КОЛЛЕ́ЖСКАЯ СИСТЕ́МА
-
Рубрика: Отечественная история
-
Скопировать библиографическую ссылку:
КОЛЛЕ́ЖСКАЯ СИСТЕ́МА, принятое в историографии название совокупности гос. учреждений 18 в. Формировалась в ходе реформ Петра I при участии его сподвижников Г. Фика, А. X. фон Любераса, А. А. Матвеева, Феофана Прокоповича и др. Включала высшие органы – Сенат, Верховный тайный совет и др., многочисл. центральные, а также местные гос. учреждения (на них коллегиальный порядок был распространён в 1719–27). Основана и функционировала в соответствии с коллегиальными принципами управления: сосредоточение ответственности за «порядочное ведение дел» в собрании присутствующих членов (т. н. присутствии), разделение всесторонне регламентированных адм. функций между разными учреждениями, а обязанностей по их исполнению – между присутствием, канцелярией и внеканцелярскими служителями (все – с определённым денежным жалованьем), использование единой делопроизводств. терминологии и устойчивого штатного расписания, замещение постов «по годности». Для всех институтов К. с. были обязательны нормы Генерального регламента 1720. Многочисл. законодат. акты 1717–22 (в т. ч. Табель о рангах 1722) связали адм. преобразования с социально-политич. реформами, в ходе которых воен., гражд. и придворные чины, соотнесённые с гос. должностями, стали важнейшими показателями обществ. положения гос. служащих. В результате рос. государственность получила соответствовавшую европ. политич. теориям форму «регулярного государства», пекущегося о внешней и внутр. безопасности, благосостоянии и развитии всей нации, а не отд. сословий или территорий.
Гл. звеном К. с. были центр. учреждения, определяемые в законодательстве и адм. практике как «коллегии и канцелярии» [ранее всего это именование было использовано, по-видимому, в указе Петра I Сенату от 22.12.1719 (2.1.1720)]. Они подчинялись Сенату, реже – др. высшим институтам власти или непосредственно монархам, находились в С.-Петербурге и Москве (за единичными исключениями, напр. Малороссийская коллегия в Глухове, Оружейная коллегия в Туле). Их распоряжения действовали на всей территории страны, но в пределах строго ограниченных сфер управления (финансов, торговли, полиции, здравоохранения, дворцового и церковного хозяйства, строительства городов, сухопутных и водных путей сообщения и пр.).
К первым девяти коллегиям 23.6(4.7).1723 были приравнены находившиеся в прямом подчинении Сената учреждения: Канцелярия от строений, Главный магистрат, гоф-интендантские и Придворная конторы по содержанию дворцов и обслуживавшего их персонала (появились в 1732–33, подчинялись имп. Анне Ивановне), Генерал-берг-директориум, заменявший Берг-коллегию в 1736–42, и др. Использование понятий «канцелярия» (применялось к учреждениям разных типов и статуса – от Сената до адм. аппаратов губернаторов и воевод) или «приказ» (применялось к ряду центр. и местных органов) подчинялось бюрократич. моде. Названия «контора», «департамент», «экспедиция» зачастую отражали не всегда завершённый процесс преобразования какого-либо подразделения Сената, Синода, «коллегий и канцелярий» в относительно самостоят. орган управления. Таковы, напр., счётные, провиантские, инженерные, мундирные и т. п. конторы воинских коллегий и Крепостная контора (1719–63) по оформлению и регистрации актов на владение имениями, действовавшая сначала под контролем Юстиц-коллегии, а затем Вотчинной коллегии.
