КАМЧАДА́ЛЫ

КАМЧАДА́ЛЫ (са­мо­на­зва­ние), на­род в Рос­сии. Чис­лен­ность 2,3 тыс. чел. (2002, пе­ре­пись), в т. ч. 1,9 тыс. чел. в Камчат­ской обл., 132 чел. в Ко­ряк­ском ав­то­ном­ном окр. (ны­не Кам­чат­ский край) и 314 чел. в Ма­га­дан­ской обл. Го­во­рят на рус. яз., в сель­ской ме­ст­но­сти со­хра­ня­ют­ся ди­ал. осо­бен­но­сти.

К. – ре­зуль­тат сме­ше­ния рус. по­се­лен­цев и ме­ст­но­го на­се­ле­ния Кам­чат­ки и Ма­га­дан­ской обл. В 18–19 вв. «ясачны­ми К.» на­зы­ва­ли ко­рен­ное на­се­ле­ние Кам­чат­ки (итель­ме­нов

), в 1-й четв. 20 в., во вре­мя но­во­го по­то­ка им­ми­гра­ции рус­ских на Кам­чат­ку, эт­но­ним был рас­про­стра­нён так­же на ме­ти­си­ро­ван­ных по­том­ков рус. ста­ро­жи­лов для от­ли­чия их от вновь при­бы­ваю­щих рус­ских. В 1927 бы­ло ре­ше­но осед­лое и го­во­ря­щее на рус. яз. на­се­ле­ние Кам­чат­ки, на­зы­ваю­щее се­бя К., от­не­сти к рус­ским, что влек­ло за со­бой ли­ше­ние льгот, пре­дос­тав­ляе­мых «мел­ким ту­зем­ным на­род­но­стям се­ве­ра». Это кос­ну­лось гл. обр. К. Кам­чат­ской обл., то­гда как К. Ко­ряк­ско­го ав­то­ном­но­го окр. ста­ли при­чис­лять се­бя к итель­ме­нам и ко­ря­кам. В 1991 К. бы­ли при­зна­ны ко­рен­ным на­ро­дом Кам­чат­ки. В 1995, по дан­ным Ас­со­циа­ции ко­рен­ных ма­ло­числ. на­ро­дов Се­ве­ра Кам­чат­ской обл., их на­счи­ты­ва­лось ок. 7 тыс. чел. В 2001 они бы­ли вклю­че­ны в Еди­ный пе­ре­чень ко­рен­ных ма­ло­числ. на­ро­дов РФ. При этом ме­ст­ные вла­сти тре­бу­ют от К. пер­со­наль­ное до­ку­мен­таль­ное под­твер­жде­ние (с ис­поль­зо­ва­ни­ем ар­хив­ных мате­ри­а­лов) сво­ей эт­нич. при­над­леж­но­сти (в т. ч. при про­ве­де­нии пе­ре­пи­си 2002). Мо­ло­дое по­ко­ле­ние К. час­то от­но­сит се­бя к итель­ме­нам или рус­ским.

Пер­вые рус. по­се­ле­ния поя­ви­лись на Кам­чат­ке в кон. 17 в. Рус. ко­ло­нии устраи­ва­лись в наи­бо­лее бла­го­при­ят­ных мес­тах и с наи­боль­шей плот­но­стью ко­рен­но­го на­се­ле­ния – в осн. на юге и вос­то­ке п-ова и в до­ли­не р. Кам­чат­ка. По­яв­ле­ние рус­ских вы­зва­ло эпи­де­мии ос­пы и де­по­пу­ля­цию ко­рен­но­го на­се­ле­ния, что в даль­ней­шем спо­соб­ство­ва­ло его ме­ти­са­ции. Св. 50% бра­ков бы­ли сме­шан­ны­ми. Осн. сред­ст­вом об­ще­ния сре­ди всех групп на­се­ле­ния Кам­чат­ки (в т. ч. свя­щен­ни­ков и школь­ных учи­те­лей) ста­ло кам­чат­ское на­ре­чие рус. яз., вклю­чаю­щее ок. 15% лек­сич. за­им­ст­во­ва­ний из итель­мен­ских язы­ков. По пе­ре­пи­си 1926, «кам­ча­да­лов» (вклю­чая пред­ков совр. итель­ме­нов) на­счи­ты­валось 4,2 тыс. чел., из них 3,7 тыс. чел. в Кам­чат­ском окр. и 454 чел. в Ни­ко­лаев­ском окр. (часть тер­ри­то­рий ко­то­ро­го ны­не вхо­дит в Ма­га­дан­скую обл.). К.-ме­ти­сы жи­ли в осн. в Боль­ше­рец­ком, Пе­тро­пав­лов­ском, Усть-Кам­чат­ском, Оль­ском и Охот­ском рай­онах. В 1957, в свя­зи с ук­руп­не­ни­ем сель­ских по­се­ле­ний Кам­чат­ки, К. пе­ре­се­ля­лись в Пе­тро­пав­ловск и его при­го­ро­ды.

