Пого́дин Михаи́л Петро́вич [11(23).11.1800, Москва – 8(20).12.1875, там же], российский историк, издатель, публицист, писатель, общественный деятель, коллекционер, тайный советник (1871), ординарный академик Петербургской академии наук (1841). Потомственный дворянин (с 1838). Сын П. М. Погодина (ум. 1827), крепостного «домоправителя» графа И. П. Салтыкова, в 1806 г., после смерти графа, отпущенного с семьёй на волю. Окончил словесное отделение Московского университета (1821, со званием кандидата).

Биография

Окончил Московскую губернскую гимназию (1818).

Во время обучения в университете испытал влияние профессоров И. А. Гейма, А. Ф. Мерзлякова, Р. Ф. Тимковского. Посещал литературно-философские кружки С. Е. Раича, любомудров. Домашний учитель в семье князя И. Д. Трубецкого (из рода Трубецких) (июнь 1819–1826) (Барсуков. Кн. 1. 1888. С. 56–311; Кн. 2. 1889. С. 20–84).

Преподаватель географии в Благородном пансионе при Московском университете [по уточнённым данным, сентябрь 1821 – январь 1827; см.: Центральный государственный архив Москвы. Отдел хранения документов до 1917 года (ЦГА Москвы. ОХД до 1917). Ф. 418. Оп. 13. Д. 36. Л. 8].

Магистр словесных наук (1825), доктор русской истории (по уточнённым данным, 1871).

В 1825–1844 гг. в Московском университете. В 1825–1828 гг. был причислен к Педагогическому институту при университете, до июля/августа 1827 г. состоял в числе казённых магистров. В 1826/1827 учебном году «по распоряжению начальства» преподавал историю, в октябре 1827 – январе 1828 гг. историю и хронологию в 6-м классе Благородного пансиона. Адъюнкт (1828–1833) и ординарный профессор (1833–1835/1836) кафедры всеобщей истории, статистики и географии отделения словесных наук (в 1833/1834 учебном году преподавал на нравственно-политическом отделении); ординарный профессор кафедры российской истории 1-го (историко-филологического) отделения философского факультета (1835/1836–1844) (ЦГА Москвы. ОХД до 1917. Ф. 418. Оп. 2. Д. 33. Л. 6–6об.; Оп. 13. Д. 36. Л. 8об.–10). С 1835 г. безвозмездно преподавал русскую историю на юридическом факультете (ЦГА Москвы. ОХД до 1917. Ф. 418. Оп. 13. Д. 36. Л. 1об.). Заложил основы методики преподавания русской истории как университетской дисциплины.

Член комитета редакции учёных записок университета (1833–1834), член училищного комитета (1834–1836). Осенью 1836 г. объявил тему своей докторской диссертации: «О древнейшем периоде в Русской истории» (ЦГА Москвы. ОХД до 1917. Оп. 5. Д. 174. Л. 1), однако на защиту работа вынесена не была.

В 1844 г. подал прошение об отставке со службы в связи с расстроенным здоровьем и необходимостью «решительного и долговременного лечения» (ЦГА Москвы. ОХД до 1917. Оп. 13. Д. 36. Л. 1, 3). Почётный член Московского университета (1845).

Член-соревнователь (с 1822), действительный член (с 1825), секретарь (1836–1845), председатель (1875) Общества истории и древностей российских. Член-сотрудник (с 1822), действительный член (с 1827), секретарь (1834–1837), председатель (1859–1866; до 1860 временный председатель) Общества любителей российской словесности.

В 1825 г. избран корреспондентом, а 19(31) октября 1841 г. ординарным академиком по отделению русского языка и словесности Петербургской академии наук. В том же году издал литературный альманах «Урания», к участию в котором привлёк Е. А. Баратынского, Д. В. Веневитинова, князя П. А. Вяземского, а через него А. С. Пушкина. Был дружен с Н. В. Гоголем, Н. М. Рожалиным и др.

Издавал журналы «Московский вестник» (1827–1830), «Москвитянин» (1841–1856), где впервые в отечественной журналистике был выделен специальный раздел для публикации материалов по русской истории; газету «Русский» (1867–1868). Переводил на русский язык сочинения И. В. Гёте, Ф. Шиллера, И. Г. Гердера, Ф.-Р. де Шатобриана.

