НИ́ВХИ

Фото А. В. Смоляк Нивхская женщина в традиционном зимнем халате. 1960.

НИ́ВХИ (самоназвания – нивх, нивхгу, нивух, нивах, нибах – «человек»; устар. рус. – гиляки), народ в России. Живут в низовьях реки Амур и на острове Сахалин (в осн. на севере – в посёлках Некрасовка и Рыбновск Охинского района, а также в сёлах Чир-Унвд Тымовского района и в посёлке городского типа Ноглики на вост. побережье). Делятся на группы: вост.-сахалинская, зап.-сахалинская, тымовско-александровская, амурская, левобережно-лиманская и правобережно-лиманская. Численность 4,6 тыс. чел. (2010, перепись), из них 2,1 тыс. чел. в Хабаровском крае (в т. ч. 0,7 тыс. чел. в Николаевском и 0,6 тыс. чел. в Ульчском районе) и 2,3 тыс. чел. в Сахалинской области. Говорят в осн. по-русски; менее 200 чел. сохраняют нивхский язык. Верующие – православные.

Тра­ди­ци­он­но Н. рас­смат­ри­ва­ли как ав­то­хтон­ное на­се­ле­ние ниж­не­го Аму­ра и Са­ха­ли­на (рос. ис­сле­до­ва­те­ли Л. И. Шренк, А. М. Зо­ло­та­рёв, М. Г. Ле­вин, А. П. Ок­лад­ни­ков, Ч. М. Так­са­ми); бы­ли рас­про­стра­не­ны так­же ги­по­те­зы об их род­ст­ве с сев.-амер. ин­дей­ца­ми (Л. Я. Штерн­берг, В. И. Ио­хель­сон) и о про­ис­хо­ж­де­нии Н. с юга и их свя­зях с ко­рей­ца­ми и тун­гу­со-маньч. на­ро­да­ми (Е. А. Крей­но­вич, Б. Лау­фер). До по­яв­ле­ния на Охот­ском по­бе­ре­жье пер­вой вол­ны тун­гу­сов (15–16 вв.) Н. за­ни­ма­ли тер­ри­то­рию до р. Уда на се­ве­ре, где кон­так­ти­ро­ва­ли с ко­ря­ка­ми (Ок­лад­ни­ков); на Са­ха­ли­не до 20 в. жи­ли в осн. на вост. и зап. по­бе­ре­жье Сев. Са­ха­ли­на и в ни­зовь­ях р. По­ро­най. Мн. нивх­ские ро­ды име­ли айн­ское, на­най­ское, не­ги­даль­ское, орок­ское и ульч­ское про­ис­хо­ж­де­ние. Кон­так­ты с рус­ски­ми с 17 в. С сер. 19 в. сре­ди Н. дей­ст­вовали рус. мис­сио­не­ры. В 1897 на­счи­ты­ва­ли 4,6 тыс. чел. С 1950-х гг. рез­ко па­да­ет чис­ло вла­дею­щих нивх­ским яз. (с 76,3% в 1959 до 23,2% в 1989). В 1990-е гг. по­яв­ля­ют­ся нивх­ские ро­до­вые хо­зяй­ст­ва. Н. вклю­че­ны в спи­сок ко­рен­ных ма­ло­чис­лен­ных на­ро­дов Се­ве­ра, Си­би­ри и Даль­не­го Вос­то­ка.

ИИАЭ ДВО РАН Нивхский резчик по дереву В. С. Лампан. Фото 2002.

