ГЕ́НИЙ

Римские гении. Роспись ларария дома Веттиев в Помпеях. 1 в.

ГЕ́НИЙ (лат. genius – дух-по­кро­ви­тель, со­пут­ст­вую­щий че­ло­ве­ку с ро­ж­де­ния, от gigno – ро­ж­дать), 1) в рим. ми­фо­ло­гии пер­во­на­чаль­но бо­же­ст­во – пра­ро­ди­тель ро­да, за­тем бог – оли­це­тво­ре­ние муж­ской си­лы. Со­глас­но поверьям, Г. по­яв­ля­лись в ви­де змей. Счи­та­лось, что свой Г. был у ка­ж­до­го муж­чи­ны (ино­гда два гения – до­б­рый и злой). Осо­бен­но по­читал­ся Г. гла­вы фа­ми­лии. Г. мог­ли быть так­же у ме­ст­но­стей, го­родов, ле­гио­нов, кор­по­ра­ций и т. п. Ав­гу­стом был вве­дён культ Г. Ри­ма и им­пе­ра­то­ра; клят­ва им счи­та­лась са­мой свя­щен­ной, её на­ру­ше­ние при­рав­ни­ва­лось к ос­корб­ле­нию ве­ли­че­ст­ва. Щит, по­свя­щён­ный Г., хра­нил­ся на Ка­пи­толии. Культ Г. как лич­но­го по­кро­ви­теля бли­зок греч. куль­ту де­мо­на, как кол­лек­тив­но­го – куль­ту ла­ров. По­доб­но по­след­ним, они изо­бра­жа­лись в ви­де юно­ши с ча­шей или ро­гом изо­би­лия.

2) Но­во­ев­ро­пей­ское фи­лос.-эс­те­тич. по­ня­тие, ха­рак­те­ри­зую­щее ис­клю­чит. сте­пень творч. ода­рён­но­сти че­ло­ве­ка и сло­жив­шее­ся в ре­зуль­та­те пе­ре­ос­мыс­ле­ния тра­диц. лат. лек­си­ки. Ан­тич­ный об­раз Г. со­дер­жал в се­бе смы­сло­вые мо­мен­ты, ука­зы­ваю­щие на не­кую ин­стан­цию, вне­по­лож­ную по от­но­ше­нию к соз­на­нию ин­ди­ви­да и од­но­вре­мен­но ин­тим­но свя­зан­ную с глу­би­на­ми его бы­тия; ино­гда Г. вы­сту­пал как ис­точ­ник вну­ше­ния и вдох­но­ве­ния (мо­тив «дай­мо­на Со­кра­та», лат. «ге­ний Со­кра­та», осо­бен­но по­пу­ляр­ный в пла­то­нич. тра­ди­ции от Плу­тар­ха и Апу­лея до Ре­нес­сан­са). Это да­ло по­вод для уп­ро­че­ния на по­ро­ге Ново­го вре­ме­ни обы­чая упот­реб­лять сло­во «Г.» как один из ва­ри­ан­тов ус­лов­ной ме­та­фо­ри­ки вдох­но­ве­ния. Па­рал­лель­но про­ис­хо­ди­ло сбли­же­ние тер­ми­на «Г.» с од­но­ко­рен­ным и со­звуч­ным лат. сло­вом ingenium (вро­ж­дён­ные спо­соб­но­сти, да­ро­ва­ния), важ­ным для ри­то­рич. тра­ди­ции: ха­рак­тер­ные для неё пред­став­ле­ния о при­ро­де ора­тор­ской дея­тель­но­сти бы­ли рас­про­стра­не­ны в эпо­ху Воз­ро­ж­де­ния на жи­во­пись, вая­ние и зод­че­ст­во; сло­во это ука­зы­ва­ло, с од­ной сто­ро­ны, на спон­тан­ность и ес­те­ст­вен­ность при­род­ной си­лы ду­ха в про­ти­во­по­лож­ность вы­уч­ке (ars – ис­кус­ст­во) и, с др. сто­ро­ны, на ост­ро­ту ума, изо­бре­та­тель­ность в раз­ра­бот­ке те­мы. Этот по­след­ний ас­пект се­ман­ти­ки тер­ми­на ingenium, со­еди­няю­щий «ра­цио­на­ли­сти­че­ское» на­ча­ло (рас­су­доч­ное ост­ро­умие) с «ир­ра­цио­наль­ным» (не­ожи­дан­ность ас­со­циа­тив­ных на­хо­док, яв­ля­ющих­ся «не­из­вест­но от­ку­да», слов­но кем-то под­ска­зан­ные в мгно­вен­ном оза­ре­нии), при­об­рёл осо­бую важ­ность в эпо­ху ба­рок­ко.

