НЕ́НЦЫ

Фото С. Иванова Ненецкие женщины. Ямало-Ненецкий автономный округ. Фото 1984.

НЕ́НЦЫ (самоназвания – ненэць, хасова – «человек»; устар. – самоеды, юраки, др.-рус. – самоядь), самодийский народ в России. Живут в осн. на севере Европейской части России и Западной Сибири – от верховьев реки Мудьюга в Архангельской области на западе до правобережья Енисея на востоке: в низовьях Мезени и Печоры, на полуострове Канин, острове Колгуев, Югорском полуострове, острове Вайгач и Южном острове архипелага Новая Земля, полуострове Ямал, в низовьях Оби, бассейне рек Надым, Пур, Таз и на Гыданском полуострове. Численность 44,6 тыс. чел. (2010, перепись), из них в Тюменской области – 31,6 тыс.  чел. (в т. ч. в Ямало-Ненецком автономном округе 29,7 тыс. чел., Ханты-Мансийском автономном округе 1,4 тыс. чел.), Архангельской области – 8 тыс. чел. (в т. ч. в Ненецком автономном округе 7,5 тыс. чел.), Красноярском крае – 3,6 тыс. чел., в осн. в Таймырском (Долгано-Ненецком) автономном округе, Респ. Коми – 0,5 тыс. чел. Ок. 44% Н. сохраняют ненецкий язык, остальные говорят по-русски. Верующие – православные, часть сохраняет традиц. верования.

Со­глас­но тра­диц. тео­ри­ям эт­но­ге­не­за Н., они сфор­ми­ро­ва­лись на ос­но­ве сме­ше­ния са­мо­дий­ских пе­ре­се­лен­цев с юга в 1-м тыс. н. э. и або­ри­ген­но­го на­се­ле­ния – охот­ни­ков на ди­ко­го оле­ня и мор. зве­ро­бо­ев. Ны­не ис­сле­до­ва­те­ли по­ме­ща­ют пра­ро­ди­ну са­мо­дий­цев в пре­де­лы совр. ареа­ла Н. (При­пе­чо­рье и При­обье). С ни­ми свя­зы­ва­ют ку­лай­скую куль­ту­ру, не­ко­то­рые ис­сле­до­ва­те­ли так­же усть-по­луй­скую куль­ту­ру 1-го тыс. до н. э. – 1-го тыс. н. э. Пред­кам Н. при­пи­сы­ва­ют соз­да­ние би­чев­ниц­кой куль­ту­ры в При­пе­чо­рье, ниж­не­об­ской – в сев. При­обье, во­жпай­ской – в ме­ж­ду­ре­чье ни­зовь­ев Оби и Ени­сея. Тор­го­вые кон­так­ты с нов­го­род­ца­ми (с 11 в.) вы­зва­ли ми­гра­ции Н. на за­пад, спо­соб­ст­во­ва­ли уве­ли­че­нию олень­их стад и ам­пли­ту­ды оле­не­водч. ми­гра­ций. Вы­де­ля­ют­ся эт­но­гра­фич. груп­пы тун­д­ро­вых и лес­ных Н. (пянг ха­са­ва, пяк, са­мо­на­зва­ние – не­щанг), жи­ву­щих в та­ёж­ной зо­не по верх­не­му и сред­не­му те­че­нию р. Пур, в вер­ховь­ях р. На­дым и по при­то­кам ср. Оби. Рас­ши­ре­ние Рос. гос-ва на тер­ри­то­рию ев­роп. и си­бир­ской тундр в 17–18 вв. от­тес­ни­ло Н. на се­вер и вос­ток. Воз­рос­ла мо­биль­ность не­нец­ких групп, со­вер­шав­ших на­бе­ги на рус. ост­ро­ги. Ро­ды (ер­кар) из не­сколь­ких де­сят­ков чел. во гла­ве с во­ж­дём (ерв, рус. – кня­зец) объ­е­ди­ня­лись в эк­зо­гам­ные пле­ме­на (тэнз): Ло­геи (Лэ­хэ-тэнз, Ла­га-тэнз) – ме­ж­ду Ура­лом и Ка­ни­ным п-овом; Ва­ню­та (Ва­нуй­та, Ва­ной­та-тэнз) – на Ме­зе­ни, Пе­чо­ре и ниж­ней Оби в рай­оне Об­дор­ска (ны­не Са­ле­хард); хан­тый­ское по про­ис­хо­ж­де­нию пле­мя Ха­би-тэнз в ме­ж­ду­ре­чье Оби и На­ды­ма; наи­бо­лее мо­гу­ществ. пле­ме­на: Ка­ра­че­ев (Ха­рю­чи-тэнз), ис­кон­но про­жи­вав­шее на Яма­ле и при­ле­гаю­щих скло­нах Ура­ла, а в 17–18 вв. кон­тро­ли­ро­вав­шее всю тун­д­ру от Пе­чо­ры до Ени­сея; у лес­ных Н. – Пяк, имею­щее об­щие ро­ды с эн­ца­ми (ман­ту). Позд­нее сфор­ми­ро­ва­лась ду­аль­ная ор­га­ни­зация (си­дя тэнз), при­чём фрат­рия Ха­рю­чи, со­глас­но пре­да­ни­ям, ас­со­ции­ро­ва­лась с мно­го­олен­ным, Ва­нюй­та – с бед­ным осед­лым ры­бо­лов­че­ским хо­зяй­ст­вом. Од­но­вре­мен­но с ос­вое­ни­ем Н. арк­тич. тун­д­ры та­ёж­ные груп­пы Н. (пе­чор­ская, сы­нев­ская, вой­кар­ская, ку­но­ват­ская, ля­пин­ская) бы­ли ас­си­ми­ли­ро­ва­ны ко­ми и об­ски­ми уг­ра­ми.

