АВСТРАЛИ́ЙСКИЕ ЯЗЫКИ́

АВСТРАЛИ́ЙСКИЕ ЯЗЫКИ́, на­име­но­ва­ние язы­ков ко­рен­но­го на­се­ле­ния Ав­ст­ра­лии и Тас­ма­нии (см. Ав­ст­ра­лий­цы). До при­хо­да в Ав­ст­ра­лию ев­ро­пей­цев (18 в.) пред­по­ло­жи­тель­но на­счи­ты­ва­лось 200–250 А. я. В хо­де ев­роп. ко­ло­ни­за­ции рез­ко со­кра­ти­лась чис­лен­ность но­си­те­лей А. я., в осо­бен­но­сти на юго-вос­то­ке кон­ти­нен­та; она со­став­ля­ет к нач. 21 в. не бо­лее 70 тыс. чел. Со­кра­ти­лось и чис­ло А. я. – их со­хра­ни­лось все­го ок. 180. Из них ок. 10 т. н. бла­го­по­луч­ных язы­ков с чис­лом но­си­телей бо­лее чем по 500 чел. [аран­да (аран­та, ар­рарн­та, ар­рерн­те), валь­мать­я­ри (валь­май­я­ри), валь­би­ри (вар­лпи­ри, вал­пи­ри) и др.]; для не­ко­то­рых из них ус­пеш­но осу­ще­ств­ля­ют­ся со­ци­аль­ные про­грам­мы под­держ­ки язы­ка и соз­да­на пись­мен­ность, из­да­ют­ся га­зе­ты, ве­дут­ся те­ле- и ра­дио­пе­ре­да­чи. Наи­бо­лее круп­ный из них – «язык За­пад­ной пус­ты­ни» (от­но­сит­ся к се­мье па­ма-ньюн­га А. я., ок. 4 тыс. гово­ря­щих на неск. диа­лек­тах). На­счи­ты­ва­ет­ся не бо­лее 20 А. я. с чис­лом но­си­те­лей 100–500 чел. и ок. 50 язы­ков, на ко­то­рых го­во­рят 10–100 чел. Ок. 100 язы­ков пред­став­лены неск. но­си­те­ля­ми, в осн. людь­ми стар­ше­го по­ко­ле­ния.

Ге­не­тич. род­ст­во всех А. я. ме­ж­ду со­бой или с к.-л. др. язы­ко­вы­ми семь­я­ми не до­ка­за­но, по­это­му тер­мин «А. я.» не име­ет ге­неа­ло­гич. зна­че­ния и их внутр. клас­си­фи­ка­ция окон­ча­тель­но не ус­та­нов­ле­на. Обыч­но вы­де­ля­ют од­ну боль­шую се­мью па­ма-ньюн­га, рас­про­стра­нён­ную на ⅞ тер­ри­то­рии кон­ти­нен­та, и 20–25 ма­лых се­мей, гл. обр. на п-ове Ар­нем-Ленд, в рай­оне пла­то Ким­бер­ли на се­ве­ро-за­па­де Ав­ст­ра­лии и на ост­ро­вах Тор­ре­сова про­лива. Се­мья па­ма-ньюн­га вклю­ча­ет ок. 180 язы­ков (вме­сте с вы­мер­ши­ми), стро­го­го до­ка­за­тель­ст­ва её су­ще­ст­во­ва­ния и об­ще­при­ня­той клас­си­фи­ка­ции со­став­ляю­щих её вет­вей нет (вы­де­ля­ют вет­ви аран­да, бан­дь­я­ланг, дир­бал, кал­ка­тун­гу, кар­на, ма­ри, па­ма, йолн­гу, ялан­дьи и др.). К чис­лу наи­бо­лее за­мет­ных ма­лых се­мей от­но­сят­ся: бу­рар­ра (4 язы­ка), дей­ли [19 язы­ков, в т. ч. мар­ра­нун­гку и му­ринь­-па­та (мур­ринх-пат­ха)], гун­винг­гу (13 язы­ков, в т. ч. гун­винг­гу и нунг­гу­бую), ма­ра (3 язы­ка, в т. ч. ала­ва и ма­ра), ньюл­ньюл (8 языков), во­рора (7 язы­ков), йи­ва­и­дья (4 язы­ка). Род­ст­во с А. я. тас­ма­ний­ских язы­ков, ко­то­рые вы­мер­ли в кон. 19 в. и о ко­торых со­хра­ни­лись лишь от­ры­воч­ные све­де­ния, не до­ка­за­но.