Член Российской академии (с 1836), член-корреспондент Статистического отделения совета МВД (с 1836). Член комитета для рассмотрения исторического описания древнего российского музея под названием Мастерской и Оружейной палаты (1836), член особого комитета для издания сочинений под названием «Древности Российского государства» (с 1844). Член Санкт-Петербургской археографической комиссии [с 22 июня (4 июля) 1860].

Гласный Московской городской думы (1863–1875).

В 1871 г. по инициативе Н. А. Попова в связи с 50-летием служебной и литературной деятельности советом университета удостоен звания доктора русской истории, произведён императором Александром II в тайные советники. По решению совета университета и ряда деятелей московской общественности [прежде всего князей А. А. Щербатова (из рода Щербатовых) и В. А. Черкасского] было организовано торжественное празднование юбилея М. П. Погодина в университете (ЦГА Москвы. ОХД до 1917. Ф. 418. Оп. 40. Д. 261. Л. 5–5об., 7–7об., 9, 11, 22, 23, 41). Торжественный акт и обед состоялись 29 декабря 1871 г. (10 января 1872).

Вёл обширную переписку, среди его корреспондентов – А. С. Пушкин, Н. В. Гоголь, архиепископ Херсонский и Таврический Иннокентий (Борисов), архимандрит Иакинф (Бичурин).

Общественная позиция

Участвовал в полемике западников и славянофилов, занимал в их спорах «срединную» позицию. Считал, что реформы императора Петра I – необходимый этап в российской истории, попытка соединить греко-православный и римско-католический типы просвещения. Многие нововведения Петра I рассматривал как «древние постановления» «в новых формах, с новыми именами». Полагал, что с петровских времён государство выступало реформирующей силой, а народ – консервативной, но в 19 в. разрыв между ними может быть преодолён: «русские начитают припоминать себя и уразумевать требования своего времени; для избранных становится тяжким иностранное иго, умственное и учёное», «они убеждаются, что для собрания собственной богатой жатвы нельзя поступать пока иначе, как возделывать свою землю, то есть, разрабатывать свой язык, углубляться в свою историю, изучать характер, проникать дух своего народа, во всех сокровенных тайниках его сердца, на всех горных высотах его души, одним словом, познавать самих себя» [За русскую старину (1845) // Погодин М. П. Историко-критические отрывки. Москва, 1846. Кн. 1. С. 441–442]. «Петербургский период» русской истории сменяется «русско-славянским просвещением».

Один из идеологов панславизма. В 1835 г. побывал в Праге, где близко познакомился с чешскими учёными-славистами П. Й. Шафариком, Ф. Палацким и др. Первоначально выступал только за культурно-языковое сближение славянских народов. После Крымской войны 1853–1856 гг., которая, по мнению историка, обнажила противоположность интересов Европы и России, занял более радикальную позицию, развивая идеи освобождения Российской империей славянских народов от владычества Австрии и Османской империи и создания славянской конфедерации со столицей в Константинополе.

Один из организаторов (1858) и председатель (1861–1875) Московского славянского благотворительного комитета. После восшествия на престол императора Александра II (1855) выступал за «гласность», которая должна была преодолеть бюрократические «язвы», усилившиеся, по его мнению, в результате охранительной политики императора Николая I (Погодин. 1874).

Положительно воспринял крестьянскую реформу 1861 г. и призывал к «всесословному» единству в обществе.

Осуждал Польское восстание 1863–1864 гг., полагая, что «Польша пала не от политики соседей, а первоначально от своего безначалия, от форм правления» (Погодин. 2010. С. 200). Следовательно, «Польша, разумно, не должна и желать отделения от России. Россия, разумно, не может отделить от себя Польшу, если б и хотела. Поляки ничего не могут надеяться от Запада по историческим, географическим и политическим причинам, по ходу дел. Единственная их надежда на улучшение должна относиться к России, с которою соединила их судьба и История, а не нынешнее правительство». Поэтому «единственное спасение для польской национальности, для польского имени, заключается только в соединении Польши с Россиею» (Погодин М. П. Польский вопрос. Москва, 1867. С. IV, 231).

