём этом не­од­но­крат­но го­во­ри­лось лин­гвис­та­ми», Л. В. Щер­ба; «С ма­те­ма­ти­кой бы­ло по­кон­че­но. Эта нау­ка не для не­го», Д. А. Гра­нин; чеш. Zde se mluví nĕmecky ‘Здесь го­во­рят (букв. – го­во­рит­ся) по-немецки’; нем. Im Gang wird nicht geraucht ‘В ко­ри­до­ре не ку­рят (букв. – не ку­рит­ся)’; исп. Aquí se vende libros usados ‘Здесь про­да­ют (букв. – про­да­ёт­ся) по­дер­жан­ные кни­ги’; ли­тов. Visur šokama ‘Всю­ду тан­цуют (букв. – тан­цуе­мо)’]. При употре­бле­нии таких конструкций вни­мание акцентируется на самих дей­ст­виях, а их субъекты отходят на второй план. Под­разумеваемым субъектом без­лично-пас­сивной конструкции, как пра­ви­ло, яв­ля­ется человек, хотя встре­чают­ся и откло­нения от этой закономерно­сти («Стоит куст. С него кора содрана. Под кустом на­топ­та­но, на­сле­же­но. Следы заячьи», В. В. Бианки; рус. диалектное «Здесь верно у дожжа бы­то», «Нынче рано рас­тая­но»).

Для слав. язы­ков ха­рак­тер­ны так­же и мо­даль­но ок­ра­шен­ные без­лич­но-воз­врат­ные кон­ст­рук­ции ти­па «Мне не спит­ся», ко­то­рые в рус. язы­ке вы­ра­жа­ют на­ли­чие ка­ких-то пре­пят­ст­вий к реа­ли­за­ции же­лае­мо­го или не­об­хо­ди­мо­го – ‘хо­чу, но не могу’, ‘не хо­чу, но дол­жен’ и т. п. («Ра­бо­тать нуж­но, но не ра­бо­та­ет­ся, и всё, что я пи­шу, вы­хо­дит пло­хо», А. П. Че­хов; «Мне страш­но, мне не пля­шет­ся, но не пля­сать нель­зя», Е. П. Ев­ту­шен­ко), а в юж.-слав. язы­ках – пред­рас­по­ло­жен­ность или (при на­ли­чии от­ри­ца­ния) не­пред­рас­по­ло­жен­ность к вы­пол­не­нию со­от­вет­ст­вую­ще­го дей­ст­вия [болг. «Спи ми се» ‘Мне хо­чет­ся спать’ (букв. – Мне спит­ся); ма­кед. «Не им се пу­ше­ше» ‘Им не хо­те­лось курить’ (букв. – Им не ку­ри­лось); серб­ско­хорв. «Jеде ми се сла­до­лед» ‘Мне хо­чет­ся по­есть мо­ро­же­но­го’ (букв. – Мне ест­ся мо­ро­же­ное)].

Осо­бую раз­но­вид­ность без­лич­ных кон­струк­ций, от­кло­няю­щих­ся от се­ман­тич. про­то­ти­па без­лич­но­сти, со­став­ля­ют пред­ло­же­ния со зна­че­ни­ем на­ли­чия, от­сут­ст­вия, воз­ник­но­ве­ния си­туа­ции без вы­де­ле­ния к.-л. из её сто­рон в ка­чест­ве ис­ход­но­го пунк­та [«От­ве­та не при­шло», «По­хо­ло­да­ния не чувст­во­ва­лось»; нем. Es ritten drei Reiter zum Thore hi­na­us ‘Из во­рот вы­еха­ли (букв. – вы­ехало) три всад­ни­ка’ (на­род­ная пес­ня); франц. Il pleure dans mon cœur / Comme il pleut sur la ville ‘Плач (букв. – пла­чет) в мо­ём серд­це, Как дождь (букв. – дож­дит) в го­ро­де’, П. Вер­лен].