МАРИ́ЙЦЫ

МАРИ́ЙЦЫ (устар. рус. – черемисы; самоназвания – мари, марий, мары – человек, мужчина), поволжско-финский народ в России, коренное население Республики Марий Эл. Численность 290,9 тыс. чел.  Живут также на северо-западе Башкирии (103,7 тыс. чел. ; составляют почти 2/3 населения в Мишкинском и Калтасинском районах), в Кировской области (29,6 тыс. чел.), на юго-западе Свердловской области (23,8 тыс. чел., в осн. в Красноуфимском и Артинском районах), в Татарстане (18,8 тыс. чел.), Тюменской области (11,0 тыс. чел.), Удмуртии (8,1 тыс. чел.), Нижегородской области (6,4 тыс. чел.), Пермском крае (4,1 тыс. чел.), Саратовской области (2,9 тыс. чел.), Самарской области (3,0 тыс. чел.) и др. Всего в России 547,6 тыс. чел. (2010, перепись). Говорят на марийских языках; родным языком не владеет 40 % М. Распространены также русский (им владеет 97,2 % М.), татарский (5,7 %) и башкирский (0,5 %) языки. Верующие – православные и последователи традиц. культов; есть небольшое число мусульман.

Пер­вое письменное упо­ми­на­ние о че­ре­ми­сах (црмис) встре­ча­ет­ся в пе­ре­пис­ке ха­зар­ско­го ка­га­на Ио­си­фа (10 в.). До­ре­во­люционные ис­сле­до­ва­те­ли (М. А. Ка­ст­рен, А. А. Спи­цын и др.) со­от­но­си­ли их с ле­то­пис­ной ме­рей. В 20 в. бы­ли сто­рон­ни­ки как ав­то­хтон­но­го про­ис­хо­ж­де­ния М. в Вет­луж­ско-Вят­ском ме­ж­ду­ре­чье (А. П. Смир­нов, А. Х. Ха­ли­ков, Г. А. Ар­хи­пов), так и пе­ре­се­ле­ния их пред­ков с юго-за­па­да, с тер­ри­то­рии морд­вы и Ря­зан­ско­го По­очья (О. Н. Ба­дер, Б. А. Се­реб­рен­ни­ков, Т. Б. Ни­ки­ти­на, И. С. Гал­кин, Д. Е. Ка­зан­цев). Наи­бо­лее уве­рен­но свя­зы­ва­ет­ся эт­но­ге­нез М. с па­мят­ни­ка­ми ти­па «Млад­ше­го» могильника Ах­мы­ло­во (5–7 вв.). В 9–11 вв. про­ис­хо­ди­ла эт­ническая кон­со­ли­да­ция М. Ко 2-й половине 2-го тыс. сло­жи­лись раз­ли­чия ме­ж­ду М. пра­во­бе­ре­жья (гор­ные М. – ку­рык ма­рий) и ле­во­бе­ре­жья (лу­го­вые М. – олык ма­рий) Вол­ги. По­сле вхо­ж­де­ния М. в Русское государство (16 в.) часть их бе­жа­ла за Вят­ку и Ка­му, по­ло­жив на­ча­ло фор­ми­ро­ва­нию груп­пы восточных М. (эр­вел ма­рий), ис­пы­тав­ших влия­ние татарской и башкирской куль­ту­ры; часть пе­ре­дви­ну­лась с пра­во­бе­ре­жья и ни­зовь­ев Вет­лу­ги в вер­хо­вья Вет­лу­ги и на Пиж­му (вет­луж­ские М.); часть гор­ных М. пе­ре­шла на чу­вашский язык.

