МИШАРИ́

МИШАРИ́ (самоназвание – мишар), группа волго-уральских татар. Живут на правобережье Ср. Волги. Выделяются группы сергачских (Краснооктябрьский, Сергачский и Пильнинский районы на юго-востоке Нижегородской области), буинских (Комсомольский и Батыревский районы на юго-востоке Чувашии, Буинский и Дрожжановский районы на юго-западе Татарстана), темниковских (Темниковский, Ельниковский, Краснослободский и Атюрьевский районы на северо-западе Мордовии), лямбирских (Лямбирский, Ромодановский, Инсарский и Рузаевский районы Мордовии), керенских (Каменский район Пензенской области), карсунских (Инзенский и Карсунский районы на западе Ульяновской области), кузнецких (Неверкинский и Кузнецкий районы на юго-востоке Пензенской области), хвалынских (Старокулаткинский и Николаевский районы на юге Ульяновской области) М.; проживают также в Рязанской, Тамбовской, Саратовской областях и др. По переписи 2010, М. назвало себя 0,8 тыс. чел. Язык – мишарский диалект тат. яз., отличающийся архаич. особенностями; выделяются «цокающие» (у сергачских, буинских, керенских и др. М.) и «чокающие» (у темниковских, кузнецких, кулаткинских и др. М.) говоры. К М. близки касимовские татары, живущие в окрестностях города Касимов.

Сфор­ми­ро­ва­лись в 14–15 вв. на ос­но­ве тюрк. на­се­ле­ния Ниж­не­го По­очья, бас­сей­на Мок­ши, Цны, верх­ней и сред­ней Су­ры. Их про­ис­хо­ж­де­ние свя­зы­ва­ли с ме­ще­рой, бур­та­са­ми, венг­ра­ми (мадь­яра­ми), тат. на­се­ле­ни­ем Ка­си­мов­ско­го цар­ст­ва (ме­ще­ря­ка­ми). В рус. ис­точ­ни­ках их на­зы­ва­ли мо­жа­ра­ми, ме­ще­рой, бур­та­са­ми. К 16 в. сло­жи­лись две осн. эт­но­гра­фич. груп­пы М. – «чо­каю­щие» в бас­сей­не Мок­ши и «цо­каю­щие» в бас­сей­не Су­ры. В 16–17 вв. М. се­ли­лись вдоль воз­во­ди­мых на пра­во­бе­ре­жье Ср. Вол­ги за­сеч­ных черт.

Осн. за­ня­тие – па­шен­ное зем­ле­де­лие. С сер. 19 в. раз­ви­ва­лись от­ход­ни­че­ст­во, в т. ч. в го­ро­да Ев­роп. Рос­сии, тор­гов­ля старь­ём, пен­зен­ски­ми пу­хо­вы­ми плат­ка­ми и др. Родств. се­мьи час­то се­лят­ся ря­дом; для тем­ни­ков­ских М. ха­рак­те­рен гнез­до­вой тип рас­се­ле­ния с ма­ло­двор­ны­ми по­се­ле­ния­ми, на­се­лён­ны­ми семь­я­ми 2–3 фа­ми­лий. До­ма (ыз­ба) сруб­ные без под­кле­та, ино­гда са­ман­ные, кры­ты час­то со­ло­мой; у сер­гач­ских, лям­бир­ских и ке­рен­ских М. со­хра­ня­лись зем­ля­ные по­лы. Дом ук­ра­шен про­пиль­ной резь­бой, рас­крас­кой, кар­ни­зы, во­до­сто­ки – узор­ным про­сеч­ным же­ле­зом. Со 2-й пол. 19 в. рас­про­стра­ня­ют­ся гли­но­бит­ные бе­лё­ные до­ма. В из­бе на­про­тив вхо­да рас­по­ла­га­ет­ся по­чёт­ное ме­сто (тур) с на­ра­ми (ур­дык), у вхо­да с од­ной сто­ро­ны сто­ит кро­вать (ко­ник) с за­на­ве­ся­ми и по­ло­гом (че­бел­дек, чар­шау). С дру­гой сто­ро­ны от вхо­да, за пе­ре­го­род­кой у глу­хой сте­ны, по­ме­ща­ет­ся кух­ня (каз­на): у вхо­да ста­вит­ся печь, на­ры на­про­тив неё (пут­мар) слу­жат для хра­не­ния при­па­сов (до сер. 19 в. печь ста­ви­лась у глу­хой тор­цо­вой сте­ны про­тив вхо­да, ок­на про­ру­ба­лись в бо­ко­вой сте­не). Печь гли­но­бит­ная с вма­зан­ным или под­вес­ным (у сер­гач­ских М.) кот­лом, ча­ще то­пи­лась по-чёр­но­му; у тем­ни­ков­ских М. рас­про­стра­не­на рус­ская печь. В ка­че­ст­ве хо­зяйств. по­строй­ки бы­ту­ет древ­ний тип са­ман­но­го до­ма (ала­чык). От­дель­но ста­ви­лись кла­до­вые с ка­мен­ны­ми или гли­но­плет­нё­вы­ми сте­на­ми (для пре­до­хра­не­ния от по­жа­ра).

