Древность

Древность

Палеолит и неолит

Ис­то­рию изо­бра­зи­тель­но­го ис­кус­ст­ва, в т. ч. на тер­ри­то­рии РФ, где бы­ло об­на­ру­же­но мно­же­ст­во па­мят­ни­ков пер­во­быт­ной куль­ту­ры, при­ня­то на­чи­нать с верх­не­го па­лео­ли­та, т. е. при­мер­но с 35-го тыс. до н. э. Про­воз­ве­сти­ем ху­дож. фор­мы яв­ля­ет­ся на­гляд­ное, под­твер­ждён­ное эт­но­гра­фи­че­ски­ми па­рал­ле­ля­ми не­фи­гу­ра­тив­но-зна­ко­вое ли­бо ан­тро­по­морф­ное во­пло­ще­ние оп­ре­де­лён­ных ма­ги­че­ских пред­став­ле­ний. Та­ко­вы ка­мен­ные или кос­тя­ные «бо­ги­ни пло­до­ро­дия» (как ус­лов­но име­ну­ют эти фи­гур­ки с под­чёрк­ну­ты­ми жен­ски­ми при­зна­ка­ми; изо­бра­же­ния муж­чин в ис­кус­ст­ве в это вре­мя прак­ти­че­ски от­сут­ст­ву­ют), а так­же гра­ви­ро­ван­ные на кос­ти и др. ма­те­риа­лах (ли­бо вы­ре­зан­ные из них) изо­бра­же­ния жи­вот­ных, слу­жив­ших объ­ек­та­ми охо­ты, и аб­ст­ракт­ные ор­на­мен­ты, ис­пол­няв­шие функ­цию ка­лен­дарей или ино­го ро­да сим­во­ли­че­ских сис­тем па­мя­ти. По­доб­ные на­ход­ки бы­ли сде­ла­ны при рас­коп­ках стоя­нок пер­во­быт­ных об­щин у сёл Кос­тён­ки (Во­ронеж­ская обл.), Га­га­ри­но (Ли­пец­кая обл.), Маль­та и Ниж­няя Бу­реть (оба близ Ир­кут­ска) и др. мес­тах. Па­лео­ли­ти­че­ская пе­щер­ная жи­вопись для рос. ре­гио­нов (как и для Вос­точ­ной Ев­ро­пы в це­лом) не­ха­рак­тер­на; вы­даю­щим­ся ис­клю­че­ни­ем яв­ля­ют­ся рос­пи­си Ка­по­вой пе­ще­ры в Баш­ки­рии (фи­гу­ры ма­мон­тов, ло­ша­дей и но­со­ро­гов, ис­пол­нен­ные крас­ной крас­кой). Древ­ней­шие жи­ли­ща бы­ли ли­бо во­об­ще не­ру­ко­творны­ми, при­род­ны­ми (пе­ще­ры), ли­бо по­лу­при­род­ны­ми (зем­лян­ки и по­лу­зем­лян­ки, кры­тые жер­дями, с ис­поль­зо­ва­ни­ем шкур, кос­тей и че­ре­пов жи­вот­ных; ре­аль­ные ос­тан­ки жи­вот­ных иг­ра­ли роль на­ту­раль­ных ма­ке­тов, при­зван­ных обес­пе­чить уда­чу в хо­зяй­ст­ве).