Фото М. А. Зенько Ненецкая женщина в шубе. Ямало-Ненецкий автономный округ. Фото 1998.

Тра­диц. куль­ту­ра ти­пич­на для на­ро­дов Западной Си­би­ри (см. раз­дел На­ро­ды и язы­ки в то­ме «Рос­сия»). Древ­ней­шие за­ня­тия Н. – охо­та, ры­бо­лов­ст­во и зве­ро­бой­ный про­мы­сел. С на­ча­ла н. э. ста­ли дер­жать оле­ней для транс­пор­та и как ман­щи­ков при про­мыс­ле ди­ко­го оле­ня. В 17–18 вв. фор­ми­ру­ет­ся круп­но­стад­ное оле­не­вод­ст­во са­мо­дий­ско­го ти­па, ос­но­ван­ное на даль­них се­зон­ных ме­ри­дио­наль­ных ми­гра­ци­ях (т. н. оле­не­вод­че­ская ре­во­лю­ция). Пе­ре­дви­га­лись на ко­со­копыль­ных нар­тах са­мо­дий­ско­го ти­па. Ле­том за­ни­ма­лись за­гон­ной охо­той на лин­ную во­до­пла­ваю­щую дичь, осе­нью – зимой – пуш­ным про­мыс­лом. На оке­ан­ском по­бе­ре­жье жи­ли ма­ло­олен­ные груп­пы, прак­ти­ко­вав­шие охо­ту на ди­ко­го оле­ня, бе­ло­го мед­ве­дя, мор. зве­ро­бой­ный про­мы­сел, ры­бо­лов­ст­во. Лес­ные Н. охо­ти­лись на оле­ня и бо­ро­вую дичь, за­ни­ма­лись ры­бо­лов­ст­вом, дер­жа­ли не­боль­шие ста­да оле­ней, для ко­то­рых ле­том со­ору­жа­ли ды­мо­ку­ры; ве­ли замк­ну­тый об­раз жиз­ни. В 19 в. в усть­ях круп­ных рек раз­ви­ва­лось пром. не­вод­ное ры­бо­лов­ст­во.