До 2-й пол. 18 в. гениальность трак­ту­ет­ся как свой­ст­во ост­ро­го ума (англ. wit), в вы­со­кой сте­пе­ни спо­соб­но­го «на­блю­дать сход­ст­ва ме­ж­ду ве­ща­ми» (Х. Вольф), на­де­лён­но­го ком­би­на­тор­ной изо­бре­та­тель­но­стью, но так­же ин­туи­тив­ным про­ник­но­ве­ни­ем в суть ве­щей. С по­ня­ти­ем Г. свя­зы­ва­ет­ся пла­то­нич. мо­тив твор­че­ст­ва по не­зри­мо­му и веч­но­му об­раз­цу, как тво­рит де­ми­ург в «Ти­мее» Пла­то­на (а так­же – при­ро­да); та­кое твор­чество от­ме­че­но бо­же­ст­вен­ной лёг­ко­стью (Ш. Пер­ро). Од­на­ко од­но­вре­мен­но на­ме­ча­ет­ся пе­ре­нос ак­цен­та на при­род­но-спон­тан­ный мо­мент, по­ле­ми­че­ски про­ти­во­пос­тав­ляе­мый пра­ви­лам; в Г. под­чёр­ки­ва­ет­ся пер­во­здан­ность, не­обуз­дан­ность. Уже Дж. Ад­ди­сон про­ти­во­пос­тав­ля­ет «ес­те­ст­вен­ный ге­ний» «ге­нию, вос­пи­тан­но­му пра­ви­ла­ми». Один из влия­тель­ных про­воз­ве­ст­ни­ков ан­ти­ин­тел­лек­туа­ли­стич. ре­ак­ции на рас­су­доч­ность Про­све­ще­ния Э. Юнг («Conjectures on original composition», 1759) го­во­рит о «пер­во­здан­ном ге­нии», от­личаю­щем­ся как бы рас­ти­тель­ной при­ро­дой. «Ори­ги­наль­ность» ста­но­вит­ся но­вым кри­те­ри­ем для рас­по­зна­ния Г. Со 2-й пол. 18 в. англ. кон­цеп­ции Г. ус­ваи­ва­ют­ся на кон­ти­нен­те – сна­ча­ла во Фран­ции (Д. Дид­ро), а за­тем и в Гер­ма­нии, где на­чи­на­лась по­ра «Бу­ри и на­тис­ка» – «ге­ни­аль­но­го» (genialisch) пе­рио­да в нем. куль­ту­ре.

На ру­бе­же 18–19 вв. в нем. эс­те­ти­ке про­ис­хо­дит пе­ре­ос­мыс­ле­ние по­ня­тия «Г.», ко­то­рый ис­тол­ко­вы­ва­ет­ся как творч. спо­соб­ность ду­ши, а за­тем как не­по­вто­ри­мо-ин­ди­ви­ду­аль­ное творч. на­ча­ло и сам его но­си­тель (быть ге­ни­ем в про­ти­во­по­лож­ность преж­не­му об­ла­да­нию ге­ни­ем). И. Кант оп­ре­де­лял Г. как «та­лант (при­род­ный дар), ко­то­рый да­ёт пра­ви­ло ис­кус­ст­ву», или, ина­че, как «при­ро­ж­дён­ные за­дат­ки ду­ши» (inge­nium), по­сред­ст­вом ко­то­рых «при­ро­да да­ёт пра­ви­ло ис­кус­ст­ву» («Кри­ти­ка спо­соб­но­сти су­ж­де­ния», § 46). В по­нятие «Г.» у Кан­та вхо­дит и «ори­ги­наль­ность» твор­че­ст­ва, и его бес­соз­на­тель­ность, не­реф­лек­тив­ность (от­сю­да у Ф. Шил­ле­ра связь Г. с «на­ив­ной», т. е. не­реф­лек­ти­рую­щей по­эзи­ей), и его вне­лич­но­ст­ность (са­ма при­ро­да го­во­рит в ху­дож­ни­ке).

