УСТАРЕ́ВШИЕ СЛОВА́

УСТАРЕ́ВШИЕ СЛОВА́, сло­ва, вы­шед­шие из ак­тив­но­го упот­реб­ле­ния, но со­хра­нив­шие­ся в пас­сив­ном сло­ва­ре и в боль­шин­ст­ве сво­ём по­нят­ные но­си­те­лям язы­ка (напр., в совр. рус. язы­ке «ар­шин», «вран» ‘во­рон’). В со­во­куп­но­сти У. с. об­ра­зу­ют в язы­ке сис­те­му ус­тар. лек­си­ки, струк­ту­ра ко­то­рой оп­ре­де­ля­ет­ся разл. сте­пе­нью её ус­та­ре­ло­сти, разл. при­чи­на­ми ар­хаи­за­ции и ха­рак­те­ром ис­поль­зо­ва­ния. По сте­пе­ни ус­та­ре­ло­сти вы­де­ля­ют­ся: сло­ва, зна­че­ние ко­то­рых не­по­нят­но но­си­те­лям совр. язы­ка без со­от­вет­ст­вую­щих лек­си­ко­гра­фич. спра­вок [рус. «ло­кы» ‘лужа’, «ско­ра» ‘шкура’ (ср. «скор­няк»)]; сло­ва, по­нят­ные но­си­те­лям язы­ка, но на­хо­дя­щие­ся в со­ста­ве пас­сив­но­го сло­ва­ря и упот­реб­ляю­щие­ся с оп­ре­де­лён­ны­ми, пре­ж­де все­го сти­ли­стич., це­ля­ми. Мн. У. с. со­хра­ня­ют­ся в ус­той­чи­вых со­че­та­ни­ях («ни зги не вид­но», «ни гла­са ни воз­ды­ха­ния»). По про­ис­хо­ж­де­нию У. с. мо­гут быть ис­кон­но рус­ски­ми («оный», «спо­лох» ‘тревога’), ста­ро­сла­вян­ски­ми («вран», «ве­щать», «лоб­зать»; см. Ста­ро­сла­вян­ский язык) и за­им­ст­во­ван­ны­ми из др. язы­ков («ин­фан­те­рия» ‘пехота’).

В за­ви­си­мо­сти от при­чин ар­хаи­за­ции У. с. де­лят­ся на 2 раз­ря­да – ис­то­риз­мы и ар­ха­из­мы. Ис­то­риз­мы – сло­ва, вы­шед­шие из упот­реб­ле­ния в свя­зи с ис­чез­но­ве­ни­ем обо­зна­чав­ших­ся ими по­ня­тий (напр., в рус. яз. на­зва­ния ста­рин­ной оде­ж­ды: «ар­мяк», «кам­зол», «каф­тан»). Ис­то­риз­мы не име­ют си­но­ни­мов.

Ар­ха­из­мы – сло­ва, на­зы­ваю­щие су­ще­ст­вую­щие реа­лии, но вы­тес­нен­ные по к.-л. при­чи­нам из ак­тив­но­го упот­реб­ле­ния си­но­ни­мич­ны­ми лек­сич. еди­ни­ца­ми. Вы­де­ля­ют­ся 2 ти­па ар­ха­из­мов. Лек­си­че­ские ар­ха­из­мы вклю­ча­ют: соб­ст­вен­но лек­сич. ар­ха­из­мы – сло­ва, ус­та­рев­шие це­ли­ком как оп­ре­де­лён­ные зву­ко­вые ком­плек­сы («выя», «дая­ние», «одес­ную»); лек­си­ко-сло­во­об­ра­зо­ват. ар­ха­из­мы, от­ли­чаю­щие­ся от си­но­ни­мич­но­го сло­ва совр. язы­ка толь­ко сло­во­об­ра­зо­ват. эле­мен­том, ча­ще все­го суф­фик­сом («дру­же­ст­во», ‘дружба’, «ры­барь» ‘рыбак’); лек­си­ко-фо­не­тич. ар­ха­из­мы, от­ли­чаю­щие­ся от совр. ва­ри­ан­тов лишь не­сколь­ки­ми зву­ка­ми («клоб» ‘клуб’, «пи­ит» ‘поэт’). Се­ман­ти­че­ские ар­ха­из­мы – это ус­тар. зна­че­ния су­ще­ст­вую­щих в ак­тив­ном сло­ва­ре слов (напр., зна­че­ние ‘зрелище’ у сло­ва «по­зор», ср. совр. зна­че­ние ‘бесчестье’).

У. с. раз­ли­ча­ют­ся ха­рак­те­ром ис­поль­зо­ва­ния. Ис­то­риз­мы упот­реб­ля­ют­ся и как ней­траль­ные сло­ва – при не­об­ходи­мо­сти на­звать обо­зна­чав­шие­ся ими реа­лии (напр., в ис­то­рич. ра­бо­тах), и как сти­ли­стич. сред­ст­во. Ар­ха­из­мы ис­поль­зу­ют­ся толь­ко с оп­ре­де­лён­ны­ми сти­ли­стич. це­ля­ми: в ис­то­рич. ро­ма­нах, по­вес­тях, для вос­соз­да­ния ре­аль­ной ис­то­рич. об­ста­нов­ки и ре­чи ге­ро­ев (напр., в ро­ма­не А. Н. Тол­сто­го «Пётр I»: «Гос­по­да шве­ды, не луч­ше ли сей мир, чем Шлис­сель­бур­га, Ни­ен­шан­ца и Юрь­е­ва кон­фуз­ные ба­та­лии?»); в пуб­ли­ци­стич. и ху­дож. ре­чи – для соз­да­ния вы­со­ко­тор­жеств. сти­ля [напр., «В тер­но­вом вен­це ре­во­лю­ций гря­дёт ше­ст­на­дца­тый год» (В. В. Мая­ков­ский)]; для ха­рак­те­ри­сти­ки от­ри­ца­тель­ных яв­ле­ний, как сред­ст­во соз­да­ния ко­ми­че­ско­го – иро­нии, са­ти­ры, сар­каз­ма [напр.: «Во­об­ще в Та­ган­ро­ге мо­да бе­гать с ак­тё­ра­ми. Мно­гие не­дос­чи­ты­ва­ют­ся сво­их жён и дще­рей» (А. П. Че­хов)].

У. с. мо­гут вновь вой­ти в ак­тив­ное упот­реб­ле­ние, при­об­ре­тая при этом сти­ли­стич. от­те­нок вы­со­ко­сти или от­те­нок шут­ли­во­сти, иро­нич­но­сти (напр., совр. упот­реб­ле­ние слов «ве­ле­ние», «из­ры­гать», «воз­ле­жать», «воз­лия­ние», «от­рок»). Кро­ме то­го, не­ко­то­рые ис­то­риз­мы мо­гут об­рес­ти но­вую жизнь, бу­ду­чи при­ме­нён­ны­ми к но­вым реа­ли­ям как их обо­зна­че­ния. Сло­во при этом со­хра­ня­ет преж­ний об­лик, но при­об­ре­та­ет но­вое зна­че­ние (напр., совр. упот­реб­ле­ние сло­ва «пра­пор­щик»).