Тра­диц. куль­ту­ра ти­пич­на для на­ро­дов При­аму­рья, При­мо­рья и Са­ха­ли­на (см. ст. На­ро­ды в то­ме Рос­сия). До 20 в. име­ли лет­ние и зим­ние по­се­ле­ния. С мая по ок­тябрь за­ни­ма­лись в осн. ры­бо­лов­ст­вом (гл. обр. ло­со­сё­вые), с ок­тяб­ря по март – пуш­ным про­мыс­лом, вес­ной по на­сту охо­ти­лись на оле­ня и ло­ся (до сер. 19 в. не зна­ли ог­не­стрель­но­го ору­жия), круг­лый год до­бы­ва­ли мор­ско­го зве­ря (в т. ч. с по­мо­щью плав­но­го гар­пу­на тла дли­ной до 35 м). Ле­том пе­ре­дви­га­лись на лод­ках – долб­лё­ных с ло­па­то­об­раз­ны­ми кор­мой и но­сом (мла му) и до­ща­тых плос­ко­дон­ных, ти­па кит. сам­па­на (калмр му, тыркр му), зи­мой – на лы­жах (го­ли­цы – лак, об­ши­тые – энь) и пря­мо­ко­пыль­ных нар­тах амур­ско­го ти­па (ту) в со­бачь­ей уп­ряж­ке «ёлоч­кой». Зим­нее жи­ли­ще – зем­лян­ка пи­ра­ми­даль­ной или усе­чён­но-пи­ра­ми­даль­ной фор­мы (то-рыв, то­рыф) с зим­ним вхо­дом че­рез по­лу­под­зем­ный ко­ри­дор и лет­ним – че­рез све­то­ды­мо­вое от­вер­стие в кров­ле. Бы­ли из­вест­ны по­лу­под­зем­ные (мив-тыв) и на­зем­ные (ло­чур­ла-тыв, чад-рыв) кар­кас­ные и сруб­ные де­рев. по­строй­ки. По­лу­зем­лян­ки ота­п­ли­ва­лись дву­мя оча­га­ми (по­свя­щён­ны­ми мор­ско­му и лес­но­му хо­зяе­вам), чад-рыв – ка­ном. Со 2-й пол. 19 в. рас­про­стра­ня­ет­ся рус. из­ба (ло­ча-рыф). Ле­том жи­ли в сруб­ных свай­ных по­строй­ках (кэ-рыф, ке-рыв); сваи и фрон­тон­ные дос­ки по­кры­ва­лись рез­ным ор­на­мен­том. Оде­ж­да пер­во­на­чаль­но ши­лась из тю­лень­ей и рыбь­ей ко­жи, с 19 в. – из тка­ни кит. и рус. про­из-ва, вклю­ча­ла ко­рот­кие шта­ны с но­го­ви­ца­ми и ту­ни­ко­об­раз­ный пра­во­за­паш­ной ха­лат вост.-азиат. ти­па с над­став­лен­ны­ми ру­ка­ва­ми и пра­вой по­лой, кай­мой по ле­вой по­ле и ша­ро­об­раз­ны­ми пу­го­ви­ца­ми на пра­вом бо­ку. Го­лов­ной убор – ко­нич. шля­па: у муж­чин – из бе­ре­сты (хиб хак), у жен­щин – из тка­ни (чиск хак). Муж­чи­ны за­пле­та­ли од­ну, жен­щи­ны – две ко­сы. В 19 в. су­ще­ст­во­ва­ли пат­ри­ли­ней­ные ро­ды (хар, хал – букв. «ствол»), вла­дев­шие про­мы­сло­вой тер­ри­то­ри­ей, об­ря­до­вым до­мом и клад­би­щем, с об­щим ро­до­вым име­нем и сво­дом лич­ных имён, ко­то­ры­ми не мог поль­зо­вать­ся др. род. Род воз­глав­ля­ли со­вет ста­рей­шин и его ли­дер (хой­мар, пи­лан); с 19 в. ад­ми­ни­ст­ра­ци­ей на­зна­ча­лись ста­рос­ты («княз­цы»). Су­ще­ст­во­ва­ли меж­ро­до­вые эк­зо­гам­ные объ­е­ди­не­ния (до­ха), пат­ри­ар­халь­ная се­мья (до 40 чел.) и до­маш­нее раб­ст­во. Прак­ти­ко­вал­ся ма­три­ла­те­раль­ный кросс­ку­зен­ный брак с трёх­ро­до­вым сою­зом (ка­ж­дый род от­да­вал де­ву­шек в «род зять­ёв» и брал жён в «ро­де тес­тей»). Бы­ли рас­про­стра­не­ны авун­ку­лат, ле­ви­рат, груп­по­вой брак (муж­чи­на имел пра­во на сес­тёр сво­ей же­ны, жён сво­их стар­ших брать­ев и на их сес­тёр, млад­ших сес­тёр сво­ей ма­те­ри и жён сво­его дя­ди по ма­те­ри; при этом бра­ки с жё­на­ми дя­дей по от­цу и с пле­мян­ни­ца­ми бы­ли стро­го за­пре­ще­ны), ко­лы­бель­ный сго­вор, брач­ный вы­куп (с сер. 19 в.) и от­ра­бот­ка за не­вес­ту, вре­мен­ная мат­ри­ло­каль­ность бра­ка, кров­ная месть и вы­куп за убий­ст­во (тху­синд). Сис­те­ма тер­ми­нов род­ст­ва би­фур­ка­тив­но­го ти­па в по­ко­ле­нии эго и сре­ди млад­ших сиб­лин­гов ро­ди­те­лей и би­фур­ка­тив­но-ли­ней­но­го ти­па сре­ди стар­ших сиб­лин­гов ро­ди­те­лей; за­фик­си­ро­ван ге­не­рац. скос ти­па «ома­ха». Сиб­лин­ги де­лят­ся по от­но­сит. воз­ра­сту без раз­гра­ни­че­ния по по­лу. Ха­рак­те­рен культ ро­до­во­го ог­ня, ко­то­рый за­жи­гал­ся от хра­нив­ше­го­ся у ро­до­во­го ста­рей­ши­ны ог­ни­ва на но­во­се­лье, мед­ве­жий празд­ник и т. п.