В 1897 на­счи­ты­ва­лось 375,4 тыс. М. В 1915–17 из­да­ва­лась пер­вая га­зе­та на марийском языке «Вой­на увер» («Во­ен­ные вес­ти»). В ию­ле 1917 в Бир­ске про­шёл 1-й Все­российский съезд М. По ре­ше­нию национального съез­да ма­ри (февраль 1918, Ка­зань) соз­дан Ко­мис­са­ри­ат ма­ри; название «М.» за­ме­ни­ло ста­рое название «че­ре­ми­сы». В 1917–21 вы­хо­ди­ло несколько га­зет на марийском языке, в т. ч. в мес­тах про­жи­ва­ния восточных М. (Ела­бу­ге, Уфе и др.). В 1920–30-х гг. соз­да­ва­лась сеть об­ра­зо­вательных уч­ре­ж­де­ний на марийском языке. В 1937–38 по об­ви­не­нию в при­над­леж­но­сти к контр­ре­во­люционной бур­жу­аз­но-на­цио­на­ли­стической ор­га­ни­за­ции пер­вое по­ко­ле­ние марийской ин­тел­ли­ген­ции бы­ло унич­то­же­но. В конце 1950-х гг. все шко­лы бы­ли пе­ре­ве­де­ны на русский язык обу­че­ния. Обу­че­ние на марийском языке ста­ло воз­ро­ж­дать­ся с конца 1980-х гг. Дей­ст­ву­ют об­щественные ор­га­ни­за­ции: «Ма­рий ушем» («Со­юз ма­ри»; с 1990), «Фонд раз­ви­тия куль­тур фин­но-угор­ских на­ро­дов» (с 1990) и др. В 1992 во­зоб­нов­ле­но про­ве­де­ние Съез­дов марийского на­ро­да, из­бран дей­ст­вую­щий ор­ган – Боль­шой все­ма­рий­ский со­вет (Мер Кан­гаш). В 1990 уч­ре­ж­дён празд­ник ма­рийской пись­мен­но­сти – Тиш­те ке­че (10 дек.), в 1991 – День национального ге­роя (26 апр.), в честь по­гиб­ше­го в 1554 князя Бол­ту­ша (Пол­ты­ша).

Тра­диционная куль­ту­ра ти­пич­на для на­ро­дов По­вол­жья и При­ура­лья (см. раз­дел На­ро­ды и язы­ки в томе «Рос­сия»). Основное за­ня­тие – зем­ле­де­лие (яро­вые овёс, яч­мень, пше­ни­ца, пол­ба, про­со, бо­бо­вые, с 16–17 вв. – ози­мая рожь, на юге и юго-вос­то­ке – гре­чи­ха; основная тех­ническая куль­ту­ра – ко­но­п­ля). Основное па­хот­ное ору­дие – дву­сош­ни­ко­вая со­ха (шо­га, шо­га­ву) с пе­ре­клад­ной по­ли­цей. Раз­во­ди­ли ло­ша­дей, ко­ров, овец; сви­ней и коз дер­жа­ли не вез­де, т. к. они счи­та­лись не­чис­ты­ми жи­вот­ны­ми (восточные М. не име­ли в хо­зяй­ст­ве сви­ней до 1950-х гг.). Бы­ли раз­ви­ты резь­ба по де­ре­ву (вы­ем­ча­тая, со 2-й половины 19 в. – про­рез­ная и рель­еф­ная), тка­че­ст­во, вы­шив­ка (мо­ти­вы: ром­бы, «крюч­ки», пар­ные изо­бра­же­ния уток, оле­ней, ко­ней, с конца 19 в. – мо­ти­вы ве­ток, цве­тов, ва­зо­нов; в ри­сун­ке пре­об­ла­да­ет крас­ный цвет, в об­вод­ке – чёр­ный), пле­те­ние узор­ных поя­сов на до­щеч­ках, вя­за­ние иг­лой, у восточных М. – бра­ное тка­че­ст­во (кыш­ке­ме тур). Ме­тал­ло­об­ра­бот­ка бы­ла за­пре­ще­на с конца 18 в.

Тра­диционное по­се­ле­ние – ма­ло­двор­ная де­рев­ня (ял, со­ла), на­се­ляе­мая па­тро­ни­мич. груп­пой, пер­во­на­чаль­но в основном ку­че­вой пла­ни­ров­ки, со 2-й половины 19 в. – ря­до­вой или улич­ной. Усадь­ба (сурт, сур­тол­мо) вклю­ча­ла двух- или трёх­раз­дель­ную из­бу (перт); лет­нюю кух­ню (ку­до, ку­ды) с от­кры­тым оча­гом в цен­тре, слу­жив­шую так­же куль­то­вым ме­стом (ри­ту­аль­ные пред­ме­ты хра­ни­лись в зад­нем по­ме­ще­нии – изи ку­до), и др. Ин­терь­ер из­бы се­вер­но-сред­не­рус­ской пла­ни­ров­ки (печь у вхо­да усть­ем к пе­ред­ней сте­не) с крас­ным уг­лом в про­ти­во­по­лож­ном уг­лу. До 19 в. бы­ли рас­про­стра­не­ны ши­ро­кие на­ры (ку­гу олым­бал), в 19 в. поя­ви­лись по­ла­ти.