Бы­то­вав­шие в пе­ри­од ко­ло­ни­за­ции пред­став­ле­ния о «при­ми­тив­но­сти» А. я. не име­ют ос­но­ва­ний. В ти­по­ло­гич. от­ноше­нии А. я. близ­ки ко мн. язы­ко­вым семь­ям сев. Ев­ра­зии, но от­ли­ча­ют­ся от язы­ков Юго-Вост. Азии, Океа­нии и Новой Гви­неи. Для их фо­но­ло­гич. сис­тем ха­рак­тер­но уме­рен­ное чис­ло глас­ных (обыч­но по ка­че­ст­ву раз­ли­ча­ют­ся a, i, u), у со­глас­ных от­сут­ст­ву­ет про­ти­во­пос­тав­ле­ние по глу­хо­сти-звон­ко­сти (от­сю­да ха­рак­тер­ный раз­но­бой в пе­ре­да­че ав­ст­рал. эт­но­ни­мов на ев­роп. язы­ках, напр. аран­да и аран­та), обыч­но нет фри­ка­ти­вов (кро­ме язы­ков п-ова Кейп-Йорк), име­ет­ся мно­го ло­каль­ных ря­дов пе­ред­не- и сред­не­языч­ных со­глас­ных – би­ла­би­аль­ные, ин­тер­ден­таль­ные, апи­каль­ные, рет­роф­лекс­ные, ла­ми­но­аль­ве­о­ляр­ные, па­ла­таль­ные, при­чём в ка­ж­дом из них пред­став­лен но­со­вой со­глас­ный.

В язы­ках па­ма-ньюн­га и неск. язы­ках др. се­мей ис­поль­зу­ют­ся толь­ко суф­фик­сы, в ос­таль­ных – так­же и пре­фик­сы. У су­ще­ст­ви­тель­ных – сис­те­ма из не­сколь­ких па­де­жей; чис­ло обыч­но мор­фо­ло­ги­че­ски не вы­ра­жа­ет­ся. От­сут­ст­вие осо­бой ка­те­го­рии чис­ли­тель­ных объ­яс­ня­ет­ся тем, что в тра­диц. ав­ст­рал. куль­ту­ре не воз­ни­ка­ло по­треб­но­сти в язы­ковом счё­те; в боль­шин­ст­ве совр. А. я. ис­поль­зу­ют­ся чис­ли­тель­ные, за­им­ст­во­ван­ные из англ. яз. Гла­гол об­ла­да­ет ка­те­го­рия­ми вре­ме­ни, на­кло­не­ния, ре­же со­гла­со­ват. ка­те­го­рия­ми ли­ца, чис­ла, со­гла­со­ват. клас­са. Сло­во­из­ме­не­ни­ем (напр., ка­те­го­ри­ей вре­ме­ни) не­ред­ко об­ла­да­ют и на­ре­чия. Мор­фо­ло­ги­че­ски час­то бы­ва­ет вы­ра­же­но раз­ли­чие пе­рех. и не­пе­рех. гла­го­лов.

