10–17 века

10–17 века

«Апостол». 1564.

По­яв­ле­ние и раз­ви­тие в Древ­не­рус­ском гос-ве пись­мен­но­сти, важ­ней­шей ос­но­вы для за­пи­си и со­хра­не­ния зна­ний, свя­за­ны с при­ня­ти­ем хри­сти­ан­ст­ва в кон. 10 в. На Ру­си рас­про­стра­нился вост.-бол­гар­ский по сво­ей диа­лект­ной ос­но­ве сла­вян­ский лит. язык, позд­нее по­лу­чив­ший назв. «ста­ро­сла­вян­ский» или «ста­ро­цер­ков­но­сла­вян­ский». Он соз­дан в нач. 860-х гг. сла­вян­ски­ми про­све­ти­те­ля­ми, мо­на­ха­ми, брать­я­ми Ки­рил­лом (Кон­стан­ти­ном) и Ме­фо­ди­ем как язык бо­го­слу­же­ния и лит-ры. В нём ис­поль­зо­ва­лась аз­бу­ка-ки­рил­ли­ца, пер­во­на­чаль­но поя­вив­шая­ся в Вос­точ­ной Бол­га­рии в кон. 9 в. в ре­зуль­та­те при­спо­соб­ле­ния гре­че­ско­го ус­тав­но­го пись­ма к по­треб­но­стям и нор­мам сла­вян­ско­го язы­ка. При соз­да­нии ки­рил­ли­цы бы­ли уч­те­ны осо­бен­но­сти гла­го­ли­цы – бо­лее ран­не­го сла­вян­ско­го ал­фа­ви­та, изо­бре­тён­но­го Ки­рил­лом. Гла­го­ли­ца из-за слож­но­сти на­чер­та­ний мн. букв и по при­чи­нам, не свя­зан­ным с ис­то­ри­ей пись­ма, весь­ма ра­но вы­шла из ши­ро­ко­го упот­реб­ле­ния; на Ру­си она бы­ла из­вест­на, но ак­тив­но не ис­поль­зо­ва­лась, а при­ме­ня­лась толь­ко в ка­че­ст­ве свое­об­раз­ной тай­но­пи­си.

С при­ня­ти­ем хри­сти­ан­ст­ва Древ­не­рус­ское гос-во ока­за­лось пре­ем­ни­ком и хра­ни­те­лем боль­шой час­ти книж­но-пись­мен­но­го на­сле­дия, соз­дан­но­го на сла­вян­ском язы­ке в дру­гих стра­нах, – ог­ром­но­го кор­пу­са пе­ре­вод­ных и ори­ги­наль­ных тек­стов, да­ле­ко пре­вос­хо­див­ше­го по объ­ё­му соб­ст­вен­но бо­го­слу­жеб­ные по­треб­но­сти. Бла­го­да­ря это­му Древ­не­рус­ское гос-во сра­зу по­лу­чи­ло проч­ный и надёж­ный фун­да­мент для раз­ви­тия собст­вен­но­го лит. твор­че­ст­ва. Древ­ней­шая сла­вян­ская лит. тра­ди­ция со­хра­ни­лась в осн. бла­го­да­ря тру­ду рус. книж­ни­ков и сде­лан­ным ими спи­скам. Вся лит-ра, по­ро­ж­дён­ная при­ня­ти­ем но­вой ре­ли­гии, но­си­ла, по край­ней ме­ре до 16 в., ес­ли не по пре­иму­ще­ст­ву цер­ков­ный, то поч­ти ис­клю­чи­тель­но хри­сти­ан­ский ха­рак­тер (см. раз­дел Ли­те­ра­ту­ра).

Но­си­те­ля­ми зна­ний в ран­ний пе­ри­од рус. ис­то­рии мог­ли быть разл. пред­ста­ви­те­ли об­ще­ст­ва: учё­ный мо­нах-книж­ник, кня­же­ский дру­жин­ник, при­каз­ной по­дья­чий, ку­пец и др., ко­то­рые об­ла­да­ли оп­ре­де­лён­ны­ми на­вы­ка­ми и уме­ния­ми. Важ­ней­шую роль в со­хра­не­нии знаний иг­ра­ли би­бли­оте­ки; пер­вая ос­но­ва­на ки­ев­ским кн. Яро­сла­вом Вла­ди­ми­ро­ви­чем Муд­рым (пра­вил в 1016–18, 1019– 1054) при Со­фий­ском со­бо­ре в Кие­ве. Со вре­ме­нем чис­ло биб­лио­тек рос­ло, по­яви­лись и ча­ст­ные книж­ные со­б­ра­ния, напр. чер­ни­гов­ско­го и ки­ев­ско­го кн. Свя­то­сла­ва Яро­сла­ви­ча, ки­ев­ско­го кн. Вла­ди­ми­ра Все­во­ло­до­ви­ча Мо­но­ма­ха, вла­ди­мир­ско­го кн. Ан­д­рея Юрь­е­ви­ча Бо­го­люб­ско­го, епи­ско­па Ту­ров­ско­го Ки­рил­ла и др. (см. ст. Биб­лио­те­ки).

По­во­рот­ным пунк­том в раз­ви­тии на­уч. зна­ний ста­ло кни­го­пе­ча­та­ние. Его воз­ник­но­ве­ние свя­зы­ва­ют с т. н. Ано­ним­ной ти­по­гра­фи­ей в Мо­ск­ве (1553–65), вы­пус­тив­шей не ме­нее 7 из­да­ний. Пер­вая точ­но да­ти­ро­ван­ная рус. пе­чат­ная кни­га «Апо­стол» опуб­ли­ко­вана 1.3.1564 Ива­ном Фё­до­ро­вым и П. Т. Мсти­слав­цем. Моск. пе­чат­ный двор, ко­то­рый ве­дёт свою ис­то­рию от Ано­ним­ной ти­по­гра­фии, пе­ча­тал кни­ги по ука­зам ца­рей и по бла­го­сло­ве­нию пат­ри­ар­хов.

В 17 в. на­ча­ла фор­ми­ро­вать­ся си­стема школь­но­го об­ра­зо­ва­ния. В кон. 1680-х – нач. 1690-х гг. изу­че­ние на­ук три­виу­ма (грам­ма­ти­ка, ри­то­ри­ка, диа­лек­ти­ка) на­ча­лось в под­чи­нён­ной пат­ри­ар­ху всея Ру­си Эл­ли­но-гре­че­ской ака­де­мии в Мо­ск­ве, где пре­по­да­ва­ли бра­тья И. и С. Ли­ху­ды.

Гуманитарные знания

Не­об­хо­ди­мость осу­ще­ст­в­ле­ния пе­ре­во­дов бо­го­слу­жеб­ных книг при­ве­ла к фор­ми­ро­ва­нию на­уч. фи­ло­ло­ги­че­ских зна­ний.

Важ­ную роль в их фор­ми­ро­ва­нии сыг­ра­ло сло­вар­ное де­ло. Сло­ва­ри-оно­ма­сти­ко­ны про­шли путь от не­боль­ших пе­реч­ней (глосс) к биб­лей­ским тек­стам, объ­яс­няв­ших на­зва­ние мест и лич­ные име­на (13–14 вв.), до трёхъ­я­зыч­но­го лек­си­ко­на с фи­ло­ло­ги­че­ской ори­ен­та­ци­ей – «Тол­ко­ва­ние име­нам по ал­фа­ви­ту» Мак­си­ма Гре­ка (1-я пол. 16 в.). Выс­шим дос­ти­же­ни­ем сре­ди раз­го­вор­ни­ков яви­лась «Речь тон­ко­сло­вия гре­че­ско­го» – труд рус. ав­то­ра, вы­пол­нен­ный в 15 в. на Афо­не, со­сто­яв­ший из те­ма­ти­че­ских пе­реч­ней слов, отд. фраз и от­рыв­ков диа­ло­гов. Во 2-й пол. 16 в. поя­ви­лись аз­бу­ков­ни­ки – сло­ва­ри-спра­воч­ни­ки, со­вме­щав­шие в се­бе чер­ты тол­ко­во­го сло­ва­ря и спра­воч­ни­ка эн­цик­лопе­ди­че­ско­го ха­рак­те­ра. Со­ста­ви­те­ли аз­бу­ков­ни­ков ис­поль­зо­ва­ли пред­ше­ст­во­вав­шие сло­вар­ные ис­точ­ни­ки, а за­тем и пе­чат­ные лекси­ко­ны Лав­рен­тия Зи­за­ния (1596) и Пам­вы Бе­рын­ды (1627; 2-е изд., 1653).

Ос­но­вы рус. на­уч. язы­ко­зна­ния за­ло­же­ны в кон. 16 – нач. 17 вв. Опуб­ли­ко­ван­ная в 1596 Л. Зи­за­ни­ем «Грам­ма­ти­ка сло­вен­ска» на про­тя­же­нии чет­вер­ти ве­ка бы­ла осн. учеб­ным по­со­би­ем в ук­ра­ин­ских, бе­ло­рус­ских и рус. шко­лах. В кни­ге рек­то­ра Ки­ев­ской брат­ской шко­лы Ме­ле­тия (в ми­ру М. Г. Смот­риц­кий) «Грам­ма­ти­ки словенскiя пра­вил­ное син­таг­ма» (1619; пе­ре­из­да­ва­лась в 1648 и 1721) впер­вые да­но ис­чер­пы­ваю­щее для то­го вре­ме­ни тол­ко­ва­ние осн. че­ты­рёх час­тей грам­ма­ти­ки – ор­фо­гра­фии, эти­мо­ло­гии, син­так­си­са и про­со­дии.

