МЕЖДОМЕ́ТИЕ

МЕЖДОМЕ́ТИЕ, лек­си­ко-грам­ма­ти­че­ский класс не­из­ме­няе­мых слов, не вхо­дя­щих ни в зна­ме­на­тель­ные, ни в слу­жеб­ные час­ти ре­чи и не­рас­чле­нён­но вы­ра­жаю­щих (но не на­зы­ваю­щих) эмо­цио­наль­ные и эмо­цио­наль­но-во­ле­вые ре­ак­ции на ок­ру­жаю­щую дей­ст­ви­тель­ность. Напр., рус. «ох», «ах»; нем. oh, au; англ. pooh, wow, oops; польск. fu, aha.

По про­ис­хо­ж­де­нию М. де­лят­ся на 2 груп­пы: пер­во­об­раз­ные (пер­вич­ные, не­про­из­вод­ные) и про­из­вод­ные. Пер­во­об­раз­ные М., древ­ней­шее яд­ро это­го клас­са слов, вос­хо­дят к эмо­цио­наль­ным воз­гла­сам, сиг­на­лам и зву­ко­вым жес­там; мно­гие из них со­дер­жат ред­кие, не­обыч­ные для дан­но­го язы­ка со­че­та­ния зву­ков; напр., рус. «брр», «гм», «тсс», «хм». Про­из­вод­ные М. воз­ни­ка­ют в ре­зуль­та­те ин­теръ­ек­ти­ва­ции – пе­ре­хода в класс М. слов зна­ме­на­тель­ных час­тей ре­чи (напр., су­ще­ст­ви­тель­ных – «крыш­ка», «ка­юк», «ка­ра­ул», «кош­мар») и идио­ма­тич. со­че­та­ний («Ну и де­ла!», «Чёрт возь­ми!»). М. ха­рак­те­ри­зу­ют­ся се­ман­тич. диф­фуз­но­стью (напр., М. «ох» мо­жет вы­ра­жать как по­ло­жи­тель­ную эмоц. ре­ак­цию, так и от­ри­ца­тель­ную), от­сут­ст­ви­ем син­так­сич. свя­зи с др. сло­ва­ми в пред­ло­же­нии и на­ли­чи­ем осо­бой ин­то­на­ции. Мно­гим М. при­су­ща тен­ден­ция к по­вто­ру, ко­то­рый при­во­дит к уд­ли­не­нию их струк­ту­ры, напр. «хи-хи», «ха-ха», «ого-го» и др.

М. пред­став­ля­ют со­бой от­кры­тый, по­сто­ян­но по­пол­няю­щий­ся класс. Ис­точ­ни­ки его рас­ши­ре­ния – ин­теръ­ек­ти­ва­ция и за­им­ст­во­ва­ние (напр., в совр. рус. ре­чи встре­ча­ют­ся М., за­им­ст­во­ван­ные из англ. и франц. язы­ков, – «оу», «вау», «упс», «о-ля-ля» и др.).

При бо­лее ши­ро­ком под­хо­де в М. вклю­ча­ют так­же: сиг­на­лы по­бу­ж­де­ния к дей­ст­вию или к его пре­кра­ще­нию, при­зы­вы и ко­ман­ды (рус. «цыц», «марш», «ви­ра», «май­на», «ай­да», «пли» и др.; болг. «спри» ‘стоп’); сиг­на­лы под­зы­ва жи­вот­ных (рус. «кис-кис-кис», «цып-цып» и др.); фа­ти­че­ские («ре­че­кон­такт­ные») и эти­кет­ные фор­му­лы (рус. «ау», «ал­ло», «спа­си­бо»; польск. dzię ­kuję ‘спасибо’). В ру­си­сти­ке часть учёных вклю­ча­ют в со­став М. и зву­ко­под­ра­жа­ния, а так­же не­из­ме­няе­мые сло­ва, со­от­но­си­тель­ные с гла­го­ла­ми и вы­ра­жаю­щие крат­кое, энер­гич­ное, вне­зап­ное дей­ст­вие (гла­голь­ные М.), напр. рус. «бряк», «бух», «прыг», «толк», «шасть» и др.

М. свой­ст­вен­ны раз­но­об­раз­ные син­так­сич. функ­ции: они мо­гут вы­сту­пать как эк­ви­ва­лент пред­ло­же­ния («Ой! – В чём де­ло? – Уко­ло­лась») или его чле­на [напр., ска­зуе­мо­го – «Де­ла – увы и ах» (В. И. Даль), «Мы ещё ого-го» (И. С. Ко­леч­кин), под­ле­жа­ще­го – «На ли­це про­ви­зо­ра изо­бра­зи­лось "тьфу"» (А. П. Че­хов)], а так­же ис­поль­зо­вать­ся как ввод­ные и встав­ные ком­по­нен­ты, при­даю­щие пред­ло­же­нию осо­бую эмо­цио­нальную ок­ра­ску [«Но вот – ура! – слы­шит­ся зво­нок» (А. П. Че­хов)] или вы­сту­паю­щие как свое­об­раз­ный обо­соб­лен­ный экс­прес­сив­ный ком­по­нент вы­ска­зы­ва­ния, вы­ра­жаю­щий зна­че­ние вне­зап­но­сти («Хо­дишь, хо­дишь в шко­лу, по­том – бац! – вто­рая сме­на!»). М. так­же ре­гу­ляр­но вхо­дят в со­став пред­ло­же­ний фра­зео­ло­ги­зи­ро­ван­ной струк­ту­ры: «Ох уж эти мне празд­ни­ки!», «Ай да ужин!».

Пер­вые упо­ми­на­ния о М. встре­ча­ют­ся в грам­ма­ти­ке Дио­ни­сия Фра­кий­ца (ок. 200 до н. э.), раз­вёр­ну­тое оп­ре­де­ле­ние М. как осо­бо­го клас­са слов, пе­ре­даю­ще­го эмо­ции, да­но в рим­ских грам­ма­ти­ках (1 в. до н. э.). Рус. тер­мин «М.» – каль­ка с лат. interjectio ‘бро­шен­ное между’.