ПЕ́РМСКИЙ ЗВЕРИ́НЫЙ СТИЛЬ

ПЕ́РМСКИЙ ЗВЕРИ́НЫЙ СТИЛЬ, зве­ри­ный стиль, ха­рак­тер­ный для об­раз­цов мел­кой брон­зо­вой пла­сти­ки, най­ден­ной в осн. в пре­де­лах Перм­ской губер­нии. Вни­ма­ние ши­ро­ких кру­гов об­ще­ст­вен­но­сти при­влёк с 1880-х гг. (кол­лек­ция Те­п­ло­ухо­вых и др. на­ход­ки, рас­коп­ки в Гля­де­но­во и др.). Сис­те­ма­тич­но опи­сан в 1900-е гг. А. А. Спи­цы­ным как «ша­ман­ские изо­бра­же­ния». Тер­мин «П. з. с.» пред­ло­жен А. В. Шмид­том (1927), стал об­ще­при­знан­ным с 1970-х гг. по­сле ра­бот Л. С. Гри­бо­вой.

В уз­ком смыс­ле – ха­рак­те­ри­зу­ет на­ход­ки на па­мят­ни­ках в осн. ло­мо­ва­тов­ской куль­ту­ры 6–9 вв.: объ­ём­ные зоо- и ор­ни­то­морф­ные про­низ­ки, на­вер­шия ру­ко­ятей но­жей; пло­ско­ст­ные мно­го­фи­гур­ные ком­по­зи­ции со стоя­щей ан­фас фи­гу­рой че­ло­ве­ка, ок­ру­жён­ной зоо­ан­тро­по­морф­ны­ми пер­со­на­жа­ми («че­ло­ве­ко­лось»), т. н. сул­дэ (сул­де), и др.

Образцы пермского звериного стиля 6–9 вв.: 1 – бляха (Верхнее Прикамье); 2 – шумящая подвеска накосника из Неволинского могильника (Кунгурский район Пермского края);3 – пронизка с изображением «псогла... Фото А. А. Красноперова

В ши­ро­ком смыс­ле – ха­рак­те­ри­зу­ет все зоо- и ан­тро­по­морф­ные пред­ме­ты же­лез­но­го ве­ка и ран­не­го Сред­не­ве­ко­вья, из­го­тов­лен­ные на­се­ле­ни­ем лес­ной зо­ны Пре­ду­ра­лья и За­ура­лья. Про­ис­хо­ж­де­ние П. з. с. свя­за­но с влия­ни­ем ски­фо-си­бир­ско­го зве­ри­но­го сти­ля, но пол­но­стью ме­ня­ет­ся сис­те­ма об­ра­зов: нет со­став­ных и мно­го­фи­гур­ных изо­бра­же­ний, пред­став­ле­на толь­ко ме­ст­ная фау­на, по­сте­пен­но умень­ша­ет­ся реа­ли­стич­ность. Осо­бен­но мно­го­чис­лен­ны на­ход­ки с кос­тищ. С 3 в. ко­ли­че­ст­вен­но пре­об­ла­да­ют объ­ём­ные по­лые про­низ­ки – «уточ­ки» и «мед­ве­ди». С те­че­ни­ем вре­ме­ни, с рас­про­стра­не­ни­ем на се­вер от При­ка­мья и в За­ура­лье, об­ра­зы те­ря­ют чёт­кость, из­ме­няют­ся; напр., «мед­ведь» пре­вра­ща­ет­ся в «ро­со­ма­ху/ку­ни­цу», у «уток» ме­ня­ют­ся про­пор­ции и про­фи­ли­ров­ка го­ло­вы. Из­де­лия ста­но­вят­ся круп­нее, тя­же­лее, гру­бее в ис­пол­не­нии. С сер. 6 в., по-ви­ди­мо­му, ме­ня­ет­ся ми­фо­ло­гич. ос­но­ва об­ра­зов, од­но­вре­мен­но – ико­но­гра­фия. В Сев. Пре­ду­ра­лье, при пре­об­ла­да­нии пло­ско­ст­ных изо­бра­же­ний мед­ве­дя «в жерт­вен­ной по­зе» (с го­ло­вой, по­ло­жен­ной на ла­пы), по­яв­ля­ют­ся про­низ­ки с «псо­гла­вы­ми пти­ца­ми», сце­на­ми кле­ва­ния хищ­ной пти­цей мед­ве­дя, ло­ся, ко­то­рые, ве­ро­ят­но, свя­за­ны с пе­ре­ос­мыс­ле­ни­ем изо­бра­же­ний на се­реб­ря­ной по­су­де, по­сту­пав­шей из го­су­дарств Ср. Вос­то­ка, в осн. из гос-ва Са­са­ни­дов. Рас­про­стра­ня­ют­ся слож­ные ком­по­зи­ции, в т. ч. мно­го­крат­но по­вто­ряю­щие об­раз. Мно­го­числ. сул­дэ и во­тив­ные пла­сти­ны ло­мо­ва­тов­ской куль­ту­ры пред­став­ля­ют, воз­мож­но, об­ра­зы и сю­же­ты близ­неч­но­го куль­та (две фи­гур­ки, дер­жа­щие­ся за ру­ки), «пе­ре­воз­ку че­рез ре­ку мёрт­вых» («че­ло­ве­ко­ло­си» и др. пер­со­на­жи на «яще­ре»), «ри­ту­аль­но­го бра­ка» (взрос­лые и ре­бё­нок) и др.

За­ту­ха­ние П. з. с. в кон. 1-го – нач. 2-го тыс. свя­за­но с уси­ле­ни­ем ху­дож. и ре­лиг. влия­ний из Ха­зар­ско­го ка­га­на­та и Бул­га­рии Волж­ско-Кам­ской: в По­вол­жье по­сте­пен­но рас­про­стра­ня­ют­ся ор­на­мен­таль­ные ком­по­зи­ции, от­ра­жаю­щие влия­ния с Вос­то­ка и ока­зав­шие воз­дей­ст­вие на пла­сти­ку др. ре­гио­нов При­ура­лья и За­ура­лья. Воз­мож­но, с про­то­вен­гер­ским (см. Венг­ры) куль­тур­ным им­пуль­сом свя­за­но рас­про­стра­не­ние «блях с со­коль­ни­чим», под­ве­сок «всад­ни­ца на змее», так­же вы­тес­няв­ши­ми из оби­хо­да из­де­лия в перм­ском зве­ри­ном сти­ле.