В 19 в. скла­ды­ва­ет­ся пред­став­ле­ние о ге­ни­аль­но­сти как выс­шей творч. спо­соб­но­сти, в свя­зи с чем ста­но­вит­ся ак­ту­аль­ной про­бле­ма раз­ли­чия Г. и та­лан­та. Ге­гель в «Эс­те­ти­ке» по­ни­ма­ет гениа­ль­ность как такое твор­че­ст­во, ко­то­рое мо­жет про­яв­лять­ся в лю­бой об­лас­ти (не толь­ко в ис­кус­ст­ве). «Ге­ния­ми» на­зы­ва­ют ху­дож­ни­ков, ве­ли­ких пол­ко­вод­цев, «ге­ро­ев нау­ки». Пред­став­ле­ние о Г. лег­ко со­еди­ня­ет­ся с куль­том «ге­роя» как сверх­че­ло­ве­че­ской лич­но­сти (напр., у Т. Кар­лей­ля, Ф. Ниц­ше), про­ти­во­по­став­ляе­мо­го не­твор­че­ской и вра­ж­деб­ной ху­дож­ни­ку и под­лин­но­му ис­кус­ству мас­се, «тол­пе». Вме­сте с тем на­чи­нает­ся и эпо­ха бо­лее объ­ек­тив­но­го и все­сто­рон­не­го изу­че­ния фе­но­ме­на Г. В ир­ра­цио­на­ли­стич. те­че­ни­ях нау­ки и фи­ло­со­фии воз­ник­ли кон­цеп­ции от­кло­ня­ю­щей­ся от нор­мы, па­то­ло­гич. при­ро­ды Г. (что со­от­вет­ст­ву­ет тра­диц. пред­став­ле­ни­ям об «одер­жи­мо­сти» бо­же­ст­вом, о бли­зо­сти «вдох­но­ве­ния» и бе­зу­мия). Од­на­ко эта точ­ка зре­ния оп­ро­вер­га­ет­ся мно­го­числ. при­ме­ра­ми, по­бу­ж­даю­щи­ми за­клю­чить, что Г. «от­кло­ня­ет­ся от нор­мы сред­не­го че­ло­ве­ка» (Dilthey W. Gesammelte Schriften. Lpz.; B., 1924. Bd 6. S. 92), но не от нор­мы че­ло­ве­че­ско­го. Ге­ни­аль­ная лич­ность на­де­ле­на ред­ким ин­ди­ви­ду­аль­но струк­ту­ри­ро­ван­ным ком­плек­сом свойств и раз­но­сто­рон­них творч. спо­соб­но­стей, напр., к ин­туи­тив­но­му вос­при­ятию как еди­но­го це­ло­го ог­ром­ных масс ху­до­же­ст­вен­но-упо­ря­до­чи­вае­мо­го ма­те­риа­ла (В. А. Мо­царт го­во­рил о спо­соб­но­сти ох­ва­ты­вать мгно­вен­ным взгля­дом це­лую часть сим­фо­нии), к не­при­выч­но­му ас­со­ции­ро­ва­нию разл. яв­ле­ний и их ка­жу­щих­ся да­лё­ки­ми сто­рон, при­во­дя­щая к не­три­ви­аль­ным ху­дож. и на­уч. на­ход­кам и от­кры­ти­ям, и т. п. По­ка­за­тель­но срав­не­ние дея­тель­но­сти Г. с мол­ни­ей: «Внут­рен­ний за­мы­сел и осу­ще­ст­в­ле­ние ге­ни­аль­ной фан­та­зии од­но­вре­мен­но пред­ста­ют нам как удар мол­нии в их мгно­вен­ном взаи­мо­про­ник­но­ве­нии и не­уло­ви­мей­шей жиз­нен­но­сти» (Ге­гель. Эс­те­ти­ка. Т. 3. М., 1971. С. 341). Ге­ни­аль­но ода­рён­ная лич­ность в ис­кус­ст­ве, нау­ке, фи­ло­со­фии и т. д. вы­ра­жа­ет свою ис­то­рич. эпо­ху с осо­бой мак­си­маль­но дос­туп­ной че­ло­ве­ку глу­би­ной, не бу­ду­чи свя­за­на мно­же­ст­вом вто­ро­сте­пен­ных, не­су­ще­ст­вен­ных её мо­мен­тов, об­стоя­тельств.