КО́МИ-ПЕРМЯКИ́

КО́МИ-ПЕРМЯКИ́ (пермяки; самоназвания – коми-морт, коми-отир, коми-пермяккез), финно-угорский народ в России. Численность 94,5 тыс. чел., в т. ч. в Пермском крае – 81,1 тыс. чел., Тюменской области – 2,6 тыс. чел., Кировской обл. – 0,4 тыс. чел. (2010, перепись). Говорят на коми-пермяцком языке, 98,4 % владеют рус. яз. Верующие – православные (в т. ч. староверы).

Институт этнологии и антропологии РАН. Коми-пермяки. Молодая женщина в традиционном костюме. Фото 1948.

Пред­ки К.-п. ото­жде­ст­в­ля­ют­ся с но­си­те­ля­ми ро­да­нов­ской куль­ту­ры; на­ча­ло сло­же­ния общ­но­стей ко­ми-пер­мя­ков и, ве­ро­ят­но, ко­ми вос­хо­дит к куль­ту­ре Гля­де­но­во. В рус. ис­точ­ни­ках К.-п. на­зы­ва­ются ве­ли­кой пер­мью. Рус­ские по­се­ля­ют­ся на верхней Ка­ме в 14–15 вв., к 15 в. зем­ли К.-п. вош­ли в со­став Русского го­су­дар­ст­ва. В 1463 К.-п. бы­ли кре­ще­ны, при­чём, в от­ли­чие от ма­рий­цев или уд­мур­тов, пра­во­сла­вие сре­ди них проч­но уко­ре­ни­лось и язы­чес­кие ве­ро­ва­ния бы­ст­ро ут­ра­ти­ли свою роль. К 17 – нач. 19 вв. сло­жи­лись ло­каль­ные груп­пы К.-п.: юж­ные, или инь­вен­цы (в 16 в. гра­мо­та­ми Ива­на IV Ва­силье­ви­ча Гроз­но­го их зем­ли бы­ли по­жа­ло­ва­ны Гри­го­рию Стро­га­но­ву, и к 17 в. они ока­за­лись кре­по­ст­ны­ми Стро­га­но­вых), – на ре­ках Инь­ва и Нер­два (Ку­дым­кар­ский и Юсь­вин­ский районы Перм­ско­го края); се­вер­ные – в бас­сей­нах рек Ко­са и Лу­пья (Гайн­ский, Ко­син­ский и Ко­чёв­ский рай­оны Перм­ско­го края); язь­вин­цы (Крас­но­ви­шер­ский р-н Перм­ско­го края), пе­ре­се­лив­шие­ся из Чер­ды­ни в 17 в., сре­ди них осо­бен­но рас­про­стра­не­но ста­ро­об­ряд­че­ст­во, силь­но ас­си­ми­ли­ро­ва­ны, по­след­ний раз за­фик­си­ро­ва­ны пе­ре­пи­сью в 1926; верх­не­кам­ские, или зюз­дин­цы, – в вер­ховь­ях Ка­мы (Афа­нась­ев­ский район Ки­ров­ской области). В Ко­ми-Пер­мяц­ком национальном ок­ру­ге К.-п. первоначально со­став­ля­ли 76,9% нас. (рус­ские пре­об­ла­да­ли в Юр­лин­ском и на за­па­де Гайн­ско­го района). В 1920–30-е гг. воз­ник­ли ко­ми-пер­мяц­кая лит-ра, шко­ла, те­атр. До­ля К.-п. со­кра­ти­лась (до 54,1% в 1959) из-за при­то­ка рус. на­се­ле­ния на ле­со­заго­тов­ки в сер. 20 в., но к 2002 вы­росла до 59%. Со­став­ля­ют боль­шин­ст­во в Ко­чёв­ском, Ку­дым­кар­ском и Ко­син­ском районах. Зна­чи­тель­на ми­гра­ция К.-п. за пре­де­лы ок­ру­га – в Перм­ский край, Сверд­лов­скую область, Западную Си­бирь и на Северный Кав­каз. Про­дол­жа­ет­ся ас­си­ми­ля­ция К.-п. Ок. 40% жи­вут в го­ро­дах. В 1990 соз­да­но Общество ра­де­те­лей ко­ми-пер­мяц­ко­го языка «Югэр», в 2001 – дви­же­ние «Ко­ми-пер­мяц­кий на­род».

Институт этнологии и антропологии РАН. Коми-пермяки. Пожилая женщина в традиционном костюме. Фото 1948.