Син­так­сис боль­шин­ст­ва А. я. ха­рак­те­ри­зу­ет­ся эр­га­тив­ной кон­ст­рук­ци­ей пред­ло­же­ния (см. Эр­га­тив­ный строй). Лич­ные ме­сто­име­ния, име­на соб­ст­вен­ные и на­ри­цат. су­ще­ст­ви­тель­ные, обо­зна­чаю­щие лю­дей, не­ред­ко тя­го­те­ют к бо­лее при­выч­но­му для ин­до­ев­роп. язы­ков про­ти­во­пос­тав­ле­нию им. и вин. па­де­жей. В язы­ке дир­бал (се­мья па­ма-ньюн­га, Квинс­ленд) и в не­ко­то­рых др. язы­ках той же се­мьи Р. Дик­со­ном (1972) бы­ло об­на­ру­же­но яв­ле­ние т. н. син­так­сич. эр­га­тив­но­сти, ко­гда член пред­ло­же­ния, со­от­вет­ст­вую­щий пря­мо­му до­пол­не­нию в язы­ках «ев­роп.» ти­па, бе­рёт на се­бя функ­ции под­ле­жа­ще­го. По­ка­за­те­ли ли­ца, чис­ла и со­гла­со­ват. клас­са субъ­ек­та и объ­ек­та не­ред­ко при­со­еди­ня­ют­ся не к ска­зуе­мо­му, а к осо­бой час­ти­це (т. н. ка­та­ли­за­то­ру) или к пер­во­му сло­ву в пред­ло­же­нии, напр. в язы­ке валь­би­ри (се­мья па­ма-ньюн­га): wawirri kapi-rna pantirni – букв. «кен­гу­ру + вспо­мо­гат. сло­во с по­ка­за­те­лем 1-го ли­ца ед. ч. + прон­зать», т. е. ‘Я прон­заю (копь­ём) кенгуру’, где ка­та­ли­за­тор – вспо­мо­гат. сло­во kapi, а -rna – по­ка­за­тель 1-го ли­ца ед. ч. под­ле­жа­ще­го. По­ря­док слов сво­бод­ный не толь­ко для сло­во­со­че­та­ний, но так­же и для отд. слов, при­чём вы­ра­же­ние не­ме­сто­имен­ных под­ле­жа­щих и до­пол­не­ний не обя­за­тель­но; ср. в яз. валь­би­ри: wawirri yalumpu kapirna pantirni – букв. ‘кен­гу­ру то­го я прон­заю (копь­ём)’ при рав­ной воз­мож­но­сти wawirri kapirna pantirni yalumpu – ‘кен­гу­ру я прон­заю то­го’, yalumpu pantirni wawirri kapirna – ‘то­го я кен­гу­ру прон­заю’, pantirni kapirna – ‘прон­заю (копь­ём) я (его)’ и т. д. Этот факт при­вёл К. Хэй­ла (1981) и не­ко­то­рых др. ис­сле­до­ва­те­лей к пред­по­ло­же­нию об от­сут­ст­вии, по край­ней ме­ре, в не­ко­то­рых А. я. грам­ма­тич. сло­во­со­че­та­ний – син­так­сич. еди­ниц, мень­ших, чем пред­ло­же­ние, но бо­лее про­тя­жён­ных, чем отд. сло­во (т. н. ги­по­те­за не­кон­фи­гу­ра­ци­он­но­сти А. я.).

В боль­шин­ст­ве А. я. от­ме­ча­ют­ся осо­бые фор­мы ре­чи, свя­зан­ные со спе­ци­фич. со­ци­аль­ны­ми или эт­но­куль­тур­ны­ми си­туа­ция­ми (упот­реб­ляе­мые внут­ри оп­ре­де­лён­ных со­ци­аль­ных групп, при об­ще­нии не­ко­то­рых ка­те­го­рий род­ст­вен­ни­ков и т. п.); ча­ще эти фор­мы вклю­ча­ют лишь осо­бую лек­си­ку, ино­гда и спе­ци­фич. грам­ма­тич. чер­ты.

До 1930-х гг. опи­са­ни­ем А. я. за­ни­ма­лись в осн. эт­но­гра­фы и мис­сио­не­ры. Их на­уч. ис­сле­до­ва­ние (1930–50-е гг.) свя­за­но с дея­тель­но­стью А. Ка­пел­ла и его уче­ни­ков. На­чи­ная с 1970-х гг. по­яви­лось мно­же­ст­во совр. опи­са­ний А. я. и ра­бот обоб­щаю­ще­го ха­рак­те­ра (Р. Дик­сон, Б. Блейк, П. Ос­тин, Дж. Хит и мн. др.).