ОКСИТА́НИЯ

ОКСИТА́НИЯ (лат. Occitania, франц. Oc­citanie), гео­гра­фич. об­ласть рас­про­стра­не­ния ок­си­тан­ско­го язы­ка. Тер­мин «О.» во­шёл в обо­рот в кон. 19 – нач. 20 вв., что свя­за­но с про­цес­сом нац. куль­тур­ного воз­ро­ж­де­ния юж.-франц. об­лас­тей. Упот­реб­ля­ет­ся пре­им. фи­ло­ло­га­ми и куль­ту­ро­ло­га­ми, ино­гда ис­то­ри­ка­ми, ко­то­рые склон­ны от­но­сить его в боль­шей ме­ре к пе­рио­ду Сред­не­ве­ко­вья (на­чи­ная с 10–11 вв.), ре­же к на­ча­лу Но­во­го вре­ме­ни. Ак­тив­но ис­поль­зу­ет­ся в пуб­ли­ци­сти­ке, осо­бен­но с 1960-х гг., сто­рон­ни­ка­ми ре­гио­наль­ной ав­то­но­мии юж. рай­онов Фран­ции. Сло­во «О.» фик­си­ру­ет­ся в юж.-франц. тек­стах с 1286 как лат. фор­ма сло­ва Лан­ге­док, не позд­нее 1315 – в ак­тах франц. ко­ро­лей; в 14–15 вв. оно во­шло в ок­си­тан­ский язык. Пер­во­на­чаль­но тер­мин «О.» обо­зна­чал ту же тер­ри­то­рию, что и Лан­ге­док, т. е. сре­ди­зем­но­мор­ские об­лас­ти Фран­ции ме­ж­ду ниж­ним те­че­ни­ем Ро­ны и верх­ним те­че­ни­ем Га­рон­ны. На­чи­ная с 15–16 вв. ино­гда при­ме­нял­ся для обо­зна­че­ния ря­да др. об­лас­тей юж. Фран­ции, в т. ч. при­со­еди­нён­но­го в 1481 Про­ван­са, но окон­чатель­но это рас­ши­ри­тель­ное зна­че­ние ут­вер­ди­лось уже в 20 в. В совр. по­ни­ма­нии гра­ни­цы О. вклю­ча­ют зем­ли к се­веру от Пи­ре­не­ев вплоть до Ан­гу­муа, Пе­ри­го­ра, Ли­му­зе­на и Овер­ни, а так­же Про­ванс и юж. рай­оны До­фи­не. Ча­стью О. ино­гда так­же счи­та­ют се­вер До­фи­не, Ли­он­не, Пуа­ту и Сен­тонж, от­но­си­мые к про­ме­жу­точ­ной зо­не фран­ко-ок­си­тан­ских, или фран­ко-про­ван­саль­ских, диа­лек­тов. Не­ко­то­рые ис­сле­до­ва­те­ли рас­про­стра­ня­ют по­ня­тие О. и на Ка­та­ло­нию, язык ко­то­рой бли­зок к ок­си­тан­ско­му, а ис­то­рич. судь­бы в сред­ние ве­ка бы­ли тес­но пе­ре­пле­те­ны с судь­ба­ми юж. об­лас­тей Фран­ции. Тер­ри­то­рии, от­но­си­мые к О., ни­ко­гда не со­став­ля­ли еди­но­го по­ли­тич. це­ло­го, в сред­ние ве­ка они вхо­ди­ли в со­став разл. го­су­дарств: центр. об­лас­ти – в со­став Франц. ко­ро­лев­ст­ва (до Аль­би­гой­ских войн и при­сое­ди­не­ния в 1271 Лан­ге­до­ка к ко­ро­лев­ско­му до­ме­ну власть франц. ко­ро­лей над эти­ми зем­ля­ми бы­ла но­ми­наль­ной); Про­ванс и До­фи­не – в со­став Свя­щен­ной Рим. им­пе­рии (до 14–15 вв.); Гас­конь, Ги­ень, вре­ме­на­ми так­же Пе­ри­гор, Ли­му­зен, Пуа­ту и др. об­лас­ти юго-зап. Фран­ции на­хо­ди­лись в сер. 12 – сер. 15 вв. под вла­стью англ. ко­ро­лей; Ка­та­ло­ния, вклю­чая Рус­силь­он, с сер. 12 в. управ­ля­лась ко­ро­ля­ми Ара­го­на. На зем­лях О. скла­ды­ва­лись так­же по­ли­тич. об­ра­зо­ва­ния, не сов­па­даю­щие с офиц. гос. гра­ни­ца­ми: напр., в 1125–46 юж. Про­ванс управ­лял­ся гра­фа­ми из бар­се­лон­ской ди­на­стии, сев. Про­ванс в 1125–29 – гра­фа­ми Ту­луз­ски­ми, Мон­пе­лье в 1213–76 – вла­де­ние ко­ро­лей Ара­го­на, в 1276–1349 – ко­ро­лей Май­ор­ки. Дос­та­точ­но тес­ны­ми в сред­ние ве­ка бы­ли в пре­де­лах О. сень­о­ри­аль­ные и цер­ков­ные свя­зи, в Сре­ди­зем­но­мор­ском ре­гио­не – эко­но­мич. кон­так­ты. Роль важ­ней­ших эко­но­мич., по­ли­тич. и куль­тур­ных цен­тров О. иг­ра­ли Ту­лу­за и Мон­пе­лье. О. от­ли­ча­ло не­со­мнен­ное куль­тур­ное един­ст­во, на­шед­шее вы­ра­же­ние в воз­ник­шей здесь в 10–11 вв. лит-ре на ок­си­тан­ском яз., пре­ж­де все­го в по­эзии тру­ба­ду­ров, в ран­ней ре­цеп­ции рим­ско­го пра­ва, в ме­ст­ных осо­бен­но­стях ро­ман­ской ар­хи­тек­ту­ры.