Особую группу центр. учреждений составляли т. н. коллежские конторы. Они начали открываться в соответствии с указом Петра I от 19(30).1.1722 об отделениях в Москве центр. учреждений, образованных в новой столице – С.-Петербурге. С этого времени берёт начало раздвоение центр. аппарата (и аппарата Сената) на петербургский (обеспечивал проведение общегосударств. политики гл. обр. в сев.-зап. губерниях) и московский (на остальной территории страны). Столичные конторы «коллегий и канцелярий» обычно имели в ближайшей к ним части империи те же полномочия, что и сами центр. учреждения в том регионе, где они находились. При неоднократных переводах большинства «коллегий и канцелярий» из одной столицы в другую коллежские конторы также менялись местами. Это усиливало их самостоятельность: они зависели не столько от органа, чьим представительством формально оставались, сколько напрямую от Сенатской конторы (при её пребывании в Москве ей аналогичным образом подчинялись и обычно находившиеся там же Вотчинная коллегия, Канцелярия конфискации, Гл. дворцовая канцелярия).
Общее число центр. учреждений, основанных как постоянные, превосходило число допетровских приказов. На протяжении 18 в. действовало ок. 150 коллегий, канцелярий и разнообразных контор, из них одновременно существовало от 20 до 40 учреждений, ср. срок деятельности одного не превышал 10–15 лет.
Важной составляющей центр. аппарата в 18 в. являлись ещё более многочисл. комиссии (в общей сложности ок. 750) – учреждения, создаваемые на определённый срок для выполнения отд. поручений. Подобно др. учреждениям К. с., они нередко назывались «канцеляриями», «конторами» и т. д., формировались и действовали согласно Генеральному регламенту. Однако их врем. характер не требовал детальной разработки спец. регламентов, соотнесения с компетенцией уже существовавших гос. учреждений, внесения служащих в гос. штаты. Это придавало комиссиям определённую независимость от ведомственных интересов, функциональную гибкость и мобильность, позволяло верховной власти с их помощью оперативно реагировать на новую политич. конъюнктуру, решать чрезвычайные проблемы управления или, по крайней мере, заявлять о своём присутствии и попечении там, где у неё не хватало возможностей для реального решения задач, напр. пресечения коррупции и др. должностных преступлений.
Комиссии были соразмерны постоянным гос. учреждениям по внутр. строю, статусу и значимости работы, иногда – по срокам существования, действовали во всех звеньях гос. управления. Некоторые комиссии создавались для проведения важнейших гос. реформ: Комиссия боярина Ф. А. Головина на Генеральном дворе (1699–1702) сформировала регулярную армию; девять Канцелярий свидетельства мужеского пола душ с их отделениями (1722–28) осуществили 1-ю ревизию податного населения; Комиссия о церковных имениях (1762–97) руководила подготовкой, а отчасти и проведением секуляризации 1764. Др. комиссии решали текущие задачи, по к.-л. причине не отнесённые к компетенции постоянно действовавших гос. органов. Среди них самая крупная группа – ок. 70 законосовещат. комиссий, которые составляли воен.-морские и гражд. штаты, таможенные тарифы, архит. планы и учебные программы общегосударств. значения, рассматривали (в частности уложенные комиссии) вопросы сословных прав, судопроизводства, налогообложения, развития тяжёлой пром-сти, конных заводов и пр. Прерогативой комиссий были также следствие и суд над опальными вельможами, конфискация их имущества, преодоление последствий пожаров и эпидемий или нар. волнений, изменение границ по междунар. договорам, «разбор обид» населения, проживавшего на приграничных территориях, организация церемоний имп. коронаций и погребений.
Часть центр. комиссий со временем трансформировалась в постоянно действовавшие органы на правах «коллегий и канцелярий», структурных подразделений Сената или местных учреждений. Так, из розыскной канцелярии по «делу» царевича Алексея Петровича выросла постоянная Тайная канцелярия, из Канцелярии стольника С. А. Колычева, проводившей дворянский смотр 1721–22, – сенатская Герольдмейстерская контора. Однако подавляющее большинство комиссий действовало в традиционных для гос. регулирования 18 в. сферах, так или иначе дополняя или просто дублируя др. учреждения коллежской системы.