Осн. со­ци­аль­ная еди­ни­ца – се­мья (мяд тер), за­ни­маю­щая один чум (мя, мят) и вла­дею­щая в сред­нем 300–400 оле­нями. С осе­ни по вес­ну Н. ко­че­ва­ли не­боль­ши­ми груп­па­ми из 1–2 се­мей (та­ха­ва), на лет­них стой­би­щах (мя­дыр­ма) они об­ра­зо­вы­ва­ли груп­пы из 2–3 се­мей (нгэ­сы), к ию­лю – ав­гу­сту соз­да­ва­ли объ­е­ди­нён­ные стой­би­ща из 3–12 се­мей (нгоб нгэ­сур­ма). На стой­би­ще чу­мы ста­ви­лись в ли­нию. Пе­ред жен­ской ча­стью чу­ма (нё) рас­по­ла­га­лись хо­зяйств. нар­ты, за муж­ской ча­стью (си) – свя­щен­ная нар­та (хэ­хэ­хан), обыч­но с 7 па­ра­ми ко­пыль­ев и ли­чи­на­ми, вы­ре­зан­ны­ми на пе­ред­ке; на ней хра­ни­лись куль­то­вые пред­ме­ты и со­би­ра­лись для важ­ных раз­го­во­ров муж­чи­ны (жен­щи­нам за­пре­ща­лось под­хо­дить к это­му мес­ту). Лес­ные Н. ста­ви­ли хлеб­ные пе­чи (нянь кол), ам­ба­ры (чин, тин), за­го­ны для оле­ней, на­ве­сы и др.; при пе­ре­ко­чёв­ках час­то ос­тав­ля­ли на преж­нем мес­те ос­тов чу­ма. Со 2-й пол. 20 в. у них так­же рас­про­стра­ни­лись сруб­ные из­бы.

Фото М. А. Зенько Лесной ненец в малице. Ханты-Мансийский автономный округ. Фото 1990-х гг.

Тра­диц. оде­ж­да – шта­ны и ма­ли­ца (маль­ця, мюй) с со­ви­ком (со­ок, кум­ши) у муж­чин, у жен­щин – шу­ба (па­ны), ле­том су­кон­ный каф­тан (ной па­ны); обувь – ме­хо­вые са­по­ги (пи­мы, пи­ва). Жен­щи­ны под­поя­сы­ва­лись пле­тё­ны­ми поя­са­ми, ино­гда – с боль­ши­ми круг­лы­ми пряж­ка­ми с ажур­ны­ми изо­бра­же­ния­ми оле­ней и др. У боль­ше­зе­мель­ских Н. жен­щи­ны но­си­ли зи­мой ка­по­ры с опуш­кой из пес­цо­во­го ме­ха, у ка­нин­ских Н. – вы­со­кие ме­хо­вые шап­ки с ко­рот­ки­ми уша­ми и ор­на­мен­ти­ро­ван­ные по­ло­са­ми из ка­му­сов, спус­каю­щи­ми­ся к поя­су; ко­сы об­ма­ты­ва­ли жгу­та­ми из цвет­ных ни­тей с бу­са­ми и це­поч­ка­ми, а так­же бля­ха­ми, час­то ан­тро­по­морф­ны­ми, на кон­цах (та­нё). Осн. пи­ща зи­мой – сы­рая, коп­чё­ная и вя­ле­ная оле­ни­на, юко­ла, стро­га­ни­на из ры­бы, ле­том – све­жая ры­ба, мя­со во­до­пла­ваю­щей пти­цы.