В 17 в. по­лу­чи­ла раз­ви­тие и нау­ка об ора­тор­ском ис­кус­ст­ве – ри­то­ри­ка. «Ри­то­ри­ка» в ре­дак­ции 1622 пред­став­ля­ла со­бой пе­ре­вод трак­та­та не­мец­ко­го учё­но­го-гу­ма­ни­ста Ф. Ме­лан­хто­на в со­кра­щён­ной пе­ре­ра­бот­ке его уче­ни­ка Л. Лос­сия (изд. в 1577 во Франк­фур­те). Пре­ди­сло­ви­ем к ней ста­ло «Ска­за­ние о сед­ми муд­ростях». В 1672 Н. Г. Спа­фа­рий рас­ширил и пе­ре­ра­бо­тал его в «Кни­гу из­бран­ную вкрат­це о де­вя­ти му­сах и о сед­ми сво­бод­ных ху­до­же­ст­вах». В 1698 С. Ли­худ на­пи­сал свою «Ри­то­ри­ку», её из­ло­же­ние в во­про­сах и от­ве­тах, крат­ких оп­ре­де­ле­ни­ях со­от­вет­ст­во­ва­ло пе­да­го­ги­че­ским це­лям обу­че­ния крас­но­речию.

Писцы. Миниатюра Радзивилловской летописи. Кон. 15 в. Библиотека Академии наук (С.-Петербург).

Ис­то­ри­че­ские зна­ния со­дер­жа­лись в про­из­ве­де­ни­ях разл. жан­ров. Ос­нов­ны­ми сре­ди них бы­ли ле­то­пи­си. За­ро­ж­де­ние рус. ле­то­пи­са­ния, т. е. оформ­ле­ние из­вес­тий о со­бы­ти­ях в ви­де записей по го­дам («ле­там»), от­но­сит­ся, ве­ро­ят­нее все­го, к 11 в., хо­тя не­ко­то­рые ис­сле­до­ва­те­ли (напр., Б. А. Ры­ба­ков) счи­та­ли воз­мож­ным су­ще­ст­во­ва­ние Сво­да 997. Ле­то­пис­ной фор­ме по­ве­ст­вова­ния, по мне­нию ря­да ис­сле­до­ва­те­лей (Д. С. Ли­ха­чёва, М. Н. Ти­хо­ми­ро­ва и др.), мог­ло пред­ше­ст­во­вать ска­за­ние о пер­вых князь­ях и Кре­ще­нии Ру­си, не имев­шее по­год­ной раз­бив­ки и соз­дан­ное при кн. Яро­сла­ве Му­дром. Ле­то­пи­са­ние ве­лось при кня­же­ских дво­рах, ар­хие­рей­ских ка­фед­рах и в мо­на­сты­рях, ле­то­пис­цы обыч­но бы­ли ду­хов­ны­ми ли­ца­ми. Ис­точ­ни­ка­ми ле­то­пис­ных сво­дов бы­ли отд. по­год­ные за­пи­си (вос­хо­дят к над­пи­сям-граф­фи­ти ис­то­ри­че­ского ха­рак­те­ра на сте­нах хра­мов, из­вест­ным с сер. 11 в.), жи­тия рус. свя­тых, цер­ков­ные и свет­ские по­вес­ти, а так­же офи­ци­аль­ные до­ку­мен­ты (напр., до­го­во­ры Ру­си с Ви­зан­тий­ской им­пе­ри­ей нач. 10 в.) и нар. ска­за­ния. За­час­тую ле­то­пи­си тол­ко­ва­ли фак­ты в ин­те­ре­сах то­го пра­ви­те­ля или цен­тра, при ко­то­ром они ве­лись, яв­ля­ясь от­ра­же­ни­ем по­ли­ти­че­ской борь­бы на Ру­си.

Древ­ней­ши­ми цен­тра­ми рус. ле­то­пи­са­ния бы­ли Ки­ев и Нов­го­род. В 1037 при ми­тро­по­личь­ем дво­ре в Кие­ве со­став­лен Древ­ней­ший ки­ев­ский свод, в 1050 в Нов­го­ро­де – Древ­ний нов­го­род­ский свод. В 1073 на­пи­сан Кие­во-Пе­чер­ский свод (пред­по­ло­жи­тель­но мо­на­хом Кие­во-Пе­чер­ско­го мон. Ни­ко­ном). Со­еди­не­ние Древ­не­го нов­го­род­ско­го и Кие­во-Пе­чер­ско­го сво­дов да­ло На­чаль­ный свод (по мне­нию М. Д. При­сёл­ко­ва и Ры­ба­ко­ва, он на­пи­сан в 1093 игу­ме­ном Кие­во-Пе­чер­ско­го мон. Ио­ан­ном). По­след­ний явил­ся ос­но­вой «По­вес­ти вре­мен­ных лет» (став­шей, в свою оче­редь, ос­но­вой боль­шин­ст­ва позд­ней­ших ле­то­пис­ных сво­дов вплоть до 2-й пол. 16 в.). Ис­сле­до­ва­те­ли вы­де­ля­ют три её ре­дак­ции: 1113 (не со­хра­ни­лась; со­став­ле­на, воз­мож­но, мо­на­хом Кие­во-Пе­чер­ско­го мон. Не­сто­ром), 1116 (со­став­ле­на игу­ме­ном Вы­ду­биц­ко­го мон. в Кие­ве Силь­ве­ст­ром) и 1118 (со­став­ле­на для бел­го­род­ско­го кн. Мсти­сла­ва Вла­ди­ми­ро­ви­ча). С рас­па­дом Древ­не­рус­ско­го гос-ва в 12 в. на­ча­лось ак­тив­ное раз­ви­тие ре­гио­наль­но­го ле­то­пи­са­ния, его цен­тра­ми ста­ли Чер­ни­гов, Пе­рея­славль-Рус­ский. Фор­ми­ро­ва­лось ле­то­писа­ние Се­ве­ро-Вос­точ­ной Ру­си, пред­став­лен­ное 4 сво­да­ми (1177, 1193, 1212 и 1228). Зна­чи­тель­ным про­из­ве­де­ни­ем юж­но­рус. ле­то­пи­са­ния стал Ки­ев­ский свод 1198.

Мон­го­ло-та­тар­ское на­ше­ст­вие (1237–1242) на­нес­ло удар раз­ви­тию книж­но­го зна­ния, в т. ч. и ле­то­пи­са­нию. Сго­ре­ли книж­ные со­б­ра­ния Кие­ва, Чер­ни­го­ва, Пе­ре­яс­лав­ля-Рус­ско­го, мн. дру­гих го­ро­дов, пре­рва­лось и юж­но­рус. ле­то­пи­са­ние. Тра­ди­ция про­дол­жа­лась в не­тро­ну­том мон­го­ла­ми Нов­го­ро­де, в ма­ло постра­дав­ших в хо­де на­ше­ст­вия цен­трах Га­лиц­ко-Во­лын­ско­го кня­же­ст­ва (Га­лич, Вла­ди­мир-Во­лын­ский), в раз­граб­лен­ной, но не­смот­ря на это со­хранив­шей по­тен­ци­ал для даль­ней­ше­го раз­ви­тия Се­ве­ро-Вос­точ­ной Ру­си (Ростов, Вла­ди­мир, Пе­ре­яс­лавль-За­лес­ский). Воз­ник­ли но­вые цен­тры ле­то­пи­са­ния: Псков и Тверь (13 в.), Смо­ленск (14–15 вв.), Мо­ск­ва (14 в.), Во­логда и Ус­тюг Ве­ли­кий (15–16 вв.) и др.

Рас­сказ об ис­то­ри­че­ских со­бы­ти­ях в Юго-За­пад­ной Ру­си с нач. 1200-х гг. по 1292 со­дер­жал­ся в Га­лиц­ко-Во­лын­ской ле­то­пи­си – круп­ней­шем ле­то­пис­ном памят­ни­ке 13 в. Ин­фор­ма­цию о со­ци­аль­но-по­ли­ти­че­ской жиз­ни и куль­ту­ре Нов­го­род­ской фео­даль­ной рес­пуб­ли­ки со­дер­жа­ла т. н. Нов­го­род­ская пер­вая ле­то­пись – древ­ней­шая сре­ди нов­го­родских ле­то­пи­сей (13–15 вв.). Со­ста­ви­тель Нов­го­род­ско-Со­фий­ско­го сво­да, соз­дан­но­го в 1-й пол. 15 в., ре­ши­тель­но осу­ж­дал ме­ж­ду­кня­же­ские спо­ры, отстаи­вал за­кон­ность пра­ва Нов­го­ро­да из­го­нять и при­гла­шать к се­бе кня­зей-вое­на­чаль­ни­ков. Воз­ник­шее в 1280-х гг. твер­ское ле­то­пи­са­ние пер­во­на­чаль­но но­си­ло ме­ст­ный кня­же­ско-епи­скоп­ский ха­рак­тер (напр., се­мей­ный ле­то­пи­сец кн. Ми­хаи­ла Яро­сла­ви­ча кон. 13 – нач. 14 вв.). Сво­ды 1305 и 1327 при­об­ре­ли уже об­ще­рус­ский ха­рак­тер, при этом боль­шое вни­ма­ние в них уде­ля­лось и ме­ст­ным твер­ским со­бы­ти­ям.