Комиссии чётче остальных элементов гос. системы отражали в своём развитии тенденции, свойственные гос. аппарату в целом. Среди ок. 120 петровских комиссий преобладали «майорские розыскные» и др. «канцелярии», обладавшие широкой самостоятельностью и занятые не столько организацией спец. управления, сколько обеспечением социальной стабильности («тишины») и исправного несения всеми сословиями своих повинностей. В 1730-е гг. число врем. учреждений выросло втрое, но самыми заметными стали ревизионные, «доимочные» и следственные комиссии о злоупотреблениях «областных правителей». Они действовали под жёстким контролем Сената и Кабинета министров. Относит. право на инициативу сохранялось в осн. за несколькими органами, занимавшимися обеспечением рос. армии во время рус.-тур. войны 1735–39 (под общим надзором фельдм. Х. А. Миниха) и освоением юж. и юго-вост. окраин (Оренбургская экспедиция и др.). При общем снижении адм. активности в 1740-е – нач. 1760-х гг. число комиссий уменьшилось примерно до 100, в их составе возросла доля «следственных» комиссий, в т. ч. учреждавшихся для рассмотрения фактов придворной борьбы, практически исчезли «счётные» комиссии. При имп. Екатерине II действовало ок. 190 комиссий (возникли преим. до сер. 1770-х гг.), усилилась законосовещат. группа комиссий, появились, как и при Петре I, многопрофильные врем. органы с участием выдающихся гос. деятелей.
На протяжении всего 18 в. численность «присутствующих членов» учреждений К. с. почти всегда была ниже установленной в законодательстве (от 3 до 12 чел. в разное время), а взяточничество, произвол и волокиту, на которые при Петре I смотрели как на пережитки приказного строя, преодолеть не удалось. Тем не менее до конца столетия принцип коллегиальности, изначально положенный в основу К. с., оставался всеобщим идеалом законности и справедливости (предполагал также идеологически важное осознание чиновниками их причастности к борьбе за процветание державы).
Ни один из формообразующих элементов К. с. не мог подвергнуться независимой от др. элементов реконструкции без изменения их вклада в гос. управление. Это обстоятельство осознавалось ближайшими преемниками Петра I, которые не решались на серьёзные адм. преобразования и ограничивались упразднением недостаточно эффективных учреждений, прежде всего центральных. Вместо них создавались новые, как правило, с более высоким уровнем бюрократизации и централизации, но столь же далёкие от управляемого населения и административно неустойчивые, которые вскоре обрастали разнообразными конторами и комиссиями, соперничали за доминирование в гос. аппарате и, в свою очередь, часто объявлялись излишними. Эти преобразования происходили в осн. под воздействием объективных процессов непрерывного усложнения управления динамично развивавшейся империи, в условиях адаптации иностр. образцов с учётом регионального и сословного своеобразия страны, отсутствия традиций отделения суда от администрации и т. п. Несоответствие адм. реальности офиц. установкам на гармоничное взаимодействие равновесных учреждений на основе разумного «разделения властей» стимулировало критич. настроения общества (наказы в Уложенную комиссию 1767–1768/69). В последней четв. 18 в. теоретики и практики управления, включая имп. Екатерину II, стали приверженцами не коллегиальной, а единоличной («министерской») ответственности высокопоставленных гос. служащих. Начало соответствующей перестройки К. с. в министерскую систему при нерушимости остальных коллежских норм положила губернская реформа 1775. При её осуществлении большинство постоянных центр. учреждений было упразднено, а заведование налоговыми сборами, землевладением и др. важнейшими объектами внутр. политики передано новым местным адм.-хозяйств. и судебным органам. Первоначальные сбои в общегосударств. координации их работы, а также негативное отношение вступившего на престол имп. Павла I к преобразованиям имп. Екатерины II привели к частичному восстановлению в кон. 1790-х гг. ряда центр. учреждений. Однако их количество и численность личного состава уменьшились, компетенция сузилась, а председатели присутствий получили права единоначалия и фактич. независимость от Сената, эволюционировавшего от руководящего адм. звена в системе государственности к высшему судебному органу. Воссозданные при Павле I коллегии и канцелярии были включены в состав министерств в качестве их структурных подразделений и перестали существовать в течение первого десятилетия 19 в.