ЛЮ́БЕЧСКИЙ СЪЕЗД 1097
-
Рубрика: Отечественная история
-
-
Скопировать библиографическую ссылку:
ЛЮ́БЕЧСКИЙ СЪЕЗД 1097, один из важнейших княжеских съездов, оформивший раздел территории Др.-рус. гос-ва между князьями Рюриковичами. Состоялся в октябре в г. Любеч. Непосредственными причинами Л. с. стали: во-первых, краткое (май 1096 – март 1097), но крайне кровопролитное междоусобие между киевским кн. Святополком Изяславичем и переяславским кн. Владимиром Всеволодовичем Мономахом, с одной стороны, и вернувшим себе в 1094 Чернигов кн. Олегом Святославичем, с другой; во-вторых, разорительный набег половцев на предместья Киева в июне 1096. Неслучайно в «Повести временных лет» решения Л. с. представлены как установление мира между князьями для отпора половцам. Основой этого династич. мира был провозглашён принцип «каждый да держит отчину свою», согласно которому закреплялось то распределение волостей, которое сложилось после 1094 (когда Владимир Мономах уступил Олегу Святославичу Чернигов) за одним исключением – кн. Давид Святославич утрачивал Смоленск.
По решениям Л. с. за Святополком Изяславичем закреплялся Киев (включая Туровскую и Берестейскую волости), за Владимиром Мономахом – Переяславль (Южный) с рядом др. волостей (Ростовом, Смоленском, Новгородом). Олег и Давид Святославичи удерживали за собой Черниговское кн-во, Давид Игоревич – принадлежавший его отцу Владимир-Волынский, Володарь Ростиславич и Василько Ростиславич – земли на юго-зап. окраине Др.-рус. гос-ва (Перемышль и Теребовль соответственно), которые, вполне вероятно, в своё время принадлежали их отцу Ростиславу Владимировичу, старшему внуку Ярослава Владимировича Мудрого. Состоявшийся раздел фиксировал ведущее положение Владимира Мономаха (который, судя по всему, и был идейным вдохновителем съезда и его решений) и только косвенно восходил к разделу по завещанию Ярослава Мудрого (1054): сверх владений своего отца Всеволода Ярославича Владимир Мономах получал Смоленск и, что особенно показательно, сохранял за собой Новгород, ранее всегда владельчески связанный с Киевом. По всей вероятности, именно на Л. с. из числа наследников киевского стола были исключены черниговские Святославичи, причиной чего, вероятно, послужила династич. нелигитимность киевского княжения их отца – кн. Святослава Ярославича.
Степень историч. значимости решений Л. с. в историографии оценивается по-разному. В сов. историографии господствовало убеждение, что провозглашение принципа отчинности являлось началом периода т. н. феод. раздробленности; династич. значение этих решений было ничтожно (они оказались немедленно нарушены выступлением Святополка Изяславича и Давида Игоревича против Ростиславичей), тогда как государственно-политическое – эпохально: с Л. с. связывали и рывок в формировании феод. законодательства (этап в кодификации Русской правды), и создание летописного Начального свода 1090-х гг. (Б. Д. Греков, Л. В. Черепнин, В. Т. Пашуто). Др. истолкование историч. содержания Л. с. идёт от дореволюционных исследователей (С. М. Соловьёв, В. О. Ключевский, А. Е. Пресняков и др.), подчёркивавших собственно династич. природу программы Л. с., хотя конкретные реконструкции этой программы историками разнятся.
Л. с. не поколебал и не оттеснил на второй план, как иногда считается, принцип генеалогич. старейшинства. Установленный на Л. с. династич. строй выглядит не радикальным новаторством, а усовершенствованной модификацией возникшего в 1054 киевского старейшинства, рассчитанной на поколение внуков (и старших правнуков) Ярослава Мудрого и призванной сохранить систему киевского старейшинства в новых политич. условиях. Апелляция к исконно присущей династически-родовому сознанию идее отчинности всего лишь была призвана сделать его решения понятными и удовлетворительными для всех.