МЕЩЕ́РА

МЕЩЕ́РА, древний фин­но-угор­ский на­род, жив­ший в пре­де­лах Ме­щёр­ской низ­мен­но­сти. Не­ко­то­рые ис­сле­до­ва­те­ли рас­смат­ри­ва­ют М. как осо­бую груп­пу морд­вы. Ар­хео­ло­гич. ма­те­риа­лы по­зво­ля­ют счи­тать М. осо­бой груп­пой волж­ских фин­нов.

Наи­бо­лее ран­нее упо­ми­на­ние о М., от­но­ся­щее­ся к нач. 15 в., со­дер­жит­ся в од­ном из спи­сков Тол­ко­вой Па­леи. М. вме­сте с му­ро­мой и морд­вой на­зва­на в позд­них ле­то­пис­ных сво­дах 15–16 вв. сре­ди на­ро­дов, жив­ших в По­очье. В ак­то­вых ис­точ­ни­ках 14–16 вв. из­вест­ны во­лость Ме­щер­ка, се­ле­ние Ме­ще­ра, а так­же Го­ро­дец-Ме­щер­ский (совр. г. Ка­си­мов), назв. которых восходят к этнониму «М.».

Женские украшения мещеры: 1 – браслет; 2 – подвеска.

Ар­хео­ло­гич. па­мят­ни­ки 1-го тыс. в пре­де­лах Ме­щёр­ской низ­мен­но­сти, за ред­ким ис­клю­че­ни­ем, не ис­сле­до­ва­ны. Для ран­не­го Сред­не­ве­ко­вья из­вест­но 8 па­мят­ни­ков: грун­то­вые мо­гиль­ни­ки и кур­га­ны 11–12 вв. в бас­сей­нах при­то­ков Оки (Цны, Гу­ся, Кол­пи) и кур­га­ны 12–13 вв. на р. Гусь и у г. Ка­си­мов. Тру­попо­ло­же­ния в не­глу­бо­ких ямах; в не­ко­то­рых кур­га­нах встре­ча­ют­ся кос­тя­ки, скор­чен­ные на бо­ку, что сви­де­тель­ст­ву­ет о воз­мож­ном мор­дов­ском влия­нии. За­фик­си­ро­ва­ны по­гре­бе­ния в ко­ло­дах или гро­бах, ис­поль­зо­ва­ние лу­ба и бе­ре­сты в ка­че­ст­ве под­стил­ки. Не­ред­ки слу­чаи раз­ве­де­ния ог­ня во вре­мя или по­сле со­вер­ше­ния за­хо­ро­не­ний, что мож­но рас­смат­ри­вать как ри­ту­аль­ный пе­ре­жи­ток тру­по­сож­же­ния. От­ли­чит. чер­той по­гре­бе­ний М. в срав­не­нии с об­ряд­но­стью др. фин­ских на­ро­дов По­очья яв­ля­ет­ся прак­ти­че­ски пол­ное от­сут­ст­вие ору­дий и бы­то­вых пред­ме­тов. Ха­рак­тер­ны ме­тал­лич. ук­ра­ше­ния: ка­ла­че­вид­ные пла­стин­ча­тые серь­ги с ци­лин­д­рич. при­вес­ка­ми, на­груд­ные под­вес­ки с ароч­ны­ми фес­тон­ча­ты­ми вы­сту­па­ми, грив­ны с ко­ну­со­вид­ны­ми и за­вя­зан­ны­ми кон­ца­ми, ци­лин­д­рич. и ром­бо­вид­ные при­вес­ки. Есть ра­ко­ви­ны кау­ри, в бо­лее позд­нее вре­мя рас­про­стра­нён­ные в жен­ском убо­ре морд­вы и че­ре­ми­сов (ма­рий­цев). Не­зна­чит. ко­ли­че­ст­во, раз­бро­сан­ность, не­боль­шая чис­лен­ность по­гре­бе­ний ука­зы­ва­ют на очень ма­лую плот­ность на­се­ле­ния М. По­сте­пен­ную ак­куль­ту­ра­цию М. от­ра­жа­ет по­яв­ле­ние др.-рус. ук­ра­ше­ний, на­тель­ных кре­сти­ков, кру­го­вой ке­ра­ми­ки. Не­ко­то­рые ук­ра­ше­ния М. из­вест­ны в др.-рус. кур­га­нах Мо­ск­во­ре­чья.

Ко­неч­ная ас­си­ми­ля­ция М. была свя­за­на с мас­со­вым ос­вое­ни­ем рус­ски­ми Ме­щёр­ской низ­мен­но­сти, ко­то­рое на­ча­лось, по ар­хео­ло­гич. дан­ным, не ра­нее 13 в., в пе­ри­од ис­чез­но­ве­ния кур­ган­но­го об­ря­да. На­сле­дие М. не­ко­то­рые ис­сле­до­ва­те­ли ви­дят в ха­рак­тер­ном цо­каю­щем го­во­ре и отд. эле­мен­тах тра­диц. ма­те­ри­аль­ной куль­ту­ры на­се­ле­ния Ме­щёр­ской низ­мен­но­сти, за­фик­си­ро­ван­ных в нач. 20 в.