Женский костюм марийцев кон. 19 в. 1–3 – луговые марийцы: 1 – северо-восточного, или сернурско-торъяльского, типа (Новоторъяльский, Сернурский, Советский, Куженерский, Параньгинский,...

Свое­об­ра­зие тра­диционной оде­ж­ды со­хра­ня­лось до 1950-х гг. Муж­ской и жен­ский кос­тюм со­сто­ял из шта­нов (у лу­го­вых и гор­ных М. – с уз­ким ша­гом, у вос­точ­ных – с ши­ро­ким), ту­ни­ко­об­раз­ных ру­ба­хи, каф­та­на (лет­ний – шо­выр, ша­выр – из бе­ло­го хол­ста; зим­ний – мы­жер, мы­жар – из бе­ло­го или тём­но­го сук­на), у жен­щин – пе­ред­ни­ка (без на­груд­ни­ка – он­чыл шо­выч, он­чыл са­кыш; с на­груд­ни­ком – са­пон, за­пон). У восточных М. бы­то­ва­ли татарский кам­зол и беш­мет. Основной обу­вью бы­ли лап­ти (йын­дал, йы­дал, едал) пря­мо­го и ко­со­го пле­те­ния; ино­гда под них на­де­ва­ли мяг­кие ко­жа­ные са­по­ги (у гор­ных М. – па­кил­ка, у лу­го­вых – па­ки­ла). Ону­чи ле­том – из бе­ло­го хол­ста, зи­мой – из чёр­но­го сук­на, ино­гда но­гу обёр­ты­ва­ли очень тол­сто.

Муж­ской го­лов­ной убор – вой­лоч­ная шап­ка (упш, тер­купш); де­ви­чий – ве­нец (вуй­он­го, вуй­шу­дыш), пле­тён­ный из шер­стя­ных ни­ток или на ко­жа­ной ос­но­ве с мо­не­та­ми. По ти­пу жен­ско­го го­лов­но­го убо­ра вы­де­ля­ют­ся ло­каль­ные (в основном эн­до­гам­ные) груп­пы М.: на вос­то­ке – шы­мак­шан-М., с го­лов­ным убо­ром (шы­макш) в фор­ме по­ло­сы тка­ни 55×20 см, сши­той на од­ном кон­це в ви­де кол­пач­ка на твёр­дой ос­но­ве, свер­ху по­вя­зы­ва­ли тре­уголь­ный пла­ток (кум лу­кан шо­выч); на се­ве­ре – со­ро­кан-М., но­си­ли за­им­ст­во­ван­ный у рус­ских убор ти­па ло­па­то­об­раз­ной ки­ки (со­ро­ка) с вы­ши­тым зоо­морф­ным ор­на­мен­том на оче­лье; на юге и за­па­де – шар­пан-М., с пе­ре­ня­тым у тюркских на­ро­дов По­вол­жья (чу­ва­шей, та­тар, баш­кир) по­ло­тен­ча­тым убо­ром (шар­пан). Древ­ней­ший жен­ский го­лов­ной убор (шур­ка) – с вы­со­ким (до 40 см), об­тя­ну­тым ку­ма­чом на­вер­ши­ем и длин­ной хол­що­вой ло­па­стью сза­ди, кре­пив­шей­ся к поя­су; вы­шел из упот­реб­ле­ния во 2-й половине 19 в. Го­лов­ные, на­кос­ные, шей­ные, на­спин­ные, на­груд­ные (у лу­го­вых М. тра­пе­цие­вид­ные – поч­ка­ма, у гор­ных М. пря­мо­уголь­ные – шир­ка­ма), че­рес­плеч­ные, на­бед­рен­ные ук­ра­ше­ния ра­нее де­ла­лись из ме­тал­ла, с конца 18 в. – из мо­нет, пу­го­виц, ра­ко­вин кау­ри, би­се­ра и др.

