ОСЕТИ́НЫ

ОСЕТИ́НЫ (самоназвания – ирон, дигорон), народ, осн. население Северной Осетии – Алании (Россия) и Южной Осетии. Численность в Северной Осетии – Алании – 459,7 тыс. чел. (2010, перепись), Южной Осетии – 46 тыс. чел. (по офиц. данным 2012). Осн. субэтнич. группы – иронцы (подразделяющиеся на куртатинцев, тагаурцев, алагирцев и др. в Северной Осетии, кударцев, чсанцев, или ксанцев, туальцев, или двалов, и др. – в Южной Осетии) и дигорцы (Дигорский и Ирафский районы на западе Северной Осетии). Живут также в Москве (11,3 тыс. чел.), Кабардино-Балкарии (9,1 тыс. чел.), Ставропольском крае (8 тыс. чел.) и др. регионах России (общая численность в России 528,5 тыс. чел.), в Турции, Сирии, Франции, США, Канаде и др. До 2008 проживали в Грузии (36,9 тыс. чел. – 2002, перепись). Общая численность ок. 650 тыс. чел. Говорят на осетинском языке, распространён также рус. яз. В осн. православные, до 20 % – мусульмане-сунниты.

Осетины Терской области. Фото ок. 1909. Архив З. Б. Цаллаговой

Ос­но­ву осет. эт­нич. общ­но­сти со­ста­ви­ли ала­ны, ас­си­ми­ли­ро­вав­шие ме­ст­ное на­се­ле­ние – на­след­ни­ков ко­бан­ской куль­ту­ры. В сред­ние ве­ка О. всту­па­ли в тес­ные по­ли­тич. и ди­на­стич. свя­зи с пра­ви­те­ля­ми Ар­ме­нии (в ле­ген­дар­ной алан­ской ца­рев­не Са­ти­ник, же­не Ар­та­ше­са I, ви­дят про­об­раз нарт­ской Са­тá­ны), Ру­си (в т. ч. со Все­во­ло­дом Юрь­е­ви­чем Боль­шое Гнез­до), Гру­зии [с Ге­ор­ги­ем I, Баг­ра­том IV, Ге­ор­ги­ем III; вто­рой муж ца­ри­цы Та­ма­ры – осет. ца­ре­вич Да­вид-Со­слан, по не­ко­то­рым ги­по­те­зам, по­хо­ро­нен в со­хра­нив­шей­ся Ну­заль­ской ча­сов­не на сво­их ро­до­вых зем­лях в Ала­гир­ском уще­лье, ны­не Ала­гир­ский район Северной Осе­тии; да­ром Та­ма­ры бы­ла чти­мая Ивер­ская (Моз­док­ская) ико­на Бо­жи­ей Ма­те­ри, спи­сок ны­не на­хо­дит­ся в Ус­пен­ской церкви Моз­до­ка]. По­сле монг. втор­же­ний (1222–23 и 1238–39) и по­хо­да Ти­му­ра (кон. 14 в.) О. по­ки­ну­ли сев.-кавк. рав­ни­ну и уш­ли в вы­со­ко­гор­ные уще­лья Центр. Кав­ка­за, впо­след­ст­вии пе­ре­хо­дя с сев. скло­на Глав­но­го Кав­каз­ско­го хреб­та на юж­ный. В этот пе­ри­од воз­ро­ж­да­лись дох­ри­сти­ан­ские куль­ты, позд­нее рас­про­стра­ни­лось влия­ние ис­ла­ма. По­сле при­сое­ди­не­ния Осе­тии к Российской им­пе­рии (1774) ста­ли пе­ре­се­лять­ся на пред­гор­ные рав­ни­ны. В 1744 ука­зом Се­на­та бы­ла об­ра­зо­ва­на Осетинская ду­хов­ная ко­миссия с груз. ду­хо­вен­ст­вом в Ди­го­ре, с 1771 – с рус. ду­хо­вен­ст­вом в Моз­до­ке. Дея­тель­ность пра­во­слав­ных мис­сий при­ве­ла к рас­про­стра­не­нию сре­ди О. об­ра­зо­ва­ния, в т. ч. жен­ско­го. В 1798 вы­шла пер­вая кни­га на осет. яз. («Крат­кий ка­те­хи­зис»). В 19 в. важ­ную про­све­тит. роль иг­ра­ла дея­тель­ность осет. свя­щен­ни­ков А. Ко­лие­ва, М. Су­хие­ва, А. Алад­жи­ко­ва, А. Га­туе­ва и др. В ре­зуль­та­те Кавказской вой­ны 1817–64 ты­ся­чи О. эми­гри­ро­ва­ли в Тур­цию и Си­рию (му­ха­джир­ст­во).

