КАРАВА́ДЖО

Караваджо. «Корзина с фруктами». 1598–1601. Пинакотека Амброзиана (Милан).

КАРАВА́ДЖО (Caravaggio; наст. имя и фам. Ми­ке­ланд­же­ло да Ме­ри­зи, Michelangelo da Merisi) [29(?).9.1571, Ми­лан, по др. све­де­ни­ям, Ка­ра­вад­жо – 18.7.1610, Пор­то-Эр­ко­ле], итал. жи­во­пи­сец. Круп­ней­ший пред­ста­ви­тель ис­кус­ст­ва эпо­хи ба­рок­ко. До нач. 1590-х гг. учил­ся у ми­лан­ско­го худ. С. Пе­тер­ца­но; в 1592 уе­хал в Рим, по до­ро­ге, воз­мож­но, по­се­тил Ве­не­цию. Сфор­ми­ро­вал­ся под влия­ни­ем сев.-итал. мас­те­ров (Дж. Са­воль­до, А. Мо­рет­то, Дж. Ро­ма­ни­но, Л. Лот­то). Не­ко­то­рое вре­мя ра­ботал по­мощ­ни­ком рим. ху­дож­ни­ка-мань­е­ри­ста Дж. Че­за­ри (Ка­ва­лер д’Арпино), в мас­тер­ской ко­то­ро­го вы­пол­нил свои пер­вые про­из­ве­де­ния («Маль­чик с кор­зи­ной фрук­тов», 1593–94; «Боль­ной Вакх», ок. 1593, оба – в га­ле­рее Бор­ге­зе, Рим). Бла­го­да­ря тор­гов­цу кар­ти­на­ми маэ­ст­ро Ва­лен­ти­но, К. по­зна­ко­мил­ся с кар­ди­на­лом Фран­че­ско Ма­рия дель Мон­те, ко­то­рый стал по­кро­ви­те­лем ма­сте­ра и ввёл его в ху­дож. сре­ду Ри­ма. Для кар­ди­на­ла дель Мон­те бы­ли на­пи­са­ны луч­шие кар­ти­ны ран­не­го рим­ско­го пе­рио­да: «Вакх» (1595–97, га­ле­рея Уф­фи­ци, Фло­рен­ция), «Лют­нист» (1595–97, Эр­ми­таж, С.-Пе­тер­бург), «Кор­зи­на с фрук­та­ми» (1598–1601, Пи­на­ко­те­ка Ам­бро­зиа­на, Ми­лан). В про­из­ве­де­ни­ях кон. 1590-х гг. мас­тер­ст­во ил­лю­зио­ни­стич. пе­ре­да­чи ве­ще­ст­вен­но­сти (что осо­бен­но за­мет­но в на­тюр­мор­тах, ко­то­рые ху­дож­ник вклю­ча­ет в свои кар­ти­ны) со­еди­ня­ет­ся с её по­эти­за­ци­ей. Пол­ные по­этич. оча­ро­ва­ния и клас­сич. ре­ми­нис­цен­ций ми­фо­ло­гич. об­ра­зы-ал­ле­го­рии («Кон­церт», 1595–97, Мет­ро­по­ли­тен-му­зей, Нью-Йорк; «Амур-по­бе­ди­тель», ок. 1603, Кар­тин­ная га­ле­рея, Бер­лин) по­ми­мо бук­валь­но­го не­сут и скры­тый смысл, по­нят­ный об­ра­зо­ван­ной рим. пуб­ли­ке то­го вре­ме­ни и час­то не­дос­туп­ный совр. зри­те­лю.

Караваджо. «Амур-победитель». Ок. 1603. Картинная галерея (Берлин).