Мес­та на­хо­док па­лео­ли­ти­че­ских ре­лик­тов на тер­ри­то­рии Рос­сии очень не­мно­го­чис­лен­ны. На­чи­ная же с не­оли­та (7–5-е тыс. до н. э.) древ­ние па­мят­ни­ки встре­ча­ют­ся уже го­раз­до ча­ще, хо­тя лишь в от­дель­ных ре­гио­нах (это в осн. Ка­ре­лия, по­бе­ре­жье Бе­ло­го м., Вол­го-Вят­ский бас­сейн, При­чер­но­мо­рье и Се­вер­ный Кав­каз, Сред­ний Урал, юг За­пад­ной Си­би­ри, При­бай­ка­лье). Од­ним из важ­ней­ших ма­те­риа­лов, на­ря­ду с ко­стью, кам­нем и де­ре­вом, те­перь ста­но­вит­ся гли­на. Де­ко­ра­тив­но-зна­ко­вые приё­мы ус­лож­ня­ют­ся с рас­про­стране­ни­ем ке­ра­ми­ки; в тех­ни­ке её ук­ра­ше­ния спер­ва до­ми­ни­ру­ет леп­ной (ямоч­но-гре­бен­ча­тый) рель­еф, в ор­на­мен­те же в це­лом – ус­лов­но-гео­мет­ри­че­ские рит­мы. Имен­но в эпо­ху не­оли­та, ко­гда на­ту­раль­ность ма­ке­та или изо­бра­же­ния вы­тес­ня­ет­ся рит­ми­че­ской сти­лиза­ци­ей, за­кла­ды­ва­ют­ся мно­го­ве­ко­вые тра­ди­ции де­ко­ра­тив­но­го фольк­ло­ра – в этом от­но­ше­нии оди­на­ко­во ар­ха­ич­ны в сво­их ис­то­ках рез­ные ук­ра­ше­ния рус. кре­сть­ян­ской из­бы и эс­ки­мос­ские из­де­лия из кос­ти. Не­олит вво­дит в ис­кус­ст­во и изо­бра­же­ния муж­чин (в функ­ции ша­ма­на-жре­ца или вои­на), од­на­ко об­ра­зы жи­вот­но­го ми­ра в це­лом дов­ле­ют над че­ло­ве­че­ски­ми. В Ка­ре­лии, на вост. по­бе­ре­жье Бе­ло­го моря, на Ура­ле, в Си­би­ри и на Даль­нем Вос­то­ке соз­да­ёт­ся, на­чи­ная с не­оли­ти­че­ско­го пе­рио­да, ог­ром­ное чис­ло на­скаль­ных ри­сун­ков и пет­рог­ли­фов: их сюжет­ный ре­пер­ту­ар в Рос­сии при­над­ле­жит к чис­лу бо­га­тей­ших в ми­ре, и они не­ред­ко со­став­ля­ют уже це­лые ком­по­зи­ци­он­но-сю­жет­ные струк­ту­ры ри­ту­аль­но­го ха­рак­те­ра. Про­об­ра­за­ми ар­хи­тек­ту­ры по-преж­не­му ос­та­ва­лись ма­лые по­се­ле­ния с зем­лян­ка­ми или по­лу­зем­лян­ка­ми, лишь слег­ка воз­вы­шаю­щи­ми­ся над уров­нем поч­вы, но ти­по­ло­гия жи­ли­ща рас­ши­ря­лась (в осн. на Се­ве­ро-За­па­де) за счёт бре­вен­ча­тых сру­бов и свай­ных по­стро­ек.

Бронзовый век

Пер­вые оча­ги ис­кус­ст­ва эне­о­ли­та (или мед­но­го ве­ка; 5–4-е тыс. до н. э.) и эпо­хи брон­зы (4-е – нач. 1-го тыс. до н. э.) воз­ник­ли на юге Рос­сии. Его сре­до­то­чия­ми ча­ще все­го яв­ля­лись уже не сто­ян­ки или по­се­ле­ния, но кур­га­ны, над­гроб­ные хол­мы. Воз­ве­де­ние внеш­них кре­п­ле­ний кур­га­нов и их внут­рен­них по­гре­баль­ных ка­мер зна­чи­тель­но сти­му­ли­ро­ва­ло раз­ви­тие строи­тель­ной тех­ни­ки. На ру­бе­же эне­о­ли­та и брон­зово­го ве­ка, во 2-м тыс. до н. э., в При­куба­нье и на Се­вер­ном Кав­ка­зе по­яв­ляют­ся так­же и доль­ме­ны из мас­сив­ных кам­ней и об­лом­ков скал. К чис­лу ху­до­же­ст­вен­но ос­во­ен­ных ма­те­риа­лов до­бав­ля­ет­ся ме­талл, об­ра­бо­тан­ный в тех­ни­ке ли­тья, а позд­нее и всё бо­лее за­тей­ли­вой ков­ки. На­ход­ки в кур­га­нах сви­де­тель­ст­ву­ют о воз­рас­та­нии со­ци­аль­но-пре­стиж­ной функ­ции пред­ме­тов ис­кус­ст­ва, в т. ч. ору­жия. На­ря­ду с вле­че­ни­ем к рос­ко­ши рас­тёт и ин­те­рес к ху­до­же­ст­вен­но­му им­пор­ту; осо­бен­но зна­ме­на­те­лен в этом смыс­ле Май­коп­ский кур­ган (1-я пол. 3-го тыс. до н. э.), где бы­ли най­де­ны из­де­лия шу­мер­ско­го (или ма­ло­азий­ско­го) про­ис­хо­ж­де­ния.