Тра­ди­ция об­ще­рус. ле­то­пи­са­ния в 14 в. в свя­зи с воз­вы­ше­ни­ем Мо­с­ков­ско­го вели­ко­го кн-ва про­дол­же­на в Мо­ск­ве. В цен­тре вни­ма­ния моск. со­ста­ви­те­ля сво­дов 1340 и 1354 (или 1359) – Мо­ск­ва и её борь­ба за ли­дер­ст­во в Се­ве­ро-Вос­точ­ной Ру­си. В ве­ли­ко­кня­же­ских сво­дах 1470–90-х гг. в ка­че­ст­ве источ­ни­ков ис­поль­зо­ва­лись до­ку­мен­ты ар­хи­вов, пе­ре­ве­зён­ных в Мо­ск­ву из цен­тров ли­к­ви­ди­ро­ван­ных кня­жеств и фео­даль­ных рес­пуб­лик.

Псков­ские ле­то­пис­цы 15 в. опи­сы­ва­ли взаи­мо­от­но­ше­ния Пско­ва с Нов­го­ро­дом, Мо­с­ков­ским ве­ли­ким кн-вом, вой­ны с Ве­ли­ким кн-вом Ли­тов­ским и Ли­вон­ским ор­де­ном. В Псков­ской вто­рой ле­то­пи­си (свод 1486) про­сле­жи­ва­ет­ся бла­го­же­ла­тель­ное от­но­ше­ние к вел. кн. мо­с­ков­ско­му и его на­ме­ст­ни­ку в Пско­ве. В сво­де 1547 со­че­та­ют­ся ува­же­ние к вел. кн. мо­с­ков­ско­му и при­ятие его вла­сти с об­ли­че­ни­ем моск. на­ме­ст­ни­ков и их дея­тель­но­сти в Пско­ве. Псков­ская тре­тья ле­то­пись (свод 1567) рез­ко вра­ж­деб­на вла­сти вел. кн. мо­с­ков­ско­го.

В 16 в. сфор­ми­ро­ва­лась но­вая ис­то­ри­ко-по­ли­ти­че­ская кон­цеп­ция, ко­то­рая учи­ты­ва­лась при со­став­ле­нии ле­то­пис­ных сво­дов. Сто­лич­ная идея «Мо­ск­ва – но­вый Рим», при­над­ле­жав­шая ми­тро­по­ли­ту Мо­с­ков­ско­му и всея Ру­си Си­мону, была до­пол­не­на в по­сла­ни­ях мо­на­ха псков­ско­го Спа­со-Елеа­за­ро­ва монастыря Фи­ло­фея к псков­ско­му дья­ку М. Г. Му­не­хи­ну (1520-е гг.) и транс­фор­ми­ро­ва­лась в кон­цеп­цию «Мо­ск­ва – тре­тий Рим». В со­от­вет­ст­вии с ней ут­верж­да­лось, что Мо­ск­ва пре­бу­дет ис­тин­ным цен­тром хри­сти­ан­ст­ва до скон­ча­ния ве­ков. В нач. 1520-х гг. в По­сла­нии ки­ев­ско­го ми­тро­по­ли­та Спи­ри­до­на-Сав­вы и Ска­за­нии о князь­ях вла­ди­мир­ских офор­ми­лась тео­рия про­ис­хо­ж­де­ния ро­да Рю­ри­ко­ви­чей от рим­ско­го им­пе­ра­то­ра Ав­гу­ста, да­вав­шая пра­во ве­ли­ким князь­ям московским на ти­тул ца­ря.

Ре­дак­тор-со­ста­ви­тель Ни­ко­нов­ской ле­то­пи­си (кон. 1520-х гг.) по­сле­до­ва­тель­но про­во­дил идеи за­щи­ты иму­ще­ст­вен­ных ин­те­ре­сов церк­ви, сою­за свет­ской и ду­хов­ной вла­сти, пол­ной под­держ­ки по­ли­ти­ки вел. кн. мо­с­ков­ско­го Ва­си­лия III Ива­но­ви­ча, разрабатывал во­про­сы цер­ков­но­го пра­ва. С при­вле­че­ни­ем ши­ро­ко­го кру­га ле­то­пис­ных ис­точ­ни­ков и до­ку­мен­тов ве­ли­ко­кня­же­ско­го ар­хи­ва в 1542–44 со­став­ле­на Вос­кре­сен­ская ле­то­пись, ано­ним­ный со­ста­ви­тель ко­то­рой был сто­рон­ни­ком ро­да кня­зей Шуй­ских в по­ли­ти­че­ской борь­бе 1530–1540-х гг.

Лазарь Сербин устанавливает часыв Кремле. Миниатюра Лицевого летописного свода. 2-я пол. 16 в.

По за­ка­зу Ива­на IV Ва­силь­е­ви­ча Гроз­но­го в 1568–76 соз­дан Ли­це­вой ле­то­пис­ный свод – наи­бо­лее круп­ное ле­то­пис­но-хро­но­гра­фи­че­ское про­из­ве­де­ние ср.-век. Ру­си. Ра­бо­та не бы­ла за­вер­ше­на, до на­ше­го вре­ме­ни дош­ло 10 то­мов: 3 по все­мир­ной ис­то­рии, 7 – по рус­ской. Они со­дер­жат св. 16 тыс. ми­ниа­тюр. Из­ло­же­ние ис­то­ри­че­ско­го про­цес­са в про­из­ве­де­нии со­от­вет­ст­во­ва­ло це­лям ук­ре­п­ле­ния са­мо­дер­жав­ной вла­сти, соз­да­нию пред­став­ле­ния о Рус­ском гос-ве как о на­след­ни­ке древ­них мо­нархий и оп­ло­те пра­во­сла­вия. При­со­еди­не­ние Си­би­ри к Рус­ско­му гос-ву ­нашло от­ра­же­ние в воз­ник­шем си­бир­ском ле­то­пи­са­нии: Стро­га­нов­ской ле­то­пи­си (со­став­ле­на в вот­чи­не Стро­га­но­вых Со­ли Вы­че­год­ской ме­ж­ду 1600 и 1670-ми гг.), под­чёр­ки­вав­шей ини­циа­ти­ву Стро­га­но­вых в ос­вое­нии Си­би­ри, а также т. н. Еси­пов­ской ле­то­пи­си (соз­да­на в 1630-х гг. дья­ком то­боль­ско­го ар­хие­рей­ско­го до­ма Сав­вой Еси­по­вым). Све­де­ния о со­бы­ти­ях с кон­ца цар­ст­во­ва­ния Ива­на IV Гроз­но­го до 1630 со­дер­жал Но­вый ле­то­пи­сец 1630-х гг. Го­род­ские вы­сту­п­ле­ния сер. 17 в. опи­са­ны в Ле­то­пи­си о мно­гих мя­те­жах 1650-х гг. Из­ло­же­ние наи­бо­лее важ­ных со­бы­тий об­ще­рус. ис­то­рии с 1154 (в по­след­ней тре­ти 17 в. и мно­же­ст­ва ме­ст­ных из­вес­тий) со­дер­жал «Ле­то­пи­сец вы­бо­ром» – од­но из наи­бо­лее по­пу­ляр­ных ле­то­пис­ных про­из­ве­де­ний 17 в.

Осн. ти­пом со­чи­не­ний пре­иму­ще­ст­венно по все­мир­ной ис­то­рии бы­ли хро­но­гра­фы, состав­ляв­шие­ся на ос­но­ва­нии биб­лей­ских книг, про­из­ве­де­ний ан­тич­ных ав­то­ров и др. В «Хро­но­гра­фе по ве­ли­кому из­ло­же­нию» (не позд­нее кон. 1090-х гг.) крат­ко из­ла­га­лась биб­лей­ская ис­то­рия, ис­то­рия вост. мо­нар­хий, го­су­дарств, воз­ник­ших по­сле па­де­ния дер­жа­вы Алек­сан­д­ра Ма­ке­дон­ско­го, Рим­ской и Ви­зан­тий­ской (до 10 в.) им­пе­рий. Его осн. ис­точ­ни­ком ста­ла Хро­ни­ка Ге­ор­гия Амар­то­ла, в мень­шей степе­ни – Хро­ни­ка Ио­ан­на Ма­ла­лы, а так­же не­ус­та­нов­лен­ный ис­точ­ник по исто­рии Иу­деи при пер­вых рим­ских импе­ра­то­рах. Рус. пе­ре­вод «Иу­дей­ской вой­ны» Ио­си­фа Фла­вия со­дер­жал­ся в «Иу­дей­ском хро­но­гра­фе» 13 в.

