КЕ́ТЫ

КЕ́ТЫ (самоназвание кет – человек, мн. ч. денг – народ; устар. – остяки, енисейские остяки, енисейцы), народ в России. Живут в осн. по притокам среднего и нижнего Енисея – рекам Елогуй (с центром в посёлке Келлог), Мангутиха (деревня Сургутиха), Пакулиха, Нижняя Тунгуска, Курейка (Туруханский район Красноярского края) и Подкаменная Тунгуска (юго-восток Эвенкийского района), а также в Енисейском районе (село Ярцево). К К. иногда ошибочно причисляли кетских (по реке Кеть) и сымских (по реке Сым) селькупов. Численность 1,2 тыс. чел. (2010, перепись), в т. ч. в Красноярском крае 1 тыс. чел. (в Туруханском районе 0,6 тыс. чел., Эвенкийском районе 0,2 тыс. чел.), в Томской области 0,1 тыс. чел.; ок. половины живут в городах. Говорят в осн. по-русски, ок. 18 % сохраняет кетский язык. Верующие православные.

К. – са­мый се­вер­ный из на­ро­дов, го­во­рив­ших на ени­сей­ских язы­ках. Их ран­нюю историю связывают с культурами брон­зо­во­го ве­ка (2-е тыс. до н. э.) гор­но-та­ёж­ной зо­ны в меж­ду­ре­чье вер­хо­вь­ев Оби и Ени­сея (в т. ч. с комп­лек­сом Са­мусь 4 – см. в ст. Са­мусь­ская куль­тура­). В на­ча­ле н. э. вхо­ди­ли в зо­ну гунн­ско­го и тюрк. влия­ния. Пред­ки соб­ст­вен­но К. жи­ли в осн. в Куз­нец­ко-Ми­ну­син­ской кот­ло­ви­не. Воз­мож­ны их кон­так­ты с тюр­ка­ми и юж. са­модий­ца­ми. В пе­ри­од тюрк. эк­спан­сии (9–13 вв.) К. про­дви­ну­лись из Сая­но-Ал­тая по Ир­ты­шу че­рез Обь в Ва­сю­га­нье, на Тым, Сым, в вер­хо­вь­я Ело­гуя; по То­ми – че­рез Обь и Кеть в ле­во­бе­ре­жье Ени­сея. Ос­таль­ные ени­сей­ско­языч­ные груп­пы к сер. 19 в. во­шли в со­став ха­ка­сов, ту­вин­цев, шор­цев, сев. ал­тай­цев.

Кон­так­ты с рус­ски­ми с нач. 17 в. К. про­жи­ва­ли в Ман­га­зей­ском (се­вер­ные, или ин­бат­ские, К., вклю­чав­шие груп­пы: ин­ба­ки – в ни­зовь­ях рек Верх­ний Им­бак и Ело­гуй; бо­гден­цы – в ни­зовь­ях реки Бах­та; зем­ша­ки – в ни­зовь­ях Под­ка­мен­ной Тун­гу­ски) и Ени­сей­ском (юж­ные К.: за­ка­мен­ные ос­тя­ки – по ре­кам Дуб­чес и Сым; дю­ка­ны, или юги, – в ни­зовь­ях рек Сым и Кас; куз­нец­кие К. – в ра­йо­не Ени­сей­ско­го ост­ро­га, совр. Ени­сейск, и др.) уез­дах. В 18 в. миг­ри­ро­ва­ли вниз по Ени­сею до рек Ту­ру­хан и Ку­рей­ка, об­ра­зо­ва­лись сме­шан­ные (в т. ч. кет­ско-сель­куп­ские) тер­ри­то­ри­аль­ные груп­пы: шай­хин­ская (под­ка­мен­но­тун­гус­ская), бах­тин­ская, ело­гуй­ская, фи­ган­ская, кан­га­тов­ская, ниж­не­ин­бат­ская, ту­ру­хан­ская, ку­рей­ская. Тер­мин «Кеты» ут­вер­дил­ся с 1920-х гг. По пе­ре­пи­си 1926 на­счи­ты­ва­ли 1,4 тыс. чел. В сер. 20 в. воз­ник­ли нац. по­сёл­ки: Су­ло­май, Кел­лог, Сур­гу­ти­ха, Па­ку­ли­ха, Сер­ко­во.