Со­хра­ня­ет­ся де­ле­ние на эк­зо­гам­ные пат­ри­ли­ней­ные ро­ды (ер­кар) и фрат­рии (тэнз) Ха­рю­чи и Ва­нуй­та; осо­бый тэнз со­став­ля­ют лес­ные Н. Бра­ки лег­ко рас­па­да­ют­ся. Прак­ти­ко­ва­лись по­ли­ги­ния, ле­ви­рат, вы­пла­та брач­но­го вы­ку­па (не­мир) и при­да­но­го (нге­дин­зей). Си­сте­ма тер­ми­нов род­ст­ва би­фур­ка­тив­но-ли­ней­но­го ти­па для млад­ших ка­те­го­рий род­ст­ва и ли­ней­но­го ти­па – для стар­ших ка­те­го­рий род­ст­ва 1-го вос­хо­дя­ще­го по­ко­ле­ния. Сиб­лин­ги де­лят­ся по от­но­сит. воз­ра­сту и по­лу.

Свадь­ба со­про­во­ж­да­лась со­стя­за­ния­ми (гон­ки на олень­их уп­ряж­ках, ме­та­ние ар­ка­на и то­по­ра и др.). Мес­та­ми со­хра­ня­ют­ся на­зем­ные по­гре­бе­ния в ящи­ках; с по­кой­ным кла­дут его ве­щи в ис­пор­чен­ном со­стоя­нии, на мес­те по­гре­бе­ния ос­тав­ля­ют нар­ты, на ко­то­рых вез­ли по­кой­но­го, оле­ней уби­ва­ют (их мя­со ино­гда тут же съе­да­ют, че­реп ве­ша­ют ря­дом). Де­тей хо­ро­ни­ли в люль­ках на де­ревь­ях. Рас­про­стра­не­ны куль­ты ду­хов-хо­зя­ев, не­бес­но­го ду­ха (Нум), жен­ско­го бо­же­ст­ва зем­ли (Я-Не­бя) и др. Се­мей­ных ду­хов-по­кро­ви­те­лей изо­бра­жа­ли в ви­де ан­тро­по- или зоо­морф­ных фи­гу­рок (хэ­хэ), ко­то­рые хра­ни­ли в свя­щен­ном мес­те чу­ма или на свя­щен­ной нар­те хэ­хэ­хан; изо­бра­же­ние жен­ско­го ду­ха-по­кро­ви­те­ля (Мяд пу­ху­ця) де­ла­лось из тря­пок. Уст­раи­ва­ли кро­ва­вые (хан) и бес­кров­ные (хан­го) жерт­во­при­но­ше­ния. На жерт­вен­ных мес­тах (хэ­би­дя-я) ста­ви­ли идо­лов (ся­дэй) в ви­де коль­ев с ли­чи­на­ми на кон­це и ос­тав­ля­ли оле­ньи че­ре­па; наи­бо­лее из­вест­ные жерт­вен­ные мес­та – Козь­мин пе­ре­ле­сок на р. Несь, гора Ма­ня­сей на По­лярном Ура­ле, м. Бол­ван­ский Нос на се­ве­ре о. Вай­гач, Яв­мал на Яма­ле. Су­ще­ст­во­ва­ли ша­ма­ны (та­де­бя), свя­зан­ные с ду­ха­ми не­ба (нув-ня­ны), зем­ли (я-ня­ны) и ве­дав­шие по­хо­рон­ным об­ря­дом (сам­ба­на); наи­бо­лее «силь­ные» ша­ма­ны (вы­ду­та­на) при кам­ла­нии на­де­ва­ли ров­дуж­ную ру­ба­ху с бля­хой на гру­ди и го­лов­ной убор, за­кры­ваю­щий ли­цо. Рас­про­стра­не­ны пред­став­ле­ния о яв­ле­ни­ях при­ро­ды (Верх­ний и Ниж­ний ми­ры со­сто­ят из не­сколь­ких сло­ёв, ве­тер – взмах крыль­ев се­ми­кры­лой пти­цы Мин­лей, гром – шум нарт сы­но­вей Се­ве­ра, дождь – тая­ние сне­га на ниж­нем слое