В ко­бан­ской куль­ту­ре Се­вер­но­го Кав­ка­за, а так­же в За­ура­лье и на юго-за­паде Си­би­ри скла­ды­ва­ют­ся пред­по­сыл­ки зве­ри­но­го сти­ля. Уни­каль­ны при­бай­каль­ские ка­мен­ные и кос­тя­ные ры­бы, а так­же из­вая­ния брон­зо­во­го ве­ка, со­хра­нив­шие­ся в сте­пях Ха­ка­сии и в Ми­ну­син­ской кот­ло­ви­не (из­на­чаль­но в осн. над­кур­ган­ные ка­мен­ные сте­лы или стол­бы со слож­ной ми­фо­ло­ги­че­ской сим­во­ли­кой, ино­гда с за­вер­ше­ниями в фор­ме го­ло­вы че­ло­ве­ка или жи­вот­но­го).

На фо­не ис­кус­ст­ва этих ре­гио­нов, уже вхо­дя­щих в но­вую ис­то­ри­че­скую фа­зу – эпо­ху Древ­не­го ми­ра, твор­че­ст­во сев. пле­мён ле­со­степ­ной и лес­ной поло­сы вы­гля­дит ар­ха­ич­ным, как бы ещё все­це­ло не­оли­ти­че­ским (о чём сви­де­тель­ст­ву­ют и на­слаи­ваю­щие­ся друг на дру­га сев. пет­рог­ли­фы). Но и здесь, в т. ч. в цен­траль­но- и се­ве­ро­ев­ро­пей­ской зо­нах, ак­тив­но ос­ваи­ва­ют­ся но­вые тех­ни­ки и ма­те­риа­лы (та­кие, как брон­зо­вое ли­тьё). В бас­сей­нах Оки, Ка­мы и др. рек на ве­ка за­кре­п­ля­ет­ся тип по­се­ле­ния, ок­ру­жён­но­го за­щит­ны­ми ва­ла­ми или час­то­ко­лом.

Древний мир

В пе­ри­од пе­ре­хо­да к эпо­хе ран­не­го же­ле­за (от­счёт ко­то­рой на тер­ри­то­рии Рос­сии при­ня­то вес­ти с нач. 1-го тыс. до н. э.) рез­че обо­зна­чи­лось со­ци­аль­ное рас­слое­ние ис­кус­ст­ва: в нём ещё от­чёт­ли­вее вы­де­ли­лись верх­ний, осо­бо ка­чест­вен­ный – «ари­сто­кра­ти­че­ский» – слой, а па­рал­лель­но ему – бо­лее скром­ные сред­ний и ни­зо­вой слои, ак­тив­но ими­ти­рую­щие выс­ший (напр., пу­тём вос­про­из­ве­де­ния зо­ло­тых из­де­лий в брон­зе), ли­бо со­всем при­ми­тив­ные.