В это вре­мя К. от­кры­ва­ет но­вые воз­мож­но­сти жи­во­пи­си, впер­вые об­ра­тив­шись к на­тюр­мор­ту и «аван­тюр­но­му» жан­ру («Га­дал­ка», ок. 1596–97, Лувр, Па­риж), ко­то­рый по­лу­чил даль­ней­шее раз­ви­тие сре­ди его по­сле­до­ва­те­лей и стал очень по­пу­ля­рен в ев­роп. жи­во­пи­си 17 в., а так­же к изо­бра­же­нию ми­фо­ло­гич. об­раза как про­сто­на­род­но­го ти­па­жа («Нар­цисс», 1598–99, Нац. га­ле­рея ста­ро­го ис­кус­ст­ва, Рим). В его ран­них ре­лиг. про­из­ве­де­ни­ях по­этич. трак­тов­ка сю­же­та как нравств. при­ме­ра («Св. Мар­фа бе­се­ду­ет с Ма­ри­ей Ма­гда­ли­ной», ок. 1598, Ин­сти­тут ис­кусств, Дет­ройт; «Св. Ека­те­ри­на Алек­сан­д­рий­ская», ок. 1598, со­б­ра­ние Тис­сен-Бор­не­ми­са, Мад­рид), как глу­бо­ко­го ду­шев­но­го пе­ре­жи­ва­ния («Св. Ма­рия Ма­гда­ли­на», ок. 1596–97, га­ле­рея До­риа-Пам­фи­ли, Рим; «Экс­таз св. Фран­ци­ска», 1597–98, Уод­с­ворт Ате­не­ум, Харт­форд, США), как яв­лен­но­го бо­же­ст­вен­но­го при­сут­ст­вия в ми­ре («От­дых на пу­ти в Еги­пет», 1596–97, га­ле­рея До­риа-Пам­фи­ли, Рим) со­еди­ня­ет­ся с пол­ны­ми дра­ма­тиз­ма сце­на­ми на­си­лия и смер­ти («Юдифь», ок. 1598, Нац. га­ле­рея ста­ро­го ис­кус­ст­ва, Рим; «Жерт­во­при­но­ше­ние Ав­раа­ма», 1601–02, га­ле­рея Уф­фи­ци, Фло­рен­ция).

Пер­вым круп­ным цер­ков­ным за­ка­зом К. стал цикл кар­тин для ка­пел­лы франц. кар­ди­на­ла Мат­тео Кон­та­рел­ли в ц. Сан-Лу­ид­жи-деи-Фран­че­зи (1599–1600) в Ри­ме. В сце­нах при­зва­ния и му­че­ни­че­ст­ва апо­сто­ла Мат­фея К. прин­ци­пи­аль­но об­нов­ля­ет кон­цеп­цию ре­лиг. кар­ти­ны, в ко­то­рой осо­бую роль на­чи­на­ет иг­рать свет, пре­об­ра­жаю­щий и дра­ма­ти­зи­рую­щий еван­гель­ское со­бы­тие. В «При­зва­нии апо­сто­ла Мат­фея» (см. ил­лю­стра­ции к ст. Иисус Хри­стос) свет, про­ре­заю­щий тьму ком­на­ты, об­ла­да­ет как ре­аль­ной фи­зич. при­ро­дой, так и ме­та­фо­рич. смыс­лом (свет Бо­же­ст­вен­ной ис­ти­ны, оза­ряю­щей путь к спа­се­нию). За­во­ра­жи­ваю­щая вы­ра­зи­тель­ность кар­тин К. стро­ит­ся на уме­нии точ­но пе­ре­дать ре­аль­ный мо­тив, при этом не сво­дя его к обы­ден­но­сти. Пер­вый ва­ри­ант ал­тар­ной кар­ти­ны для ка­пел­лы «Свя­той Мат­фей и ан­гел» (1602, по­гиб­ла в Бер­ли­не во вре­мя 2-й ми­ро­вой вой­ны) был от­верг­нут за­каз­чи­ка­ми из-за из­лиш­не про­сто­на­род­но­го об­ли­ка апо­сто­ла. В окон­ча­тель­ном ва­ри­ан­те (1602–03) К. до­бил­ся боль­шей сла­жен­но­сти и тор­же­ст­вен­но­сти ком­по­зи­ции, со­хра­нив жи­вую не­по­сред­ст­вен­ность в об­ли­ке и дви­же­нии двух фи­гур.