Те­ма­ти­че­ски с хро­но­гра­фа­ми бы­ли свя­за­ны па­леи – сво­его ро­да эн­цик­ло­пе­дии бо­го­слов­ских зна­ний и ср.-век. пред­став­ле­ний об уст­рой­ст­ве ми­ро­зда­ния. В Тол­ко­вой па­лее (ве­ро­ят­но, 13 в.) с по­ле­ми­че­ски­ми, ан­ти­иу­дей­ски­ми тол­ко­ва­ния­ми, ком­мен­та­рия­ми и до­пол­нения­ми пе­ре­ска­зы­ва­лись биб­лей­ские кни­ги. Пе­ре­ра­бот­кой это­го про­из­ве­де­ния яв­ля­лась Па­лея хро­но­гра­фи­че­ская, со­че­тав­шая в се­бе чер­ты па­леи и хро­но­гра­фа.

В «Рус­ском хро­но­гра­фе» (ме­ж­ду 1516 и 1522) – все­мир­но-ис­то­ри­че­ском сво­де – от­ра­зи­лось оформ­ле­ние но­вых ис­то­рио­соф­ских тео­рий, обос­но­вы­ва­лась роль Рус­ско­го гос-ва как пре­ем­ни­ка пра­во­слав­ных дер­жав, пав­ших под уда­ра­ми му­суль­ман­ских за­вое­ва­те­лей. Его за­мы­сел при­над­ле­жал, воз­мож­но, игу­ме­ну Ус­пен­ско­го мон. прп. Ио­си­фу Во­лоц­ко­му; ав­тор­ст­во при­пи­сы­ва­ет­ся До­си­фею (То­пор­ко­ву). В ре­дак­цию 1599 вве­де­ны но­вые гла­вы и ста­тьи, в т. ч. «По­весть о бе­лом кло­бу­ке», «О Лю­то­ре Мар­ти­не», Жи­тие Кон­стан­ти­на (Ки­рил­ла) Фи­ло­со­фа. В Ос­нов­ной ре­дак­ции (не ра­нее 1617) из­ло­же­ние рус. ис­то­рии зна­чи­тель­но рас­ши­ре­но и до­веде­но до во­ца­ре­ния Ми­хаи­ла Фё­до­ро­ви­ча Ро­ма­но­ва, осо­бое вни­ма­ние уде­ле­но со­бы­ти­ям Смут­но­го вре­ме­ни. В неё во­шли «Ска­за­ние Ива­на Пе­ре­све­то­ва о ца­ре тур­ском Ма­го­ме­те», ряд из­вле­че­ний из поль­ской хро­ни­ки Мар­ци­на Бель­ско­го: све­де­ния об ис­то­рии Древ­ней Гре­ции, о воз­ник­но­ве­нии поль­ско­го и чеш­ско­го го­су­дарств, рас­сказ об от­кры­тии Аме­ри­ки.

Фак­ты отеч. ис­то­рии от­ра­зи­лись в кня­же­ских жи­ти­ях. Сре­ди них – «Па­мять и по­хва­ла кня­зю рус­ско­му Вла­дими­ру» Иа­ко­ва-мни­ха (пред­по­ло­жи­тель­но 11 в.), Жи­тие кня­ги­ни Оль­ги (16 в.), к ним при­мы­ка­ет и ле­то­пис­ная «По­весть об убие­нии Ан­д­рея Бо­го­люб­ско­го» (12 в.). Жи­тие прп. Ев­фро­си­нии По­лоц­кой, соз­дан­ное в до­мон­голь­ский пе­ри­од, бо­га­то све­де­ния­ми и по ме­ст­ной ис­то­рии, и по ис­то­рии рус.-ви­зан­тий­ских и рус.-па­ле­стин­ских свя­зей. «Ска­за­ние о убие­нии в Ор­де кня­зя Ми­хаи­ла Чер­ни­гов­ско­го и его боя­ри­на Фео­до­ра» (2-я пол. 13 в.) со­дер­жит сви­де­тель­ст­ва со­вре­мен­ни­ка об этих собы­ти­ях. Вы­даю­щим­ся ис­то­ри­ко-агио­гра­фи­че­ским про­из­ве­де­ни­ем яв­ля­ет­ся «По­весть о жи­тии Алек­сан­д­ра Нев­ско­го» (ре­дак­ции 13–18 вв.), в ко­то­рой князь пред­ста­ёт доб­ле­ст­ным пол­ко­вод­цем и муд­рым по­ли­ти­ком. В Жи­тии Ми­хаи­ла Яро­сла­ви­ча Твер­ско­го (1-я четв. 14 в.), от­ли­чаю­щем­ся под­роб­но­стью и ис­то­ри­че­ской точ­но­стью, ос­мыс­ля­ет­ся ор­дын­ское на­ше­ст­вие и власть мон­го­ло-та­тар в рус. зем­лях; гл. идея про­из­ве­де­ния – при­не­се­ние кня­зем се­бя в жерт­ву ра­ди хри­сти­ан.

Ис­то­ри­че­ские зна­ния яв­ля­лись не­отъ­ем­ле­мой со­став­ляю­щей и про­из­ве­де­ний др. жан­ров – слов, по­вес­тей и пр., напр. «Сло­ва о за­ко­не и бла­го­да­ти» митро­по­ли­та Ки­ев­ско­го Ила­рио­на (сер. 11 в.), а так­же вла­ди­мир­ско­го «Ска­за­ния о празд­ни­ке Спа­са» (12 в.). На ши­ро­ком ис­то­ри­че­ском фо­не по­строе­но вы­даю­щее­ся про­из­ве­де­ние др.-рус. лит-ры «Сло­во о пол­ку Иго­ре­ве» (2-я пол. 12 в.). О свя­ты­нях и дос­то­при­ме­ча­тель­но­стях Кон­стан­ти­но­по­ля по­ве­ст­ву­ет на­пи­сан­ная ок. 1200 «Кни­га Па­лом­ник» До­б­ры­ни Яд­рей­ко­ви­ча – бу­дуще­го ар­хи­епи­ско­па Нов­го­род­ско­го Ан­то­ния. О раз­граб­ле­нии го­ро­да кре­сто­нос­ца­ми в 1204 го­во­рит­ся в «По­вес­ти о взя­тии лати­на­ми Кон­стан­ти­но­по­ля». Раз­гром рус. кня­жеств вой­ска­ми ха­на Ба­тыя во вре­мя мон­го­ло-та­тар­ского на­ше­ст­вия опи­сы­ва­ет­ся со­вре­мен­ни­ком в «Сло­ве о по­ги­бе­ли Рус­ской зем­ли» (по мне­нию А. А. Гор­ско­го, создано в 1238).

С по­бе­дой в Ку­ли­ков­ской бит­ве 1380 свя­зан боль­шой цикл про­из­ве­де­ний. Сре­ди них вы­де­ля­ют­ся «За­дон­щи­на» (древ­ней­ший спи­сок 1470-х гг.), «Сло­во о жи­тии и о пре­став­ле­нии ве­ли­ка­го кня­зя Дмит­рия Ива­но­ви­ча, ца­ря Рус­ка­го» (да­ти­ров­ка дис­кус­си­он­на: в пре­де­лах 14–16 вв.), по­ве­ст­во­вав­шее о жиз­ни Дмит­рия Дон­ско­го и его по­бе­дах.

Рус. ис­то­рия бы­ла пред­став­ле­на по «сте­пе­ням» (пе­рио­дам прав­ле­ний вел. кня­зей) в Сте­пен­ной кни­ге цар­ско­го ро­до­сло­вия (1560-е гг.). По­пыт­ки по­нять при­чи­ны и ме­ха­низ­мы раз­ви­тия ис­то­ри­че­ских ка­так­лиз­мов обо­зна­чи­лись в т. н. ис­то­ри­ях – ав­тор­ских со­чи­не­ни­ях, в ко­то­рых опи­сы­ва­лись лич­но ви­ден­ные или из­ла­гае­мые по сви­де­тель­ст­вам и до­ку­мен­там взаи­мо­свя­зан­ные со­бы­тия. В «Ис­то­рии о ве­ли­ком кня­зе Мо­с­ков­ском» (1570-е гг., ста­ла из­вест­на в Рос­сии во 2-й пол. 17 в.) кн. А. М. Курб­ский объ­яс­нял тра­ге­дию цар­ст­во­ва­ния Ива­на IV Гроз­но­го свой­ст­ва­ми лич­но­сти моск. ца­ря, на­зы­вая его «сы­ном са­та­ны», «зве­рем» и пр. Ос­лаб­ле­ни­ем и «по­хи­ще­ни­ем» цар­ской вла­сти при «бе­зум­ном все­го ми­ра мол­ча­нии» объ­яс­ня­лись со­бы­тия 1-й четв. 17 в. в «Ска­за­ни­ях о Смут­ном вре­ме­ни» ке­ла­ря Трои­це-Сер­гие­вой лав­ры Ав­раа­мия (Па­ли­цына) и «Вре­мен­ни­ке» моск. дья­ка Ива­на Ти­мо­фее­ва. Те же тен­ден­ции мож­но най­ти позд­нее, в пе­ри­од ме­ж­ду 1626 и 1645, в про­из­ве­де­ни­ях кня­зя С. И. Ша­хов­ско­го – «По­вес­ти из­вест­но ска­зуе­мой на па­мять ве­ли­ко­му­че­ни­ка бла­го­вер­но­го ца­ре­ви­ча Дмит­рия», «По­вес­ти о не­ко­ем мни­се, как по­слал­ся от Бо­га на ца­ря Бо­ри­са». Под­роб­ные сло­вес­ные порт­ре­ты Ива­на Гроз­но­го, Бо­ри­са Го­ду­но­ва, из­ло­же­ние ис­то­рии Смут­но­го вре­ме­ни со­дер­жат­ся в «По­вес­ти кни­ги сея от преж­них лет» (1626; ав­тор пред­по­ло­жи­тель­но кн. И. М. Ка­ты­рев-Рос­тов­ский).