В 6–5 вв. до н. э. в При­чер­но­мо­рье воз­ник­ли гре­че­ские по­се­ле­ния, а в них – ло­каль­ные цен­тры ан­тич­но­го гре­че­ско­го ис­кус­ст­ва (луч­ше все­го пред­став­лен­но­го здесь в сво­их клас­си­че­ской и эл­ли­ни­сти­че­ской фа­зах). Од­на­ко, не­смот­ря на боль­шое влия­ние гре­че­ской, а за­тем и рим­ской ци­ви­ли­за­ций, наи­более гео­гра­фи­че­ски ши­ро­ко­ох­ват­ным, как бы «ев­ра­зий­ски» уни­вер­саль­ным сти­лем Древ­не­го ми­ра в юж. и вост. пре­де­лах бу­ду­щей Рос­сии стал ски­фо-си­бир­ский зве­ри­ный стиль; к то­му же он был здесь (в от­ли­чие от ан­тич­ной клас­си­ки) пре­иму­ще­ст­вен­но ав­то­хтон­ным, хо­тя и впи­тав­шим мас­су внеш­них воз­дей­ст­вий. Этот стиль лишь час­тич­но свя­зан с пле­ме­на­ми ски­фов, рас­се­лив­ших­ся ок. 7 в. до н. э. в Се­вер­ном При­чер­но­мо­рье; ти­пи­че­ские его чер­ты про­яви­лись так­же на тер­ри­то­рии Чеч­ни, Ин­гу­ше­тии, Ка­бар­ди­но-Бал­ка­рии, яр­ко и мно­го­об­раз­но вы­ра­зи­лись в ис­кус­ст­ве Си­би­ри, в ви­де влия­ний и им­порт­ных из­де­лий про­ник­ли глу­бо­ко на Се­вер. Свя­зан­ный, с од­ной сто­ро­ны, с тра­ди­ция­ми пе­ред­неа­зи­ат­ских царств, ас­си­ро-ва­ви­лон­ским ис­кус­ст­вом, а с дру­гой – с древ­не­иран­ской куль­ту­рой, этот стиль при­дал об­раз­ам жи­вот­ных не­ви­дан­ную экс­прес­сию и ди­на­ми­ку, по­сто­ян­но про­яв­ляв­шую­ся в мо­ти­ве яро­ст­ной борь­бы зве­рей. Де­ко­ра­тив­ные зве­нья, чрез­вы­чай­но плот­ные, ком­по­зи­ци­он­но креп­кие, ук­ра­ша­ли оде­ж­ду, ору­жие, ут­варь и кон­скую сбрую, пе­ре­во­дя при­род­но-ма­ги­че­скую ми­фо­ло­гию на сим­во­ли­че­ский язык вла­сти и знат­но­сти. «Скиф­ские кла­ды» (точ­нее, за­хо­ро­не­ния во­ж­дей) на­пол­ня­лись юве­лир­ны­ми ше­дев­ра­ми, в т. ч. зо­ло­ты­ми; го­раз­до мас­штаб­нее ста­ли и са­ми кур­га­ны (наи­бо­лее из­вест­на груп­па Ке­лер­мес­ских кур­га­нов 6 в. до н. э., рас­ко­пан­ных в Ады­гее); свер­ху на них обыч­но ус­та­нав­ли­ва­ли ка­мен­ные фи­гу­ры вои­нов. Важ­ный вклад в изо­бра­зи­тель­ную куль­ту­ру тех же ре­гио­нов вне­сли в 4 в. до н. э.– 4 в. н.э. вое­вав­шие со ски­фа­ми сар­ма­ты, ко­то­рые со­че­та­ли в сво­их ук­ра­ше­ни­ях, вы­де­ляю­щих­ся яр­кой по­ли­хро­ми­ей, ан­тич­ные юве­лир­ные приё­мы со «степ­ны­ми» мо­ти­ва­ми зве­ри­но­го сти­ля.

Дру­ги­ми важ­ней­ши­ми оча­га­ми ис­кусст­ва бы­ли в тот пе­ри­од гре­че­ские коло­нии. В Гер­мо­нас­се, Гор­гип­пии (на мес­те совр. Ана­пы), Ке­пах, Та­наи­се, Фа­на­го­рии (и ря­де дру­гих мест При­чер­но­мо­рья) ут­вер­ди­лись прин­ци­пы ре­гу­ляр­ной пла­ни­ров­ки по­се­ле­ний и сис­те­ма ан­тич­но­го ат­ри­ум­но­го до­ма. Ис­кус­ст­во здесь по­ста­ви­ло в центр сво­их ин­те­ре­сов жиз­не­по­доб­ный об­раз че­ло­ве­ка, а так­же на­гляд­но про­де­мон­ст­ри­ро­ва­ло свои со­ци­аль­но-вос­пи­та­тель­ные спо­соб­но­сти, рас­счи­тан­ные не толь­ко на со­уча­стие в ри­туа­ле, но и на дос­та­точ­но не­за­ви­си­мое со­зер­ца­ние, т. е. на со­уча­стие чис­то эс­те­ти­че­ское. Про­из­ве­де­ние ис­кус­ст­ва по су­ти впер­вые ста­ло вы­сво­бо­ж­дать­ся из ма­ги­ко-ре­ли­ги­оз­ной сфе­ры. Луч­шие ан­тич­ные из­де­лия бы­ли при­воз­ны­ми, но в по­след­ние ве­ка до н. э. раз­ви­ва­ет­ся и ме­ст­ное про­из­водст­во. Что же ка­са­ет­ся сти­ли­сти­ки, то она варь­и­ру­ет­ся в за­ви­си­мо­сти от за­ка­за: гре­че­ские мас­те­ра соз­да­ют для «вар­варов» ве­щи в ски­фо-сар­мат­ском ду­хе, ме­ст­ные же ху­дож­ни­ки, сле­дуя мо­де сво­ей зна­ти, охот­но пе­ре­ни­маю­щей эл­лин­ские обы­чаи, под­ра­жа­ют гре­кам.

