ДУНГА́НЕ

ДУНГА́НЕ (тюрк. дун­ган; са­мо­на­зва­ния – ху­эй, xуэйзў, лоху­эй, лоху­эйху­эй), на­род в Кир­ги­зии (г. Биш­кек, се­вер Чуй­ской и Ис­сык-Куль­ской об­лас­тей, Ош­ская обл.), на юго-вос­то­ке Ка­зах­ста­на (Ал­ма-Атин­ская обл. и г. Джам­бул) и вос­то­ке Уз­бе­ки­ста­на (Фер­ган­ская до­ли­на). Чис­лен­ность в Кир­ги­зии 58 тыс. чел., Ка­зах­ста­не 36 тыс. чел., Уз­бе­ки­ста­не 1,8 тыс. чел. (2007, оцен­ка). В Рос­сии 0,8 тыс. чел. (2002, пе­ре­пись). Го­во­рят на дун­ган­ском язы­ке, рас­про­стра­не­ны так­же кирг., ка­зах., узб., уй­гур­ский, русский язы­ки. Ве­рую­щие – му­суль­ма­не-сун­ни­ты ха­на­фит­ско­го маз­ха­ба.

Дунгане: 1 – традиционный мужской костюм; 2 – костюм невесты. По материалам Музея антропологии и этнографии (С.-Петербург). Рис. Е. Н. Федорченко

Дунганская мечеть в Караколе.

Д. – по­том­ки ху­эй, пе­ре­се­лив­ших­ся в Ср. Азию и Ка­зах­стан из Ки­тая по­сле по­дав­ле­ния Дун­ган­ско­го вос­ста­ния 1862–1877. Вы­ход­цы из пров. Гань­су се­ли­лись пер­во­на­чаль­но в с. Ыр­дык под Ка­ра­ко­лом и в Оше; позд­нее часть ош­ских Д. уш­ла на се­вер и ос­но­ва­ла пос. Дун­га­нов­ка (ны­не Джал­пак-Тю­бе) под г. Аулие-Ата (ны­не Та­раз); вы­ход­цы из пров. Шэнь­си по­се­ли­лись в сё­лах Ка­ра­ку­нуз (пер­во­на­чаль­но Инь­пань, букв. – вре­мен­ный ла­герь) и Шор-Тю­бе на пра­вом бе­ре­гу р. Чу, на­про­тив г. Ток­мак; из пров. Синь­цзян – в с. Алек­сан­д­ров­ка на р. Со­ку­лук, г. Джар­кент (дун­ган­ское – Са­мыр, ны­не Пан­фи­лов), сё­лах Чи­лик и Или, близ г. Вер­ный (ны­не Ал­ма-Ата). В нач. 20 в. воз­ник дун­ган­ский по­сё­лок в Сред­не­чир­чик­ском р-не под Таш­кен­том. В 1884 на­счи­ты­ва­ли ок. 8,8 тыс. чел. Осн. тра­диц. за­ня­тие – па­шен­ное, в осн. по­лив­ное, зем­ле­де­лие. В Ка­зах­ста­не и Кир­ги­зии Д. вве­ли в куль­ту­ру ри­со­вод­ст­во (сорт дун­ган-ша­ла) и ви­но­гра­дар­ст­во, в Ис­сык-Куль­ской кот­ло­ви­не (г. Ка­ра­кол) – бо­бо­вые и ле­кар­ст­вен­ный мак, в Ош­ской до­ли­не вос­при­ня­ли у уз­бе­ков хлоп­ко­вод­ст­во; по­все­ме­ст­но раз­ви­то ого­род­ни­че­ст­во. Зем­лю об­ра­ба­ты­ва­ли кит. плу­гом (шао лихуа), при об­мо­ло­те ис­поль­зо­ва­ли ка­мен­ный 8-гран­ный ка­ток (гун­за). Раз­во­ди­ли круп­ный ро­га­тый скот, пти­цу. Бы­ли ши­ро­ко рас­про­стра­не­ны из­воз­ный, шор­ный и др. про­мыс­лы, по­сред­ни­че­ская тор­гов­ля. Дун­ган­ские сло­бо­ды воз­ник­ли в го­ро­дах Вер­ный, Пиш­пек, Джар­кент, Ток­мак, Ка­ра­кол, Ош, Ау­лие-Ата. Тра­диц. по­се­ле­ния ре­гу­ляр­ной пла­ни­ров­ки. Жи­ли­ще кар­кас­ное сыр­цо­вое или ка­мен­ное, отап­ли­ва­лось ка­ном (кон), ори­ен­ти­ро­ва­но вы­хо­дом на юг, име­ло муж­скую и жен­скую по­ло­ви­ну; ком­на­ты вы­хо­ди­ли на кры­тую на­руж­ную га­ле­рею. Муж­ская и жен­ская оде­ж­да близка к сев.-ки­тай­ской: пра­во­за­паш­ные (у муж­чин так­же пря­мо­за­стёж­ные) ха­ла­ты и курт­ки, ши­ро­кие шта­ны, ма­тер­ча­тые туф­ли без каб­лу­ка; пре­об­ла­да­ют чёр­ный и си­ний цве­та, жен­ская одеж­да ук­ра­ша­ет­ся вы­шив­кой. Го­лов­ные убо­ры – со­ло­мен­ные шля­пы, ме­хо­вые и вой­лоч­ные шап­ки. Мо­ло­дые жен­щи­ны хо­ди­ли с не­по­кры­той го­ло­вой, по­жи­лые но­си­ли плат­ки. Тра­диц. пи­ща – ча­ще ва­рё­ная или при­го­тов­лен­ная на па­ру: лап­ша из пше­нич­ной (ла­мян), го­ро­хо­вой или бо­бо­вой му­ки (фын­тяо), рис с при­пра­ва­ми из мя­са и ово­щей, пам­пуш­ки; в от­ли­чие от ки­тай­цев, Д. упот­реб­ля­ют жи­вот­ные жи­ры. Так­же пе­кут в тан­ды­ре сред­не­ази­ат­ские ле­пёш­ки. Едят па­лоч­ка­ми, тра­пе­зу на­чи­на­ют с чая, обед за­кан­чи­ва­ют су­пом. По­се­ле­ния Д. об­ра­зо­вы­ва­ли замк­ну­тые об­щи­ны, управ­ляв­шие­ся вы­бор­ны­ми стар­ши­на­ми и объ­е­ди­няв­шие­ся в са­мо­управ­ляю­щие­ся во­лос­ти. Ре­шаю­щее влия­ние имело вы­бор­ное му­сульм. ду­хо­вен­ст­во: имам, со­вер­шав­ший пят­нич­ное бо­го­слу­же­ние; му­дар­рси-­ахун, обу­чав­ший де­тей в ду­хов­ной шко­ле; ха­тип-ахун, со­вер­шав­ший об­ре­за­ние, и др. До сер. 20 в. со­хра­ня­лись боль­шие се­мьи, по­ли­ги­ния, слож­ный сва­деб­ный об­ряд (сва­тов­ст­во, об­мен по­дар­ка­ми, де­виш­ник с оп­ла­ки­ва­ни­ем не­вес­ты, сва­деб­ный по­езд, ри­ту­аль­ная борь­ба и иг­ры с тре­бо­ва­ни­ем вы­ку­па и т. п.; до 1930-х гг. бы­то­ва­ло умы­ка­ние). Жен­щи­ны поль­зо­ва­лись в се­мье ав­то­ри­те­том.