Про­из­ве­де­ния ле­ген­дар­ной, или ми­фо­ло­ги­че­ской, ис­то­рио­гра­фии («Ска­за­ние о Ве­ли­ком Сло­вен­ске», по­вес­ти о на­ча­ле Мо­ск­вы и др.), по­яв­ляв­шие­ся со 2-й четв. 17 в., бы­ли при­зва­ны ос­ве­тить са­мый ран­ний пе­ри­од сла­вян­ской и рус­ской ис­то­рии. Цен­траль­ное ме­сто сре­ди них за­ни­ма­ло «Ска­за­ние о Сло­вене и Ру­се», рас­ска­зы­вав­шее о пе­ре­селе­нии сла­вян в древ­ней­шие вре­ме­на из При­чер­но­мо­рья на бе­ре­га р. Вол­хов, о позд­ней­шем рас­се­ле­нии сла­вян (до р. Ду­най и до Си­би­ри), о при­зва­нии ва­ря­гов в сер. 9 в. Ха­рак­тер­ную осо­бенность ска­за­ния, от­ра­жав­шую раз­рыв со всей пред­ше­ст­во­вав­шей ле­то­писной тра­ди­ци­ей, со­став­ля­ла связь в нём древ­ней­шей рус. ис­то­рии ис­клю­читель­но с Нов­го­ро­дом (точ­нее, с его ле­ген­дар­ным пред­ше­ст­вен­ни­ком – Ве­ли­ким Сло­вен­ском). Это про­из­ве­де­ние ока­за­ло воз­дей­ст­вие на позд­ней­шие про­из­веде­ния (напр., Ио­а­ки­мов­скую ле­то­пись), в 18 в. его све­де­ния ак­тив­но исполь­зо­ва­лись про­тив­ни­ка­ми нор­манн­ской тео­рии.

В 1657–59 в Мо­ск­ве су­ще­ст­во­вал Запис­ной при­каз, на штат ко­то­ро­го воз­ла­га­лась за­да­ча на­пи­сать офи­ци­аль­ную рус. ис­то­рию (не вы­пол­не­на). В 1676 при вен­ча­нии на цар­ст­во Фё­до­ра Алек­сее­ви­ча (пра­вил в 1676–82) ут­вер­жде­на но­вая уни­вер­саль­ная гос. ис­то­ри­че­ская и по­ли­ти­че­ская кон­цеп­ция един­ст­вен­но­го во все­лен­ной свя­щен­но­го Рос. пра­во­слав­но­го са­мо­дер­жав­но­го цар­ст­ва, по­сле че­го ок. 1682 царь ука­зал на­пи­сать и из­дать на­уч. ис­то­рию Рос­сии по ев­роп. об­раз­цу (за­да­ча не осу­ще­ст­в­ле­на).

Пер­вое пе­чат­ное ис­то­ри­че­ское про­изве­де­ние – «Си­ноп­сис» – со­став­ле­но в кон. 1660-х или нач. 1670-х гг. в Кие­ве. Счи­та­ет­ся, что оно впер­вые опуб­ли­ко­ва­но в 1674, хо­тя су­ще­ст­ву­ют ука­за­ния и на из­да­ния 1670 и 1672 (все­го ок. 30 в 17–19 вв.). В его соз­да­нии важ­ную роль сыг­рал ар­хи­ман­д­рит Кие­во-Пе­черской лав­ры Ин­но­кен­тий (Ги­зель), осн. вни­ма­ние уде­ля­лось ис­то­рии Юж­ной Ру­си. Вплоть до 1760 «Синопсис» вы­пол­нял функ­ции школь­но­го учеб­ни­ка рус. ис­то­рии.

В по­след­ней четв. 17 в. поя­вил­ся ряд ав­тор­ских про­из­ве­де­ний, ко­то­рые мож­но от­не­сти к на­уч. трак­та­там: в них сфор­му­ли­ро­ва­ны за­да­чи, ме­то­ды ис­сле­до­ва­ния, кон­цеп­ция, осу­ще­ст­в­ле­ны кри­ти­че­ская оцен­ка и со­пос­тав­ле­ние ис­точ­ни­ков, сде­ла­ны точ­ные ссыл­ки на них. В 1682 Иг­на­тий (в ми­ру И. С. Рим­ский-Кор­са­ков) на­пи­сал «Ге­неа­ло­гию» сво­его ро­да, вы­ве­ден­но­го от рим­ско­го пат­ри­ци­ан­ско­го ро­да Фа­би­ев. Он при­вёл све­де­ния о гре­ко-рим­ской ис­торио­гра­фии, о круп­ней­ших ав­то­рах Сред­не­веко­вья и Но­во­го вре­ме­ни, на­звал 65 из­да­ний. Справ­щик Моск. пе­чат­но­го дво­ра, про­све­ти­тель и по­эт, мо­нах За­ико­нос­пас­ско­го монастыря Силь­вестр (в ми­ру С. А. Мед­ве­дев) яв­лял­ся ав­то­ром (воз­мож­но, вме­сте с Ка­рио­ном Ис­то­ми­ным) про­изведения «Со­зер­ца­ние крат­кое…», по­свя­щён­но­го вос­ста­нию 1682, ус­ми­ре­ние ко­то­ро­го при­ве­ло к вла­сти ца­рев­ну ­Софью Алек­се­ев­ну. В 1692 столь­ник А. И. Лыз­лов за­вер­шил «Скиф­скую ис­то­рию» – со­чи­не­ние о борь­бе зем­ле­дель­че­ских на­ро­дов с ко­чев­ни­ка­ми в Ев­ра­зии и Се­вер­ной Аф­ри­ке с ан­тич­ных вре­мён до кон. 16 в.

Юри­ди­че­ская мысль на­шла от­ра­же­ние в Рус­ской прав­де (9–13 вв.), смо­лен­ских и нов­го­род­ских кня­же­ских ус­та­вах 12 в., пра­ви­лах ие­рар­хов 12–13 вв. Пер­во­на­чаль­но она раз­ви­ва­лась под влия­ни­ем трёх фак­то­ров. Пер­вый из них – пред­став­ле­ния о пра­во­по­ряд­ке и су­до­про­из­вод­ст­ве, вос­хо­див­шие к др.-сла­вян­ско­му ран­не­му (вар­вар­ско­му) об­ще­ст­ву 8–9 вв., где бы­ла зна­читель­ной роль ро­до­во­го и со­сед­ско­го кол­лек­ти­ва. Эти пред­став­ле­ния, су­ще­ст­во­вав­шие на Ру­си в уст­ной тра­ди­ции, по­лу­чи­ли пись­мен­ную фик­са­цию в до­го­во­рах с Ви­зан­тий­ской им­пе­ри­ей 911, 944 и в за­пи­си Крат­кой прав­ды в Нов­го­род­ской ле­то­пи­си под 1016. В со­от­вет­ст­вии с ни­ми су­до­про­из­вод­ст­во при­над­ле­жа­ло пред­ста­ви­те­лям об­щи­ны, выс­шей ме­рой на­ка­за­ния яв­ля­лись «по­ток и раз­граб­ле­ние» (унич­то­же­ние хо­зяй­ст­ва и про­да­жа в раб­ст­во пре­ступ­ника с его семь­ёй); ос­корб­ле­ние чес­ти свобод­но­го чле­на об­щи­ны при­рав­ни­валось к чле­но­вре­ди­тель­ст­ву, убий­ст­во без оп­рав­ды­ваю­щих об­стоя­тельств или чле­но­вре­ди­тель­ст­во ка­ра­лись зна­чи­тель­ным штра­фом – вы­ку­пом (ви­рой) в поль­зу род­ст­вен­ни­ков по­гиб­ше­го или по­тер­пев­ше­го, а в отд. слу­ча­ях – про­да­жей пре­ступ­ни­ка в раб­ст­во. Вто­рым фак­то­ром стал про­цесс фор­ми­ро­ва­ния кня­же­ской вла­сти, в хо­де ко­то­ро­го су­до­про­из­вод­ст­во пе­ре­не­се­но князь­я­ми на кня­же­ский двор (10 в.), где оно ве­лось осо­бы­ми чи­нов­ни­ка­ми, со­би­рав­ши­ми гос. штра­фы (ви­ры и про­да­жи). Треть­им фак­то­ром ста­ла об­ще­ев­ро­пей­ская хри­сти­ан­ская тра­ди­ция (ви­зан­тий­ское цер­ков­ное пра­во), ко­то­рая вне­дря­лась на Ру­си с кон. 10 в. гре­ко­языч­ны­ми ви­зан­тий­ски­ми ие­рар­ха­ми – ми­тро­по­ли­та­ми и епи­ско­па­ми. В «Ус­та­ве кн. Яро­сла­ва о су­дах», соз­дан­ном при Яро­сла­ве Му­дром и ми­тро­по­ли­те Ки­ев­ском Ила­рио­не (сер. 11 в.; до 14 в. не­од­но­крат­но до­пол­нял­ся), при­чуд­ли­вым об­ра­зом со­че­та­лись осн. идеи хри­сти­ан­ско­го пра­ва с не про­ти­во­ре­чив­ши­ми им тра­ди­ци­он­ны­ми нор­ма­ми за­щи­ты чле­нов об­щи­ны, ох­ра­ны их жиз­ни и до­сто­ин­ст­ва. За умы­ка­ние не­вес­ты по­ла­гал­ся де­неж­ный штраф епи­ско­пу; ро­ди­те­ли не­сли пе­ред об­щи­ной ма­те­ри­аль­ную от­вет­ст­вен­ность за не­вы­да­чу за­муж до­че­ри или за по­ся­га­тель­ст­во на свою жизнь де­тей, на­силь­ст­вен­но удер­жи­вае­мых от бра­ка или вы­да­вае­мых за­муж и пр. Ус­та­но­ви­лось раз­де­ле­ние юрис­дик­ции ме­ж­ду свет­ской и цер­ков­ной су­деб­ной вла­стью.