От древности к раннему Средневековью

Иным, со­вер­шен­но «не­клас­си­че­ским» кур­сом сле­до­ва­ло ис­кус­ст­во Ура­ла, Сиби­ри и Ал­тая, свя­зан­ное с Ев­ро­пой об­щей ти­по­ло­ги­ей и се­ман­ти­кой ски­фо-си­бир­ско­го звериного сти­ля, а не ан­тич­ным насле­ди­ем (лишь опо­сре­до­ван­ные, даль­ние от­го­ло­ски ко­то­ро­го до­хо­ди­ли сю­да че­рез Сред­нюю Азию). Здесь бы­ли най­де­ны мно­го­чис­лен­ные па­мят­ни­ки степ­ных та­гар­ской (7–3 вв. до н. э.) и таш­тык­ской (1 в. до н. э.– 5 в. н. э.) куль­тур, в т. ч. за­ме­ча­тель­ные про­из­ве­де­ния из гор­но-ал­тай­ских Па­зы­рык­ских кур­га­нов (в ча­стно­сти, древ­ней­шие в ми­ре ков­ры 5–4 вв. до н. э. – вой­лоч­ные, с ко­жа­ны­ми ап­пли­ка­ция­ми; см. Пазырыкская культура) и свя­зан­ные в осн. с таш­тык­ской куль­ту­рой ми­ну­син­ские по­гре­баль­ные мас­ки, близ­кие по ду­ху к сред­не­ве­ко­вой пла­сти­ке Даль­не­го Вос­то­ка. Сим­во­ла­ми Ту­вы на­все­гда ос­та­лись олен­ные кам­ни, ис­пол­нен­ные во 2-й пол. 1-го тыс. до н. э. и вы­ра­зив­шие в сво­их рез­ных ком­по­зи­ци­ях це­ло­ст­ный мир древ­них ми­фо­кос­ми­че­ских пред­став­ле­ний.

В пе­ри­од Тюрк­ско­го ка­га­на­та, час­тич­но вклю­чив­ше­го в свой со­став (в 6–8 вв. н. э.) юг Ура­ла и Си­би­ри, воз­во­ди­лись ста­туи вои­нов, ре­же жен­щин (позд­нее эти ста­туи, в це­лом ус­лов­ные, но ино­гда с яв­ны­ми по­пыт­ка­ми пе­ре­дать порт­рет­ное сход­ст­во, обоб­щён­но на­зы­ва­ли ка­мен­ны­ми ба­ба­ми). Здесь они ста­ви­лись уже не про­сто над кур­га­на­ми-над­гро­бия­ми, как у ски­фов, но вхо­ди­ли в со­став хра­мо­вых ком­плек­сов (кир­пич­ных, рас­пис­ных и кры­тых че­ре­пи­цей); ар­хео­ло­ги­че­ские ос­тат­ки по­доб­ных хра­мов сви­де­тель­ст­ву­ют о фор­ми­ро­ва­нии ба­зис­ных черт цен­траль­но­ази­ат­ско­го са­краль­но­го зод­че­ст­ва. То­гда же сло­жи­лась и тра­ди­ци­он­ная для ко­чев­ни­ков кон­ст­рук­ция лёг­ко­го раз­бор­но­го жи­ли­ща ти­па юр­ты или ки­бит­ки, осн. ма­те­риа­лом для ко­то­рых слу­жил вой­лок.