Полуземлянка елогуйских кетов: 1 – разрез; 2 – план. Основу каркаса составляют 4 попарно соединённых наклонных столба (сейноксь) (по Е. А. Алексеенко).

Тра­диц. куль­ту­ра ти­пич­на для на­ро­дов та­ёж­ной зо­ны Западной Си­би­ри (см. раз­дел На­ро­ды и язы­ки в то­ме «Рос­сия»). За­ни­ма­лись ры­бо­лов­ст­вом, охо­той и со­би­ра­тель­ст­вом; с прихо­дом рус­ских осн. за­ня­ти­ем стал пуш­ной, у К., жив­ших по реке Ку­рей­ка, – ры­бо­лов­ный про­мы­сел. Кет­ские (т. н. ос­тяц­кие) слож­ные лу­ки (кыт) бы­ли пред­ме­том об­ме­на по все­му Ени­сей­ско­му Се­ве­ру; ог­не­стрель­ное ору­жие поя­ви­лось в 19 в. Ка­ж­дая пат­ро­ни­мия име­ла свои охот­ни­чьи уго­дья («до­ро­га», или канг). Осе­нью и до се­ре­ди­ны зи­мы жи­ли в зем­лян­ках (бан­гусь). В ян­ва­ре муж­чи­ны охо­ти­лись в тай­ге («ма­лая ходь­ба»), се­ре­ди­ну зи­мы пе­ре­жи­да­ли в стой­би­ще. В январе всей семь­ёй по­ки­да­ли стой­би­ще и охо­ти­лись, дви­га­ясь по «до­ро­ге» («боль­шая ходь­ба»), ле­том объ­еди­ня­лись в стой­би­ща на ры­бо­лов­ных уго­дь­ях по ре­кам, охо­ти­лись на водо­пла­ваю­щую дичь. Жи­ли­щем во вре­мя зим­не­го охот­ничь­е­го и лет­не­го ры­бо­лов­но­го промы­слов слу­жил чум (кусь); жер­ди кет­ско­го чу­ма на выс. ок. 1,5 м скре­п­ля­лись об­ру­чем (теп), опор­ные шес­ты со­еди­ня­лись с по­мо­щью раз­вил­ки. Лы­жи (ась­ленг), под­ши­тые ка­му­сом, эвен­кий­ско­го ти­па. Охот­ни­ки ис­поль­зо­ва­ли руч­ную нар­ту (суль) и во­ло­ку­шу из ло­си­ной шку­ры. Дер­жа­ли не­боль­шое ко­ли­че­ст­во оле­ней (бо­лее все­го оле­не­вод­ст­во бы­ло раз­ви­то у ле­во­бе­реж­ных и ку­рей­ских К.; у под­ка­мен­но­тун­гус­ских К., на­про­тив, от­сут­ст­во­ва­ло). Ле­том оле­ни свобод­но пас­лись в тай­ге. У нен­цев и эн­цев пе­ре­ня­ли нар­ты, у эвен­ков – вер­хо­вую ез­ду. Су­ще­ст­ву­ет ги­по­те­за о са­ян­ских кор­нях оле­не­вод­ст­ва у К. По ре­кам пе­ре­дви­га­лись на долб­лё­ных (вет­ка, дыль­ти), до­ща­тых и кры­тых (илим­ка, асель) лод­ках, ко­то­рые тя­ну­ли, идя по бе­ре­гу, люди и со­ба­ки. Ниж­няя оде­ж­да – ру­ба­ха (сой­ат) с пря­мы­ми по­ли­ка­ми, лас­то­ви­ца­ми, вшив­ными ру­ка­ва­ми с ман­же­та­ми, пря­мым раз­ре­зом и стоя­чим во­рот­ни­ком; у жен­ских ру­бах длинный, слег­ка при­сбо­рен­ный по­дол из тка­ни др. рас­цвет­ки (с кон. 19 в. жен­ская ру­ба­ха но­силась как пла­тье) и шта­ны (аленг). Верх­няя оде­ж­да ени­сей­ско­го ти­па (с бо­ко­вы­ми сги­ба­ми, шва­ми на пле­чах, вшив­ны­ми ру­ка­ва­ми и за­пá­хом на­ле­во): зим­няя – ме­хо­вая пар­ка (кат), лет­няя – из сук­на (кот­лям) и ров­ду­ги (хэл­там) или стё­га­ная на ме­хо­вой под­клад­ке (бе­сям). На­звания де­та­лей кет­ской одеж­ды и осо­бен­но­сти по­кроя сбли­жа­ют её с одеж­дой ско­то­во­дов-ко­чев­ни­ков (ка­чин­цы, ту­вин­цы). Жен­щи­ны под­поя­сы­ва­лись длин­ны­ми (до 3 м) и ши­ро­ки­ми (до 20 см) поя­са­ми (кут) из крас­ной или тём­но-си­ней тка­ни, обёр­ты­вая их неск. раз (сход­ные поя­са из­ве­ст­ны у та­ёж­ных ха­ка­сов, сев. ал­тай­цев). У олен­ных К. бы­ла из­вест­на так­же глу­хая оде­ж­да – ма­ли­ца и со­куй при­ураль­ско­го ти­па. Муж­чи­ны и де­вуш­ки за­пле­та­ли во­ло­сы в од­ну ко­су, в неё впле­та­ли ров­дуж­ные по­лос­ки с тре­мя бу­син­ны­ми под­вес­ка­ми (дум­сь­ут), за­муж­ние жен­щи­ны – в две ко­сы, впле­тая в них кон­цы за­ты­лоч­но­го ук­ра­ше­ния (ты­данг) из ров­ду­ги, рас­шитой би­се­ром и под­шей­ным во­ло­сом оле­ня. Раз­ви­ты резь­ба по де­реву (ха­рак­тер­ны ку­ритель­ные труб­ки с зоо­морф­ным скульп­тур­ным чу­бу­ком), бе­ре­сте, ко­сти, рос­пись по де­ре­ву, ко­же и бе­ре­сте, ап­пли­ка­ция по тка­ни, вы­шив­ка олень­им во­ло­сом и би­се­ром. Для ор­на­мен­та ха­рак­те­рен виль­ча­тый мо­тив.