По­сте­пен­ное пре­одо­ле­ние раз­дроб­лен­но­сти рус. зе­мель, воз­вы­ше­ние Мо­с­ков­ско­го ве­ли­ко­го кн-ва, об­ра­зо­ва­ние и раз­ви­тие Рус­ско­го гос-ва (14–17 вв.) спо­соб­ст­во­ва­ли по­яв­ле­нию но­вых юри­ди­че­ских прин­ци­пов и идей, в ча­ст­но­сти за­им­ст­во­ван­ных из ви­зан­тий­ско­го за­ко­но­да­тель­ст­ва. В ме­ст­ных суд­ных гра­мо­тах (14–15 вв.) про­ис­хо­ди­ла даль­ней­шая пись­мен­ная фик­са­ция пра­во­вых норм, ра­нее со­хра­няв­ших­ся в уст­ной фор­ме. Раз­ви­тие юри­ди­че­ской мыс­ли на­шло от­ра­же­ние в «Пра­ви­ле о цер­ков­ных лю­дях» (14 в.), «Пра­во­су­дии ми­тро­по­личь­ем» (15 в.), Сто­гла­ве 1551, ме­ж­ду­кня­же­ских до­го­во­рах, ле­то­пис­ных сви­де­тель­ст­вах, со­об­ще­ни­ях ино­стран­цев (напр., С. Гер­бер­штей­на), пе­ре­во­дах с гре­че­ско­го язы­ка свет­ских ко­дек­сов – сбор­ни­ков Но­велл, За­ко­на Мои­сее­ва, Эк­ло­ги, Про­хи­ро­на (За­ко­на град­ско­го), в со­бор­ных и оте­че­ских пра­ви­лах (цер­ков­ных ус­та­нов­ле­ни­ях), Корм­чих (сво­дах цер­ков­ных пра­вил). Ме­ст­ные нор­мы объ­е­ди­ня­лись в об­ще­рус. су­деб­ни­ках (1497 и 1550). Со­хра­нял­ся прин­цип раз­де­ле­ния юрис­дик­ции ме­ж­ду свет­ской (кня­же­ской) и церков­ной (ми­тро­по­личь­ей) су­деб­ной вла­стью; по­след­ней при­над­ле­жа­ли се­мей­ное пра­во, суд по всем де­лам над при­чтом и людь­ми, за­ви­си­мы­ми от церк­ви. Ре­аль­ны­ми вер­ши­те­ля­ми су­да и соз­да­те­ля­ми юри­ди­че­ских норм ос­та­ва­лись ве­ли­ко­кня­же­ские су­деб­ные чи­нов­ни­ки – дья­ки, ми­тро­по­ли­чьи на­ме­ст­ни­ки. В 15–16 вв. вме­сте с про­цес­сом цен­тра­ли­за­ции су­да рас­смот­ре­ние наи­бо­лее опас­ных дея­ний цер­ков­ных лю­дей (убий­ст­во, «тать­ба с по­лич­ным» – разбой, из­на­си­ло­ва­ние) пе­ре­хо­ди­ло от чи­нов­ни­ков ве­ли­ких кня­жеств (Твер­ско­го, Ря­зан­ско­го и др.) в ве­де­ние моск. ве­ли­ко­кня­же­ских су­дей, су­деб­ная власть на мес­тах – от ме­ст­ных кня­зей к пред­ста­ви­те­лям моск. ве­ли­ко­кня­же­ской вла­сти. С сер. 15 в. от­ме­чает­ся при­ме­не­ние смерт­ной каз­ни за наи­бо­лее опас­ные, в т. ч. гос., пре­сту­п­ле­ния. Итог раз­ви­тию рус. пра­ва и юрис­пру­ден­ции в 14–17 вв. под­ве­ло Со­бор­ное уло­же­ние 1649, ут­вер­ждён­ное на Зем­ском со­бо­ре с ши­ро­ким пред­стави­тель­ст­вом от го­ро­дов и уез­дов и опуб­ли­ко­ван­ное для все­об­ще­го оз­на­ком­ле­ния. Оно вклю­чи­ло при­ня­тые ра­нее по­ста­нов­ле­ния и вме­сте с тем зна­чи­тель­но рас­ши­ри­ло пра­во­вую ба­зу за счёт но­во­го юри­ди­че­ско­го ма­те­риа­ла; ос­та­ва­лось дей­ст­вую­щим ис­точ­ни­ком пра­ва и в 1-й пол. 19 в. Уло­же­ние за­ко­но­да­тель­но офор­ми­ло при­кре­п­ле­ние кре­сть­ян к по­ме­щи­кам, но ус­та­но­ви­ло оп­ре­де­лён­ные пра­ва для сво­бод­но­го насе­ле­ния (бес­пре­пят­ст­вен­но­го поль­зо­ва­ния су­хо­пут­ны­ми и реч­ны­ми пу­тя­ми; на обя­за­тель­ные «вы­ход­ные дни» для работ­ни­ков тор­го­вых пред­при­ятий; на по­лу­че­ние за­гра­нич­но­го пас­пор­та для тор­гов­ли и пр.).

Естественно-научные представления

В дох­ри­сти­ан­ское вре­мя на Ру­си бы­то­ва­ли нар. пред­став­ле­ния о ми­ро­зда­нии, не­об­хо­ди­мые гл. обр. для свое­вре­мен­но­го вы­пол­не­ния с.-х. ра­бот и куль­то­вых об­ря­дов. При­об­ще­ние к ср.-век. счё­ту вре­ме­ни про­изош­ло с при­ня­ти­ем хри­сти­ан­ст­ва и воз­ник­шей в свя­зи с этим не­об­хо­ди­мо­стью ка­лен­дар­но-пас­халь­ных рас­чё­тов. Для них ис­поль­зо­вались таб­ли­цы по­ло­же­ния Солн­ца и пас­халь­ных пол­но­лу­ний, вы­пол­нен­ные, со­глас­но из­вест­ной с 9 в. ла­тин­ской ка­лен­дар­ной тра­ди­ции, в фор­ме рук. Та­кая фор­ма по­зво­ля­ла од­но­вре­мен­но чи­тать ка­лен­дар­ные дан­ные, за­пи­сан­ные в сла­вян­ско-рус­ской (сле­ва на­пра­во) и др.-ев­рей­ской (спра­ва на­ле­во) тра­ди­циях: на­прав­ле­ние ука­зы­ва­ли боль­шие паль­цы рук. «Ка­лен­дар­ные ру­ки» со­дер­жат­ся в др.-рус. «Ска­ли­ге­ро­вом ка­нон­ни­ке» 1331–32 (со­б­ра­ние Лей­ден­ско­го ун-та, Ни­дер­лан­ды).

Схема вычисления дня Пасхи.

