КА́РПОВ ФЁДОР ИВАНОВИЧ

КА́РПОВ Фё­дор Ива­но­вич (не ра­нее 1476 – не ра­нее 1539), рус. гос. дея­тель и ди­пло­мат, пи­са­тель, околь­ни­чий (1529). По­то­мок сред­ней ли­нии фо­мин­ских кня­зей; в 1475 его отец И. К. Кар­пов пе­ре­шёл на служ­бу к вел. кн. мо­с­ков­ско­му Ива­ну III Ва­силь­е­ви­чу. В 1495 К. в чи­не по­стель­ни­ка уча­ст­во­вал в по­езд­ке Ива­на III в Нов­го­род. Ме­ж­ду 1495 и 1500/01 пи­сец в Му­ром­ском уез­де. В прав­ле­ние вел. кн. мо­с­ков­ско­го Ва­си­лия III Ива­но­ви­ча оп­ре­де­лял вост. по­ли­ти­ку Рус. гос-ва. Ди­пло­ма­тич. до­ку­мен­ты (1508, 1534, 1536–38) сви­де­тель­ст­ву­ют об ак­тив­ном уча­стии К. в пе­ре­го­во­рах с Но­гай­ской Ор­дой. В окт. 1508 он встре­чал по­слов крым­ско­го ха­на Менг­ли-Ги­рея I, по­сто­ян­но упо­ми­на­ет­ся в ма­те­риа­лах крым­ских дел (1515, 1517–19, 1525, 1526, 1539); в 1517 в гра­мо­те крым­ско­го ца­ре­ви­ча Ах­мед-Ги­рея, ад­ре­со­ван­ной Ва­си­лию III, пе­ре­дан по­клон К., а в 1523 крым­ский хан Саа­дет-Ги­рей (Саа­дат-Ги­рей) I про­сил у К. «пе­ча­ло­вать­ся» за не­го пе­ред вел. кня­зем. В 1514 К. встре­чал по­соль­ст­ва тур. сул­та­на Се­ли­ма I Яву­за, в 1522–24 и 1529 вёл пе­ре­го­во­ры с по­сла­ми сул­та­на Су­лей­ма­на I Ка­ну­ни. Вме­сте с тем в 1525 яв­лял­ся на­мест­ни­ком в Юрье­ве-Поль­ском. В кон. 1530 – нач. 1531 вёл в Мо­ск­ве пе­ре­го­во­ры с ка­зан­ским по­слом кн. Та­ба­ем о по­став­ле­нии на ка­зан­ский пре­стол на­хо­див­ше­го­ся на рус. служ­бе ца­ре­ви­ча Джан-Али; в 1533 при­ни­мал по­слов ка­зан­ско­го ха­на Са­фа-Ги­рея.

На­ря­ду с этим К. не­од­но­крат­но вёл пе­ре­го­во­ры с по­сла­ми ев­роп. го­су­да­рей. В 1517 при­ни­мал С. фон Гер­бер­штей­на – по­сла имп. Свя­щен­ной Рим. им­пе­рии Мак­си­ми­лиа­на I Габс­бур­га, в 1518 – имп. по­сла Ф. да Кол­ло и пап­ско­го ле­га­та А. де Кон­ти фон Тур­на. В 1526 вёл пе­ре­го­во­ры с де­ле­га­ци­ей послов па­пы Рим­ско­го Кли­мен­та VII, имп. Свя­щен­ной Рим. им­пе­рии Кар­ла V, польск. ко­ро­ля и вел. кн. ли­тов­ско­го Си­гиз­мун­да I Ста­ро­го о про­дле­нии пе­ре­ми­рия ме­ж­ду Рус. гос-вом и Вел. кн-вом Ли­тов­ским на 6 лет; в 1529 вновь об­су­ж­дал во­прос о воз­мож­но­сти про­дле­ния пе­ре­ми­рия. В 1527 был в чис­ле по­ру­чите­лей за кн. М. Л. Глин­ско­го. К. со­хра­нил свои по­зи­ции при моск. ве­ли­ко­кня­же­ском дво­ре и в пе­ри­од ре­гент­ст­ва Е. В. Глин­ской, т. к. ещё с 1520-х гг. яв­лял­ся её до­ве­рен­ным ли­цом. С янв. 1537 оруж­ни­чий.

