ИВА́НОВ ДЕНЬ

ИВА́НОВ ДЕНЬ (вост.-слав. – Иван Ку­па­ла, Иван Трав­ник, Иван Цвет­ной, Яри­лин день; польск. – Kupalnocka, Palino­cka; лат. Ли­го, нем. Mitsommer, англ. Midsummer, франц. Mi-é té и т. д.), празд­ник лет­не­го солн­це­стоя­ния у на­ро­дов Ев­ро­пы, при­уро­чен­ный к цер­ков­но­му празд­ни­ку Ро­ж­де­ст­ва Ио­ан­на Пред­те­чи (24 ию­ня; для Рос­сии да­ты при­во­дят­ся по ст. сти­лю); ино­гда про­дол­жал­ся до дня апо­сто­лов Пет­ра и Пав­ла (29 ию­ня) или 4 ию­ля. У вост. сла­вян ча­сто за­вер­ша­ет цикл тро­иц­ких об­ря­дов. По ана­ло­гии с празд­ни­ком зим­не­го солн­це­стоя­ния (Свят­ка­ми) И. д. счи­та­ет­ся вре­ме­нем ак­ти­ви­за­ции не­чис­той си­лы и чу­дес (за­цве­та­ют вол­шеб­ные тра­вы, све­тят­ся под­зем­ные кла­ды, звёз­ды спус­ка­ют­ся на зем­лю, солн­це «иг­ра­ет», или «ку­па­ет­ся», и т. п.).

Об­ря­ды име­ют в осн. ох­ра­нит. ха­рак­тер или свя­за­ны с сим­во­ли­кой пло­до­ро­дия: они со­про­во­ж­да­ют­ся дей­ст­вия­ми с рас­ти­тель­но­стью, во­дой, ог­нём. На­ка­ну­не И. д. со­би­ра­ли тра­вы (обыч­но в пол­ночь или пе­ред вос­хо­дом солн­ца: счи­та­лось, что ма­гич. си­лой об­ла­да­ет толь­ко тра­ва, ко­то­рой не кос­ну­лись лу­чи солн­ца). Час­то с И. д. свя­зы­ва­ют определённые растения: па­по­рот­ник, по­лынь, иван-да-ма­рья, ку­паль­ни­ца, чер­то­по­лох, зве­ро­бой (англ. St. John’s wort), кле­вер (исп. planta san­juanera), ар­ни­ка, ру­та, аро­ма­тич. рас­те­ния – лавр, ла­ван­да, вер­бе­на, ва­лерь­я­на, ук­роп, тмин, чес­нок и т. п. Тра­ва­ми об­ку­ри­вали и ук­ра­ша­ли «ива­нов­ски­ми бу­ке­та­ми» и вен­ка­ми до­ма, лю­дей, скот; в Зап. Ев­ро­пе из зе­ле­ни со­ору­жа­ли кре­сты.

Во­да на И. д. счи­та­лась це­леб­ной: бы­ло при­ня­то ку­пать­ся (уст­раи­ва­лись со­вме­ст­ные ку­па­ния юно­шей и де­ву­шек; в др. слу­ча­ях ку­па­лись де­вуш­ки, а пар­ни пря­та­ли их оде­ж­ду и т. д.) и пить из ис­точ­ни­ков, об­ли­вать про­хо­жих. Це­ни­лась «ива­нов­ская ро­са»: её со­би­ра­ли, пи­ли, ею умы­ва­лись, хо­ди­ли по ней бо­си­ком или ка­та­лись по тра­ве и т. д.

Агентство «Минск-Новости» Гулянье на Иванов день в Минске.

Один из осн. ри­туа­лов И. д. – раз­жи­га­ние ко­ст­ров: за око­ли­цей, час­то на хол­мах, в Зап. Ев­ро­пе – так­же в го­ро­дах (во Фран­ции в этом при­ни­мал уча­стие ко­роль). Для за­жи­га­ния ко­ст­ра час­то ис­поль­зо­вал­ся «жи­вой», или «но­вый», огонь, т. е. до­бы­тый тре­ни­ем. «Ива­нов­ский кос­тёр» час­то ин­тер­пре­ти­ро­вал­ся как «со­жже­ние ведь­мы», ко­то­рую мог­ли сим­во­ли­зи­ро­вать шест с ло­ша­ди­ным или ко­ровь­им че­ре­пом, вен­ком, мет­ла, де­ре­во или чу­че­ло (вост.-слав. – Ку­па­ла, Ма­ра, Мо­ре­на), мел­кие жи­вот­ные (ля­гуш­ки, кош­ки, ли­си­цы) и т. п. Че­рез ко­ст­ры пе­ре­пры­ги­ва­ли (в осн. мо­ло­дёжь, час­то па­ра­ми), от них за­жи­га­ли фа­ке­лы, с ко­то­ры­ми бе­га­ли за де­вуш­ка­ми или во­круг за­се­ян­ных по­лей, ды­мом оку­ри­ва­ли по­ля, до­ма и скот, ог­нём от ко­ст­ра за­жи­га­ли в до­ме очаг, пе­пел от не­го рас­сы­па­ли в по­ле и т. д. Жен­щи­ны, не при­шед­шие к ко­ст­ру или не пе­ре­прыг­нув­шие че­рез не­го, по­доз­ре­ва­лись в ве­дов­ст­ве. В Ис­па­нии из­вес­тен обы­чай хож­де­ния бо­си­ком по го­ря­чим уг­лям. Ино­гда за­жи­га­ли ог­ни на во­де, стал­ки­ва­ли с гор го­ря­щие ко­лё­са и смо­ля­ные боч­ки.