Архив З. Б. Цаллаговой Осетинка в праздничной одежде. Фото 1950.

Тра­диц. куль­ту­ра ти­пич­на для на­ро­дов Кав­ка­за (см. в раз­де­ле На­ро­ды и язы­ки в томе «Рос­сия»). Вы­ра­щи­ва­ли пше­ни­цу, ку­ку­ру­зу, про­со, яч­мень и др. куль­ту­ры. В го­рах па­ха­ли лёг­ким ра­лом (дзы­выр) с же­лез­ным сош­ни­ком в уп­ряж­ке из па­ры бы­ков, на рав­ни­не – тя­жё­лым пе­ред­ко­вым плу­гом (гу­тон) с же­лез­ным ле­ме­хом, че­рес­лом и от­ва­лом, в уп­ряж­ке из 8–10 во­лов. Во 2-й пол. 19 в. раз­ви­ва­лось са­до­вод­ст­во. На рав­ни­не раз­во­ди­ли круп­ный ро­га­тый скот, ло­ша­дей, в го­рах – овец и коз. Бы­ли рас­про­стра­не­ны вы­шив­ка, резь­ба по де­ре­ву, об­ра­бот­ка зо­ло­та и се­реб­ра (гра­ви­ров­ка, на­сеч­ка, чернь), ору­жей­ное де­ло. Из бе­лой, ко­рич­не­вой, се­рой и тём­но-бу­рой овечь­ей шер­сти из­го­тав­ли­ва­ли т. н. осет. сук­на, бур­ки, кош­мы и др. Из козь­е­го пу­ха (тин­тычъи) вя­за­ли ша­ли. Тра­диц. по­се­ле­ния (кау) в го­рах в осн. ку­че­вой или ря­до­вой, на рав­ни­не – улич­ной пла­ни­ров­ки. Центр се­ле­ния об­ра­зу­ет пло­щадь для муж­ских со­б­ра­ний (ны­хас). Жи­ли­ще (хад­зар) на рав­ни­не – тур­лучное и са­ман­ное, в го­рах – ка­мен­ное с пло­ской зем­ля­ной кры­шей, име­ло до трёх эта­жей (в ниж­нем – хлев, во вто­ром – жи­лые по­ме­ще­ния, в верх­нем – гум­но и кла­до­вая). До сер. 19 в. со­хра­ня­лись ук­ре­п­лён­ные усадь­бы (га­лу­ан) и 3-этаж­ные жи­лые баш­ни (га­нах). В бо­га­тых ле­сом об­лас­тях (Ди­гор­ское, Цей­ское, Ко­бан­ское уще­лья Северной Осе­тии, гор­ная и пред­гор­ная Южная Осе­тия) воз­во­ди­ли де­рев. до­ма, в Южной Осе­тии – со сту­пен­ча­то-пи­ра­ми­даль­ным пе­ре­кры­ти­ем (ер­дод­жын хад­зар). На рав­ни­не ком­на­ты для же­на­тых пар строи­лись в ряд, вы­хо­ди­ли во двор, к до­му при­мы­кал кры­тый на­вес (уар­дон­дон). В до­ме осн. по­ме­ще­ние (хад­зар) име­ло в цен­тре очаг и по­кры­тые резь­бой стол­бы, под­пи­рав­шие по­то­лоч­ную бал­ку; очаг де­лил ком­на­ту на по­ло­ви­ны: сле­ва от вхо­да – муж­скую (лаг­ты фарс), спра­ва – жен­скую (ус­ты­ты фарс). Очаг, в ко­то­ром по­сто­ян­но под­дер­жи­вал­ся огонь, и на­до­чаж­ная цепь (ра­хыс) счи­та­лись свя­щен­ны­ми. На муж­ской по­ло­ви­не под­ле оча­га рас­по­ла­га­лись по­чёт­ное крес­ло (ка­латд­жын) гла­вы се­мьи (хис­тар) и ди­ван (фах­сбан­дон), по­одаль – низ­кие си­де­нья (бан­дон) и сто­лик на трёх нож­ках (фынг), ко­то­рый в про­ме­жут­ках ме­ж­ду тра­пе­за­ми ви­сел на сте­не. На жен­ской по­ло­ви­не по­ме­ща­лись ткац­кий ста­нок, кро­вать (сын­таг), дет­ская ко­лы­бель, кваш­ня (арынг) и др. Вдоль стен уст­раи­ва­лись на­ры. Дру­гие по­ме­ще­ния в до­ме: се­ни (тырг), кла­до­вая (ка­биц), ком­на­ты для мо­ло­дых суп­ру­же­ских пар (уат) и т. п. Ку­нац­кая (уа­за­гдон) строи­лась от­дель­но во дво­ре и ни­ко­гда не за­пи­ра­лась, ею мог­ли поль­зо­вать­ся гос­ти и со­се­ди, в т. ч. мо­ло­дёжь для со­б­ра­ний и раз­вле­че­ний. Тра­диц. пи­ща – пре­сный хлеб из про­ся­ной, яч­мен­ной, позд­нее так­же из пше­нич­ной и ку­ку­руз­ной му­ки, ке­фир, со­лё­ный ове­чий сыр и др.; из ува­рен­ной с му­кой сме­та­ны го­то­вят за­пе­кан­ку (дзык­ка). На тор­жеств. тра­пе­зах (куывд) по­да­ют от­вар­ное мя­со жерт­вен­но­го бы­ка или ба­ра­на (наи­бо­лее по­чёт­ной счи­та­ет­ся его го­ло­ва – сар), пи­ро­ги с на­чин­кой из мя­са (фыдд­жын­та), сы­ра, кар­то­фе­ля, све­коль­ной бот­вы и др. (по празд­ни­кам по­да­ют не­чёт­ное, на по­мин­ках – чёт­ное чис­ло пи­ро­гов), пи­во (ба­га­ны).