Потомки инбаков со­став­ля­ли эк­зо­гам­ную по­ло­ви­ну (ху­гот­пыль) Кэн­тан (с под­раз­де­ле­ни­ем Оль­гыт), потомки богденцев и земшаков – по­ло­ви­ну Бо­гдэй­гет (с под­раз­де­ле­ни­ем Ко­нан), объ­еди­няв­шие пат­ро­ни­мии (бись­ни­минг). Был рас­про­стра­нён авун­ку­лат, прак­ти­ко­ва­лись мат­ри­ла­те­раль­ные кросс­ку­зен­ные бра­ки, брач­ный вы­куп (кит). Си­сте­ма тер­ми­нов род­ст­ва ха­рак­те­ри­зу­ет­ся со­че­та­ни­ем опи­са­тель­ных кон­ст­рук­ций, ге­не­ра­ци­он­но­сти, ли­ней­но­сти, ге­не­ра­ци­он­но­го ско­са ти­па «ома­ха» и сколь­зя­ще­го счё­та по­ко­ле­ний (стар­ший брат и стар­шая се­ст­ра отож­де­ствля­ют­ся со стар­ши­ми ку­зе­на­ми по от­цов­ской ли­нии, а так­же с млад­шим бра­том от­ца и млад­шей се­ст­рой от­ца – по-ви­ди­мо­му, под сель­куп­ским влия­ни­ем). Сиб­лин­ги на­зы­ва­ют­ся об­щим тер­ми­ном с до­бав­ле­ни­ем по­ка­за­те­лей от­но­си­тель­но­го воз­ра­ста, хо­тя от­но­ше­ния по от­но­си­тель­но­му воз­ра­сту не по­лу­чи­ли та­ко­го раз­ви­тия, как в со­сед­них ураль­ских и ал­тай­ских си­сте­мах род­ст­ва.