Ариф­ме­ти­че­ские зна­ния бы­ли не­об­хо­ди­мы в эко­но­ми­ке, тор­гов­ле, во­ен­ном де­ле, гос. де­ло­про­из­вод­ст­ве, ле­то­пи­са­нии. С 10 в. на Ру­си бы­ли из­ве­ст­ны опе­ра­ции сло­же­ния, вы­чи­та­ния, уд­вое­ния и раз­двое­ния, ум­но­же­ния и де­ле­ния мно­го­знач­ных чи­сел. Сис­те­ма ну­ме­ра­ции со­от­вет­ст­во­ва­ла ви­зан­тий­ской «бу­к­вен­ной» циф­ро­вой сис­те­ме, чис­ла вы­ра­жа­лись осо­бы­ми зна­ка­ми – циф­ра­ми. Кро­ме 24 осн. гре­че­ских букв в неё вхо­ди­ли спе­ци­аль­ные циф­ро­вые зна­ки (эпи­се­мы). Од­но­знач­ные и дву­знач­ные чис­ла скла­ды­ва­лись и вы­чи­та­лись уст­но; круп­ные чис­ла – ме­то­дом рас­кла­ды­ва­ния мел­ких пред­ме­тов (напр., ка­меш­ков, пло­до­вых кос­то­чек) на ар­хаи­че­ском аба­ке (пред­ше­ст­вен­ни­ке счётов). Со­хра­нил­ся др.-рус. за­дач­ник для обу­че­ния счё­ту на аба­ке. В 1136 нов­го­род­ский мо­нах Ки­рик на­пи­сал ка­лен­дар­но-ариф­ме­ти­че­ский трак­тат «Уче­ние им же ве­да­ти че­ло­ве­ку ­числа всех лет». В нём вы­чис­ле­ния до­во­ди­лись до ги­гант­ско­го чис­ла 29120652 (ко­ли­че­ст­во днев­ных ча­сов в 6644 го­дах), для за­пи­си чи­сел сто­ты­сяч­но­го раз­ря­да ис­поль­зо­вал­ся кру­жок из то­чек, ко­то­рым об­во­ди­лась со­от­вет­ст­вую­щая бу­к­вен­ная циф­ра. Ки­рик умел де­лить мно­го­знач­ные чис­ла с по­лу­че­ни­ем ос­тат­ка. В Сред­не­ве­ко­вье та­кое де­ле­ние счи­та­лось труд­ной вы­чис­ли­тель­ной про­це­ду­рой. В 1138 поя­вил­ся от­клик на «Уче­ние…» Ки­ри­ка, в ко­то­ром так­же про­из­во­ди­лось де­ле­ние мно­го­знач­ных чи­сел с по­лу­че­ни­ем ос­тат­ка и вос­про­из­во­ди­лись вы­чис­ле­ния из ви­зан­тий­ско­го трак­та­та, где де­ле­ние вы­пол­ня­лось при­бли­жён­но (т. е. на бо­лее низ­ком уров­не). Вы­со­кий уро­вень вы­чис­ле­ний был, по-ви­ди­мо­му, до­ста­точ­но ти­пич­ным на Ру­си. Об этом же сви­де­тель­ст­ву­ет най­ден­ная в Нов­го­ро­де бе­ре­стя­ная гра­мо­та № 686, от­но­ся­щая­ся ко 2-й пол. 12 в., воз­мож­но по­ве­ст­вую­щая о пред­ло­же­нии об­на­ру­жить общ­ность меж­ду дву­мя чис­ла­ми – 126 и 96. Ок. 1520 поя­вил­ся пе­ре­вод на рус. язык «Ци­фир­ной счёт­ной муд­ро­сти» (его ав­то­ром пред­по­ло­жи­тель­но был Н. Бу­лев), бла­го­да­ря ко­то­ро­му рус. чи­та­те­ли по­зна­ко­ми­лись с но­вы­ми циф­ра­ми (ин­до-араб­ски­ми; они ста­ли ши­ро­ко ис­поль­зо­вать­ся с нач. 18 в.) и дей­ст­вия­ми сло­же­ния на их осно­ве.

В сер. 16 в. пуб­ли­цист и учё­ный Ер­мо­лай-Еразм в про­из­ве­де­нии «Бла­го­хотя­щим ца­рем пра­ви­тель­ни­ца и зем­ле­мерие» пред­ло­жил из­ме­рять зе­мель­ные уча­ст­ки в пло­ща­дях пря­мо­уголь­ной формы. Бы­ли раз­ра­бо­та­ны срав­ни­тель­но про­стые гео­мет­ри­че­ские приё­мы из­ме­ре­ний, по ко­то­рым осу­ще­ст­в­ля­лись зем­ле­мер­ные ра­бо­ты. Впро­чем, ошиб­ка в из­ме­ре­ни­ях мог­ла дос­ти­гать 20%. С це­лью вне­дре­ния в прак­ти­ку этих приё­мов на­пи­са­ны кни­ги: «О зем­ном же вер­ста­нии, как зем­ля вер­стать», «Кни­га сош­но­му пись­му», «Кни­га име­нуе­ма гео­мет­рия или зем­ле­ме­рие ра­дик­сом и цир­ку­лем», ко­то­рые со­хра­ни­лись в спи­сках 17–18 вв. Зна­ния гео­мет­ри­че­ской тео­рии и прак­ти­ки при­мер­но на уров­не пла­ни­мет­рии «На­чал» Евк­ли­да обоб­ще­ны в кни­ге (на­зва­ние не со­хра­ни­лось), на­пи­сан­ной в 1-й пол. 17 в. вы­ход­цем из Гре­ции кн. И. Е. Аль­бер­ту­сом-Дал­мат­ским.

О гео­гра­фи­че­ских пред­став­ле­ни­ях рус. лю­дей мож­но су­дить по разл. письм. па­мят­ни­кам. В «По­вес­ти вре­мен­ных лет» пе­ре­чис­ле­ны сла­вян­ские пле­ме­на и др. эт­но­сы Вос­точ­ной Ев­ро­пы, на­зва­ны мес­та их оби­та­ния, при­ве­де­ны гео­гра­фи­че­ские под­роб­но­сти. Гео­гра­фи­че­ские за­пи­си о за­ру­беж­ных стра­нах сде­ла­ны рус. па­лом­ни­ка­ми, по­се­щав­ши­ми Свя­тые мес­та. Наи­бо­лее древ­ним и из­вест­ным яв­ля­ет­ся «Хо­ж­де­ние» Да­нии­ла (нач. 12 в.), игу­ме­на од­но­го из чер­ни­гов­ских мо­на­сты­рей, про­жив­ше­го 16 мес на Ближ­нем Вос­то­ке. Он ос­та­нав­ли­вал­ся в Кон­стан­ти­но­по­ле, Эфе­се на Ки­пре, в Ие­ру­са­ли­ме и Яф­фе. Да­ни­ил под­роб­но опи­сал мар­шру­ты сво­их пе­ре­ме­ще­ний и уви­ден­ные дос­то­при­ме­ча­тель­но­сти Ие­ри­хо­на, Виф­лее­ма, Га­ли­леи, Ти­ве­ри­ад­ско­го оз. и пр. Опи­сы­вая при­ро­ду, он да­вал срав­ни­тель­ные ланд­шафт­но-гео­гра­фи­че­ские оцен­ки ­земель. То­по­гра­фия Кон­стан­ти­но­по­ля опи­са­на Сте­фа­ном (Нов­го­род­цем), по­бы­вав­шим там в 1348 или 1349. Во 2-й пол. 14 в. Иг­натий (Смоль­ня­нин), со­про­во­ж­дав­ший «хо­див­ше­го» в Кон­стан­ти­но­поль митр. Ки­ев­ско­го и всея Ру­си Пи­ме­на, дал гео­гра­фи­че­ское опи­са­ние пу­ти от Мо­ск­вы до ви­зан­тий­ской сто­ли­цы. Твер­ской ку­пец Афа­на­сий Ни­ки­тин опи­сал По­вол­жье, Кав­каз, Пер­сию, Ин­дию, Цей­лон, Бир­му, Ин­до­ки­тай, Ки­тай, Ос­ман­скую им­пе­рию, ко­торые он по­се­тил в нач. 1470-х гг. В 16–17 вв. рус. зем­ле­про­ход­цы ос­ваи­ва­ли Се­вер и Си­бирь. По­сле при­сое­ди­не­ния к Рус­ско­му гос-ву Ка­зан­ско­го хан­ст­ва (1552) от­кры­лись воз­мож­но­сти бы­ст­ро­го про­ник­но­ве­ния за Урал. По­ход Ер­ма­ка Ти­мо­фее­ви­ча (1581–85) спо­соб­ст­во­вал даль­ней­ше­му про­дви­же­нию рус­ских в глу­би­ну Си­би­ри. Рус. ос­вое­ние Си­би­ри и Даль­не­го Вос­то­ка по пра­ву от­но­сят к Ве­ли­ким гео­гра­фи­че­ским от­кры­ти­ям. В 1675–78 по­слан­ни­ком рус. по­соль­ст­ва в Ки­тай Н. Г. Спа­фа­ри­ем со­став­ле­но опи­са­ние Ки­тая и пу­ти туда по Си­би­ри. «Опи­са­ние Ки­тай­ско­го го­су­дарст­ва» – на­стоя­щий на­уч­ный гео­гра­фи­че­ский труд, в ко­то­ром со­дер­жит­ся ком­плекс фи­зи­ко-гео­гра­фи­че­ских све­де­ний: о про­тя­жён­но­сти рек, их глу­би­не, при­то­ках, ши­рот­ном по­ло­же­нии, ха­рак­те­ре рель­е­фа ме­ст­но­сти и пр. С 15 в. из­вест­ны рус. гео­гра­фи­ческие чер­те­жи и кар­ты. Древ­ней­шие чер­те­жи и кар­ты вы­пол­ня­лись без стро­гой ма­те­ма­ти­че­ской ос­но­вы. Пер­вое упо­ми­на­ние о кар­то­гра­фи­че­ских ра­бо­тах для ме­же­вых це­лей от­но­сит­ся к 1483. В 16 в. со­став­лен «Боль­шой чер­тёж все­го Мо­с­ков­ско­го го­су­дар­ст­ва» (не со­хра­нил­ся). В его ос­но­ву по­ло­же­ны ма­те­риа­лы пис­цо­вых и пе­ре­пис­ных книг и т. н. до­рож­ни­ки – спе­ци­аль­ные спра­воч­ни­ки, в ко­то­рых ука­зы­ва­лись рас­стоя­ния меж­ду на­се­лён­ны­ми пунк­та­ми, све­де­ния о ре­ках и пр. В 1627 на ос­но­ве этой кар­ты со­став­ле­на «Кни­га Боль­шо­му чер­те­жу». В 1699–1701 С. У. Ре­ме­зов со­ста­вил «Чер­тёж­ную кни­гу Си­би­ри». Для на­ви­га­ци­он­ных це­лей в нач. 1690-х гг. ар­хи­еп. Хол­мо­гор­ским и Важ­ским Афа­на­си­ем в г. Хол­мо­го­ры по­строе­на пер­вая в Рос­сии об­сер­ва­тория.