Дей­ст­во­ва­ло обыч­ное пра­во, бы­ли рас­про­стра­не­ны обы­чаи взаи­мо­по­мо­щи (зиу, ам­ца­дис, га­лам­бал), гос­те­при­им­ст­ва, по­бра­тим­ст­ва, ата­лы­че­ст­ва, кров­ной мес­ти и вы­ку­па. Вы­де­ля­лись феод. со­сло­вие (ал­да­ры, ба­де­ля­ты, цар­га­са­ты, га­гуа­ты и др.; мес­та­ми осет. фео­да­лы вы­пла­чи­ва­ли дань ка­бард. князь­ям, в Южной Осе­тии – груз. князь­ям), разл. ка­те­го­рии кре­сть­ян; по­лу­чи­ло рас­про­ст­ра­не­ние до­маш­нее раб­ст­во. Су­ще­ст­во­ва­ли эк­зо­гам­ные па­тро­ни­мич. груп­пы и боль­шие се­мьи (би­но­та) во гла­ве со стар­шим муж­чи­ной (хи­цау). Ро­ды в про­шлом име­ли свою там­гу (дам­га). Прак­ти­ко­ва­лась по­ли­ги­ния; за же­ну вы­пла­чи­вал­ся вы­куп (ирад), бы­то­ва­ло умы­ка­ние. Си­сте­ма тер­ми­нов род­ст­ва би­фур­ка­тив­но-ли­ней­но­го ти­па с пре­об­ла­да­ни­ем опи­сат. кон­ст­рук­ций. Сиб­лин­ги де­лят­ся по по­лу, а так­же на еди­но­кров­ных и еди­но­ут­роб­ных.

Свадь­бе пред­ше­ст­ву­ют сва­тов­ст­во и сго­вор (фи­дыд). В день свадь­бы уст­раи­ва­ют­ся пи­ры в до­мах же­ни­ха (чын­дз­хаст) и не­вес­ты (чыз­гар­выст). Не­вес­ту при­во­зит и вво­дит в но­вый дом ша­фер (ку­хыл ха­цаг); при этом род­ным же­ни­ха под­но­сит­ся пи­рог (гуы­дын) и др. да­ры, не­вес­та уго­ща­ет из осо­бой ча­ши (мы­дыкъ­ус) свек­ровь и стар­ших жен­щин сме­сью мё­да и то­п­лё­но­го мас­ла. За­тем один из мо­ло­дых со­се­дей или род­ст­вен­ни­ков же­ни­ха (хуы­зи­саг) сни­ма­ет с невесты фа­ту (хуы­зист) и три­ж­ды опи­сы­ва­ет над её го­ло­вой круг осо­бым бе­лым флаж­ком (са­ры­за­ды хацъ­ил), ко­то­рый за­тем хра­нят в по­та­ён­ном мес­те. Же­них ви­дит не­вес­ту толь­ко на сле­дую­щий день свадь­бы.