Караваджо. «Положение во гроб». 1602–04. Пинакотека Ватикана.

В 1601 К. на­пи­сал две кар­ти­ны – «Об­ра­ще­ние Сав­ла» и «Рас­пя­тие апо­сто­ла Пет­ра» для ка­пел­лы Т. Че­ра­зи в ц. Сан­та-Ма­рия-дель-По­по­ло в Ри­ме. В них, как и в цик­ле для ка­пел­лы Кон­та­рел­ли, на­шло вы­ра­же­ние но­вое ре­лиг. ми­ро­ощу­ще­ние, ха­рак­тер­ное для вре­ме­ни Контр­ре­фор­ма­ции: обы­ден­ная по­все­днев­ность че­ло­ве­че­ско­го бы­тия пре­об­ра­жа­ет­ся Бо­же­ст­вен­ным при­сут­ст­ви­ем; ис­крен­няя ве­ра бед­ня­ков и стра­ж­ду­щих про­яв­ля­ет­ся в бла­го­чес­тии, в чис­то­те нар. ми­ло­сер­дия. Ка­ж­дое про­из­ве­де­ние К. – это жи­вой фраг­мент ре­аль­но­сти, изо­бра­жён­ный с мак­си­маль­ной дос­то­вер­но­стью и глу­бо­ко пе­ре­жи­тый ху­дож­ни­ком, ко­то­рый пы­та­ет­ся ос­мыс­лить со­бы­тия хри­сти­ан­ской ис­то­рии, по­нять их по­бу­ди­тель­ные при­чи­ны и пре­тво­рить свои раз­мыш­ле­ния в пла­стич. фор­мы, под­чи­няю­щие­ся за­ко­нам об­раз­ной дра­ма­тур­гии. Реа­лизм ре­лиг. про­из­ве­де­ний К., да­лё­кий от идеа­лов пре­крас­но­го, вы­ра­бо­тан­ных мас­те­ра­ми Воз­ро­ж­де­ния, бли­зок ре­лиг. эти­ке св. Кар­ла Бор­ро­мея и нар. бла­го­чес­тию Ф. Не­ри, что осо­бен­но за­мет­но в та­ких про­из­ве­де­ни­ях рим. пе­рио­да, как «Хри­стос в Эм­мау­се» (1601, Нац. га­ле­рея, Лон­дон), «Уве­ре­ние Фо­мы» (1602–03, дво­рец Сан-Су­си, Пот­сдам), «Ма­дон­на с па­лом­ни­ка­ми» (1604–05, ц. Сант-Аго­сти­но, Рим) и «Ма­дон­на со зме­ёй» (1605–08, га­ле­рея Бор­ге­зе), «Свя­той Ие­ро­ним» (1605–06, га­ле­рея Бор­ге­зе). Дра­ма­тич. си­лой от­ли­ча­ют­ся луч­шие ра­бо­ты К. это­го вре­ме­ни: «По­ло­же­ние во гроб» (1602–04, Пи­на­ко­те­ка Ва­ти­ка­на) и «Ус­пе­ние Ма­рии» (ок. 1600–03, Лувр, Па­риж), в ко­то­рых он дос­ти­га­ет пол­но­ты твор­че­ской зре­ло­сти. Мощ­ные кон­тра­сты све­та и те­ни, про­сто­на­род­ная не­при­тя­за­тель­ность об­ра­зов, вы­ра­зит. ла­ко­низм жес­тов при энер­гич­ной леп­ке пла­стич. объ­ё­мов и на­сы­щен­но­сти звуч­но­го ко­ло­ри­та по­зво­ля­ют ху­дож­ни­ку до­би­вать­ся не­бы­ва­лой глу­би­ны и ис­крен­но­сти в пе­ре­да­че ре­лиг. чув­ст­ва, по­бу­ж­да­ют зри­те­ля к со­пе­ре­жи­ва­нию со­бы­ти­ям еван­гель­ской дра­мы.