Как на за­па­де, так и на вос­то­ке Рос­сии пред­две­ри­ем куль­ту­ры ран­не­го Сред­не­ве­ко­вья яви­лось ис­кус­ст­во эпо­хи Ве­ли­ко­го пе­ре­се­ле­ния на­ро­дов, соз­да­вав­шее­ся сою­за­ми пле­мён, ко­то­рые про­дви­га­лись по сте­пям на юг, за­пад и се­вер, под­дер­жи­вая (па­рал­лель­но по­сто­ян­ным во­ен­ным рас­прям) ак­тив­ный куль­тур­ный об­мен с ме­ст­ны­ми эт­но­са­ми. На Ку­ба­ни и Се­вер­ном Кав­ка­зе раз­ви­ва­лась куль­ту­ра ала­нов, про­дол­жав­ших позд­не­сар­мат­ские тра­ди­ции; к этой куль­ту­ре вос­ходят древ­ней­шие хри­сти­ан­ские хра­мы на тер­ри­то­рии РФ (кре­сто­во-ку­поль­ные хра­мы на го­ре Шоа­на и близ ау­ла Сен­ты в Ка­ра­чае­во-Чер­ке­сии, с 1-й пол. 10 в.). В 7–8 вв., в свя­зи с при­хо­дом араб­ских за­вое­ва­те­лей, в Юж­ном Да­ге­ста­не бы­ли воз­ве­де­ны пер­вые, дос­та­точ­но стро­гие по де­ко­ру ме­че­ти (круп­ней­шая из ко­то­рых – Джу­ма-ме­четь в Дер­бен­те, с 8 в.; включена в список Всемирного наследия). В гор­ных рай­онах сло­жил­ся ха­рак­тер­ный тип по­се­ле­ния-ау­ла со сто­ро­же­вы­ми баш­ня­ми и сту­пен­ча­то рас­по­ло­жен­ны­ми друг над дру­гом до­ма­ми. Здесь строи­тель­ст­во ве­лось из кам­ня, в пред­горь­ях же до­ми­ни­ро­ва­ли са­ман­ные по­строй­ки. В пред­кав­каз­ских сте­пях то­же ста­ви­лись над­гроб­ные ста­туи, ко­то­рые позд­нее счи­тались по­ло­вец­ки­ми. Сре­ди де­ко­ра­тив­ных ис­кусств Се­вер­но­го Кав­ка­за ве­ду­щее ме­сто за­ня­ли резь­ба по кам­ню, ук­ра­шаю­щая до­ма и над­гро­бия (наи­более из­вест­ны ку­ба­чин­ские рель­е­фы Да­ге­ста­на, с 10 в.), а так­же об­ра­бот­ка ме­тал­ла (см., например, Кубачинская обработка металла). Осо­бую мас­штаб­ность об­ре­ло кре­по­ст­ное строи­тель­ст­во – гран­ди­оз­ная сис­те­ма ка­мен­ных ук­ре­п­ле­ний в Юж­ном Да­ге­ста­не, с 5 в.; соз­дан­ная ви­зантий­ски­ми мас­те­ра­ми кир­пич­ная ха­зар­ская кре­пость Сар­кел (Бе­лая Ве­жа) 9 или 10 вв. (в на­стоя­щее вре­мя ме­сто рас­ко­пок за­то­п­ле­но Цим­лян­ским во­до­хра­ни­ли­щем) в Рос­тов­ской обл.

Язы­че­ские свя­ти­ли­ща в ле­со­степ­ной и лес­ной по­ло­се со­ору­жа­лись из де­ре­ва и име­ли вид от­кры­тых пло­ща­док с час­то­ко­лом, ок­ру­жав­шим цен­траль­ных идо­лов (со­хра­ни­лись лишь их ар­хео­ло­ги­че­ские фраг­мен­ты,– напр., в Пе­ры­ни близ Великого Нов­го­ро­да, 9–10 вв.). На зна­чи­тель­ной час­ти Ев­ро­пей­ской тер­ри­то­рии Рос­сии уже то­гда сло­жи­лась ста­биль­ная сис­те­ма го­род­ской за­строй­ки, с ук­ре­п­лён­ным цен­траль­ным ядром – де­тин­цем, где на­хо­ди­лись глав­ные свя­ти­ли­ща, до­ма зна­ти и ку­да всё на­се­ле­ние ук­ры­ва­лось во вре­мя вра­же­ских на­бе­гов, и ок­ру­жаю­щим по­са­дом, бла­го­да­ря сво­им ого­ро­дам и угодь­ям су­ще­ст­вен­но не от­ли­чав­шим­ся от круп­но­го се­ла. Этот сме­шан­ный сель­ско-го­род­ской об­лик осн. цен­тров рас­се­ле­ния на ве­ка обо­зна­чил од­но из глав­ных ланд­шафт­ных от­ли­чий Древ­ней Ру­си от За­пад­ной Ев­ро­пы с её край­не плот­но за­стро­ен­ны­ми сред­не­ве­ко­вы­ми го­ро­да­ми.