Тра­диционная пи­ща – ле­пёш­ки (эгер­че, эгер­цы), бли­ны (мел­на, ме­ла, ме­ле­на) из ов­ся­ной и другой яро­вой му­ки, трёх­слой­ный блин­ный пи­рог (ко­ман мел­на), ва­рё­ные (под­ко­го­льо, пад­ка­гыль) и пе­чё­ные (ко­гыль, ка­гыль, ко­го­льо) пи­ро­ги, ка­ши (гус­тые из кру­пы – пу­чы­мыш; жид­кие из му­ки – не­мыр, ла­шаш не­мыр), кол­ба­сы из кру­пы с мя­сом и жи­ром (сок­та, шок­та) и др. Празд­нич­ные хмель­ные на­пит­ки – пи­во (пу­ра, сы­ра), ме­до­ву­ха (пю­ро).

До 20 в. со­хра­ня­лись боль­шие се­мьи (ку­гу еш), объ­е­ди­няв­шие­ся в па­тро­ни­мии (ур­лык, ту­кым, у восточных М. – ур­мат, на­сыл). Па­тро­ни­мия име­ла ри­ту­аль­ную ро­щу (ту­кым-ото, на­сыл-ото), в ко­то­рой ка­ж­дой се­мье вы­де­ля­лось её свя­щен­ное де­ре­во. Бы­то­ва­ли брач­ный вы­куп (ол­но, олын), ле­ви­рат и со­ро­рат, по­ли­ги­ния (до середины 19 в.), ми­но­рат. Сис­те­ма тер­ми­нов род­ст­ва ти­пич­на для по­волж­ско-финских на­ро­дов: би­фур­ка­тив­но-ли­ней­ный тип в по­ко­ле­нии ро­ди­те­лей со­че­та­ет­ся с ли­ней­ным ти­пом в по­ко­ле­нии эго. Сиб­лин­ги эго и ро­ди­те­лей де­лят­ся по от­но­сительному воз­рас­ту.

Марийцы. Жертвоприношение. Фото 1914. Музей антропологии и этнографии имени Петра Великого (Кунсткамера) (Санкт-Петербург).

Ка­лен­дар­ные празд­ни­ки при­уро­че­ны к цер­ков­но­му ка­лен­да­рю – Свят­кам (Шор­тйол, Шар­тял, Шочъйол, Шо­рык­йол), Пас­хе (Ку­ге­че, Ве­ли­кий день), Се­ми­ку (Се­мык), Пет­ро­ву дню (Сю­рем, у вост. М. – Кю­со) и др. С 1980-х гг. про­во­дят­ся де­ре­вен­ские празд­ни­ки (ял пай­рем). Основная часть М. бы­ла кре­ще­на толь­ко в 1740–60-е гг. В 1-й половине 19 в. сре­ди М. раз­вер­ну­лось дви­же­ние за воз­врат к тра­диционным куль­там; для пре­дот­вра­ще­ния это­го в 1830–50-е гг. сре­ди них ве­лась мис­сио­нер­ская ра­бо­та. Во 2-й половине 19 в. сфор­ми­ро­ва­лась син­кре­тическая сек­та «Ку­гу сор­та» («Боль­шая све­ча»). Тра­диционные куль­ты наи­бо­лее стой­ко со­хра­ня­ют­ся у лу­го­вых и восточных М. Рас­про­стра­не­ны ве­ра в ду­хов – хо­зя­ев ме­ст­но­сти (во­дыж, ва­дыш, шырт), «ма­те­рей» (ава), «вла­дык» (он, хан), ро­до­вых ду­хов ке­ре­мет (позд­нее они ста­ли пред­став­лять­ся злы­ми ду­ха­ми), ду­хов пред­ков (тош­то енг, тош­то ма­рий); вер­хов­ное бо­же­ст­во Ош Ку­гу Юмо (Ве­ли­кий Свет­лый Бог), вла­ды­ку за­гроб­но­го ми­ра (Кия­мат Те­ра) и др. По празд­ни­кам уст­раи­ва­ли мо­ле­ния и жерт­во­при­но­ше­ния в ро­щах (кю­со­то). Про­во­ди­лись «все­ма­рий­ские» мо­ле­ния (тю­ня ку­мал­тыш), во­зоб­но­вив­шие­ся в 1991. Мо­ле­ния­ми ру­ко­во­дят жре­цы (у лу­го­вых М. – карт, у вост. М. – мол­ла, авыз). Су­ще­ст­во­ва­ли кол­ду­ны (юзо, лок­ты­шо), зна­ха­ри (эм­лы­зе), га­да­те­ли (овы­лы­шо, му­жан), про­ри­ца­те­ли (шин­чан-уж­шо, уж­шо-кол­шо) и др. Умер­ших хо­ро­ни­ли в долб­лё­ных ко­ло­дах, на мо­ги­ле ста­ви­ли столб, шест с изо­бра­же­ни­ем пти­цы на кон­це, крест, на ко­то­рый ве­ша­ли по­ло­тен­ца. На со­ро­ко­вой день роль по­кой­но­го изо­бра­жал осо­бый че­ло­век (вур­гем чий­ше), ко­то­рый па­рил­ся в ба­не, на­де­вал оде­ж­ду по­кой­но­го, са­дил­ся на по­чёт­ное ме­сто за сто­лом, рас­ска­зы­вал о том, как он про­вёл эти 40 дней, и да­вал на­ка­зы род­ным, ис­пол­нял осо­бый та­нец (ту­пынь­ла куш­ты­маш) под во­лын­ку.