Фольк­лор бли­зок ки­тай­ско­му. Сре­ди жан­ров – вол­шеб­ные и бы­то­вые сказ­ки (гу­жир); по­ве­ст­во­ва­ния (фу), в ко­то­рых пе­ре­ос­мыс­ле­ны об­ще­ки­тай­ские эпич. сю­же­ты («Трое­цар­ст­вие» и др.); ге­ро­ич. по­эмы (да­чу­зы) («Ма Да-жын ве­дёт вой­ска» и др.), ис­пол­няе­мые в со­про­во­ж­де­нии щип­ко­во­го 3-струн­но­го ин­ст­ру­мен­та сан­щын­зы. Пес­ни (щё­чу­зы) – ли­ри­ко-эпи­чес­кие (од­на из наи­бо­лее по­пу­ляр­ных – «Мын чжа нюй» – о судь­бе мо­ло­дой жен­щи­ны, муж ко­то­рой по­гиб на строи­тель­ст­ве Ве­ли­кой ки­тай­ской сте­ны), ли­рич. жен­ские (в т. ч. «Лю­би­мый Ма­ву»), пес­ни о ле­ген­дар­ных ге­ро­ях, тру­до­вые, са­ти­рич., юмо­ри­стич., бы­то­вые; муж­ские и жен­ские пла­чи. В тек­сты пе­сен впле­та­ют­ся на­зва­ния ме­ся­цев с опи­са­ни­ем при­ро­ды, нар. празд­ни­ков, свя­зан­ных с сол­неч­ным ка­лен­да­рём. Ла­до­вая ос­но­ва – пен­та­то­ни­ка, пре­об­ла­да­ет чёт­ный ритм. Ин­ст­ру­мен­таль­ная му­зы­ка со­про­во­ж­да­ет пес­ни, тан­цы, вхо­дит в пе­сен­но-тан­це­валь­ные ком­по­зи­ции ян­гэ. Муз. ин­ст­ру­мен­ты: струн­ные смыч­ко­вые – эр­ху­зы, ма­ху­зы, мын­ху­зы, сы­ху­зы; щип­ко­вые – ми­хур­щан, сан­щын­зы; цим­ба­лы ён­чин; вар­ган ку­чан­зы; флей­ты – ди, щё; 2-сто­рон­ний ба­ра­бан гну­ну­зы; разл. идио­фо­ны; в Ка­зах­ста­не у Д. рас­про­ст­ра­не­ны так­же за­им­ст­во­ван­ные у рус­ских ги­та­ра, гар­мо­ни­ка, ак­кор­де­он и др. ин­ст­ру­мен­ты. Нар. му­зы­ка Д. изу­ча­ет­ся с сер. 1950-х гг., ис­поль­зу­ет­ся в проф. ком­по­зи­тор­ском твор­че­ст­ве (Б. Я. Бая­ху­нов). В мо­ну­мен­таль­ной ар­хи­тек­ту­ре со­хра­ня­лись кит. тра­ди­ции (де­рев. ме­четь в Ка­ра­ко­ле). В Кир­ги­зии дей­ст­ву­ет Ас­со­циа­ция дун­ган Кир­гиз­ской Рес­пуб­ли­ки, из­да­ёт­ся дун­ган­ская газ. «Ху­эй­мин бо».