Фото З. Б. Цаллаговой Даргавсский «город мёртвых».

По­кой­ных тра­ди­ци­он­но хо­ро­ни­ли в ро­до­вых ка­мен­ных скле­пах (зна­ме­нит «го­род мё­рт­вых» – Дар­гавс­ский нек­ро­поль в Северной Осе­тии из ок. 100 скле­пов, вклю­чая 2–4-этаж­ные по­ст­рой­ки). О смер­ти опо­ве­ща­ли вест­ник из чис­ла род­ст­вен­ни­ков или со­се­дей умер­ше­го и имев­ший­ся в ка­ж­дом боль­шом се­ле­нии гла­ша­тай (фи­диу­аг). Гроб с по­кой­ным ус­та­нав­ли­ва­ют на ска­мье в цен­тре хад­за­ра у оча­га, под го­ло­ву кла­дут от­ре­зан­ную ко­су его же­ны. Во вре­мя оп­ла­ки­ва­ния, ко­то­рым ру­ко­во­дит проф. пла­каль­щи­ца (хъа­раг­га­наг), со­вер­ша­ют об­ряд по­свя­ще­ния умер­ше­му ко­ня (бах­фал­ди­сан), ко­то­ро­го три­ж­ды об­во­дят во­круг гро­ба.

На по­мин­ках уст­раи­ва­ют кон­ские скач­ки (дугь), при­зом слу­жит ук­ра­шен­ный сла­до­стя­ми шест (алам). На Верб­ное вос­кре­се­нье (Къу­ту­га­нан) на мо­ги­лах ста­вят на­ря­жен­ные ели (за­зба­лас). По­мин­ки уст­раи­ва­ют так­же в суб­бо­ту 3-й и 6-й не­дель Ве­ли­ко­го по­ста (Лауыз­га­нан), че­рез не­де­лю по­сле Пас­хи (Мард­ты ку­ад­зан – «Пас­ха мёрт­вых»), на Воз­не­се­ние (Зар­да­ва­ран), ко­гда на мо­ги­лах кла­дут дёрн, са­жа­ют цве­ты и де­ре­вья, на Ус­пе­ние в по­след­нюю пят­ни­цу ав­гу­ста (Май­ра­мы­ку­ад­за­ны хист, Май­рамт), по­сле Но­во­го го­да (Мард­ты ах­сав).

Со­хра­ня­ют­ся куль­ты дох­ри­сти­ан­ских бо­жеств (дзу­ар) – вла­ды­ки за­гроб­но­го ми­ра (Ба­ра­стыр), по­кро­ви­те­ля охо­ты (Аф­са­ти) и др., ко­то­рым по­свя­ще­ны свя­ти­ли­ща (дзу­ар). Не­ко­то­рые бо­же­ст­ва сли­лись с хри­сти­ан­ски­ми об­раз­ами: вер­хов­ный бог-тво­рец Хуы­цау – с хри­стиан­ским Бо­гом; про­тив­ник нар­тов, бог пло­до­ро­дия гро­мо­вер­жец Уа­цил­ла – с про­ро­ком Или­ёй; со­юз­ник нар­тов, отец Са­тá­ны, не­бес­ный во­ин, по­кро­ви­тель вои­нов и пут­ни­ков Уа­стырд­жи – со св. Ге­ор­ги­ем (ему по­свя­щён один из гл. ка­лен­дар­ных празд­ни­ков – осен­ний Юрь­ев день Дже­ор­гу­ба); по­кро­ви­тель ско­то­вод­ст­ва Фал­вар – с Фло­ром и Лав­ром; по­кро­ви­тель вол­ков Ту­тыр – с Фео­до­ром Ти­ро­ном и др.