Тра­диц. куль­ту­ра К. Кам­чат­ки близ­ка к итель­мен­ской. К нач. 19 в. б. ч. рус. коло­ни­стов Кам­чат­ки долж­на бы­ла пе­рей­ти на са­мо­обес­пе­че­ние. К это­му вре­ме­ни сло­жил­ся об­щий хо­зяйств. ком­плекс осед­ло­го на­се­ле­ния, при­спо­соб­лен­ный к мест­ным при­род­ным ус­ло­ви­ям. Осн. за­ня­тие – про­мы­сел ло­со­ся. Из ры­бы де­ла­ли юко­лу, ква­си­ли в ямах на корм со­ба­кам. Осн. рыб­ные блю­да го­то­ви­ли в рус. пе­чи. Жен­щи­ны со­би­ра­ли са­ра­ну (Li­lium tenuifolium), бор­ще­вик (пуч­ка), ки­прей и др. Осе­нью охо­ти­лись на оле­ня и гор­но­го ба­ра­на, жен­щи­ны би­ли лин­ных гу­сей, зи­мой про­мыш­ля­ли пуш­но­го зве­ря. На вост. по­бе­режье за­ни­ма­лись мор­ским зве­ро­бой­ным про­мыс­лом. Из кра­пив­ных ни­ток вя­за­ли се­ти. С 1724 ад­ми­ни­ст­ра­ция не­од­но­крат­но вне­дря­ла на Кам­чат­ке хле­бо­па­ше­ст­во, с кон. 18 в. – ого­род­ни­че­ст­во и жи­вот­но­вод­ст­во. Раз­во­ди­ли якут­ские по­ро­ды ко­ров и ло­ша­дей. Для верхо­вой ез­ды де­ла­ли сёд­ла сме­шан­но­го якут­ско-эвен­ско­го ти­па и стре­ме­на эвен­ско­го типа из кос­ти гор­но­го ба­ра­на. Ле­том пе­ре­дви­га­лись в осн. на долб­лё­ных лод­ках-ба­тах, зи­мой – на нар­тах в со­бачь­ей уп­ряж­ке. Зим­ние по­се­ле­ния со­стоя­ли из изб, ле­том жи­ли в сруб­ных «ба­ла­га­нах» на тол­стых сва­ях в мес­тах про­мыс­ла (ны­не «ба­ла­га­ны» – сим­вол кам­ча­даль­ской куль­ту­ры). Оде­ж­да в осн. рус. ти­па (муж­ские ру­ба­хи-ко­со­во­рот­ки, жен­ские сбор­ча­тые юб­ки и при­та­лен­ные блуз­ки). Зим­нюю оде­ж­ду по­ку­па­ли у итель­ме­нов и ко­ря­ков; ме­хо­вые кух­лян­ки, са­по­ги (тор­ба­са), шап­ки (ма­ла­хай), ма­тер­ча­тые кам­леи со­хра­нялись в бы­ту до сер. 20 в. Для празд­нич­но­го жен­ско­го убо­ра ха­рак­тер­на т. н. го­лов­нуш­ка – лен­та из ко­жи или би­се­ра (при этом она не вхо­ди­ла в эт­нич. кос­тюм ни од­но­го из корен­ных на­ро­дов Кам­чат­ки). Из би­се­ра пле­тут так­же ша­поч­ки со мно­же­ст­вом под­ве­сок.