Со­хра­ня­лись куль­ты жи­вот­ных (мед­ве­дя, ка­сат­ки и др.), свя­щен­ных де­ревь­ев, де­ми­ур­га Тайр­нан­да (Тайх­на­да), мор­ско­го хо­зяи­на Тол-ыза (То­лызн­га), лес­но­го хо­зяи­на Пал-ыза (Па­лызн­га), хо­зяи­на гро­ма Тыын­та в ви­де пти­цы, хо­зя­ев до­ма (тыв-ыз; их фи­гур­ки хра­ни­лись в по­чёт­ном мес­те до­ма), оча­га (тугр-ыз) и ро­до­во­го ог­ни­ва (ко­то­рое ло­ма­лось при раз­де­ле се­мьи) и др. Из­вест­ны ми­фо­ло­гич. сю­же­ты о со­тво­ре­нии су­ши во­до­пла­ваю­щей пти­цей или си­ни­цей, о не­сколь­ких солн­цах, о со­жи­тель­ст­ве че­ло­ве­ка с ры­бой, мед­ве­дем и др., о близ­не­цах как по­ро­ж­де­нии жен­щи­ны и мед­ве­дя и др. Осн. ри­туа­лы – зим­ние или зим­не-лет­ние жерт­во­при­но­ше­ния Не­бу (тлы­рох чыу­нид), спуск и подъ­ём ло­док, мед­ве­жий празд­ник, осен­няя ри­ту­аль­ная охо­та на мед­ве­дя (стро­го в пре­де­лах сво­ей ро­до­вой про­мы­сло­вой тер­ри­то­рии). Бы­ли рас­про­стра­не­ны тру­по­сож­же­ние (выкс, выкз тоф), на­зем­ное, для де­тей – воз­душ­ное (на де­ревь­ях, в ду­п­лах) по­гре­бе­ние. Ша­ман­ст­во бы­ло ме­нее раз­ви­то, чем у др. на­ро­дов При­аму­рья.