Тра­диц. куль­ту­ра ти­пич­на для на­ро­дов Ев­ропейского Се­ве­ра Рос­сии (см. раздел Традиционная культура народов России в томе «Россия»). За­ни­ма­лись в осн. зем­ле­де­ли­ем; у юж. К.-п. гос­под­ство­ва­ло трёх­по­лье, у се­вер­ных до нач. 20 в. со­хра­ня­лась под­сеч­но-ог­не­вая сис­те­ма. Вы­ра­щи­ва­ли в осн. овёс. Зем­лю об­ра­ба­ты­ва­ли со­хой (гэр), в кон. 19 в. рас­про­стра­ни­лась со­ха-ко­су­ля. В от­ли­чие от ко­ми, К.-п. за­ни­ма­лись сви­но­вод­ст­вом, инь­вин­цы и зюз­дин­цы – пти­це­вод­ст­вом. По­сколь­ку ле­са бы­ли собст­вен­но­стью Стро­га­но­вых, охо­та и ры­бо­лов­ст­во бы­ли раз­ви­ты сла­бее, чем у ко­ми. Про­мы­сло­вая охо­та су­ще­ст­во­ва­ла толь­ко у сев. К.-п. и у язь­вин­цев. На юге рас­про­стра­нён гнез­до­вой тип рас­се­ле­ния, на се­ве­ре – ли­ней­ный. Жи­ли­ще (кер­ку) – из­ба, на се­ве­ре – на вы­со­ком, на юге – на низ­ком под­кле­те; име­ла три ок­на в тор­цо­вой (до 20 в. од­но – ко­ся­ща­тое, два – во­ло­ко­вые) и од­но (во­ло­ко­вое) в бо­ко­вой сте­не. На юге и у зюз­дин­цев из­ба час­то об­ра­ще­на на ули­цу бо­ко­вой сте­ной. К из­бе дву­ряд­ной, на се­ве­ре – од­но­ряд­ной свя­зи при­мы­ка­ли се­ни (по­сэдз) и клеть (чом); чом стро­ил­ся на бо­лее вы­со­ком под­кле­те, чем из­ба и се­ни, под ним – хлев или сен­ник. Гли­но­бит­ная печь (гор) сто­ит у зад­ней сте­ны усть­ем к пе­ред­ней (сев.-рус. тип пла­ни­ров­ки) или бо­ко­вой (зап.-рус. тип) сте­не, крас­ный угол – на­про­тив вхо­да; ра­нее печь ста­ви­лась на­про­тив вхо­да. К пе­чи при­мыка­ет гол­бец. На юге рас­про­стра­не­на по­кое­об­раз­ная пла­ни­ров­ка вят­ско­го ти­па, во двор ве­ли во­ро­та под дву­скат­ной кров­лей. Оде­ж­да близ­ка к оде­ж­де ко­ми. Мень­ше, чем у ко­ми, бы­ли рас­про­стра­не­ны фаб­рич­ные тка­ни. Жен­щи­ны но­си­ли ру­ба­ху с пря­мы­ми по­ли­ка­ми (йэр­нэс), са­ра­фан (ду­бас) с поя­сом (по­кром) и пе­ред­ни­ком (за­пон). Жен­ские го­лов­ные убо­ры – по­вой­ник (мор­шень) ти­па ко­кош­ни­ка с по­лу­круг­лым очель­ем ли­бо с твёр­дым дном (сам­шу­ра). В от­ли­чие от ко­ми, ко­то­рые но­си­ли ко­жа­ную обувь (ко­ты), К.-п. хо­ди­ли в лап­тях.

Уст­ное твор­че­ст­во. Сю­же­ты ко­ми-пер­мяц­ких ска­зок и ле­генд (о жен­ских бо­жест­вах и др.) во мно­гом от­лич­ны от фольк­ло­ра ко­ми. Для тра­диц. во­каль­ной му­зы­ки су­ще­ст­вен­но раз­ли­чие пе­сен­ных (пре­им. мно­го­го­лос­ные, б. ч. на рус. яз.) и ус­лов­но ре­чи­та­тив­ных (соль­ные, на яз. ко­ми) жан­ров. К по­след­ним от­но­сят­ся по­хо­рон­ные, по­ми­наль­ные, сва­деб­ные при­чи­та­ния (герйе­тан­нэз, ол­ля­лан­нэз, при­чёт­тэз), дет­ские при­ба­ут­ки, пес­ни-сказ­ки, ко­лы­бель­ные (эвйэ­тан­нэз), за­клич­ки, поч­ти ис­чез­нув­шие бы­то­вые им­про­ви­за­ции. Рас­про­стра­не­ны пес­ни (сьы­лан­кыв­вез): се­мей­но-об­ря­до­вые (сва­деб­ные, рек­рут­ские), ка­лен­дар­ные (кру­го­вые бер­га­лан, иг­ро­вые ро­ж­де­ст­вен­ские, тро­иц­кие, «ка­чуль­ные» – ка­чель­ные), а так­же не­при­уро­чен­ные – про­тяж­ные (кузь пес­ня­эз), пля­со­вые (йэк­тэ­тан­нэз), позд­ние ли­ри­че­ские. Сре­ди муз. ин­ст­ру­мен­тов: струн­ный си­гу­дэк (вы­шел из упот­реб­ле­ния), до не­дав­не­го вре­ме­ни со­хра­ня­лись разл. флей­ты – жен­ские мно­го­стволь­ные (пэ­лян­нэз), про­доль­ная тро­ст­ни­ко­вая (пэ­лян, ум­ра, ту­ри гум), про­доль­ная де­ревян­ная (пу пэ­лян), охот­ни­чьи ман­ки; в 20 в. рас­про­стра­ни­лись гар­мо­ни­ка, ба­ла­лай­ка.