Не­за­ви­си­мый ха­рак­тер К. час­то при­во­дил его к столк­но­ве­ни­ям с за­ко­ном. В 1606, во вре­мя иг­ры в мяч, К. в ссо­ре со­вер­шил убий­ст­во, пос­ле че­го бе­жал из Ри­ма в Не­аполь, от­ку­да в 1607 пе­ре­брал­ся на о. Маль­та, где был при­нят в Маль­тий­ский ры­цар­ский ор­ден. Од­на­ко по­сле ссо­ры с вы­со­ко­по­став­лен­ным чле­ном ор­де­на ху­дож­ник был бро­шен в тюрь­му, от­ку­да бе­жал на о. Си­ци­лия. Из-за пре­сле­до­ва­ний со сто­ро­ны Маль­тий­ско­го ор­де­на, из­гнав­ше­го его из сво­их ря­дов, в 1610 ре­шил вер­нуть­ся в Рим, на­де­ясь на по­мощь влия­тель­ных по­кро­ви­те­лей, од­на­ко по до­ро­ге умер от ли­хо­рад­ки. В пе­ри­од ски­та­ний К. со­здал ряд вы­даю­щих­ся про­из­ве­де­ний ре­лиг. жи­во­пи­си. В Не­апо­ле в 1606–07 он на­пи­сал для ц. Сан-До­ме­ни­ко-Мад­жо­ре боль­шие ал­тар­ные кар­ти­ны «Семь дел ми­ло­сер­дия» (ц. Пио-Мон­те-дел­ла-Ми­зе­ри­кор­дия, Не­аполь), «Ма­дон­на чёток» (Ху­дож.-ис­то­рич. му­зей, Ве­на) и «Би­че­ва­ние Хри­ста» (му­зей Ка­по­ди­мон­те, Не­аполь); на Маль­те в 1607–08 – «Усек­но­ве­ние гла­вы Ио­ан­на Кре­сти­те­ля» и «Свя­той Ие­ро­ним» (обе – в ц. Ио­ан­на Кре­сти­те­ля, Вал­лет­та); на Си­ци­лии в 1609 – «По­гре­бе­ние св. Лю­чии» для ц. Сан­та-Лю­чия (Ре­гио­наль­ный му­зей Па­лац­цо Бел­ло­мо, Си­ра­ку­зы), «Вос­кре­ше­ние Ла­за­ря» для ге­ну­эз­ско­го куп­ца Лад­за­ри и «По­кло­не­ние пас­ту­хов» для ц. Сан­та-Ма­рия-де­льи-Анд­же­ли (обе – в Нац. му­зее, Мес­си­на). На­пря­жён­ный дра­ма­тизм, при­су­щий иск-ву ху­дож­ни­ка, при­об­ре­та­ет в его позд­них ра­бо­тах ха­рак­тер эпи­чес­кой тра­ге­дии. Мо­ну­мен­таль­ные по­лот­на, по­стро­ен­ные на со­от­но­ше­нии глу­хо­го, тём­но­го фо­на и круп­ных фи­гур пер­во­го пла­на, оза­рён­ных вспыш­ка­ми пуль­си­рую­ще­го све­та, об­ла­да­ют не­обык­но­вен­ной си­лой эмо­цио­наль­но­го воз­дей­ст­вия, во­вле­ка­ют зри­те­ля в изо­бра­жён­ные со­бы­тия. К по­след­ним го­дам жиз­ни К. от­но­сит­ся так­же кар­ти­на «Да­вид с го­ло­вой Го­лиа­фа» (ок. 1610, га­ле­рея Бор­ге­зе, Рим), где в об­ли­ке Го­лиа­фа, го­ло­ву ко­то­ро­го Да­вид дер­жит на вы­тя­ну­той впе­рёд ру­ке, уга­ды­ва­ют­ся чер­ты ли­ца са­мо­го ху­дож­ни­ка.

Твор­че­ст­во К. ока­за­ло боль­шое влия­ние на со­вре­мен­ное ему ис­кус­ст­во не толь­ко Ита­лии, но и Ев­ро­пы в це­лом, за­тро­нув боль­шин­ст­во ра­бо­тав­ших то­гда ху­дож­ни­ков (см. Ка­ра­вад­жизм).