Зна­ния по био­ло­гии рус. на­се­ле­ние по­лу­ча­ло в ре­зуль­та­те хо­зяй­ст­вен­ной дея­тель­но­сти. В Рус­ской прав­де (11 в.) име­ют­ся при­ме­ры су­ще­ст­во­вав­шей «воз­рас­тной» тер­ми­но­ло­гии: на­зва­ны «треть­яч­ные» (3-го го­да) и «лонь­ские» (про­шло­год­ние) до­маш­ние жи­вот­ные. В «По­уче­нии» кн. Вла­ди­ми­ра Мо­но­ма­ха (1053–1125) рас­ска­зы­ва­лось о по­вад­ках не­ко­то­рых птиц и ди­ких жи­вот­ных. Пер­вы­ми об­раз­ца­ми соб­ст­вен­но на­уч­. лит-ры (пе­ре­вод­ной и ори­ги­наль­ной) яв­ля­ют­ся «Вер­то­гра­ды» – «ле­чеб­ни­ки» и «трав­ни­ки» (не ра­нее 15 в.), в ко­то­рых от­ра­зи­лось влия­ние «Са­лерн­ско­го ко­дек­са здо­ро­вья» (13 в.). Их со­дер­жа­ние ос­но­вы­ва­лось на книж­ных ука­за­ни­ях и на ак­тив­ном на­блю­де­нии при­ро­ды. В них за­фик­си­ро­ва­ны ре­аль­ные и фан­та­сти­че­ские свой­ст­ва ор­га­ни­че­ских ве­ществ и ми­не­ра­лов. Пе­ре­вод­ные дан­ные по зоо­ло­гии, не­ред­ко фан­та­сти­че­ско­го ха­рак­те­ра, пред­став­ле­ны в рус. спи­сках «Фи­зио­ло­га» 15–16 вв., ко­то­рый вос­хо­дит к бол­гар­ским пе­ре­во­дам (10 в. и 13–15 вв.) эл­ли­ни­сти­че­ских бес­тиа­ри­ев 2–3 вв. В «Фи­зио­ло­ге» со­б­ра­ны све­де­ния о свой­ст­вах ре­аль­ных и ле­ген­дар­ных жи­вот­ных (ок. 50), да­но опи­са­ние ка­ж­до­го жи­вот­но­го и его по­ва­док, а за­тем при­ве­де­но сим­во­ли­ко-ал­ле­го­рическое тол­ко­ва­ние в ду­хе хри­сти­ан­ской мо­ра­ли (напр., фан­та­сти­че­ское омо­ло­же­ние ос­леп­ше­го в ста­рос­ти ор­ла упо­доб­ля­ет­ся об­ра­ще­нию греш­ни­ка к церк­ви). В 16 в. и осо­бен­но в 17 в. тра­ди­ци­он­ный кор­пус про­из­ве­де­ний, со­дер­жав­ших эле­мен­ты био­ло­ги­че­ских зна­ний, рас­ши­рил­ся за счёт за­пад­но­ев­ро­пей­ско­го памят­ни­ка 12 в. «Лу­ци­да­рия» («Све­тиль­ни­ка»), со­дер­жав­ше­го опи­са­ния яв­ле­ний жи­во­го ми­ра, по­го­ды и по­пытки их ис­тол­ко­ва­ния, а так­же «Шес­тод­не­вов», «Хри­сти­ан­ской то­по­гра­фии» Козь­мы Ин­ди­ко­п­ло­ва, «Хро­ни­ки» К. В. Ли­ко­сте­на, «Вер­то­град­ца све­та» и др. В это же вре­мя на­ча­лось сво­его ро­да «впи­сы­ва­ние» др.-рус. «био­ло­гиз­ма» в ре­нес­санс­ную на­уч. тра­ди­цию. Этот про­цесс вы­ра­зил­ся в соз­да­нии мас­си­ва лит-ры, при­бли­жен­ной к ну­ж­дам прак­ти­ки и к кон­крет­ным ус­ло­ви­ям дей­ст­витель­но­сти. В 17 в. уси­ли­лась про­фес­сио­на­ли­за­ция в охо­те и жи­вот­но­вод­ст­ве. Поя­вил­ся «Уряд­ник... со­коль­ничья пу­ти», опи­сы­вав­ший по­ве­де­ние птиц и жи­вот­ных с це­лью ус­та­нов­ле­ния про­мы­сло­вых свойств охот­ничь­их птиц (со­ко­лов и др.). Воз­мож­но, в его на­пи­са­нии уча­ст­во­вал царь Алек­сей Ми­хайло­вич. По­лу­чи­ли рас­про­стра­не­ние ру­ко­во­дства ти­па «Нау­ка о кон­ском ­за­во­де», «Уче­ние, ка­ко объ­ез­жать ло­ша­дей».

Пер­вой из об­лас­тей ес­те­ст­вен­но-на­уч. зна­ния, ко­то­рая ста­ла са­мо­стоя­тель­ной про­фес­си­ей, бы­ла ме­ди­ци­на. Др.-рус. ле­ка­рям бы­ли из­вест­ны «жаб­ная бо­лезнь» (сте­но­кар­дия), цин­га, ли­хо­рад­ка, зо­ло­ту­ха, па­ду­чая, «про­нос­ная», ро­жа и др. бо­лез­ни. Кие­во-Пе­чер­ский па­те­рик со­хра­нил име­на не­ко­то­рых др.-рус. вра­чей (Ага­пит, Пётр и др.). В 1483 в Мо­ск­ву прие­хал «врач нем­чин» Ан­тон, в 1490 – «мистр Ле­он, жи­до­вин». Они ра­бо­та­ли при дво­ре вел. кн. Ива­на III Ва­силь­е­ви­ча и бы­ли каз­не­ны за не­удач­ное ле­че­ние. При­мер­но то­гда же в Рос­сию при­был, воз­мож­но, пер­вый ди­пло­ми­ро­ван­ный врач на рус. служ­бе – не­мец Н. Бу­лев. Он про­па­ган­ди­ро­вал сре­ди при­двор­ных пред­став­ле­ния о том, что «на­уч­ное» ле­че­ние на­до ос­но­вы­вать на ас­т­ро­ло­гии. В прав­ле­ние вел. кн. Ва­си­лия III Ива­но­ви­ча из­вест­ны име­на двух вра­чей – Фео­фи­ла из Лю­бе­ка и гре­ка Мар­ко. Рас­про­стра­нён­ным ме­то­дом ле­че­ния бы­ло кро­во­пус­ка­ние (фле­бо­то­мия). При вра­че­ва­нии ис­поль­зо­ва­лись пе­ре­вод­ные ср.-век. мед. трак­та­ты. Важ­ней­шей мед. про­бле­мой бы­ла борь­ба с эпи­де­мия­ми. Толь­ко в цар­ст­во­ва­ние Алек­сея Ми­хай­ло­ви­ча про­ве­де­на серь­ёз­ная ка­ран­тин­ная ра­бо­та, ко­то­рая вос­пре­пят­ст­во­ва­ла рас­про­стра­не­нию чу­мы, ох­ва­тив­шей в 1665 всю Ев­ро­пу. Рус. вла­сти по­сте­пен­но осоз­на­ва­ли не­об­хо­ди­мость под­го­тов­ки нац. кад­ров вра­чей в за­пад­но­ев­ро­пей­ских уни­вер­си­те­тах. Дис­сер­та­ции там за­щи­ти­ли С. Ки­рил­лов (1627), И. Ал­ман­зе­нов, И. Ко­зак (1663), В. Юр­ский (1665) и др.

В 11–17 вв. на Ру­си в про­цес­се про­извод­ст­ва ме­тал­лур­га­ми, стек­ло­де­ла­ми и юве­ли­ра­ми, ко­же­вен­ни­ка­ми и гон­ча­ра­ми, спе­циа­ли­ста­ми в об­лас­ти из­го­тов­ле­ния бо­е­при­па­сов для соз­да­вав­шей­ся ар­тил­ле­рии на­ко­п­ле­ны тех­но­ло­ги­че­ские на­вы­ки. Прак­ти­ко­ва­лись тер­ми­че­ская об­ра­бот­ка ме­тал­ла, во­ро­не­ние, про­кат­ка, свар­ка, це­мен­та­ция, от­лив­ка ук­ра­ше­ний и ко­ло­ко­лов, трав­ле­ние, зо­ло­че­ние, пай­ка и пр. Опи­са­ния тех­но­ло­гии про­из­водств, в ко­то­рых ис­поль­зо­ва­лись хи­ми­че­ские зна­ния (спо­со­бы при­го­тов­ле­ния кра­сок, на­сто­ев, ма­зей, чер­нил и др.), поя­ви­лись с 16 в. в разл. сбор­ни­ках ре­мес­лен­ных на­став­ле­ний и «Ико­но­пис­ных под­лин­ни­ках».