К. был хо­ро­шо об­ра­зо­ван­ным че­ло­ве­ком. Он знал лат., греч., а так­же вос­точ­ные (воз­мож­но, тат. и уй­гур­ский) язы­ки, ан­тич­ную лит-ру (Ари­сто­те­ля, Ови­дия), вы­со­ко це­нил ан­тич­ную тра­ди­цию крас­но­ре­чия, ин­те­ре­со­вал­ся бо­го­сло­ви­ем, фи­ло­со­фи­ей и ас­т­ро­ло­ги­ей. Со­сто­ял в пе­ре­пис­ке с прп. Мак­си­мом Гре­ком (из про­из­ве­де­ний ко­то­ро­го мож­но по­черп­нуть све­де­ния о ря­де ут­ра­чен­ных со­чи­не­ний К.), митр. Мо­с­ков­ским и всея Ру­си Дио­ни­си­ем, стар­цем Спа­со-Елеа­за­ро­ва мон. Фи­ло­фе­ем; под­дер­жи­вал тес­ные свя­зи с семь­ёй ка­зна­че­ев Тра­ха­нио­то­вых. Со­хра­ни­лись 7 по­сла­ний К. В од­ном из по­сла­ний к Мак­си­му Гре­ку (1518–19) К. оп­ро­вер­гал слу­хи о сво­их яко­бы не­ле­ст­ных вы­ска­зы­ва­ни­ях о нём, в дру­гом по­сла­нии к не­му же (1518–19) про­сил разъ­яс­нить ряд не­по­нят­ных ему мест из 3-й Кни­ги про­ро­ка Ез­д­ры. К. раз­ви­вал идеи пан­те­из­ма, что вы­зва­ло не­до­воль­ст­во Мак­си­ма Гре­ка, ко­то­рый, од­на­ко, на­зы­вал К. «пре­муд­рым» и «пре­че­ст­ней­шим» че­ло­ве­ком. По-ви­ди­мо­му, К. при­над­ле­жит По­хваль­ное сло­во вел. кн. мо­с­ков­ско­му Ва­си­лию III Ива­но­ви­чу. В по­сла­нии к митр. Да­нии­лу (до 1539) К. до­ка­зы­вал, что доб­ро­де­тель тер­пе­ния не­об­хо­ди­ма в де­лах ду­хов­ных, но не в свет­ских. Счи­тал, что при аб­со­лю­ти­за­ции тер­пе­ния свя­щен­ные обы­чаи и хо­ро­шие ус­та­нов­ле­ния в го­су­дар­ст­ве бу­дут раз­ру­ше­ны, а в об­ще­ст­ве во­ца­рит­ся бес­по­ря­док. К. вы­сту­пал про­тив идеи тео­кра­тич. го­су­дар­ст­ва, пре­вос­ход­ст­ва «свя­щен­ст­ва» над «цар­ст­вом». Счи­тал, что го­су­дар­ст­во долж­но управ­лять­ся по «прав­де» и оп­ре­де­лён­ным спра­вед­ли­вым за­ко­нам. По мне­нию К., гла­ва вся­ко­го цар­ст­ва дол­жен «по­ну­ж­дать» не­по­слуш­ных и зло­вред­ных греш­ни­ков к со­гла­сию с до­б­ры­ми людь­ми «гро­зою за­ко­на и прав­ды», а «до­б­рых под­вла­ст­ныхъ бе­ре­чи сво­имъ жа­ло­ва­ни­ем и уро­жен­ною ми­ло­стью». Вы­дви­нул те­зис о не­об­хо­ди­мо­сти оцен­ки че­ло­ве­ка не по его ро­до­ви­то­сти, а по его лич­ным за­слу­гам пе­ред го­су­дар­ст­вом.

Идеи К. близ­ки взгля­дам И. С. Пе­ресве­то­ва и пе­ре­кли­ка­ют­ся с ря­дом со­ци­аль­но-по­ли­тич. идей со­вре­мен­ных ему зап.-ев­роп. мыс­ли­те­лей (Н. Ма­киа­вел­ли и др.). Ак­цен­ти­ро­ва­ние в про­из­ве­дени­ях К. раз­ли­чий ме­ж­ду ду­хов­ны­ми и свет­ски­ми нор­ма­ми, как и ори­ен­та­ция на ан­тич­ную лит-ру, по­бу­ж­да­ли не­ко­то­рых ис­сле­до­ва­те­лей сбли­жать К. с зап.-ев­роп. гу­ма­ни­ста­ми.

По­след­нее упо­ми­на­ние о К. от­но­сит­ся к окт. 1539. Во вклад­ной кни­ге Трои­це-Сер­гие­ва мон. от­ме­чен вклад Кар­по­вых (дек. 1539) на сум­му 50 руб. (со­от­вет­ст­ву­ет вкла­ду на веч­ное по­ми­на­ние в си­но­ди­ках), ко­то­рый, по всей ви­ди­мо­сти, вне­сён по умер­ше­му Кар­по­ву.