К. объ­е­ди­ня­ет с итель­ме­на­ми об­щее син­кре­тич. ми­ро­воз­зре­ние, со­еди­няю­щее пра­во­сла­вие с по­ли­теи­стич. ве­ро­ва­ния­ми и об­ря­да­ми. Ре­лиг. жиз­нью по­се­ле­ний ру­ко­во­дил вы­бор­ный цер­ков­ный ста­рос­та. Хо­зяйств. ка­лен­дарь был при­уро­чен к цер­ков­ным празд­ни­кам: с пер­вой осен­не-зим­ней охо­ты воз­вра­ща­лись к Ро­ж­де­ст­ву, с зим­не-весенней – к Пас­хе, в Ду­хов день уст­раи­ва­ли ос­вя­ще­ние во­ды и при­не­се­ние жертв ре­ке и т. п. Бы­то­ва­ли этио­ло­гич. ми­фы о Кут­хе, сме­шан­ные рус­ско-итель­мен­ские сю­же­ты ле­генд, вол­шеб­ных ска­зок, сказ­ки о жи­вот­ных, бы­лич­ки, об­ря­до­вые пес­ни, за­го­во­ры, ко­рот­кие са­тири­че­ские (час­то не­при­стой­но­го со­дер­жа­ния) сти­хо­тво­ре­ния. Со­хра­ня­ют­ся хо­ро­вое пе­ние под гар­монь и ги­та­ру, хо­ро­вод­ные тан­цы, кад­риль, сти­ли­зо­ван­ные итель­мен­ские танцы под бу­бен и по­гре­муш­ки из ро­га оле­ня. Кам­ча­даль­ско-итель­мен­ские фольк­лор­ные мо­ти­вы раз­ви­ва­лись в твор­че­ст­ве кам­ча­даль­ских пи­са­те­лей, осо­бен­но Г. Г. По­ро­то­ва (1929–1985). В 1987 кам­ча­даль­ской ин­тел­ли­ген­ци­ей был ре­кон­ст­руи­ро­ван в Ков­ра­не итель­мен­ский празд­ник Ал­ха­ла­ла­й, ко­то­рый рас­про­стра­нил­ся за­тем кам­ча­даль­ски­ми фольк­лор­ны­ми ан­самб­ля­ми в Миль­ков­ском, Со­бо­лев­ском, Ели­зов­ском рай­онах. В 1992 соз­дан Со­юз кам­ча­да­лов Кам­чат­ской обл., в 2000 – Со­юз кам­ча­да­лов Ко­ряк­ско­го автономно­го окр. Мн. мо­ло­дые К. уча­ст­ву­ют в итель­мен­ских фольк­лор­ных кол­лек­ти­вах. Раз­ви­ва­ет­ся ис­кус­ст­во ме­хо­вой мо­заи­ки, пле­те­ние из би­се­ра, вы­шив­ка, резь­ба по де­ре­ву и кос­ти, пле­те­ние из тра­вы.

Осо­бую груп­пу об­ра­зу­ют К. Ма­га­дан­ской обл., сфор­ми­ро­вав­шие­ся на ос­но­ве сме­ше­ния рус. ста­ро­жи­лов рай­она Охот­ско-Кам­чат­ско­го трак­та с осед­лым на­се­ле­ни­ем Охот­ско­го по­бе­ре­жья – эве­на­ми и яку­та­ми в рай­оне Та­уй­ской гу­бы, ко­ря­ка­ми – в рай­оне Ям­ской и Ги­жи­гин­ской губ. Ме­тис­ное на­се­ле­ние Ма­га­дан­ской обл., не­смот­ря на со­слов­ную ра­зоб­щён­ность (от­но­си­лось как к «рус­ским», так и к «ино­род­че­ским» со­сло­ви­ям), про­ти­во­пос­тав­ля­ло се­бя, с од­ной сто­ро­ны, ко­че­вым ко­ря­кам и эве­нам, с дру­гой – вновь при­ез­жав­шим рус­ским; се­бя они на­зы­ва­ли в осн. по мес­ту про­жи­ва­ния – оль­цы, ги­жи­гин­цы и т. п. С 1926 к не­му стал при­ме­нять­ся тер­мин «К.». До кон. 1930-х гг. К. пре­об­ла­да­ли сре­ди осед­лого на­се­ле­ния Охот­ско­го побе­ре­жья, за­тем их до­ля ста­ла умень­шать­ся как из-за но­вых волн им­ми­гра­ции рус­ских, так и из-за осе­да­ния ко­чев­ни­ков-эвенов. С 1959 они ста­ли учи­ты­вать­ся в пе­ре­пи­сях как рус­ские. В 1980-х гг., ко­гда ста­ли вво­дить­ся но­вые льго­ты для ко­рен­ных на­род­но­стей Се­ве­ра, мн. охот­ские ме­ти­сы ста­ли при­чис­лять се­бя к итель­ме­нам.