«Древлехранилище», библиотека и архив

Собрал значительную коллекцию письменных и вещественных источников, за которой закрепилось название «Древлехранилище».

Установил тесные связи с коллекционерами, торговцами предметами старины (по большей части старообрядцами), среди них – московский антиквар Т. Ф. Большаков, нижегородский купец А. Г. Головастиков, мещанин А. Е. Сорокин (агент по иконной части), ржевский комиссионер В. К. Мясников, угличский купец И. П. Серебренников, московский художник К. Я. Тромонин, Н. Н. Изергин из Вятки, А. И. Костерин из Санкт-Петербурга, московские купцы Д. В. Пискарёв, Н. П. Филатов и В. Я. Лопухин (Полунина Н. М. Коллекционеры старой Москвы / Н. Полунина, А. Фролов. Москва, 1997. С. 262). Регулярно выезжал на Нижегородскую ярмарку с целью пополнения «Древлехранилища». С 1836 г. оно размещалось в усадьбе на Девичьем поле в Москве (от усадьбы ныне сохранился деревянный флигель 1856 – т. н. Погодинская изба, подаренная Погодину известным предпринимателем В. А. Кокоревым).

Приобрёл архивы К. Ф. Калайдовича и польского учёного-слависта З. Доленги-Ходаковского (1836), материалы из архива митрополита Евгения (Болховитинова) (1837), рукописи из собрания И. П. Лаптева (1840), собрание П. М. Строева (1842; 329 рукописных и старопечатных книг, часть из которых ранее принадлежала Калайдовичу), бумаги Я. Я. Штелина (1844; в обмен на регулярную присылку его потомкам номеров журнала «Москвитянин»).

Коллекция включала источники 11–19 вв.: свыше 2 тыс. рукописей (в том числе 76 пергаменных), 800 старопечатных книг, 5 тыс. актовых источников (грамоты, судебные дела), 2 тыс. монет и медалей (в том числе мюнц-кабинет А. А. Медынцева), 600 серебряных и медных крестов, вислые печати (около 30), оружие, посуду, ювелирные украшения, находки из курганов. Художественную часть собрания составляли около 600 икон (в том числе 400 литых), старинные оклады икон, 380 лубочных картин, 370 портретов, а также ранние образцы русских гравюр. В 1852 г. «Древлехранилище» по распоряжению императора Николая I приобретено в казну за 150 тыс. руб. серебром с рассрочкой выплаты на 10 лет с условием его перевозки в Санкт-Петербург для передачи в Императорскую Публичную библиотеку (ныне Российская национальная библиотека: Ф. 2. Оп. 2) и Эрмитаж (Градова Б. А. К истории собрания М. П. Погодина / В. А. Загребин, О. В. Творогов // Рукописные книги. 1988. Вып. 1. С. 10). Собрание церковных древностей (иконы, шитьё, утварь) первоначально хранилось в Московском Кремле, в 1870–1871 гг. перевезено в Санкт-Петербург (изначально в Музей христианских древностей Академии художеств, затем вместе с собранием музея перевезено в 1897 в Русский музей).

В 1878 г. вдова учёного, С. И. Погодина, пожертвовала в Румянцевский музей его кабинетную библиотеку (ныне в Российской государственной библиотеке) и личный архив, насчитывавший около 120 тыс. листов.

Научные труды

Как историк сформировался под влиянием работ Н. М. Карамзина (в 1866 опубликовал материалы для его биографии). Изучал главным образом отечественную историю 9–13 и 16–17 вв., преобразования Петра I.

В магистерской диссертации «О происхождении Руси» (1825) доказывал норманнское происхождение варягов, полемизировал по этому вопросу с Д. И. Иловайским, Н. И. Костомаровым, С. А. Гедеоновым.