Празд­ни­ки со­про­во­ж­да­ют­ся пи­ра­ми, жерт­во­при­но­ше­ния­ми, спор­тив­ны­ми со­стя­за­ния­ми. На Но­вый год (Ног­бон) пе­кут фи­гур­ное пе­че­нье, боль­шой пи­рог (арт­ху­рон – букв. «сол­неч­ный огонь»), ле­пёш­ки с сы­ром (ба­сыл­та), пе­ред до­мом раз­жи­га­ют ко­ст­ры, в очаг кла­дут осо­бое по­ле­но; по до­мам хо­дят ря­же­ные – юно­ши и маль­чи­ки с бла­го­по­же­ла­тель­ны­ми пес­ня­ми. Ле­том уст­раи­ва­ют об­ход­ной об­ряд (Кахц­ка­нан), ко­гда до­мá, где в те­че­ние го­да ро­дил­ся маль­чик, об­хо­дят ря­же­ные – маль­чи­ки стар­ше пя­ти лет с шес­том, об­ве­шан­ным лос­ку­та­ми ма­те­рии; со­брав во вре­мя об­хо­да уго­ще­ние, уст­раи­ва­ют на ви­ду у стар­ших муж­чин за­сто­лье.

Устное твор­че­ст­во. Эпос (кадд­жы­та, ка­дан­ги­та) до сер. 20 в. ис­пол­нял­ся пев­цом-ска­зи­те­лем (ка­да­га­наг) под собств. ак­ком­па­не­мент на струн­ном ин­ст­ру­мен­те. Бы­ту­ет и хо­ро­вое ис­пол­не­ние эпо­са. Кро­ме об­ще­кав­каз­ско­го нарт­ско­го эпо­са, из­ве­ст­ны сю­же­ты о бо­га­тырях – Да­ред­за­нах (Да­ред­зан­ты тау­рагъ­та), рас­про­ст­ра­нён­ные и у гру­зин, а так­же уни­каль­ные и наи­бо­лее ар­ха­ич­ные ска­за­ния о древ­нем вы­мер­шем на­ро­де цар­циа­та. Не­при­уро­чен­ные ми­фо­ло­гич. пес­ни, а так­же пес­ни-уми­ло­стив­ле­ния, пою­щие­ся во вре­мя за­сто­лья в до­ме боль­но­го («Пес­ня об Алар­ды» и др.), по­свя­ще­ны так­же бо­же­ст­вам-дзуа­рам. Рас­про­стра­не­ны ми­фы и ле­ген­ды (тау­рагъ­та) о не­бо­жи­те­лях, о пер­во­твор­цах, о не­бес­ных све­ти­лах, об ис­то­рич. лич­но­стях (ца­ри­це Та­ма­ре, Ти­му­ре – Ах­сак-Те­мур, осет. ге­ро­ях Хе­та­ге, Ос-Ба­га­та­ре), о по­яв­ле­нии свя­ти­лищ и др. С 17 в. раз­ви­ва­ет­ся тра­ди­ция ис­то­ри­ко-ге­ро­ич. пе­сен («Пес­ня о Бо­та­зе», «Пес­ня о Тот­ра­зе» и др.), ко­то­рые ис­пол­ня­ют­ся на каж­дом пра­зд­ни­ке. Сказ­ки (ар­га­ут­та) – вол­шеб­ные (о до­че­ри Солн­ца или Лу­ны, вла­дык под­вод­но­го или под­зем­но­го цар­ст­ва, де­вуш­ке-го­луб­ке, ла­ни, ли­си­це, ко­то­рые по­мо­га­ют ге­рою), о жи­вот­ных, са­ти­рич. (о ра­бот­ни­ке и хо­зяи­не, о бед­ня­ках-хит­ре­цах, не­вер­ных жё­нах и т. п.), но­вел­ли­стич. и т. п. Пес­ни (зард­жы­та, зар­та) – тру­до­вые (муж­ские, свя­зан­ные с по­ле­вы­ми ра­бо­та­ми, напр. пес­ня о Ту­ты­ре при па­хо­те, «Пес­ня ко­са­рей»; жен­ские, со­про­вож­даю­щие до­маш­ние ра­бо­ты, напр. пес­ня ва­ляль­щиц бу­рок «Онай»), ка­лен­дар­ные зем­ле­дельч., пас­ту­ше­ские (мно­го­об­раз­ные по те­ма­ти­ке и сти­ли­сти­ке, соль­ные и хо­ро­вые, в т. ч. «Пес­ня о пас­ту­хе Чёр­ной го­ры»), ве­личаль­ные (со­про­вож­да­ют лю­бой пра­зд­ник), сва­деб­ные (де­ви­чья пес­ня, пес­ня ма­те­ри не­вес­ты, пес­ни же­ни­ха и его сви­ты, по­ющая­ся по пу­ти сва­деб­но­го по­ез­да пес­ня «Едем, не­вес­ту ве­зём»), ро­диль­ные, ко­лы­бель­ные, по­хо­рон­ные при­чи­та­ния (хъраг, хъард­жы­та, гъа­ран­ги­та), пес­ни-уми­ло­стив­ле­ния, по­ющие­ся во вре­мя за­сто­лья в до­ме боль­но­го («Пес­ня об Алар­ды» и др.), шу­точ­ные («Пес­ня Са­тá­ны», за­столь­ные «Цо­ла», «Тот, у ко­го хо­ро­шая же­на») и др.