Раз­ви­ты ап­пли­ка­ция по рыбь­ей ко­же, ме­хо­вая мо­заи­ка (у жен­щин), резь­ба по де­ре­ву и кос­ти, об­ра­бот­ка ме­тал­ла (у муж­чин); боль­шой цен­но­стью счи­та­лись ко­пья с ин­кру­ста­ци­ей из ме­ди и се­реб­ра. Ха­рак­те­рен кри­во­ли­ней­ный ор­на­мент аму­ро-са­ха­лин­ско­го ти­па. «До­сто­вер­ные» по­ве­ст­во­ват. рас­ска­зы (тул­гур) – ми­фы, бы­лич­ки, ле­ген­ды о меж­ро­до­вых кон­флик­тах, о не­сча­ст­ной люб­ви и т. п. – ис­пол­ня­ли ве­че­ром или но­чью, не­ко­то­рые сю­же­ты бы­ли за­прет­ны для жен­щин и не­же­на­тых муж­чин. Сказ­ки (ны­зит) – о жи­вот­ных, о юно­ше-си­ро­те, бы­то­вые – вклю­ча­ют по­ющие­ся мо­но­ло­ги дей­ст­вую­щих лиц. У са­ха­лин­ских Н. су­ще­ст­во­вал эпич. жанр (на­стунд/на­стурш), ко­то­рый пол­но­стью пел­ся ли­бо ис­пол­нял­ся с че­ре­до­ва­ни­ем ре­чи и пе­ния. Ри­туа­лы мед­вежь­е­го празд­ни­ка со­про­во­ж­да­ют­ся ми­фо­ло­гич. тек­ста­ми, жен­ской иг­рой на идио­фо­не в ви­де од­но­го или двух брё­вен (зас тяс / тя­тят­хас / тя­тян чхар), жен­ски­ми тан­ца­ми (тихдь/тьи­гынд) с по­гре­муш­ка­ми раз­ных ви­дов. Ша­ман­ские пес­но­пе­ния (чам / чамн лудь, чам­лунд) со­про­вож­да­ют­ся иг­рой на буб­не (кас) с по­мо­шью ко­ло­туш­ки (кас­тяс / кас­тярш) и зво­ном под­ве­сок ша­ман­ско­го поя­са (ян­пан / ян пу), ино­гда – уда­ра­ми двух жер­дей. Из­вест­ны по­гре­баль­ные пес­ни-пла­чи (кер-ёдь / че­ри­онд), «пси­хо­де­ли­че­ское» жен­ское пе­ние (хан­дудь / хау­дант). Ли­рич. фольк­лор: лю­бов­ные пес­ни-ино­ска­за­ния (вал­х­лу / ал­хтунд / ал­хтурш), пес­ни-им­про­ви­за­ции (лу / лунд / лудь), бы­то­вые пес­ни (на­на­кэ, кал­по), драз­нил­ки (чалф-лылф), ко­лы­бель­ные и др. пес­ни. Для тра­диц. пе­сен ха­рак­тер­ны фор­муль­ные на­пе­вы, в совр. пес­нях про­ис­хо­дит за­кре­п­ле­ние тек­стов за оп­ре­де­лён­ны­ми на­пе­ва­ми. Ран­не­фольк­лор­ный тип во­каль­ной му­зы­ки Н. ха­рак­те­ри­зу­ет­ся спе­ци­фич. приё­ма­ми тем­бро­ар­ти­ку­ля­ции (кыхь­юдь – тре­мо­ли­ро­ван­ное пе­ние, кен­ген – фаль­цет­ное пе­ние с вы­ра­жен­ной на­за­ли­за­ци­ей). Муз. ин­ст­ру­мен­ты: од­но­струн­ный смыч­ко­вый тынр / тын­грын (ре­пер­ту­ар – пе­сен­ные ме­ло­дии и про­грамм­ные наи­гры­ши); вар­га­ны 2 ви­дов – ду­го­вой и пла­стин­ча­тый (кан­га / кон­гон); аэ­ро­фо­ны – сви­ст­ки из тро­ст­ни­ка, таль­ни­ка, птичь­ей кос­ти, длин­ная тру­ба (каль­ни) из по­ло­го стеб­ля зон­тич­но­го рас­те­ния (ис­поль­зо­ва­лись в ка­че­ст­ве охот­ничь­их ман­ков, об­ря­до­вых и раз­вле­ка­тель­ных ин­ст­ру­мен­тов); вих­ре­вой аэ­ро­фон пувс / хи­рэн (в про­шлом об­ря­до­вый, ны­не дет­ский).