Женский костюм мишарей: 1 – сергачская группа (середина 19 в.): рубаха зюле кулмяк с лоскутным узором, тастар с серебряной застёжкой; 2 – темниковская группа (18 в.): белая полотняная руба... Рис. Е. Н. Федорченко

Оде­ж­да, по­ло­тен­ца и т. п. ук­ра­ша­лись вы­шив­кой (по­ли­хром­ной там­бур­ной, зо­лот­ной, цвет­ной пе­ре­ви­тью, мел­ким кре­стом и др.) и узор­ным тка­че­ст­вом: бра­ным (у тем­ни­ков­ских и ку­лат­кин­ских М. – крас­но-бе­лым, у сер­гач­ских – по­ли­хром­ным на крас­ном, у ке­рен­ских – на бе­лом фо­не) и за­клад­ным (у кар­сун­ских М.). Жен­ская ру­ба­ха (кул­мяк) пер­во­на­чаль­но ши­лась из бе­ло­го по­лот­на (из­ве­ст­на у тем­ни­ков­ских М.), с сер. 19 в. – ча­ще из пе­ст­ря­ди в крас­но-бе­лую или си­не-бе­лую клет­ку (ала­ча); у тем­ни­ков­ских М. ук­ра­ша­лась крас­ной тесь­мой по про­доль­ным швам и вы­шив­кой на гру­ди, пле­чах, об­шла­гах и по по­до­лу, у «цо­каю­щих» М. – лос­кут­ным узо­ром (зю­ле кул­мяк, тур­лям кул­мяк). До нач. 20 в. был рас­про­стра­нён тас­тар­ный тип жен­ско­го го­лов­но­го убо­ра: у «чо­каю­щих» М. во­лос­ник (са­ла­уч, сы­ла­выч) имел вид чеп­ца с на­кос­ни­ком (чач­кап), у «цо­каю­щих» М. (сы­ла­уц, сы­лап­цау) – по­вяз­ки на сбор­ке; у сер­гач­ских М. из­вес­тен так­же во­лос­ник (баш­ки­гец) в ви­де ка­пю­шо­на с ши­ро­кой, по­кры­ваю­щей пле­чи и спи­ну, ло­па­стью; по­верх во­лос­ни­ка по­вя­зы­ва­лось уз­кое по­лот­ни­ще (тас­тар) дли­ной до 2 м с ор­на­мен­ти­ро­ван­ны­ми кон­ца­ми (у сер­гач­ских М. на один ко­нец тас­та­ра на­ши­вал­ся пря­мо­уголь­ник тка­ни, при­кры­ва­ю­щий спи­ну, с лос­кут­ным узо­ром; тас­тар за­ка­лы­вал­ся се­реб­ря­ны­ми за­стёж­ка­ми); по­верх тас­та­ра по­вя­зы­вал­ся пла­ток (та­ст­мал), лям­бир­ские и кар­сун­ские М. на­де­ва­ли рас­ши­тую ко­рал­ло­вы­ми бу­са­ми и мо­не­та­ми по­вяз­ку или че­пец (каш­пау). С кон. 19 в. вме­сто тас­тар­но­го убо­ра ста­ли по­вя­зы­вать два плат­ка (ниж­ний – уз­лом на ма­куш­ке, верх­ний – под под­бо­род­ком) или пла­ток на ци­лин­д­рич. ша­поч­ку с узор­ным око­лы­шем (кал­фак).

Узорное ткачество мишарей: 1 – закладная техника (карсунские мишари); 2 – браная техника (кулаткинские мишари).

Для тра­диц. кух­ни ха­рак­тер­ны суп на мяс­ном буль­о­не (у сер­гач­ских М. – ура, у тем­ни­ков­ских – шти), в т. ч. с ку­соч­ка­ми тес­та (сал­ма); пшён­ные ка­ша (бут­ка), по­хлёб­ка на мо­ло­ке (у сер­гач­ских М. – сут­лаш, у тем­ни­ков­ских – ура) и бли­ны (ту бе­ле­не); пше­нич­ные ле­пёш­ки (ка­бар­тма, оч, умак, ку­мач, пит­рач), сдоб­ное пе­че­нье (чи­гел­дяк, ци­гел­дяк, кат­ла­ма), за­кры­тые (ба­леш) и от­кры­тые (пе­ре­мяч) пе­чё­ные пи­ро­ги и др.

Боль­шая се­мья со­хра­ня­лась до 20 в. Бы­ли ха­рак­тер­ны бра­ки, в ко­то­рых же­на стар­ше му­жа, обы­чаи из­бе­га­ния ме­ж­ду жен­щи­ной и род­нёй му­жа (кань­то­ту), у сер­гач­ских М. – вре­мен­ная (до го­да) дис­ло­каль­ность бра­ка. Тем­ни­ков­ские, ке­рен­ские, куз­нец­кие и ку­лат­кин­ские М. со­хра­ня­ют осо­бен­но­сти тер­ми­но­ло­гии род­ст­ва. Бы­ли рас­про­стра­не­ны кросс­ку­зен­ные бра­ки, ле­ви­рат и со­ро­рат. Свадь­ба со­про­во­ж­да­лась при­чи­та­ния­ми не­вес­ты, ис­пол­не­ни­ем др. пе­сен. Не­вес­та во вре­мя об­ря­да на­хо­ди­лась под по­ло­гом (че­бел­дек), под ко­то­рым её пе­ре­во­зи­ли в дом му­жа и ко­то­рым за­тем ук­ры­ва­ли их кро­вать. Са­бан­туя не празд­но­ва­ли. На зим­нее солн­це­стоя­ние (Нар­ду­ган) га­да­ли на коль­цах (юзек са­лыш), пе­ли под­блюд­ные пес­ни; на ве­сен­нее рав­но­ден­ст­вие де­ти об­хо­ди­ли до­ма с пе­ни­ем ку­пле­тов (чип-чип) и со­би­ра­ли кра­ше­ные яй­ца (кы­зыл йо­мыр­ка); сер­гач­ские М. уст­ра­и­ва­ли ве­сен­ние хо­ро­во­ды (зим­ча­чак). Ха­рак­тер­ны «сю­жет­ные пес­ни» – бат­ра­ков, от­ход­ни­ков, сол­дат­ские, о раз­бой­ни­ке Ха­ми­дул­ле, лю­бов­ные и т. п.