Доказывал, что на своеобразие русской истории повлияли более суровые по сравнению с западноевропейскими природно-климатические условия и обширная, слабозаселённая территория. Полагал, что «история всякого государства, отдельно взятая, представляет собою высокое, поучительное зрелище народных действий, устремлённых к одной цели человеческого рода, цели, указанной ему благим Провидением». Деятельность всех народов направлена в первую очередь на выполнение «Его предначертаний» (Погодин М. П. Взгляд на русскую историю // Погодин. 1846. Кн. 1. С. 1). Подчёркивал, что «Русский Бог» является творцом русской истории, избавляет Россию от внешних и внутренних врагов, направляет деятельность государей и простых людей. По его мнению, многие события в русской истории происходили не благодаря, а вопреки предшествовавшему ходу вещей. «Чудесное» – самая характерная черта русской истории: именно вмешательством Провидения Погодин объяснял «переход» князя Олега из Новгорода в Киев, неудачу попытки князя Святослава Игоревича основать новую столицу государства на Дунае, когда «семя» было «переслано опять к нам, или лучше, укрепилось, глубже опустилось в нашей земле» (Погодин. 1859. С. 139–145).

Последующие события русской истории также направлялись, по мнению Погодина, «Перстом Божиим»: это и объединение земель вокруг Москвы, и падение ордынского ига, и спасение Русского государства от поляков и шведов в Смутное время, и избрание на престол Романовых. Выделял как «несомненно чудесную» судьбу Петра I, который много раз мог погибнуть, но стал императором.

В книге «Исторические афоризмы» отмечал, что история – это наука и все исторические явления должны быть подчинены определённым законам, а «в Истории Государств можно так же различить минеральную эпоху, растительную, животную; потом человеческую, сперва телесную, а после душевную… Сравнений можно сделать множество, частных и общих, ибо везде господствует один закон» (Погодин. 1836. С. 100). «Исторические афоризмы» Погодина – свидетельство эклектического освоения романтической историософии, уподобление нравственной метафизики истории явлениям физического мира: «На Юге сильнее природа, на Севере человек»; «Для нравственного мира, для Истории, есть свои шесть дней творения: какой ныне день у нас, в мире, в том или другом Государстве» (Погодин. 1836. С. 45, 87). При этом отмечал, что к историческим обобщениям надо относиться осторожно, поскольку систематизация должна органически вытекать из анализа конкретных исторических событий.

Одним из любимых конкретно-исторических методов Погодина был т. н. математический метод: [метод исключения сомнительного члена (например, составление «начала русской истории» только на основании иностранных источников, исключая русские летописи, и др.); доказательство от противного]. Используя этот метод, историк делал вывод: если иностранные свидетельства, «математические заключения от известного, бесспорного, о неизвестном», и отечественные летописи совпадают в главных положениях, значит, «древняя история наша достоверна» (Погодин. 1839. С. 13–14).

Дискутировал с М. Т. Каченовским и другими представителями т. н. скептической школы. В работе «Нестор: историко-критическое рассуждение о начале русских летописей» (1839; в 1840 удостоена полной Демидовской премии) обосновывал подлинность «Повести временных лет» и отражённых в ней событий древней русской истории. В полемике с Н. А. Полевым спорил о существовании в древней русской истории феодализма и «свободных городов»; не принимал развитую С. М. Соловьёвым и К. Д. Кавелиным теорию закономерного развития семейно-родовых отношений в государственные.

В конце жизни его интересы сместились в сторону «историографического языкознания», призывал в первую очередь уделить внимание изучению «живого языка», из которого исследователю необходимо воссоздать «умственное состояние народа», происхождение и развитие главных понятий, «склад его ума и движение мыслей»; представить «картину его верований», используя, кроме «живого языка», сохранившиеся обряды и поверья; реконструировать семейные и родовые отношения по их элементам в современной жизни, по песням, пословицам (Погодин. Т. 2. 1872. С. IX).

В работе «Советы о преподавании детям евангельской истории» (1875) изложил свой взгляд на принципы преподавания и подачу материалов по евангельской истории в училищах и гимназиях, особо отметив важность обучения «искусству чтения» «не только в семинариях, но и в гимназиях, и вообще во всех училищах» (Погодин. 1875. С. 182).