Из­вест­ны кос­мо- и эт­но­го­ни­че­ские ми­фы (о со­тво­ре­нии ми­ра Юмо и Ке­ре­ме­том в ви­де ны­ряю­щей на дно Ми­ро­во­го океа­на ут­ки; о ми­ро­вом дре­ве Она­пу и Ми­ро­вой го­ре; о жен­щи­не, на­ру­ше­ние ко­то­рой за­по­ве­ди при­ве­ло к не­сча­сть­ям; о се­ми ми­рах; о про­ис­хо­ж­де­нии М. от до­че­ри Юмо – Юмын Удыр и т. п.), ле­ген­ды (тош­тые енг ой, тош­ты шая – о ве­ли­ка­не Она­ре, бо­га­ты­рях Чот­ка­ре и Чум­бы­ла­те и др.), сказ­ки (йо­мак, шоя – вол­шеб­ные, о жи­вот­ных, бы­то­вые и др.), ис­то­рические пре­да­ния (тош­ты­ма­рий шо­мак, тош­ты­ма­ры шая – о пе­ре­се­ле­нии пред­ков М. с за­па­да, о на­ше­ст­вии Чин­гис­ха­на, о «че­ре­мис­ских вой­нах», о С. Ра­зи­не и Е. Пу­га­чё­ве и др.), бы­лич­ки (уж­мо-кол­мо), дра­ма­тические жан­ры, са­ти­рические пес­ни-мо­но­ло­ги, за­го­во­ры и др.