не­ба, звёз­ды – не­бес­ные озё­ра и т. д.). Рас­про­стра­не­ны ми­фы (хэ­би­дя ла­ха­на­ко; о со­тво­ре­нии зем­ли га­га­рой из ку­соч­ка ила, со­пер­ни­че­ст­ве с Ну­мом под­зем­но­го зло­го ду­ха Нга и др.), ис­то­рич. пре­да­ния (ла­ха­на­ко, ва­ал), сказ­ки (ва­да­ко). Сло­вес­но-муз. фольк­лор: эпич. жан­ры (сюд­бабц/шют­пяфс, ярабц/дя­лафс), сказ­ки с муз. встав­ка­ми и по­ющие­ся сказ­ки (се­са­вэй ла­ха­на­ко/шо­са­вэй ла­ха­на­ко, сё/шё, шют­пявс); ли­рич. жан­ры – лич­ные пес­ни ав­то­био­гра­фич. со­дер­жа­ния (хы­набц/кы­навс; лю­бов­ные, шу­точ­ные, пла­чи, мо­лит­вы и др.), хмель­ные пес­ни (ябе сё), дет­ские (ню­кубц/ню­мый­кофс), ко­лы­бель­ные (хо­на­дэй) и др. Ша­ман­ский ре­пер­ту­ар вклю­ча­ет об­ря­до­вые пес­но­пе­ния (сам­бдабц/ та­те­пян кы­нафс), по­ющие­ся по­ве­ст­во­ва­ния, лич­ные пес­ни и др. Муз. ин­ст­ру­мен­ты: ша­ман­ский бу­бен (пен­зер/пен­шал) с ко­ло­туш­кой (пен­габць/пен­кафс), зве­ня­щие под­вес­ки на ша­ман­ском кос­тю­ме, жен­ской и дет­ской оде­ж­де, охот­ничьи и ша­ман­ские сви­ст­ки, дет­ская гу­дел­ка (выв­ко). Муз. сти­ли­сти­ка в це­лом от­но­сит­ся к ар­ха­ич. ти­пу; для неё ха­рак­тер­но не­сов­па­де­ние жан­ро­вой и сти­ли­стич. ти­по­ло­гии. Ком­по­зи­ци­он­ные фор­мы ча­стью ос­но­ва­ны на ла­до­вых и рит­мич. фор­му­лах, ча­стью им­про­ви­за­ци­он­ные; мет­ри­ка сти­ха и на­пе­ва стро­гая ли­бо от­но­си­тель­но сво­бод­ная; уз­ко­объ­ём­ные зву­ко­ря­ды мо­гут зна­чи­тель­но рас­ши­рять­ся за счёт скач­ков. Ха­рак­тер­ны зон­ность сту­пе­ней ла­до­во­го зву­ко­ря­да, су­пер­сег­мент­ные тем­бро­вые при­зна­ки и спе­ци­фич. приё­мы ар­ти­ку­ля­ции (виб­ра­то, глис­сан­до, фор­шла­ги). Раз­ви­ты резь­ба по кос­ти и де­ре­ву, мо­заи­ка по ме­ху и сук­ну (ор­на­мент при­об­ско­го ти­па), у зап. Н. ин­кру­ста­ция оло­вом по де­ре­ву (ру­ко­яти но­жей хуб­та­вы хар).

Сре­ди си­бир­ских Н. пра­во­сла­вие рас­про­стра­ня­лось с 17 в. Сре­ди ев­роп. Н. в 1824–30 дей­ст­во­ва­ла мис­сия под рук. ар­хим. Ве­ниа­ми­на Смир­но­ва, соз­дав­ше­го грам­ма­ти­ку и лек­си­кон не­нец­ко­го яз. и пе­ре­вед­ше­го на не­го часть Но­во­го За­ве­та. В сер. 19 в. бы­ла ос­но­ва­на мис­сио­нер­ская шко­ла в Об­дор­ске. Пра­во­сла­вие ут­вер­ди­лось гл. обр. сре­ди осед­лых групп (река Кол­ва, ни­зо­вья Пе­чо­ры, ост­ро­ва Кол­гу­ев и Но­вая Зем­ля, Об­дорск).