Ос­нов­ные уча­ст­ни­ки об­ря­дов – мо­ло­дёжь (пры­га­нье че­рез ко­ст­ры, об­ря­до­вые бес­чин­ст­ва, иг­ра в го­рел­ки), жен­щи­ны (сбор трав, га­да­ния, у вост. сла­вян – об­ря­до­вые тра­пе­зы с ка­шей, ка­та­ние по по­лю и др.), отд. проф. груп­пы (пас­ту­хи, осо­бен­но в об­лас­тях от­гон­но­го ско­то­вод­ст­ва, и др.). Бы­ли рас­про­стра­не­ны об­ход­ные об­ря­ды с уча­сти­ем де­тей или де­ву­шек, час­то во гла­ве с из­бран­ной «ко­ро­ле­вой» (рум. Дрэ­гай­ка, вост.-греч. Ка­ли­ни­ца, букв. – кра­са­ви­ца и т. п.); в Бол­га­рии де­вуш­ки но­си­ли на ру­ках де­воч­ку в вен­ке и в ру­ба­хе с длин­ны­ми ру­ка­ва­ми (Ене­ва бу­ля) и т. д. Мн. ис­точ­ни­ки со­об­ща­ют о сво­бод­ном об­ще­нии по­лов в Ива­нов­скую ночь; эро­тич. под­текст име­ют обы­чаи ри­ту­аль­ных уха­жи­ва­ний, вза­им­ные обе­ты вер­но­сти ме­ж­ду влюб­лён­ны­ми, кум­ле­ние муж­чи­ны и жен­щи­ны, на­зы­вае­мых ино­гда «Ива­ном и Ма­ри­ей», ку­па­ние, иг­ры у ко­ст­ра, га­да­ния и т. д. Для вост.-слав. «ку­паль­ских» («иван­ских») пе­сен ха­рак­тер­ны сва­деб­ная те­ма­ти­ка, бал­лад­ные сю­же­ты, свя­зан­ные с ин­це­стом, и др.

Об­ря­ды И. д. име­ют мно­го об­ще­го как со свя­точ­ны­ми (га­да­ния, ку­па­ние и кроп­ле­ние во­дой, ря­же­ние), так и с тро­иц­ки­ми: ук­ра­ше­ние до­мов тра­вой и цве­та­ми; за­ви­ва­ние вен­ков, пус­ка­ние их по во­де; на­ря­же­ние де­рев­ца (ча­ще бе­рё­зы – у уэльс­цев она на­зы­ва­лась лет­ним де­ре­вом; у фин­нов в этой ро­ли вы­сту­па­ла «ива­нов­ская ель» – juhannuskuusi), с ко­то­рым хо­ди­ли по де­рев­не, во­ди­ли во­круг не­го хо­ро­во­ды, уст­раи­ва­ли иг­ры (его пы­та­лись по­хи­тить жи­те­ли со­сед­них де­ре­вень или пар­ни у де­ву­шек), по­сле че­го его бро­са­ли в во­ду или сжи­га­ли на ко­ст­ре; роль де­рев­ца мог­ли вы­пол­нять чу­че­ло из тра­вы и ве­ток (Мо­ре­на, ру­сал­ка), шест, ук­ра­шен­ный вен­ком и гир­лян­да­ми (ана­ло­гич­но май­ско­му де­ре­ву), и т. п. По­сле И. д. обыч­но сни­ма­лись за­пре­ты на ку­па­ние, за­го­тов­ку трав. И. д. – важ­ный ру­беж с.-х. ка­лен­да­ря (пред­ше­ст­во­вал се­но­ко­су): он был по­след­ним днём, ко­гда слу­ги мог­ли сме­нить хо­зя­ев (Гер­ма­ния), днём най­ма ра­бот­ни­ков (франц. la louée de la Saint-Jean) и т. д. Цер­ковь в боль­шин­ст­ве стран осу­ж­да­ла об­ря­ды И. д., в дру­гих – стре­ми­лась при­дать им цер­ков­ный ха­рак­тер: ос­вя­ща­ла во­до­ёмы, ко­ст­ры, цве­ты и т. д.