В тра­диционной му­зы­ке со­хра­ни­лись фин­но-угор­ские кор­ни (сил­ла­бический тип пе­ния, фор­муль­ная ос­но­ва рит­ма), у восточных М. зна­чи­тель­но влия­ние тюркской куль­ту­ры (гос­под­ство бес­по­лу­то­но­вой пен­та­то­ни­ки); на позд­ний слой народной му­зы­ки по­вли­ял русский фольк­лор. На­ря­ду с пре­об­ла­даю­щим од­но­го­ло­си­ем, встре­ча­ет­ся хо­ро­вая ге­те­ро­фо­ния. Су­ще­ст­ву­ют ла­до­вые, рит­мич. и другие раз­ли­чия ме­ж­ду фольк­ло­ром гор­ных, лу­го­вых и восточных М. Из об­ря­до­вых пе­сен луч­ше все­го со­хра­ни­лись се­мей­ные: сва­деб­ные (ве­ли­чаль­ные, ко­ри­тель­ные, пес­ни-по­же­ла­ния и др.); ко­лы­бель­ные; по­хо­рон­ные и по­ми­наль­ные (ко­лы­шо му­ро); гос­те­вые (ве­ли­ча­ния, по­же­ла­ния, бла­го­да­ре­ния, раз­мыш­ле­ния о нрав­ст­вен­но­сти, празд­нич­ные за­столь­ные пес­ни и др.). К ар­ха­ичным сло­ям фольк­ло­ра от­но­сят­ся так­же пес­ни в сказ­ках, пес­ни-сказ­ки (му­ро йо­мак), в т. ч. о марийских ге­ро­ях – Ак­пар­се, кня­зе Бол­ту­ше и др. Ли­рические пес­ни: лич­ные (о люб­ви, разлу­ке, судь­бе, ра­до­сти, пе­ча­ли и др.), пес­ни на со­ци­аль­ную те­ма­ти­ку (си­рот­ские, сол­дат­ские, рек­рут­ские), городские бал­ла­ды и ро­ман­сы. Для сва­деб­ных, по­хо­рон­ных пе­сен ха­рак­тер­на при­кре­п­лён­ность тек­ста к на­пе­ву. В конце 19 в. рас­про­стра­ни­лись не­при­уро­чен­ные «ско­рые», или «ко­рот­кие», пес­ни-час­туш­ки (лу­дыш­му­ро у лу­го­вых М., так­мак у вос­точ­ных). У восточных М. по­пу­ля­рен груп­по­вой та­нец «ве­рё­воч­ка» (кан­д­ра), ха­рак­тер­ны так­же кад­ри­ли. До начала 20 в. мо­ле­ния в свя­щен­ных ро­щах вклю­ча­ли иг­ру на шле­мо­вид­ных гус­лях – кюс­ле (иг­ра­ли 5–6 муж­чин, стоя в ряд); со вре­ме­нем ста­ло пре­об­ла­дать бы­то­вое ис­поль­зо­ва­ние ин­ст­ру­мен­та, к концу 20 в. он со­хра­нил­ся пре­имущественно сре­ди гор­ных М. (жен­ская тра­ди­ция). Во­лын­ка (шю­выр – мех из бычь­е­го или ло­ша­ди­но­го пу­зы­ря, пар­ная иг­ро­вая труб­ка), обыч­но зву­ча­щая вме­сте с двух­сторон­ним ци­лин­д­рическим ба­ра­ба­ном (тю­мыр), – главный ин­ст­ру­мент сва­деб­но­го, по­ми­наль­но­го и других об­ря­дов (до 1930-х гг.), ны­не ис­поль­зу­ет­ся для со­про­во­ж­де­ния пе­сен и пля­сок. До 1930-х гг. при­ме­ня­лись де­ревянные на­ту­раль­ные тру­бы: тэт­рэт пуч – сиг­наль­ный муж­ской ин­ст­ру­мент (слу­жил для опо­ве­ще­ния о на­па­де­нии вра­гов, сбо­ре и др.), идыр пуч (или шы­же пуч; буквально – де­ви­чья, или осен­няя, тру­ба) – ин­ст­ру­мент брач­ной об­ряд­но­сти (на нём иг­ра­ли де­вуш­ки в пе­ри­од сва­деб, ка­ж­дая свой наи­грыш), сю­рем пуч – ин­ст­ру­мент празд­ни­ка Сю­рем (его зву­ча­нию при­пи­сы­ва­лась спо­соб­ность по­вы­шать уро­жай). Другие тра­диционные ин­ст­ру­мен­ты: смыч­ко­вый ко­выж (с дву­мя во­ло­ся­ны­ми стру­на­ми), му­зы­каль­ный лук конг-конг, флей­та ши­ял­тыш, вар­ган ум­ша ко­выж. Во 2-й половине 19 в. рас­про­стра­ни­лась гар­мо­ни­ка (мар­ла гар­монь; сло­жи­лись ме­ст­ные тра­ди­ции), за­тем – ба­ла­лай­ка, ги­та­ра, ба­ян и др. Пер­вый сборник марийских народных пе­сен из­дан в 1908.