В пе­нии и в иг­ре на муз. ин­ст­ру­ментах ха­рак­тер­но гос­под­ство муж­ской тра­ди­ции; пе­ние жен­щин в при­сут­ст­вии муж­чин не до­пус­ка­лось. Од­но­го­ло­сие рас­про­стра­не­но в муж­ском и жен­ском ва­ри­ан­те, жен­ское мно­го­го­ло­сие осо­бен­но ти­пич­но для тру­до­вых пе­сен. Ви­ды мно­го­го­ло­сия: уни­сон, ге­те­ро­фо­ния, бур­дон­ное и па­рал­лель­ное 2-го­ло­сие, раз­ви­тое 3-го­ло­сие. Для тру­до­вых, ка­лен­дар­ных пе­сен, по­хо­рон­ных при­чи­та­ний ха­рак­тер­ны фор­муль­ные ме­ло­дии с уз­ко­объ­ём­ны­ми зву­ко­ря­да­ми. Для бо­лее позд­них по сти­ли­сти­ке пе­сен (ис­то­ри­ко-ге­ро­ич., лю­бов­но-ли­рич., шу­точ­но-са­ти­рич. и др.) обыч­ны ши­ро­кий диа­па­зон, ме­ло­дич. рас­пев­ность при об­щем нис­хо­дя­щем по­сту­пен­ном дви­же­нии. В ис­то­ри­ко-ге­ро­ич. пес­нях встре­ча­ют­ся как ре­гу­ляр­ные, так и не­ре­гу­ляр­ные мет­ры, ти­пич­но обилие раз­но­об­раз­ных син­коп, ха­рак­тер­ны эмо­цио­наль­ные воз­гла­сы на асе­ман­тич. сло­ги. Муз. ин­ст­ру­мен­ты со­про­во­ж­да­ют пе­ние и тан­цы. Ар­ха­ич. уг­ло­вая 12-струн­ная ар­фа дуа­да­ста­нон-фан­дыр со­про­во­ж­да­ла эпич. ска­за­ния (в нарт­ском эпо­се рас­ска­зы­ва­ет­ся, что Сыр­дон сде­лал её из ру­ки по­гиб­ше­го сы­на). До 1930–40-х гг. был ши­ро­ко рас­про­стра­нён 2–3-струн­ный смыч­ко­вый кис­сын-фан­дыр, со­про­во­ж­дав­ший соль­ное и хо­ро­вое ис­пол­не­ние эпо­са; ис­поль­зо­вал­ся так­же при по­ис­ке по­гиб­ше­го под снеж­ной ла­ви­ной, при кру­го­вом тан­це при по­хо­ро­нах уби­то­го мол­ни­ей (об­ряд Цоп­пай), на нём иг­ра­ли у по­сте­ли боль­но­го муж­ско­го пола и др. Сре­ди др. тра­диц. ин­ст­ру­мен­тов так­же – 2–3-струн­ный щип­ко­вый лют­не­вид­ный да­ла-фан­дыр, пас­ту­ше­ская про­доль­ная флей­та уа­дынз, тре­щот­ка (на­бор де­рев. пла­сти­нок на шну­ре) карц­га­наг. Ны­не ис­поль­зу­ют­ся гар­мо­ни­ка (фан­дыр, или ирон кянд­зал фан­дыр, – «осе­тин­ская гар­мо­ни­ка»), бу­бен. Пля­со­вые наи­гры­ши (час­то ан­самб­ле­вые) от­ли­ча­ют­ся мет­рич. ста­биль­но­стью, син­ко­пи­ро­ван­ным рит­мич. ри­сун­ком.