Резьба на спинке нарты. Краеведческий музей (Красноярск).

К. по­кло­ня­лись вер­хов­но­му не­бес­но­му бо­же­ст­ву Есь; его быв. же­на Хо­се­дам оли­це­тво­ря­ла злое на­ча­ло, бы­ла хо­зяй­кой под­зем­но­го ми­ра. Почитали хо­зя­ина зве­рей Кай­гусь, хо­зяй­ку ро­до­во­го свя­ти­ли­ща Хо­лай, жен­ских ду­хов-хра­ни­те­лей оча­га («ста­ру­хи» ал­лэл), из­об­ра­же­ния ко­то­рых в ви­де де­рев. ку­кол в ме­хо­вой одеж­де на­сле­до­ва­лись род­ст­вен­ни­ка­ми. Ве­ри­ли во вре­до­нос­ных ду­хов (До­тэт, Ли­тысь, Кэл­бэ­сам) и т. д. По­кой­ни­ка хо­ро­ни­ли го­ло­вой на вос­ток, у мо­ги­лы ос­тав­ля­ли его оде­ж­ду, сло­ман­ные нар­ты, лук, ру­жьё в пов­реж­дён­ном ви­де, ино­гда уби­ва­ли его со­бак или оле­ня. Бы­ли из­вест­ны воз­душ­ные по­гре­бе­ния (ша­ма­нские), в дре­вес­ных пнях (дет­ские). По слу­чаю охо­ты на мед­ве­дя уст­раи­ва­ли мед­ве­жий празд­ник; в об­ра­зе мед­ве­дя при­ни­ма­ли явив­ше­го­ся к ним в гос­ти умер­ше­го род­ст­вен­ни­ка. Ша­ман­ст­во К. от­ли­ча­ют раз­ви­тые пред­став­ле­ния о да­ре (кут), пе­ре­даю­щем­ся сре­ди со­ро­ди­чей, се­ми­крат­ном цик­ле (по три го­да) ста­нов­ле­ния ша­ма­на. Ша­ма­ны (се­нинг) во вре­мя кам­ла­ния при­ни­ма­ли об­раз оле­ня, стре­ко­зы, мед­ве­дя и др., на­де­ва­ли осо­бую пар­ку, на­груд­ник и же­лез­ный го­лов­ной убор (у ша­ма­на-оле­ня – с ро­га­ми), ис­поль­зо­ва­ли бу­бен (хась) сая­но-ени­сей­ско­го ва­ри­ан­та юж­но­си­бир­ско­го ти­па и по­сох (та­уксь). Со­хра­ня­лась па­мять о ле­ген­дар­ном (пер­вом, ве­ли­ком) ша­ма­не До­ге. Су­ще­ст­во­ва­ли так­же вра­ж­деб­ные ша­ма­нам про­ри­ца­те­ли и зна­ха­ри (бан­гос), ча­ще жен­щи­ны.

Кетская культовая скульптура: 1 – аллэл. Посёлок Суломай (Туруханский район). 1960-е гг.; 2 – хозяйка святилища Холай. Река Сургутиха (Туруханский район). Нач. 20 в. Музей антропологии и э... Фото Е. А. Алексеенко (1), П. Е. Островских (2)