Научные и публицистические труды Погодина получили неоднозначные оценки в отечественной историографии (Рясенцев. 2007. С. 43–75; Ширинянц. 2008. С. 255–277), при этом в современной российской историографии превалирует взгляд на Погодина как на человека, оставившего «яркий след в истории отечественной науки и культуры» (Умбрашко. 1999. С. 230).

Обнаружил и издал сочинение И. К. Кирилова «Цветущее состояние Всероссийского государства… при Петре Великом» (1831), Псковскую первую летопись (1837, первое издание памятника псковского летописания), сочинения И. Т. Посошкова (1842–1863. Ч. 1–2), 5-й том труда «История Российской…» В. Н. Татищева (1848), «Собрание документов по делу царевича Алексея Петровича, вновь найденных Г. В. Есиповым, с приложением рассуждения М. П. Погодина» (1861) и др.

Издал полный вариант «Словаря русских светских писателей, соотечественников и чужестранцев, писавших в России…» митрополита Евгения (Болховитинова) (Т. 1–2; 1845), «Русский исторический альбом» (1853), где собрал образцы автографов «замечательных людей» русской истории и науки. Подготовил к изданию сборник «Венок на могилу высокопреосвященного Иннокентия» (1867), приуроченный к 10-летию со дня смерти святителя и содержавший публикацию послужного списка, избранных «Слов архиепископа», а также воспоминания о нём разных лиц.

Литературные труды

Под влиянием литературы движения «Буря и натиск» и русского сентиментализма написал серию романтических повестей, в которых отразилось влияние демократической идеологии: «Барская спесь» (1825), «Нищий» (1825), «Русая коса» (1827), «Сокольницкий сад» (1829), «Адель» (1830) и др. Это были одни из первых светских повестей в русской литературе, где изображался быт разночинных слоёв. В беллетристике присутствовали эмоционально-моралистическая интонация и сентименталистское влияние Н. М. Карамзина («Черная немочь»; 1829).

Использовал жанр исторической хроники, истории в лицах, обосновывая шеллингианскую идею объединения науки и поэзии (романтическая историософия). В драматическом столкновении логики истории и «частных» стремлений прослеживается форма «народной» исторической трагедии, установка на достоверность исторического колорита и драматизацию истории («Марфа, Посадница Новгородская»; 1830). В этом жанре заметно колебание Погодина между историческим исследованием и драматургией (в 1831 по материалам следственного дела царевича Алексея Петровича написал стихотворную драму «Пётр I», где показал идеализированный образ монарха, противостоявшего русской аристократии; опубликована в 1873). Стихотворные драмы Погодина были высоко оценены А. С. Пушкиным.

В зрелые годы в качестве основного жанра сочинений выбрал «путешествие» – заметки о поездках по российским губерниям, записки о путешествиях в Европу.

В лирическом эссе «К юноше» (Москвитянин. 1846. № 2. С. 1–21) звучит традиционная для Погодина тема учёного-энтузиаста, не понятого современниками. Эссе является автобиографическим повествованием, где под юношей подразумевается он сам. Идеалом, целью жизни для Погодина было «поучать целые поколения, возбуждать высокие чувствования, подвигать к великим деяниям, уничтожать пагубные заблуждения, открывать вечные законы премудрости» (Москвитянин. 1846. № 2. С. 1–2). В эссе «К учёному» (На Новый год. Москва, 1850.) – варьировалась тема неоценённости современниками, развивалась риторика непризнанного пророка.

Член Королевского общества северных антиквариев в Копенгагене (1836).

Награждён орденами Святой Анны 2-й степени (1856), Святого Владимира 3-й степени (1862), Святого Станислава 1-й степени (1866), черногорским орденом Даниила 1-й степени (1869).

Похоронен на кладбище московского Новодевичьего в честь Смоленской иконы Божией Матери женского монастыря.

Личные архивные фонды хранятся в Научно-исследовательском отделе рукописей Российской государственной библиотеки (фонд 231), Российском государственном историческом архиве (фонд 1108), Российском государственном архиве литературы и искусства (фонд 373), Рукописном отделе Института русской литературы РАН (фонд 26), Отделе рукописей Российской национальной библиотеки (фонд 588), Отделе письменных источников Государственного исторического музея (фонд 280), отдельные материалы – в Центральном государственном архиве Москвы.