Уст­ное твор­че­ст­во вклю­ча­ло ми­фы и те­кс­ты ми­фо­ло­гич. про­ис­хож­де­ния, ге­ро­ич. и ис­то­рич. пре­да­ния, сказ­ки (фан­та­сти­че­ские, бы­то­вые, о жи­вот­ных и т. д.), рас­ска­зы и ле­ген­ды, за­гад­ки. Ми­фо­эпи­че­ская тра­ди­ция (ась­кет) пред­став­ле­на по­ющи­ми­ся ли­бо че­ре­дую­щи­ми речь и пе­ние по­ве­ст­во­ва­ния­ми (в т. ч. о че­ло­ве­ке-пти­це Пи­ку­ля; у ку­рей­ских К. сю­жет «Пи­ку­ля» су­ще­ст­во­вал так­же в ви­де дет­ской сказ­ки и ко­лы­бель­ной). Из­вест­ны ми­фы о со­тво­ре­нии ми­ра, эпич. ска­за­ния о трёх брать­ях – Баль­нэ, Бе­ле­гэ­не и То­рэ­те. Для ша­ман­ской тра­ди­ции ха­рак­тер­ны: лич­ные пес­ни ша­ма­на; не­пре­мен­но уча­ст­во­вав­ший в кам­ла­ни­ях по­мощ­ник ша­ма­на вто­рил ему во вре­мя при­зы­ва­ния ду­хов, за ко­то­ры­ми бы­ли за­кре­п­ле­ны ин­ди­ви­ду­аль­ные ме­ло­дии. Для ша­ман­ских на­пе­вов-фор­мул обыч­ны 3–5-сту­пен­ные уз­ко­объ­ём­ные зву­ко­ря­ды, ан­ге­ми­тон­ная пен­та­то­ни­ка, со­че­та­ние раз­ных ти­пов ин­то­ни­ро­ва­ния, тем­бро­вые кон­тра­сты. Ша­ма­ны мог­ли вы­сту­пать так­же в ка­че­ст­ве ска­зи­те­лей. Ос­но­ву пе­сен­ной тра­ди­ции (иль) со­став­ля­ют лич­ные пес­ни (у од­но­го че­ло­ве­ка их мог­ло быть до 6 и бо­лее), ос­но­ван­ные на 4-сту­пен­ном диа­то­ни­че­ском зву­ко­ря­де с суб­квар­той, пол­ной и не­пол­ной ан­ге­ми­тон­ной пен­та­то­ни­ке, разл. 7-сту­пен­ных зву­ко­ря­дах. Для при­вет­ст­вен­но­го пе­ния ха­рак­тер­ны на­чаль­ный воз­глас и не­пре­рыв­ное глис­сан­ди­ро­ва­ние, воз­мож­на так­же спе­ци­фич. вы­сот­ная и гром­ко­ст­ная виб­ра­ция. Ин­ст­ру­мен­таль­ная му­зы­ка пред­став­ле­на гл. обр. наи­гры­ша­ми на плас­тин­ча­том вар­га­не. В про­шлом бы­ли из­вест­ны му­зы­каль­ный лук и смыч­ко­вый лют­не­вид­ный ин­ст­ру­мент. Сказ­ки [о жи­вот­ных, о Хо­зяи­не зве­рей Кай­гу­се, ма­гич. cказки (усесь ась­кет) и др.] мож­но бы­ло рас­ска­зы­вать толь­ко по окон­ча­нии осен­ней охо­ты, в се­ре­ди­не зи­мы.

Совр. К. за­ни­ма­ют­ся в осн. пуш­ной охо­той, ого­род­ни­че­ст­вом и ры­бо­лов­ст­вом; сфор­ми­ро­ва­лась ин­тел­ли­ген­ция. Пред­при­ни­ма­ют­ся по­пыт­ки по со­хра­не­нию тра­диц. куль­ту­ры. С 1995 су­ще­ст­ву­ет Ас­со­циа­ция ко­рен­ных ма­ло­числ. на­ро­дов Ту­ру­хан­ско­го се­ве­ра, эт­но­куль­тур­ный центр с му­зе­ем в Ту­ру­хан­ске, с 2004 – Крас­но­яр­ская ре­гио­наль­ная об­ществ. орг-ция ко­рен­ных ма­ло­числ. на­ро­дов Се­ве­ра «Ас­со­циа­ция ке­тов».